Академия хаоса. Лабиринт стихий
Я набрала в грудь воздуха, чтобы возмутиться, и ректор, улыбнувшись, добавил:
– Я шучу, Арнелла. С вами мне отчего-то хочется улыбаться. Но мое предложение помощи – не шутка.
– Спасибо, – нехотя ответила я. – А что насчет того, что я слышала в коридоре? Вы обещали выгнать меня!
– Если не справитесь с хаосом, то в Лабиринт вам лучше не идти, – ответил он. – Это общие правила для всех.
– И для Миранды? – с вызовом спросила я. – Что, если она не справится? Ей поставили все зачеты, хотя она толком и не училась.
Он промолчал, но глаза его потемнели. Чарники поникли и теперь медленно умирали в его руках. Мастер Адалхард вышел, так и не ответив, и я прикрыла за ним дверь.
Аромат волшебных цветов наполнял комнату, и его хотелось пить и смаковать. Но я принюхивалась к едва заметной нотке мужского одеколона. У ректора на шее алел короткий порез после бритья, а темные волосы слегка завивались. Он пришел к своей невесте с цветами, а застал меня. Но, кажется, он не выглядел разочарованным.
***
Родерик сбежал по лестнице и, выйдя на свежий воздух, глубоко вдохнул, приходя в чувство. Арнелла Алетт казалась такой нежной со спутанными волосами и следом от подушки на щеке, что хотелось немедленно вернуть ее в постель и самому, конечно, устроиться рядом. Или сверху. Могут быть варианты.
Он отряхнул ладони от истлевших цветов и медленно пошел по тропинке к своему дому.
Темная лошадка. Первокурсница. Очень некстати и не вовремя.
А вот Миранда, чьи рыжие волосы мелькнули только что за деревьями, ему действительно нужна. Она шла от домов, что рассыпались на зеленом холме, и это значит, что теперь она наставляет ему рога с преподавательским составом Заметив его, Миранда словно споткнулась, но после пошла навстречу, будто нарочно развязно виляя бедрами.
Он перегородил ей тропинку, и девушка остановилась напротив, с вызовом посмотрев ему в глаза. Ее глаза были черными, как угли, а волосы стекали по плечам расплавленной медью. Чистая белая кожа, хорошая фигура, правильные черты. Когда она получит магию, то станет вовсе неотразимой. Миранда Адалхард. Отчего тогда он никак не может представить ее рядом с собой?
– Не спится? – поинтересовалась она. – Мне этой ночью тоже не удалось поспать.
Она ухмыльнулась и потянулась, как кошка.
Родерик рассматривал ее, словно в первый раз. Она вела себя уверенно и бойко, нарочно его провоцируя, но была, по сути, такой же девчонкой как и Арнелла, которая неожиданно сильно задела его своими словами.
Он ведь на самом деле толкает Миранду в лабиринт, не заботясь о том, что с ней будет дальше. А после того, как получит желаемое, ее огонь запечатают. И ей будет куда хуже, чем если бы это сделали сейчас.
– Давай поговорим, – предложил он. – Нам давно пора это сделать.
***
Ровена села напротив и посмотрела таким уничижительно-презрительным взглядом, как будто у меня на носу клякса, или шпинат застрял между зубами. Хотя ела я кашу и омлет, и на ее подносе стояли те же блюда.
– Ты вчера летала с Кевином, – обличающе сказала она.
Ответа ей вроде не требовалось, потому я молча жевала, ожидая продолжения.
– Тиберлон – древнейший род воздушников, ведущий начало от Айрона Белого.
Вот я наконец это и узнала. А ведь точно, был такой в учебнике по магическим родам, но я вечно в них путалась.
– Я могу перечислить всех своих предков до двадцать второго колена, и все они были магами, – продолжила Ровена, и я начала понимать, к чему она ведет. – А ты, – снова презрительный взгляд, – никто!
– Во мне тоже есть хаос, – ответила я, – такой же, как и в тебе.
Она со злостью вонзила вилку в пышный омлет, оцарапав тарелку.
– Я хочу, чтобы ты уяснила сразу, – от тона ее голоса несчастный омлет наверняка покрылся коркой льда. – Ты ему не пара.
– Это ему решать, – ответила я.
Не удивительно, что я не заметила сходства. Да, у обоих золотистые волосы, голубые глаза, тонкие черты лица и нежная кожа. Но в Кевине будто сияло солнышко, подсвечивая его изнутри. Он умел летать, и сам был легкий, как ветер. А Ровена напоминала гирю.
– Он мой брат, – заявила она, – Тиберлон. Не тешь себя надеждами, Арнелла, предупреждаю по-хорошему.
Миранда плюхнулась рядом со мной, поставив на стол поднос, полный еды: каша, сосиски, вареные яйца, булочка и джем.
– А ты однажды растолстеешь, – добавила Ровена, глянув на Миранду.
– Все сгорает в моем внутреннем огне, – ответила та и целиком умяла первую сосиску, а следом откусила сразу половину яйца. – Я думаю, ты некромант, Ровена, – промычала она с набитым ртом. – Рядом с тобой мне всегда кажется, что лучше уж помереть, чем терпеть твое занудство.
– А я вот нисколько не удивлюсь, если окажется, что ты не огонь, а какой-нибудь анимаг, – ответила та. – Ешь как животное!
– Было бы круто, – кивнула Миранда.
Ровена брезгливо скривилась и, взяв поднос, демонстративно отсела за пустой стол в другом углу.
– К тебе приходил ректор, – прошептала я.
– Знаю, – Миранда сосредоточено расправлялась с кашей, и я невольно задалась вопросом – где она так проголодалась.
– Он принес тебе цветы. Чарники. Просто восхитительные! Распускаются на рассвете и такой аромат…
– Он бы еще посреди ночи приперся, – фыркнула она. – Человек, который приходит в гости на рассвете, – подлая сволочь, это я тебе точно говорю.
– Может, не стоит его винить? – робко предположила я. – Что, если он такой же заложник ситуации, как ты? Он, знаешь, тоже не в восторге.
– Это немного обидно, – Миранда улыбнулась, намазывая булочку джемом.
– А ему каково? – продолжила я. – Он увидел свой портрет!
– Жаль, что он там только до пояса, а то бы я еще кое-куда ножиков натыкала. Но ты можешь не стараться. Я уже согласилась пойти с ним на свидание, – сообщила она равнодушно.
– Правда?
– Всего лишь ужин. Дам ему шанс оправдаться.
– Это хорошо, – выдохнула я.
– А я бы на твоем месте дала шанс вчерашнему воздушнику, только чтоб побесить Ровену, – хмыкнула Миранда.
Я промолчала, но в сердце моем потеплело об одном лишь воспоминании о Кевине. Утром я написала его имя на запотевшем после душа зеркале. Потом, конечно, стерла. И никаких сердечек, я же не Селеста.
– Ко мне ночью являлось привидение, – вспомнила я. – Либо же это был очень реалистичный сон.
– Вот и еще один повод грохнуть ректора, – вздохнула Миранда. – Это Мисси. Она в него влюблена и считает меня соперницей. Каждую ночь является в мою комнату и требует оставить его в покое.
– Почему ты не предупредила? – возмутилась я.
– Да она, в общем, безобидная. Хотя не так давно предлагала мне покончить жизнь самоубийством. Обещала провести в мир духов и стать моей верной подругой.
– Заманчиво, – усмехнулась я. – А от чего она умерла?
– Не удивлюсь, если это ректор довел ее до ручки.
Миранда доела булочку, выпила компот до последней капли и вопросительно на меня посмотрела.
– Пойдем на занятия?
– Ты тоже пойдешь? – удивилась я.
– Раз уж моя тактика не сработала, попробую твою, – пояснила она. – Стану самой прилежной студенткой, чтобы ни один препод не смог отчислить такую заучку.
Глава 9. Звезда хаоса
Вводный курс наследственности хаоса вела Беата Флоран, легенда академии и бессменный секретарь уже пяти ректоров. Ее возраст давно перевалил за сотню, а может, и две, однако Беата была анимагом уровня мастера, а значит, к ней неприменимы обычные людские мерки.
Ведь и она уже и не человек.
Беата приспустила очки на кончик носа и внимательно осмотрела всех первокурсников, входящих в кабинет.
А мы пялилась на нее. Кожу Беаты почти полностью покрывала древесная кора – грубая на лбу и скулах, чуть тоньше и светлее на носу и подбородке. Ресниц и бровей не было вовсе, рот выглядел трещиной, оставленной топором, а на шее мягким шарфиком зеленела полоска мха. Беата протянула руку, и плеть, похожая на гибкий корень, выросла из широкого серого рукава и метнулась к доске на стене, ловко подхватывая кусок мела.
– Приветствую, носители хаоса, – сказала Беата, быстро рисуя на доске шестиконечную звезду. – Я – мастер Флоран, можете звать меня просто Беата. Четыре девушки, надо же. В этом году на балу кое-кто щелкал клювом.
Она поскребла себе голову пальцами-сучками другой руки, и ее волосы, зеленые и короткие, как травка, немного примялись на сторону.
– Прошу прощения, – пробормотала она. – Кажется, у меня завелись короеды. Так зудит…
Налив в стакан воды из графина, Беата опрокинула его себе на голову. Волосы зашевелились, а после бодро встали торчком, как майский газон. Струйки воды потекли по одревесневшему лицу, и Беата слизнула каплю длинным лягушачьим языком.
– Садитесь же, – сказала она.
Мы тихо расселись, причем за первую парту, передо мной, села Миранда. Обернувшись, она подмигнула и прошептала:
– Если бы я знала, что тут такие кадры, ходила бы на лекции чаще.
Рука-ветка метнулась к ней, обхватила голову и развернула в сторону доски.
– Не болтать, – строго сказала Беата. Второй рукой она дорисовывала схему на доске, и получалось на удивление ровно и красиво, хоть мастер Флоран в это время смотрела на Миранду. – Раз уж решили не запечатывать хаос, то наверняка хотите узнать, что ждет вас в Лабиринте.
Ветка-рука разжалась, и Миранда тут же снова повернулась ко мне и закатила глаза.
– Беру свои слова назад, – прошептала она.
– Итак, – Беата указала на верхний луч звезды. – Воздушники.
Я быстро открыла тетрадку и принялась перерисовывать звезду.
– Самая распространенная стихия. Легко отзывается, легко покоряется, наследственность доминантна. Если навскидку, – она прищурила один глаз, и ее длинная рука протянулась к парням, сидящим за последними партами. – Ты, ты и ты, – ткнула она в макушки, задумалась немного, – и может быть ты.
Первый семестр девушки обучались отдельно, и теперь я, обернувшись, с любопытством рассматривала сокурсников. Их было четырнадцать, вместе с нами – восемнадцать. Кудрявый блондин, которого Беата назвала последним, перехватил ее руку-ветку и галантно поцеловал.
– Я стану кем вы прикажете, мастер Флоран, – сказал он.
Она, нисколько не смутившись, потрепала его волосы и втянула руку назад в рукав.
– Следующий луч – анимагия, – продолжила Беата. – Легко отзывается, не так просто покоряется, доминантна по отношению к последующему лучу. Ты, – она указала на темноволосого парня, которого я уже видела на спортивной площадке. – Джафри Хогер, верно? Наш волчонок-метаморф.
Он угрюмо кивнул и, даже не обернувшись, поймал бумажный шарик, который в него швырнули с задней парты. Положив шарик на стол, старательно записал что-то в тетради.
– Это Джаф, – прошептала Миранда. – Я вас потом познакомлю.
– Шикарная магия, хочу отметить, – произнесла Беата, довольно щурясь. – И я бы могла рассказать вам о ней очень многое, но перейдем к следующему лучу – вода. Затем идет огонь, некромантия и, – она сделала паузу, – путники.
Я переписала схему, но последний луч у меня получился кривым.
– Воздух, анимагия, вода, огонь, некромантия, путники, шесть форм, которые может обрести ваш хаос в лабиринте. Каждый из них является доминантным по отношению к последующему. То есть если женщина-анимаг, а мужчина – воздух, то их дети получат стихию воздуха в девяноста процентах случаев.
За задними партами послышались смешки и перешептывания.
– А вот если, допустим, женщина-анимаг решит родить ребенка от мага-воды, то у них скорее всего родится анимаг.
Беата прошлась туда-сюда перед доской, и я завороженно уставилась на ее ноги – под серой юбкой клубились корни, переползая по полу змеями.
– Теперь отметим два треугольника: воздух-вода-некромантия, анимагия-огонь-путники. В первом треугольнике доминирует, естественно, воздух, однако остается вероятность не менее тридцати процентов, что ребенок получит рецессивную магию второго родителя в случае воды, и десять процентов в случае некромантии. Аналогично в следующем треугольнике, – она пристально посмотрела на Миранду. – Да, моя болтливая девочка. У твоего отца была магия огня, однако ты можешь выйти из лабиринта такой как я.
– Вот это поворот, – пробормотала Миранда, делая записи в тетради.
– Однако, – Беата не сводила с нее взгляда, – запечатывание второго родителя до прохождения лабиринта сводит эту вероятность до жалких пяти процентов. Если же запечатанными были оба, то мы возвращаемся к стандартному распределению.
Она быстро запустила руку в волосы и, покопавшись там, вытащила жучка с глянцевой черной спинкой. Придирчиво его рассмотрев, положила жука в рот и с хрустом разжевала.
– Еще один момент, который стоит отметить: противоположные лучи гасят друг друга, добавила мастер Флоран. – Дети рождаются без хаоса. Впрочем, раз уж вы здесь, ваши родители оказались не из этих лагерей.
Ровена подняла руку.
– Да, – кивнула Беата.
– Это единственная вероятность появления ребенка без хаоса у родителей-магов? – спросила она.
– Нет, – ответила мастер Флоран. – Если род из поколения в поколение берет лишь одну стихию, то хаос постепенно уходит. Так что вам, Тиберлонам, неплохо бы разбавить кровь каким-нибудь анимагом.
Она кивнула в сторону Джафа, и Ровена брезгливо сморщила нос.
– Путники, – сказала Беата. – Последний луч звезды, рецессивный по отношению ко всем остальным. Они бы полностью исчезли, если бы не одно «но», – она обвела нас взглядом. – Иногда путники появляются несмотря на то, что для этого нет никаких предпосылок. Один мизерный шанс на миллион.
Все притихли, пытаясь уложить в голове всю эту хитрую схему с наследственностями и осознавая, что у каждого есть вероятность не выйти из Лабиринта, отправившись вместо этого вдаль по бесконечным дорогам.
– Теперь каждый, зная, кто его родители, пытается просчитать вероятность наследственной формы хаоса, – сказала Беата. – Приступаем.
Я подняла руку.
– Да, Арнелла.
Похоже, Беата знает каждого ученика.
– А что, если я не знаю, откуда во мне хаос? – пробормотала я.
– Так я тебе скажу, – улыбнулась она. – От одного из родителей. Мама не маг, хотя способности к разрушению у нее побольше, чем у иного огневика. А папа?
– Он тоже… Обычный.
– Дедушки-бабушки?
Я покачала головой.
– Кто-то все же был, – ответила Беата. – Ах да, я ведь отправляла запрос в архив по твоему делу! Действительно, в роду твоего отца магов не нашлось, а родословную матери удалось проследить лишь на четыре поколения, и там тоже пусто. Видимо, выстрелило что-то из далеких времен. Либо же кто-то сходил налево… Кстати, хорошо, что ты напомнила, – она вновь повернулась к доске. – Если один из родителей маг, а второй – человек без хаоса, то наследственность обычно прямая, хотя остается вероятность пять процентов на магию из того же треугольника. Ладно, для тех, кто запутался в переплетениях собственной семьи, вот вам задачка: студент-первокурсник, носитель хаоса, отправляется в Лабиринт. Его отец – маг-огня, мать с запечатанным хаосом. У матери родители анимаг и вода. Просчитайте все вероятности, кем этот студент выйдет из Лабиринта.
Все пыхтели над конспектами, лишь Айрис Рок, сидя за партой у окна, смотрела в небо, будто все это ее вовсе не касается. Селеста говорила, что дед Айрис некромант, а больше из магов нет никого. Прямая наследственность. Значит – я глянула в конспект – остается пять процентов на магию из родственного треугольника: воздух и вода, и еще тот самый крохотный шанс, что Айрис станет путником. Покончив с ее наследственностью, я вернулась к задаче Беаты Флоран.
Когда урок закончился, я вышла из кабинета с головой пустой как дупло, и гудящей, точно туда запустили рой пчел. Миранда догнала меня в коридоре и приобняла за плечо.
– Итак, Арнелла, что мы выяснили на этом несомненно интересном занятии?
– Что?
– Во-первых, спасибо, что заставила меня сюда пойти, – сказала она, шагая рядом.
– Я не заставляла.
– Ты привела разумные доводы, а я очень поддаюсь на такие штуки. Во-вторых, у меня есть шанс стать путником.
Я посмотрела на Миранду, и она довольно улыбнулась, увидев шок на моем лице.
– Это ведь самая классная магия! Ты только представь – полная свобода, идешь куда хочешь, никаких правил, никаких ограничений.
– Да о путниках толком никто ничего не знает!
– И главное, – не обратила она внимания на мое возражение, – ты только представь себе рожу ректора, если я не выйду из Лабиринта.
Она рассмеялась колючим смехом, от которого у меня по спине побежали мурашки.
– А в-третьих… – она замолчала, подбирая слова, и я невольно насторожилась. – Хаос, как мы выяснили, наследственная штука. Из ниоткуда он не берется. Так утверждает женщина, которая ест жуков, и я склонна ей верить. И я тут подумала. А что, если твоя маман так орала именно поэтому? Что, если она знает, откуда в тебе хаос, и ей совсем не нравится, кем ты можешь стать?
Я выронила учебники и присела, чтобы собрать их, но Миранда опустилась вместе со мной.
– Уходишь от разговора, – она подала учебник по некромантии, и мне стало неуютно до дрожи под прицелом ее черных глаз. – Подумай над этим, Арнелла.
***
Мы прошли через центр академии, где до самой крыши вилась двойная спираль вечно горящих свечей, и направились в крыло некромантии. Окон не было вовсе, но из-под пола струился бледный сиреневый свет. Я не заходила тут прежде, поэтому с радостью отвлеклась от непростых мыслей и рассматривала все вокруг с детским любопытством. Стены наощупь оказались шершавыми и прохладными, двери напоминали черные провалы гробниц. Позади оставались зеленоватые следы, как в вязком болоте, которые быстро затягивались фиолетовым.
– Мрачненько, – одобрила Миранда. – Нам, видимо, туда.
Впереди одна из дверей была открыта, и в проеме виднелся мужской силуэт.
– Приветствую, личинки хаоса, – произнес мужчина и посторонился, пропуская нас в кабинет.
– «Носители хаоса» мне нравилось больше, – пробормотала я себе под нос, однако тут же поймала на себе взгляд ярких зеленых глаз.
Преподаватель некромантии оказался довольно молод. На вид. Кто его знает, сколько раз он уже прогонял свою смерть от порога. Высокий, стройный, зеленоглазый, волосы белые как молоко. На правой щеке тонкая сеточка шрамов – видимо, без шрамов преподавать в академии не положено.
– Ты, – обратился вдруг он к моей новой подруге. – Девочка ректора. Если думаешь, что я, как и остальные преподаватели, отправлю тебя в Лабиринт из уважения к Адалхарду, то очень сильно ошибаешься.
– Да! – Радостно воскликнула она и прижала руки к груди. – Запечатайте меня полностью!
Он посмотрел на нее удивленно и кивком головы пригласил войти.
В кабинете не оказалось ни окон, ни парт, ни столов, и мы, как цыплята, собрались кучей, стараясь держаться вместе.
Дверь захлопнулась как крышка гроба. Некромант обвел нас взглядом и плотоядно улыбнулся. Точь-в-точь белая лисица, поймавшая зайчонка.
– Ложитесь, – приказал он.
Кудрявый блондин, который лобызал руку Беаты, поспешно сел, Ровена тоже присела и провела пальцами по полу, будто проверяя, достаточно ли чисто, мы с Мирандой переглянулись. Джаф медленно шел вдоль стены кабинета, принюхиваясь. Пахло влажной землей и травами. Приятно пахло, на самом деле. Айрис уже растянулась на полу, и сиреневая дымка с зелеными прожилками накрыла ее полностью. Смотрелось жутковато.
– Вам нужно отдельное приглашение, дамы? – поинтересовался некромант. – Я говорю – вы делаете. Ясно?
Я нерешительно опустилась на пол, который слегка пружинил, но был приятно теплым. Миранда легла рядом со мной, и некромант отошел укладывать парней, что мялись у стены.
– А он ничего, – прошептала Миранда. – Властный такой. Даже заводит.
Я прикусила губу, чтобы не рассмеяться.
– Я – мастер хаоса, боевой некромант Моррен Изергаст, – голос его гудел, отражаясь от стен, шаги убаюкивали равномерным ритмом. Сиреневая дымка плавала у меня перед глазами, и я словно погружалась в сон. – На занятиях по некромантии перед прохождением Лабиринта мы будем учиться чувствовать энергию смерти. Да, мои маленькие личинки хаоса, в смерти есть энергия, и сила ее велика, но хорошо, если хоть один из вас сумеет ее постичь.
Шаги его раздались совсем близко, а после остановились.
Я видела его силуэт надо мною, зеленые глаза горели как болотные огни. Обманчивые, манящие, далекие. Пойдешь за ними – пропадешь навсегда.
– Вы умираете.
Голос мастера Изергаста стал мягким и бархатистым, как кошачьи лапки.
– Вы умираете каждый день. Смерть уже внутри каждого из вас, ждет подходящего момента, чтобы впустить свои когти в ваши слабые тела.
Я скосила глаза на Миранду. Та спокойно лежала рядом и улыбалась. Я чуть сдвинула руку, чтобы наши пальцы соприкоснулись, и Миранда тут же сжала мою ладонь в своей. Стало куда спокойнее.
– Дыши глубже, – голос некроманта звучал где-то в моей голове. – Сердце бьется ровно и спокойно. Ты умираешь…
Я плыла куда-то по теплой реке, надо мной вспыхивали и гасли звезды, и бесконечное спокойствие охватило все мое тело. Две звезды вдруг стали больше и ярче, приблизились ко мне, обдавая желтым светом, и я узнала глаза путника.
– Подумай над этим, Арнелла, – прошептал голос Миранды. – Подумай…
Глава 10. Свидание
Миранда пришла вовремя – появилась тонкой тенью у входа на территорию академии и, кивнув, молча скользнула внутрь экипажа, проигнорировав протянутую руку. Она забилась в самый уголок, демонстративно избегая даже прикасаться к Родерику, и он лишь молча выругался про себя. И как с такой поладить? Того и гляди, зашипит как рассерженная кошка, а потом бросится и выцарапает когтями глаза. А в том, что у Миранды есть и когти, и острые зубы, он не сомневался.
– Я заказал столик в одном из ресторанов Фургарта, – сказал он, когда экипаж оторвался от земли.
В лучшем ресторане. Этот вечер должен стать максимально романтичным, чтобы даже ледяное сердце огненной красотки дрогнуло и растаяло.
Миранда молчала, и ее черные глаза казались бездонными дырами.
– Ты очень красивая, – заставил себя сказать Родерик.
Она отвернулась и посмотрела в окно. Академия осталась позади, и теперь внизу расстилалось бурое море жухлой травы.
– Когда наступит весна, все тут будет в цветах.
Тишина была ему ответом. Родерик вздохнул и отвернулся к другому окну.
Они прибыли через полчаса гнетущего молчания. Родерик открыл дверку и принципиально подал руку. Конечно, Миранда вышла сама, придержав длинную черную юбку.
– По ком ты носишь траур? – не выдержал он.
– По себе.
– На вид ты вполне живая, – не удержался Родерик. – Может, хватит драмы? Да, я отменил твою свадьбу, но разве стоит жалеть о мужчине, который так легко от тебя отказался? Да, тебе пришлось уехать из дома. Но разве здесь не интереснее? Да, твой хаос не запечатали, как планировалось. Но ты уверена, что хочешь этого?
– Если во мне и правда огонь, то его запечатают после, – ответила она. – Разве нет?
Родерик подавился ответом и последовал за девушкой, которая вошла в гостеприимно распахнутые двери ресторана. «Магия вкуса» – так он назывался. Тут работал стихийник огня. Совсем слабый, его даже ни разу не взяли в патруль, но это не помешало ему стать лучшим поваром в мире.
Их провели к дальнему столику, и Родерик отметил, что все сделали, как он и просил: свечи, цветы, скрипач чуть в отдалении уже прилаживал смычок, и нежная музыка совсем скоро полилась по залу. Народу было немного, на зиму многие уезжают из Фургарта. Тихий перезвон серебра, приглушенный свет, и женщина напротив, глядящая на него с неприкрытой ненавистью.
К ним подошел официант, и Миранда, к удивлению Родерика, сделала большой заказ. Он бы предположил, что дама скорее будет цедить стакан воды и разве что плеваться время от времени.
– Как прошел твой день? – решил он начать с ничего не значащих вопросов.
– Неплохо, – ответила она.
– Ходила на занятия?
– Да.
Очень информативно.
– А где ты была ночью?
– Не твое дело.
– Мы помолвлены, Миранда, – он все же не сдержался.
– Нет, Родерик, не помолвлены, – возразила она. – Ты получил от императора разрешение на брак, но не дал ему хода. Тебе надо сперва убедиться, что хаос во мне примет стихию огня. Так что я совершенно свободна и могу проводить ночи с кем и где захочу.
Выдав эту тираду, он отпила воды и с вызовом посмотрела ему в глаза.
Крыть было нечем.
– Ты не справишься с учебной программой, если не будешь высыпаться, – сказав это, он тут же почувствовал себя бабушкой.
– Ничего, на некромантии отосплюсь, – улыбнулась Миранда.
Уже что-то.
– Мастер Изергаст – очень интересный мужчина, – продолжила она, и Родерик невольно заскрежетал зубы.