В мае 1906 года во время облавы на отряд «лесных братьев» Берзин был трижды ранен (в ногу, плечо и голову) и захвачен в плен.
После лечения в госпитале он в 1907 году предстал в Ревеле перед военно-полевым судом, который приговорил его к смертной казни. Но так как он к моменту вынесения приговора был несовершеннолетним, то смертная казнь ему была заменена. На повторном заседании суда Берзина приговорили к 8 годам тюремного заключения, которые ввиду несовершеннолетия подсудимого позднее сократили до 2 лет. В результате в 1909 году он вышел на свободу и вновь вернулся к революционной борьбе.
А вот начало революционной деятельности другого старого большевика из батраков и будущего друга и соратника Берзина, упомянутого выше Христофора («Гришки») Салныня, который в 1920—1930-х годах был в Разведупре РККА основным специалистом по «активке», т. е. боевым спецоперациям за рубежом. В своей автобиографии, датированной 30 мая 1931 года, он так описывает свою деятельность в 1904–1905 годах в Риге:
«Из нескольких членов наших кружков (Латвийской социал-демократической организации. – Прим. авт.) уже в начале 1904 г. была создана небольшая группа, человек 4–5, “боевиков”, обязанностью которых было, кроме другой партработы, еще пойти по требованию в другие районы около заводов или фабрик и “проучить” дубинкой тех мастеров или лизунов из рабочих, которые делали доносы на наших товарищей перед дир. завода и полиции или как-либо иначе вредили рев. движению.
Скоро после январских дней 1905 г. и расстрела рабочих-демонстрантов в Риге у железного моста начали формироваться группы “боевиков” из наиболее активных молодых рабочих заводов и фабрик, а также среди учащейся молодежи, и я целиком ушел на эту работу.
Такая же группа была создана и в нашем районе, и я стал ее руководителем»[13].
Тогда же группа боевиков убила священника Натауской церкви и одновременно агента рижской охранки барона Шиллинга, а 7 сентября 1905 года, как уже говорилось, Салнынь руководил нападением на Рижскую центральную тюрьму, после которого был вынужден уехать из Риги, но боевой деятельности не прекратил. Он участвовал в нападении на волостное правление в Матиси, стычке с отрядом самообороны немецких баронов в местечке Масалац, в конце сентября был направлен в Швейцарию для покупки оружия. Вернувшись в октябре в Прибалтику, Салнынь принимал участие в боях крестьянских повстанческих отрядов с казаками под Либавой, 17 января 1906 года возглавил вооруженное нападение на Рижское полицейское управление, в результате чего было освобождено 6 революционеров. Вскоре после этого Салнынь с группой рижских боевиков уехал в Петроград, где стал членом Боевой технической группы Петроградского комитета РСДРП(б). Затем в Баку он принимал участие в ликвидации провокатора матроса Феодора (в этом деле также участвовал будущий прокурор и министр иностранных дел СССР Андрей Вышинский, осужденный после этого царским судом к двум годам заключения), затем опять вернулся в Прибалтику. Летом 1906 года во время экспроприации 28 тысяч рублей из почтового отделения в Либаве Салнынь был задержан полицией, но буквально сразу бежал из-под стражи. Позднее его еще дважды арестовывали, но каждый раз ему удавалось вырваться на свободу.
В марте 1907 года Салнынь вернулся в Петроград и продолжил работу в БТГ. Его главной задачей в это время была переправка из Европы в Россию оружия и партийной литературы. С этой целью летом 1907 года он выезжал в Англию и Бельгию, откуда с помощью своей сестры Екатерины доставил через Ригу в Петроград Красину большую партию маузеров, браунингов и взрывателей к бомбам. В 1908 году Салнынь обосновался в Лондоне, где содержал конспиративную квартиру БТГ. В период с 1908 по 1912 год он занимался переправкой в Латвию революционной литературы, также выезжал в Берлин для организации освобождения арестованного немецкой полицией Камо.
Несколько меньше «боевой» дореволюционный стаж у другого советского мастера спецопераций, начальника Особой группы при наркоме НКВД Якова Серебрянского. Он родился 26 ноября 1892 года в Минске в семье бедного еврея, работавшего сначала подмастерьем у часовщика, затем – у приказчика. В 1908 году Яков окончил городское 4-классное училище, во время учебы в котором в 1907 году вступил в ученическую организацию эсеров, через год – в партию эсеров-максималистов. В качестве боевика он принимал участие в нападениях на сотрудников охранки, организовавших в городе еврейские погромы, но уже в мае 1909 года за хранение «переписки преступного содержания» и по подозрению в соучастии в убийстве начальника Минской тюрьмы был арестован и брошен за решетку.
Весной 1910 года Серебрянского освободили и административно выслали в Витебск. Там с апреля 1910 года он работал элетромонтером на местной электростанции, пока в августе 1912 года не был призван в армию. Служил он в Харькове рядовым 122-го Тамбовского полка, когда началась Первая мировая война, вместе с 105-м Оренбургским полком был направлен на Западный фронт. 1915 год Серебрянский встретил в Баку, где с февраля работал электромонтером сначала на газовом заводе, потом на нефтепромыслах. В Баку и застала его Февральская революция, после которой он вновь активно включился в политическую борьбу в рядах партии эсеров.
Надо сказать, что биографии многих других будущих чекистов и работников Разведупра мало отличаются от приведенных выше. Поэтому, когда после Октябрьской революции они начали свои карьеры в советских спецслужбах, обращение к жестким силовым методам работы не было для них чем-нибудь, из ряда вон выходящим.
Впрочем, это была не единственная причина. Гораздо важнее было то обстоятельство, что в годы последовавшей после революции необычайно ожесточенной и кровопролитной трехлетней Гражданской войны политические убийства стали делом вполне привычным и обыденным. Террористы убивали большевистских вождей, офицеры-монархисты убивали эсеров, красные подпольщики (большевики, левые эсеры и анархисты) повсеместно убивали своих врагов (покалечили генерала Баратова, убили атамана Ляхова и др.), а также и предателей в собственных рядах. Можно сказать, что Гражданская война воспитала в России новое поколение террористов, причем в обоих лагерях. Поэтому когда мы говорим, что советское руководство санкционировало ликвидацию особо опасных врагов народной власти, необходимо понимать, что эта практика была порождением Гражданской войны, а крайние меры – вызваны необходимостью. Это особенно очевидно на примере спецопераций, проведенных чекистами и военными разведчиками против атамана Дутова, полковника Сидорова или генерал-хорунжего Юрко Тютюника. Именно их реваншистские планы и погубили этих тупоголовых «героев», а отнюдь не злобная мстительность «кровавой гэбни».
В сложившихся после Гражданской войны условиях у большевиков просто не было иного выхода, как нейтрализовать этих бешеных собак, которые и сами не жили, и другим не давали. В определенном смысле им даже оказали бесценную услугу, вовремя остановив их неизбежное падение и превратив в героев-мучеников, предоставив трудолюбивым историкам, вроде А.В. Ганина, создавать свои солидные биографические труды.
Теперь несколько слов о российских спецслужбах. Они начали зарождаться в России еще в период создания централизованного государства. Следующим этапом их формирования можно считать опричников, являвшихся личным вооруженным отрядом Ивана Грозного и занимавшихся оперативной (разведывательной и контрразведывательной, в том числе и в войсках) и следственной деятельностью и обладавших чрезвычайными полномочиями.
Образование, уже в царствование Алексея Михайловича, Приказа тайных дел преследовало, кроме множества других, одну из важных задач правления – охранительную – борьбу с внутренней оппозицией, так же как и организация ВЧК в 1917 году. Но если в СССР значение и престиж подразделений госбезопасности, занимавшихся «внутренними врагами», уже к 1940-м годам уступали контрразведывательным и разведывательным подразделениям – т. е. внешние враги вызывали больше опасений, чем внутренние, – то в Российской империи главными противниками спецслужб были всевозможные «крамольники и мятежники», хотя агентурно-контрразведывательная работа против них не всегда давала должные результаты. Не были предотвращены ни одно из крупных крестьянских восстаний, ни дворцовые перевороты 1741, 1762 и 1801 годов, ни выступление декабристов в 1825 году. Причиной этому во многом служила ведомственная разобщенность существовавших к началу XIX века структур, занимавшихся вопросами политического сыска и контршпионажа. Параллелизм и дублирование этих специфических функций были частично преодолены с созданием в 1826 году III отделения, которое, обладая широкими полномочиями, действовало довольно успешно: считается, что ему в основном приходилось бороться с малочисленными студенческими кружками и следить за ссыльными декабристами, однако оно пыталось охватить всеобъемлющим контролем все сферы духовной и общественной жизни. III отделение надзирало за театрами, деятелями литературы, журналистами, прессой в целом, раскольниками и т. д. Но вооруженное восстание в Польше (1830–1831 гг.) не удалось предотвратить.
В царствование Александра II история практически повторилась. Нельзя не отметить следующее: власть успешно раскрывала малочисленные революционные организации, была осведомлена о деятельности польских патриотических организаций и пыталась, но не смогла предотвратить новое польское восстание 1863–1864 гг. Однако покушение на императора 1 марта 1881 года, несмотря на предпринятые меры, увенчалось успехом.
Успешная борьба с революционным движением в 1880—1890-х гг. стала возможной благодаря не только и не столько профессионализму жандармов, сколько общему спаду революционной ситуации.
В правление последнего русского императора отдельные тактические успехи спецслужб связаны с широко применявшимся методом провокации, а провалы были, опять же, грандиозными – чего стоили одни многочисленные политические убийства, в том числе таких высокопоставленных лиц, как великий князь Сергей Александрович и П.А. Столыпин. Саму монархию царским спецслужбам также спасти не удалось. Не стоит даже упоминать, что не справились со своими задачами и аналогичные структуры при Временном правительстве.
Большевики, создавшие ВЧК, после своих первых неудач (ярославский мятеж и левоэсеровское выступление 6 июля 1918 г.) в ходе Гражданской войны разгромили вооруженную оппозицию, которую пришлось добивать в 1920—1930-е годы (ликвидация всевозможных внутренних и зарубежных политических банд и крестьянских восстаний). К началу Великой Отечественной войны в стране не было сильных и организованных антиправительственных структур, однако массовые репрессии в конце 30-х гг. уничтожили сотни тысяч ни в чем не повинных (но оболганных или спровоцированных) советских людей, в том числе и чекистов. В дальнейшем органы КГБ по-прежнему успешно выполняли свои основные, прежде всего контрразведывательные, функции. Что же касается их деятельности в период перестройки, то главную ответственность за действия, приведшие к изменению социального строя, несут дураки и предатели в руководящих структурах КПСС и Советского правительства – единственные, кто был способен парализовать деятельность спецслужб.
Контрразведывательная функция органов госбезопасности, значение которой резко возросло после Октября 1917 года и которая в наше время явно не является главной в работе Федеральной службы безопасности Российской Федерации, оставалась неизменной со времени зарождения российских спецслужб. Изменения носили в основном технический характер. А вот разведка в XVIII–XIX вв. велась эпизодически, в основном по военной и дипломатической линии. Со времен Николая I главной задачей Заграничной агентуры русской тайной полиции было наблюдение за русской эмиграцией, и только с созданием советской разведки деятельность этой службы была поставлена на серьезную, научную основу. Успехи царской и советской разведок вряд ли могут быть сравнимы.
Деятельность военной контрразведки начинается со времен Отечественной войны 1812 года, когда появляется Высшая военная (позднее военно-секретная) полиция. Постепенно, начиная с восстания декабристов, когда армия перестает быть опорой режима, контрразведывательные функции таких учреждений уступают место функциям охранительным, поиску «крамолы». Создание в 1903 году контрразведывательного подразделения в военном ведомстве не очень изменило ситуацию – тем более что новая структура состояла в основном из жандармов, как и последующие спецслужбы белых правительств. Впрочем, таких широких оперативных возможностей, как Особые отделы в Рабоче-крестьянской Красной армии, а затем в Советской армии, царские органы военной контрразведки не имели. Особые отделы оставались в армии как форма недоверия к военным специалистам, и их полномочия постоянно расширялись. Правда, в 1930 году они были объединены с органами контрразведки, и окончательное (на сегодняшний день) их разъединение состоялось в 1936 году, в преддверии предстоявших в Красной армии репрессий. После двух экспериментов (в феврале 1941 года и в апреле 1943 года) по передаче Особых отделов в военное ведомство они вернулись в систему госбезопасности.
Вопросами экономики занимались еще III отделение и МВД Российской империи, но создание отдельной структуры произошло при большевиках, организовавших отдел по борьбе со спекуляцией ВЧК, далее существовавший в виде Экономического управления, а в наше время – Департамента экономической безопасности ФСБ. Аналогичные органы на транспорте также существуют еще с жандармских времен. Охрана первых лиц государства, которой при царизме спецслужбы занимались вместе с военными структурами, окончательно перешла в ведение органов госбезопасности в 1935 году и после реорганизации КГБ в 1991 году осуществляется выделенной в самостоятельное ведомство Федеральной службой охраны РФ.
Органы пограничной стражи, существовавшие до революции в виде самостоятельной структуры и претерпевшие за 100 лет многочисленные преобразования, с 1991 года стали отдельным ведомством – Федеральной пограничной службой РФ, а с 2003 года снова входят в состав Федеральной службы безопасности РФ. Таким образом, рассматривая историю отдельных подразделений системы органов государственной безопасности в России, можно проследить в отдельных случаях преемственность их функций в течение всей истории нашего государства.
Среди функций спецслужб в России, так же как и в других странах, было проведение операций, направленных против врагов существующего строя как на своей территории, так и за границей и против режимов недружественных государств во время конфликтов между ними и Россией/СССР. Такие действия предпринимались и до 1917 года – например, акции Заграничной агентуры Департамента полиции и ее руководителя П.И. Рачковского против эмигрантов-народовольцев (нападение на типографию в Женеве и др.).
Наибольший размах эти операции приобрели сразу же после окончания Гражданской войны 1918–1921 годов, когда за рубежами России оказалось около 2 миллионов эмигрантов, среди которых были тысячи реваншистов, непримиримых врагов нового народного строя, имевших боевой опыт и мечтавших о возврате утраченных привилегий. Тому свидетельство – деятельность белоэмигрантских организаций, в первую очередь Российского общевоинского союза (РОВС), развернувшего активную работу в Европе и Азии и засылавшего не только группы вооруженных боевиков, но и целые отряды на советскую территорию.
Следствием этой борьбы с агрессивной частью белой эмиграции стали ликвидации (похищение или убийство) чекистами некоторых ее наиболее оголтелых и опасных для советской власти лидеров. Так, в 1921 году в Китае был убит генерал А.И. Дутов, из Китая же в 1926 году был вывезен атаман Б.В. Анненков, а в Париже были похищены председатели РОВС – генералы А.П. Кутепов (в 1930 году, за подготовку массового восстания) и Е.К. Миллер (в 1937 году, за связи с немцами).
По мере того как активность белой эмиграции снижалась (хотя совсем она не прекратилась), сотрудникам органов ОГПУ-НКВД пришлось заняться и представлявшими опасность «секретоносителями» – в частности, бывшими чекистами и военными разведчиками, и политическими оппозиционерами (особенно троцкистами), и многочисленными перебежчиками из СССР. Так погибли бывшие сотрудники ИНО ОГПУ-НКВД Игнатий Рейсс (Порецкий), Григорий Агабеков, многие троцкисты и другие раскольники-провокаторы в Испании во время гражданской войны 1936–1939 гг. (в том числе Андрес Нин) и сам бывший главный политический противник Сталина Лев Троцкий. Его убийство диктовалось реальной опасностью использования неугомонного и беспринципного «демона» враждебными странами в качестве марионетки и необходимостью сохранить в условиях войны единство комдвижения.
Международное положение Советского Союза, оказавшегося в недружественном окружении, было чревато конфликтами, дипломатическими и вооруженными. Советским органам госбезопасности пришлось действовать, применяя «острые методы» (например, засылка диверсионных групп на иностранную территорию) против басмачей, совершавших вооруженные рейды в советские республики Средней Азии с территории сопредельных государств; в период перманентного конфликта с Японией, начавшегося сразу же после Октября; в Китае, где начиная с 1920-х годов шла гражданская война, осложненная японским вмешательством и вплотную затрагивавшая интересы СССР; в Испании, где в 1936–1939 гг. Москве и ее испанским союзникам противостояли нацистская Германия и фашистская Италия.
Все вышеперечисленные факторы – подрывная и террористическая деятельность антисоветской эмиграции (прежде всего ОУН, НТС, русских фашистов), оппозиционных фракций в международном коммунистическом движении, агрессивная деятельность иностранных государств против Советского Союза – не только сохранялись, но и усилились к 1941 году, к началу Великой Отечественной войны.
В годы же самой войны уничтожение предателей всех мастей, сепаратистов, руководителей оккупационной администрации и военного командования приняло массовый характер, но не стихийный, а тщательно организованный. В этом огромная заслуга советских чекистов.
После победы, в условиях развязанной руководством США «холодной войны» спецоперации продолжались. Как и раньше, все они носили превентивный, оборонительный характер. Кстати говоря, только сейчас, после падения СССР, всплывают причины их проведения. Исключением являлись (при Никите Хрущеве) совершенно бессмысленные и даже вредные ликвидации лидеров ОУН Льва Ребета и Степана Бандеры. ОУНУПА на Украине к тому времени была полностью разгромлена, сами убиенные перегрызлись между собой, более того, их нейтрализация только дала эмиграции знамя, и поэтому иначе, чем глупостью, эти операции не назовешь.
Заметим также, что боевые спецоперации не являлись монополией СССР. Все серьезные спецлужбы проводили и проводят их. Чтобы не быть голословным, процитирую современного немецкого автора. У. Ульфкотте в своей книге «Совершенно секретно: БНД» пишет:
«Питер Райт – один из немногих высокопоставленных западных разведчиков, которые после выхода в отставку признались в том, что во время их службы разведками планировались убийства. В “Ловце шпионов” написано, что в начале кризиса вокруг Суэцкого канала в 1956 году МИ-6 в Лондоне разработала план убийства египетского президента Гамаля Абд-эль Насера “нервным газом”. Премьер-министр Иден одобрил смертельный заговор. Но так как для этого нужно было бы тайно пронести несколько канистр с нервно-паралитическим газом в помещение вентиляционной системы главной резиденции Насера и при этом могло бы погибнуть много других людей, от плана отказались. МИ-6 затем послужила, по крайней мере, образцом для позднейших сценариев фильмов о Джеймсе Бонде, когда она с целью выработки тихого и простого способа убийства создала в своем исследовательском отделе коробку сигарет, из которой могли бы выстреливаться отравленные стрелы, подобные стрелам для игры в “дарт”. Питер Райт был одним из первых свидетелей, принявших участие в “пробных использованиях” этого нового оружия. Инженер-разработчик д-р Лэделл вытянул сигарету из пачки, и в то же мгновение отравленная стрела вонзилась в шкуру подопытной овцы, которая умерла через пару секунд. Питер Райт не сообщает, как часто отравленные дарт-стрелы, которые позднее были переданы и ЦРУ, использовались против людей.
Большинство разведок не страшится совершать убийства. Но их убийства становятся известны лишь в очень редких случаях…»
…Впечатлительно некрасивым примером того, что человеческие жизни и при проведении акций западных разведок иногда не принимаются во внимание, служит потопление 10 июля 1985 года корабля «Рэйнбоу Уорриор 1», принадлежавшего экологической организации «Гринпис», в новозеландской гавани Окленд, проведенное агентами французской разведки ДЖСЕ – Генерального управления внешней безопасности (DGSE, Direction Generale de la Securite’ Exterieure) – наследника СДЕСЕ, Службы внешней документации и контрразведки (SDECE, Service de Documentation Exterieure et de Contre Espionnage), когда погиб один член судовой команды. Бывший шеф французской разведки Пьер Марион охарактеризовал работу ДЖСЕ как «часто жестокую и неразборчивую в выборе средств». Во время войны за независимость Алжира французская внешняя разведка убила сотни людей – во имя французского государства. Ее агенты чувствовали себя элитным подразделением: из 500 желающих отбиралось в лучшем случае лишь трое. Советник бывшего министра обороны Жан-Пьера Швенемана говорил: «Ценим мы службу или нет, ей нужны подходящие типы». А бывший шеф ДЖСЕ Клод Сильберцан подчеркивал: «Иногда нам приходится пачкать руки». («Гринпис» попадал также и под прицел британских спецслужб. В Саффолке решили расследовать тайную операцию защитников природы. «Гринпис» заподозрили в постройке подлодки для разрушения нефтедобывающих платформ в Северной Атлантике. Там разведки сфотографировали нечто желтое и цилиндрическое. Было ли это нечто желтой подводной лодкой? На самом деле это была плавающая капсула, с помощью которой можно было спасать людей с тонущих кораблей при морских акциях. Но выяснила это не британская разведка, а английская газета «Индепендент», написавшая об этом 27 августа 1997 года.)
Но в то время как Франция долгое время видела самую большую опасность для своих атомных испытаний в Южных морях в открытом протесте защитников природы «Гринпис» на надувных лодках, она не замечала долговременную угрозу внутри страны. Атомный шпион, предававший самые секретные атомные тайны Франции КГБ, сидел, огороженный десятью линиями колючей проволоки под током, в самом защищенном французском научно-исследовательском комплексе. В Сакле, недалеко от замка короля Людовика XIV в Версале, он работал в качестве физика-ядерщика при Государственной комиссии по атомной энергии (СЕА). Франсис Темпервиль часто занимался изготовлением большого количества ксерокопий в своем отделе. Но его измену никто не заподозрил. Талантливый холостяк не был перегружен своей работой и мечтал о собственном элитном институте. В начале 1987 года он дал в газете объявление о репетиторстве по физике и математике и даже не подозревал, что человек, представившийся ему как «Серж», был офицером КГБ и советским дипломатом. Серж очень заинтересовался секретными исследованиями одаренного француза. В общей сложности четыре года Темпервиль поставлял московским агентам прекрасные материалы о состоянии французского ядерного арсенала. Теперь он сидит в тюрьме и дает своим охранникам уроки физики и математики.
Ни в одной стране мира акции спецслужб не выглядят такими само собой разумеющимися, как во Франции. Мировая держава, согласно общему мнению, должна защищать свои интересы. А в случае необходимости – и насилием, и убийствами. Лишь Шарль де Голль указал границы связанным с убийствами акциям своих агентов. Он приказал не осуществлять убийства французских граждан и убийства на территории Франции. То есть в Германии ДЖСЕ по-прежнему мог и может убивать. В марте 1959 года французами был убит во Франкфурте-на-Майне Георг Пухерт, поставлявший алжирскому движению независимости ФЛН военные грузы. Годом раньше в гавани Гамбурга французскими боевыми пловцами было потоплено судно «Атлас», которое якобы было загружено оружием для Фронта национального освобождения Алжира. Сегодня методы убийства ДЖСЕ стали тоньше, но нет сомнения, что эта служба – если это необходимо по государственным соображениям – может и дальше убивать в Германии.
И для ЦРУ такие действия не являются исключением. Бывший президент Конго Патрис Лумумба погиб от руки ЦРУ, как и южновьетнамский диктатор Нго Дин Дьем и доминиканский диктатор Рафаэль Трухильо. Другим политикам повезло. Фидель Кастро пережил уже восемь попыток его убийства, организованных ЦРУ. В июле 1997 года стало известно, что ЦРУ в 1961 году предложило мафии 150 тысяч долларов за убийство Кастро. Кроме тогдашнего директора управления безопасности ЦРУ Эдвардса, в план был посвящен только брат убитого в 1963 году президента Кеннеди. Они связались через одного частного детектива во Флориде с боссами мафии, и последние согласились принять заказ, отказавшись от оплаты. Но найденный на Кубе киллер скрылся, получив аванс в 10 тысяч долларов. После катастрофы неудавшейся операции в Заливе Свиней в 1961 году ЦРУ отказалось от операции. До этого были попытки убийства Кастро с помощью отравленных сигар и снаряженных смертельным ядом шариковых ручек. Затем специалисты ЦРУ думали о том, как бы выставить Кастро в смешном виде перед всем миром. Шпионы из Лэнгли даже собирались ввести в его туфли во время очередной поездки за рубеж средство, от которого выпали бы волосы, чтобы Кастро потерял свою бороду и свою власть. Братья Кеннеди совершенно серьезно верили в серьезность такого предложения, но оно не было воплощено в жизнь.