Отрок. Ближний круг: Ближний круг. Стезя и место. Богам – божье, людям – людское

Наконец Мишка привалился к плетеной стенке «каюты» и, невнятно пробормотав: «Нинея, все спрашивай у Нинеи», сделал вид, что «отрубился». Под недовольное ворчание Никифора и журчание вина, наливаемого в кубок, он и уснул.

Проснулся Мишка поздно – солнце стояло высоко, ладья, судя по доносящимся снаружи звукам, уже добралась до Нинеиной веси и даже начала разгружаться. Все тело затекло от неудобной позы, во рту было сухо и гадостно, голова болела и, как выяснилось при попытке встать, кружилась. Однако все неприятные симптомы похмелья проявлялись в не очень острой форме; видимо, молодой организм справлялся с алкогольной интоксикацией достаточно хорошо, а может быть, просто выпили не так уж и много.

Тихонько постанывая и матерясь про себя, Мишка выбрался наружу, поискал бадью с питьевой водой и жадно припал к берестяному ковшу.

– О! Михайла! – услыхал он донесшийся с берега голос Ильи. – Приехал, значит? Ну с возвращеньицем.

– Здравствуй, Илья. Приехал, а вы, значит, уже разгружаете? Никифора не видел?

– Видал. Он к боярыне пошел, сразу, как причалили. Так и сидит там до сих пор.

Спрашивать, давно ли причалили, Мишка не стал – не захотелось позориться перед Ильей, впрочем, тот, скорее всего, понял Мишкино состояние и сам. Как говорится: «В пьянке замечен не был, но по утрам жадно пил холодную воду».

Мишка немного постоял, наблюдая за разгрузкой и вяло отвечая на приветствия «курсантов», усердно таскавших на берег мешки и тюки, а потом, решив, что пора и честь знать, направился в кормовую избу за своими вещами. Уже собираясь выходить, он обратил внимание на вдруг наступившую тишину. Снаружи явно происходило что-то, заставившее всех бросить работу.

Посмотреть действительно было на что. От дома Нинеи к берегу реки бочком двигалась Красава, держа в вытянутой руке какой-то маленький предмет. Что именно, издалека было не разобрать, а следом за Красавой, тупо уставившись на этот непонятный предмет, деревянной походкой зомби плелся Никифор.

«Ох, она же его как того волхва ведет, и опять к реке! Топить, что ли, собралась?»

Мишка, забыв о недомоганиях, вымахнул из ладьи на берег, не пользуясь сходнями, поскользнулся, упал на четвереньки и, как спортсмен «с низкого старта», рванул навстречу «зомбированному» дядюшке.

– Красава, ты что творишь?! Прекрати сейчас же!

Мишка надеялся, что громкий крик разорвет незримую нить управления между Никифором и Красавой, но не тут-то было. Купец шел, все так же уставившись на (теперь Мишка разглядел) ваньку-встаньку, стоявшего на ладони Красавы, а внучка волхвы отреагировала на крик лишь жестом, призывающим не мешать. Мишка уже собрался было применить физическое воздействие, но тут Красава, слава богу, остановилась. Топить Никифора в реке она, как выяснилось, не собиралась, а искала, на что бы поставить ваньку-встаньку. Для этого ей вполне подошел берестяной короб с каким-то имуществом, вытащенный с ладьи на берег.

Установив куколку на крышке короба, внучка волхвы с чувством исполненного долга выпрямилась и обратилась к Мишке:

– Бабуля сказала, что он хочет знать то, чего знать ему не надо, а он, дурак, ее не послушал, – Красава надменно вздернула подбородок, явно копируя Нинею в образе Владычицы. – Забыл, хам, кто он и кто она! Ты, Лис, вежеству его поучи, а то в другой раз бабуля и всерьез рассердиться может!

«Лис? Она меня Лисом назвала? А как же «Мишаня»? Или в данных обстоятельствах кличка представляется ей более уместной? Чего-то вы, сэр Майкл, не сечете, какой-то тонкости языческого обряда. Хотя… «Мишаня» вы для маленькой девочки, любящей слушать сказки и намеренной в будущем на вас «жениться», а сейчас она воображает себя волхвой, «великой и ужасной», имеющей право повелевать. Вот ведь свиристелка мелкая! Ага! «Мишаня» же ее не так давно подзатыльником попотчевал да уму-разуму поучил. Естественно, это обращение сейчас не к месту. Ну что ж, Лис так Лис, главное, Никифора надо как-то из транса вывести, чтобы не навредить ненароком».

Мишка стащил с головы шапку, вежливо склонил голову и соответствующим моменту тоном произнес:

– Передай светлой боярыне Гредиславе Всеславне, что исполню ее пожелание со всем тщанием. Больше он, – Мишка кивнул на Никифора, все еще тупо пялящегося на ваньку-встаньку, – грубить не станет. Только как с ним разговаривать-то… с таким?

– Передам, – Красава едва заметно кивнула. – А разговаривать сможешь, Лис. Спрячь от него куколку, он и опамятует. Ну, может быть, штаны намочит от испуга, так и поделом.

Маленькая ведьма снова одарила Мишку легким кивком, развернулась и, до смешного скверно изображая величие, удалилась.

«Довольна собой до усёру, малявка. Эх, вздеть бы тебе подол да огулять вожжами, как дед Аньку. «Владычица», туды б тебя… Ужо я тебе Лиса припомню».

Мишка, глядя в спину удаляющейся ведьмочки, с такой ясностью представил себе подробности экзекуции, что Красава, на секунду выпав из образа, видимо чисто рефлекторно, почесала попку.

«Вот-вот, заранее чуешь, экстрасенсучка, блин».

Повздыхав о несбыточном, Мишка цапнул с крышки короба ваньку-встаньку и спрятал его за спину. Никифор со свистом втянул воздух сквозь сжатые зубы, вздрогнул всем телом и ошалело огляделся.

– А? Что? Уй…

Руки его суетливо зашарили в районе гашника, похоже, насчет мокрых штанов Красава не соврала. Мишка деликатно отвернулся и, увидев пялящихся на происходящее «курсантов», заорал:

– Чего уставились, заняться нечем? Ну-ка за работу!

На берегу возобновилось деятельное шевеление, а за спиной у Мишки через некоторое время раздался прерывающийся голос Никифора:

– Михайла… Это что? Что это было? Чего это меня так… Михайла!

– Это – ответ на все твои вопросы сразу, дядька Никифор, – Мишка раскрыл кулак, в котором был зажат ванька-встанька, и купец уставился на куколку с таким выражением, будто в руке у племянника была ядовитая змея. – Сейчас ты только обоссался, а в следующий раз тебя мужской силы лишить обещали.

– Вот сука…

– Но-но! Осторожнее, дядюшка. Она, может быть, и сейчас нас слышит!

Никифор затравленно оглянулся на дом Нинеи и торопливо направился к ладье. Уже дойдя до сходен, оглянулся и предложил:

– Михайла, пойдем, у меня там еще осталось. Надо бы причаститься… после всего.

Мишка подумал и согласился. После таких приключений принять на грудь – не грех.

«Вот такие дела. Никифора вразумили до недержания, репетицию карательной акции провели, и везде вы, сэр, вроде как на главных ролях. А на самом деле? Все происходит как будто случайно, помимо вашей воли, сэр. Легко рассуждать, что предшественник собой не владеет, здраво мыслить не способен, а сами-то? Граф Корней, если помните, удивился вашему хладнокровию и наблюдательности в бою. Про компьютерные «стрелялки» он и слыхом не слыхивал, но суть неадекватности вашего восприятия подметил очень тонко. Вы смотрели на события не как сторонний наблюдатель, а как участник, но такой, у которого под рукой имелись кнопки «exit» и «new game». Может быть, и эта ваша «концепция» тоже игра, только не «стрелялка», а «стратегия»?

Что ж, я ЗДЕСЬ совсем чужой? Да нет же! Мать, братья-сестры, дед – все свои, родные, без дураков. Юлька, Роська, Митька… я к ним по-настоящему привязался. Но! Надо быть честным, я живу в несколько ином мире, чем они. Дело не в знаниях человека XX века, а в ином мироощущении – то, что для них является реальностью, для меня всего лишь сказки, суеверия, предрассудки. Так, как Роська, я не уверую в Бога никогда, так, как дед, я никогда не буду болеть душой за ратнинскую сотню, но и их никогда не будет грызть так, как меня, ощущение надвигающейся на Русь беды».

Сам того не замечая, Мишка задвинул куда-то своего «внутреннего собеседника» и, так же как и в доме лекарки Настены, полностью превратился в Михаила Андреевича Ратникова «образца 1999 года». Сейчас ирония была более чем неуместна – требующееся максимально реалистичное описание «действительного положения дел» оказалось слишком жестким и беспощадным, как, собственно, и вся теория управления. Утешиться классическим выражением: «Теория, мой друг, суха, но вечно зеленеет древо жизни» – не представлялось возможным, слишком много опасностей таится в этой «зелени». Да, наука управления – только отчасти наука, а отчасти искусство, но искусство это сродни искусству фехтования. Ошибка – беда, кровь, смерть, и не только собственные.

«Один ты ЗДЕСЬ, Андреич. И всегда будешь один, сколь бы близкие тебе люди тебя ни окружали. Сказки-то, оказывается, не врут: знание будущего – проклятье, знание своего срока – тоже. А еще страшнее искушение – вдруг ты действительно способен что-то изменить? Стоит начать, и остановиться уже невозможно, но чего это будет стоить? Делай, что должен, и будет то, что будет. А должен ли? Можно ничего не делать… и постоянно терзаться мыслями о том, что мог, но не сделал. Терзаться все оставшиеся сорок шесть лет жизни. Можно «кинуться головой в воду», «сжечь мосты» и, по прошествии лет, ужаснуться тому, что сделал, ибо благими намерениями вымощен путь в ад…

Отставить скулеж! Никаких сжиганий мостов – все это литературщина, но и никакого «ничегонеделания». Неправильное действие лучше, чем бездействие, – азбука управления! Воздействие на объект управления, получение по каналам обратной связи информации об изменении объекта в результате воздействия, анализ полученных данных, принятие решения о следующем воздействии. При негативном результате – корректировка планов вплоть до полного обнуления, в случае возникновения такой необходимости. Азбука! А душевные терзания оставим… тем, кто ничего, кроме как терзаться, не умеет…»

– Минька! Сенька и без всякой кочерги Приблуду… – сунувшийся в горницу Дмитрий осекся и испуганно уставился на Мишку. – Минь, ты чего? Худо тебе? Я сейчас Настену…

– Ничего, Мить, все в порядке. Не зови никого, все хорошо, показалось тебе.

Последние слова Мишка произнес уже в пустоту, Дмитрий исчез, видимо, все же побежал за лекаркой.

«Блин, подумать не дадут спокойно. Чего он так испугался-то? Моей морды, «искаженной напряженной работой мысли»? А Сенька-то молодец, насколько я понял, отметелил Приблуду, не пользуясь кочергой. Нормальный урядник получится, пацаны его теперь слушаться станут с первого слова. Только бы не возгордился да не начал рукоприкладствовать, где надо и не надо. Правильно, надо их в воинскую школу забирать, там, чему нужно, обучим. Так, о чем это я?..

Да, воздействие на объект управления. Напрямую я пока управлять могу очень немногим, значит, вырисовываются три направления приложения усилий: наращивание собственного ресурса, опосредованное воздействие и подключение к уже осуществляемым другими субъектами управления программам.

Собственный ресурс – Младшая стража и воинская школа. В каком направлении их можно развивать? Младшую стражу – в направлении моей собственной боярской дружины, воинскую школу… воинскую школу… А возьмем-ка по максимуму – попробуем сбацать на ее базе первый российский университет! Но тогда придется открывать богословский факультет, все старейшие университеты начинались, если не ошибаюсь, именно с этого…»

– Вот, смотри! – в дверях появились Дмитрий и Юлька, Дмитрий рукой указывал на Мишку. – Погляди, погляди!

– На что глядеть-то? – Юлька явно не понимала тревоги Дмитрия. – Ты чего всполошился-то?

– На рожу его погляди! Хотя… – Дмитрий озадаченно поскреб в затылке, – может, показалось?

– Чего тебе показалось? Митька! – Юлька потормошила старшего урядника. – Да говори ты, чего умолк?

– Такое дело, Юль… Я зашел, а он… Лицо у него было, как у старика, только без бороды. А теперь вроде бы как обычно.

Юлька внимательно и, как показалось Мишке, встревоженно принялась разглядывать его лицо, Мишка уже собрался скорчить какую-нибудь рожу посмешнее, как Юлька, прервав осмотр, решительно заявила:

– А ну-ка, Мить, иди-ка отсюда. Ступай, ступай, нечего тебе здесь!

Митька, вообще-то не склонный к нерешительности, растерянно топтался в дверном проеме, пока Юлька не вытолкала его прочь.

– Что у тебя с лицом, Минь?

– А что у меня с лицом?

– Митька говорит, что ты как старик был, и я тоже заметила… кажется.

– Креститься надо, когда кажется! И тебе, и Митьке.

– Ну-ка признавайся, что вы тогда, ночью, когда меня выгнали, творили? Ворожили, заклятья накладывали?

«Ну можно сказать, что и ворожили, а вот насчет заклятий… Впрочем, разговор про электричество и телефон, по нынешним временам, запросто может сойти за какие-нибудь жуткие заклинания. Комедия, блин!»

– Не помню я ничего, Юль, усыпили меня, а утром ты пришла, сама все видела.

– Врешь!

– Вру. Черти меня ночью утащили в подземное царство, и мы там бочку вина на троих с Сатаной и Велесом распили. А потом мать твоя заявилась и всех нас половником разогнала.

– Трепач!

– Ага, еще какой!

– Ты что, не понимаешь? Минь, у тебя душа из тела уходила, в это время в него чья-то другая душа вселиться могла, которая неприкаянная маялась. Наверно, старика какого-то. Он выглянул из тебя, а в это время Митька зашел и увидел.

– Ну уж нет! Если бы в меня кто-то другой вселился, я бы сейчас никого не узнавал бы, ничего бы не помнил, а я все помню, всех знаю. Ты, к примеру, Юлька.

– Откуда ты знаешь?

– А ты что, не Юлька?

– Прекрати! Откуда ты знаешь, что такой человек ничего из прошлой жизни не помнит?

«Эх, девочка, мне ли не знать?»

– Потому что я и правда пятидесятилетний старик, – заговорил Мишка «загробным» голосом. – Тело мое лежит непогребенным в пещере колдуна Максима, который отправил мою душу в дальнее странствие. Смотрю, тело бесхозное валяется, я – прыг, и готово!

Произнося эти слова, Мишка невольно представил себе Максима Леонидовича, обстановку его лаборатории и все прочее, непосредственно предшествовавшее отправке его в XII век.

Юлька испуганно вскрикнула и отшатнулась.

– Что у тебя… Что у тебя с лицом?!!

– Испугалась? А сама говорила, что мою рожу никакими шрамами не испортишь!

– Дуришь?! Рожи корчишь?! – казалось, что Юлька вот-вот взорвется от возмущения. – Я тебя…

– Юленька, ну прости дурака!

Увы, покаянные слова были направлены уже в спину вылетающей из горницы Юльки. Из-за захлопнувшейся двери донеслось:

– Дурак твой старшина! И ты тоже дурак! И все вы придурки недоделанные!

В ответ что-то оправдательное бубнил Дмитрий, но, кажется, так же как и Мишка, уже вслед уносящейся лекарке.

«Вот и говори после этого женщинам правду. Однако, сэр, знакомая фраза: «Что у тебя с лицом?» – где-то же вы это читали… Да! Карел Чапек «Средство Макропулоса». Такой вопрос все время задавали «бессмертным» персонажам. Что ж получается, сэр? Если вы полностью подавляете ЗДЕШНЮЮ составляющую сознания, обращаясь мыслями к минувшему будущему, то это соответствующим образом отражается на экстерьере? М-да, чем глубже вброд, тем ласковей русалки. Какие еще нас открытия ожидают?»

– Минь! – В горницу просунулась голова Дмитрия. – Чего это она? Выскочила, всех облаяла…

– Шел бы ты, Митька… в Орехово-Зуево!

– Чего?

– Ничего. Там, говорят, топоры по речке плавают. Оставьте меня все в покое, больной я!

Дмитрий покривился, но исчез.

«Что с вами, сэр Майкл? Мисс Джулию чуть до слез не довели, своего «зама по строевой» аж в Орехово-Зуево послали. Мелкие людишки о великом мыслить мешают? А не слишком борзеете, май дарлинг? Оба ведь совершенно искренне за вас беспокоились, один за помощью побежал, другая спасать кинулась. А вы? Забыли, как деду про Антуана де Сент-Экзюпери рассказывали? Между прочим, неплохо бы подумать: а как ваши величественные планы на них отразятся?»

Мишка поерзал на постели – было стыдно даже перед самим собой, но кто ж знал, что его собственная морда будет такие фортели выкидывать? От неожиданности все и получилось.

«Ладно, что уж теперь? Митька начальственные капризы простит, тем более что сам весь тарарам и поднял, а Юлька… Позвольте вам заметить, сэр, актуальность пошива эксклюзивного туалета и организации бала по случаю новоселья воинской школы возрастают прямо на глазах. Причем заметьте, сэр, не меньшую трудность представляет собой задача уговорить мисс Джулию означенные знаки внимания благосклонно принять! Это еще постараться придется. Она в лучших чувствах к вам бросилась, а в ответ что получила? Вот именно, это вам не прикол на дискотеке. А то, что вы ей правду объяснить не могли, – ваши личные проблемы.

Так, на чем мы там остановились в наших возвышенных размышлениях? Да: наращивание собственного ресурса, опосредованное воздействие и подключение к программам, уже осуществляемым другими субъектами управления. С собственным ресурсом мы определились? Младшая стража, воинская школа – и все? Сорри, сэр, отнюдь! Еще имеется возможность собственной предпринимательской деятельности. Свечное производство граф Корней, конечно же, оставит себе. Если хотите иметь собственное, то извольте завести пасеку, заселить ее пчелами и… все остальное. Главное препятствие – отсутствие рабочих рук. Затребовать себе бывших холопов Устина? Можно попробовать, но как отреагирует граф Корней – бабушка надвое сказала. Во всяком случае, мед и воск воинской школе и самой нужны, на продажу может и вообще не остаться.

Что еще? Производство подсвечников, матрешек, расписной посуды и прочего, что можно делать на токарных станках. Тут, пожалуй, граф Корней вам, сэр, не конкурент. Мастер Кузьма вместе с техникой рано или поздно переберется на базу Младшей стражи. Еще, разумеется, лесопилка. Это – доход верный и, насколько можно предполагать, весьма существенный. Что-то еще? А припомните-ка, сэр, вы же собирались графу Корнею кресло изготовить и отцу Михаилу шахматы выточить. Так и не собрались. С шахмат, конечно, доход невелик, а вот мебель…

ЗДЕСЬ, кроме самых простецких столов и лавок, ничего и не встретишь, даже в самых богатых домах. Изредка табуретка попадется, так и та – просто укороченная лавка. Кресло имеется, но в единственном экземпляре – у князя. А для остальных табу, что ли? Одежду в сундуках хранят, спят на тех же лавках, только пошире, или на полатях. А не вспомнить ли вам, сэр, времена, когда вы в вечерней школе учились и в столярке работали? Ну, не краснодеревщиком, конечно, но шкаф или кровать изготовить вполне способны. Сучок, правда, командует плотниками, а не столярами, но, по нынешним временам, разница несущественна.

Похоже, наклевывается, прямо-таки как шило из мешка лезет, идея мануфактуры. А что? Крестьянам зимой делать особо нечего, почему бы и нет? Мануфактура… XVIII или даже XVII век. Скакнуть в плане организации производства на полтысячелетия вперед. А не авантюра, сэр? Под расширенное производство рынок сбыта нужен, более или менее развитые товарно-денежные отношения. Допустим, Пинск и Туров находятся не так уж и далеко, продукцию можно доставлять водным путем, напрямую, без волоков. В Киев тоже. Конечно же, сразу начнут копировать, но кустарное производство обязательно проиграет мануфактуре по ценовым показателям… В частности полезли, сэр, пока обсуждается только идея. И предварительный вывод таков: при наличии рабочих рук зарабатывать можно очень неплохо. На этом пока и остановимся.

Второе перспективное направление – опосредованное воздействие. Это – то, что вы, сэр, попытались изобразить, беседуя с дядюшкой Ником. Будет толк или нет, неизвестно, но некоторые предложения его явно заинтересовали. Если даже часть удастся осуществить, серебро пойдет, без преувеличения, мешками. А если будет серебро, то почему бы и не наладить чеканку монет? Стоп, сэр, остановите полет фантазии, на опасные игры вас потянуло. Если хоть капля информации просочится к кому-нибудь из князей, лапу наложат – к гадалке не ходи. Но соблазнительно, черт возьми! Единая валюта – один из столпов государственности. Вопрос лишь в том, как обеспечить секретность производства? Ладно, это опять частности, придет пора – подумаем.

Опосредованное воздействие предполагает наличие достоверной и всеобъемлющей информации, а также, в исключительных случаях, возможность вмешательства. При этом объект воздействия либо сознает, что им манипулируют, либо не догадывается об этом. Какой вариант выбрать? Лучше всего, пожалуй, будет постепенный переход от неявного воздействия к открытому. Когда во всех ячейках сети, накинутой купеческим сообществом на Русь, будут в качестве силовой составляющей находиться выпускники воинской школы, можно будет и рыка в голос добавить. Ребята и информацию поставлять смогут, и по шеям надавать в случае нужды сумеют. Годы, конечно, уйдут, но и вы, сэр, к тому времени статус сопляка утратите. Впрочем, пока об этом говорить рано, но иметь в виду нужно.

Третье направление – участие в чужих программах. Имеются три субъекта управления, о намерениях которых вы, сэр, более или менее осведомлены. Воевода Корней и боярин Федор – намерение посадить на Волынско-Туровское княжение Вячеслава Ярославича Клёцкого. Иеромонах Илларион и (чем черт не шутит?), возможно, «особист» Феофан – намерение создать Православный рыцарский орден, с далеко идущими последствиями. Боярыня Гредислава Всеславна и княгиня Ольга Туровская – намерение восстановить Древлянское княжество, независимое от Киева. Осведомлен ли о планах супруги Вячеслав Владимирович Туровский, неизвестно. Какие планы у него самого, можно только догадываться, возможно, поглядывает на Киев. После Мстислава и Ярополка, кажется, его очередь. Но это – при условии, что Мстислав не сможет передать верховную власть сыну – Всеволоду Новгородскому.

Обратите внимание, сэр, что все три субъекта управления готовят осуществление своих планов в тайне. В случае огласки никому из них не сносить головы. Еще одна общая черта – все весьма позитивно относятся к созданию «незаконного воинского формирования» на базе Младшей стражи ратнинской сотни. При этом сама ратнинская сотня, во всяком случае ее значительная часть, вовсе не в восторге от этого начинания. Граф Корней на создание воинского формирования ни сил, ни средств не жалеет, волхва Нинея тоже, а вот Илларион не дал ничего или почти ничего. Непорядок! Что можно с него выдоить? Деньги, людей? Богословский факультет! Черт возьми (прости, господи), я-то собирался двух-трех священников выпрашивать, а возможность-то есть о-го-го!

Дальше – самое интересное, но и самое опасное. Никто из них задуманного не добьется, но вы, сэр, свое с них урвете! Впрочем, у графа Корнея и боярина Федора, может быть, получится, не знаю. А вот ни Православного ордена, ни восстановления Древлянского княжества не будет. Уж настолько-то вы, сэр Майкл, историю знаете, несмотря на весьма обширные пробелы в историческом образовании. Значит, Нинею и Иллариона придется кидать. Перед греком не стыдно, так этой сволочи и надо, а вот перед Нинеей… Ладно, поживем – увидим. Все это будет не завтра, а Нинея не вечна, дай ей Бог здоровья и долгих лет жизни.

Итог, сэр? Итог таков: сформулирована новая (и опять промежуточная) цель – наращивание ресурса для обретения возможности повлиять на дальнейшее развитие Руси».

– Наглец вы все-таки, сэр Майкл, – пробормотал Мишка вслух. – Историю менять вознамерились. Рэя Бредбери на вас нет, ядрена-матрена.