Король Неверленда
– Мы вообще милые ребята. – Баш отталкивается от стены, садится на край кровати, и рама скрипит под его весом. Несмотря на то что он полностью одет, по тому, как ткань скользит по телу, можно сказать, что он так же ладно скроен, как и его брат-близнец, сплошь мускулы и кости.
Я оставалась наедине в тёмных комнатах со множеством мужчин, но ни один из них не был похож на близнецов.
Они легко могут взять меня, любым способом, как захотят. Бороться с ними было бы всё равно, что сражаться с океаном – бессмысленно, бесполезно.
Да и зачем?
Неплохая получилась бы встряска.
Я облизываю губы, и когда Баш замечает это, он начинает дышать глубже.
Когда растёшь среди проституток, узнаёшь кое-какие приёмчики.
Мой фирменный фокус – расставлять ловушки.
– Если вы милые ребята, – говорю я, – то кто же здесь злодей?
Близнецы переглядываются.
– Питер Пэн? – предполагаю.
– Да, он похуже, чем мы, – признаёт Кас.
– Но не самый плохой, – добавляет Баш.
– Тогда кто…
В коридоре снаружи раздаются шаги. Близнецы вздыхают почти синхронно.
Баш чешет в затылке.
– Готовься, Дарлинг.
– К чему?
Сердце подпрыгивает. Здесь есть кто-то ещё?
Шаги приближаются, тяжёлая поступь стёртых подошв, походка человека, у которого есть цель, и он не намерен от неё отступаться.
Кто здесь ещё хуже Пэна? Мама ничего не говорила о том, что есть и другие. Я и не думала об этом спрашивать.
Когда тёмная тень возникает в дверях, я давлюсь воздухом.
Этот парень не такой мускулистый, как близнецы, но в нём есть нечто более зловещее.
Шрамы. Глаза.
Три длинных ломаных линии разрезают половину лица по диагонали от виска до челюсти.
Наверное, такой пугающий взгляд у него тоже из-за шрамов.
Один глаз ярко-фиолетовый. Другой – непроглядно-чёрный.
По рукам у меня бегут мурашки, хотя в комнате тепло.
– Крошка Дарлинг проснулась, – холодно, отстранённо констатирует новоприбывший. Он подходит к Башу, отбирает недокуренную сигарету, зажимает её между большим и указательным пальцами и делает затяжку. Потом начинает говорить, ещё не выдохнув, поэтому голос звучит неестественно из-за дыма в лёгких. – Ну как, она уже плачет?
Кас хмурится.
– Что-то мне подсказывает, что эту будет труднее сломать.
– Они все рано или поздно ломаются, – возражает, видимо, самый злой парень, глядя на меня своими пугающими глазами.
Я машинально отворачиваюсь от него, каждая клеточка тела едва не вопит от нарастающего страха. Отползаю по кровати, пытаясь сжаться, сделаться меньше ростом.
Мама говорила, что здесь есть магия.
Что это за магия? У меня обычно нет рефлекса съёживаться в случае опасности.
– Вейн, – вмешивается Баш. – Это обязательно? Она только что проснулась.
На висках у меня выступают капельки пота, и гнетущий ужас вот-вот выплеснется наружу.
Крик застревает в горле.
Что происходит?
– Не будь придурком, – говорит Кас.
Злой парень – Вейн – докуривает сигарету, глядя на меня с прищуром. Сердце у меня колотится так, что звук отдаётся в голове.
Я тяжело и часто дышу, комкаю простыню липкими руками. Не могу сидеть на месте. Хочется убежать.
Слёзы затуманивают зрение и наконец проливаются.
– Вейн, – повторяет Баш с большим нажимом.
Ужас внезапно исчезает, такое ощущение, словно внутри лопнула натянутая струна. У меня получается сделать вдох.
– Что за чёрт? – Я дышу быстрыми резкими глотками.
– Дарлинг, – Кас взмахом руки указывает на Вейна, – познакомься с нашим главным страшилищем.
– Что? – Мне всё ещё не хватает кислорода, слёзы текут по лицу. – Какого хрена?
– Я же говорил, в конце концов они все плачут, – заключает Вейн. – Снимите цепь. Выведите её отсюда. Девицы Дарлинг переносимы, только когда молчат.
Он исчезает за дверью.
– Пойдём, – зовёт Кас. – Мы слегка введём тебя в курс дела, пока Баш приготовит что-нибудь поесть. Ты голодная?
Меня подташнивает от случившегося только что, но в животе, конечно, пусто.
Возможно, еда мне поможет.
Хоть что-нибудь мне поможет?
Мама предупреждала меня, а я думала, что она сумасшедшая, и теперь расплачиваюсь за это.
Кас очень бережно снимает металлический браслет. Я не вижу ключа и не знаю, как он расстёгивает замо́к. Цепь с наручниками остаётся на кровати.
Близнецы идут к двери и ждут меня на пороге.
– Честное слово, мы не кусаемся, – шутливо говорит Кас.
– По крайней мере, пока, – добавляет Баш.
Глава 4
Баш
Сколько девчонок Дарлинг ступало по коридорам дома на дереве?
Я и не считал.
В этот момент мы действуем на автопилоте, все шаги известны наперёд, столько раз мы это проходили. Я постараюсь успокоить новенькую едой. Кас будет притворяться, будто он не такой, как остальные. Вейн со своим фирменным чувством такта отбойного молотка примется пугать её, пока она не зарыдает.
Хорошо, что я делаю чертовски вкусные блинчики с морочными ягодами.
По пути на кухню Дарлинг с любопытством осматривается. Я смутно осознаю угасающее величие этого дома. Ему несколько сотен лет, он построен руками солдат колониальной армии, которых мы похищали, когда из-за исчезновения людей не поднимался переполох.
Теперь они мертвы. Смертные разлагаются. Только Потерянные Мальчишки не умирают.
Посреди чердака Дарлинг с изумлением обнаруживает крону Не-Дерева.
Мы срубили его, когда строили дом, но на следующий день оно выросло снова, вытянулось в полный рост. Мы опять срубили его, и опять оно вернулось. Поэтому мы поставили дом вокруг него. Теперь в ветвях дерева обитают дикие длиннохвостые попугаи и жуки-пикси, но выглядит оно хуже, чем когда-либо. Листья истончаются, кора шелушится. Ещё один признак того, что с островом что-то не так. Точнее, что-то не так с Питером Пэном.
В обширной кухне одну стену занимают сводчатые окна с прекрасным видом на океан внизу. Кухня – моё любимое помещение в доме, полное света и возможностей.
Кас указывает на табурет у длинного стола в центре, и Дарлинг садится.
Вейн обходит кухню по кругу. Вид у него угрожающий, даже когда он просто стоит наклонившись.
Пока я собираю сковородку, миски и нужные продукты, попутно поглядываю на Дарлинг – просто не могу удержаться.
Мы все знаем, какое место она занимает.
Кас садится рядом с ней.
– Как тебя зовут, Дарлинг?
Его рост только подчёркивает, какая она крошечная. Любой из нас мог бы переломить её пополам.
– Кому это на хрен нужно, – фыркает Вейн.
Ему особенно.
– Не будь мудаком, – осаживает его Кас, а девчонке Дарлинг говорит: – По большей части ты можешь его игнорировать. Он просто грубиян.
Нет, он безжалостная тень. Но такого новенькой лучше пока не говорить. Она сама скоро узнает.
– Ну так что, скажешь? – переспрашивает Кас, сохраняя непринуждённый тон.
– Уинни, – отвечает она. – Меня зовут Уинни Дарлинг.
– Приятно наконец познакомиться с тобой, Уинни. Ты дочь Мерри, верно?
Она кивает. При упоминании матери на лице у неё проявляется какое-то странное выражение. Я думаю, что-то вроде горечи.
С Мерри мы поступили нечестно. Мы все это признаём.
Пока я вожусь с готовкой, Кас развлекает девчонку светской беседой.
Мы все здесь исполняем свои роли, и мой близнец всегда изображал этакого вежливого проводника. Он лучше играет добряка, чем остальные. В этом он больше похож на отца. Мне перешла жажда крови от матери.
Я не люблю, когда девчонки Дарлинг плачут, но вот их кровь мне нравится.
Высыпаю и выливаю в миску всё необходимое и замешиваю тесто, пока Кас рассказывает Дарлинг, что её ждёт.
– У нас кое-что украли, и теперь мы это ищем, – объясняет он. – И нам представляется, что ты могла бы помочь нам в поисках.
– А что украли? – спрашивает она.
Все они задают этот вопрос.
Утомительный разговор. Сколько ещё раз нам повторять его заново?
Кас смотрит на Вейна, и тот едва заметно качает головой.
Всегда лучше, если Дарлинг не знает конкретных деталей. Лучше не путать воспоминания в её голове раньше, чем появится возможность вонзить в них когти.
– Всё, что тебе нужно знать, – говорит Кас, – то, что ты здесь в безопасности, пока следуешь правилам и слушаешься нас.
– И, чёрт возьми, не пытайся сбежать, – дополняет Вейн.
– Почему? – язвительно спрашивает она. Голос у неё становится поживее.
О, я вижу, они с Вейном очень хорошо поладят.
– Потому что я буду тебя преследовать, – отвечает он со зловещей ноткой в голосе. – И ты не хочешь знать, что произойдёт, когда я тебя поймаю.
Дарлинг заметно вздрагивает.
Умница.
Чем быстрее она всё поймёт, тем лучше для неё.
Брат ловит мой взгляд. Мы всегда могли общаться на уровне, недоступном никому другому. Мы знаем друг друга лучше, чем каждый из нас – самое себя.
Он хмурит тёмные брови.
Он тоже это чувствует.
«Она чем-то отличается от других».
«Я знаю», – отвечаю я.
У Пэна всегда было единственное правило в отношении Дарлинг – они неприкосновенны.
У нас на острове есть чем заняться, помимо того, чтобы трахаться с этими девчонками.
Мы Потерянные Мальчишки – а тут хватает потерянных кисок, страстно желающих найтись.
Я приготовлю блинчики, Кас притворится другом Дарлинг, Вейн будет думать злодейские думы в своём углу – и мы изо всех сил постараемся как-то продержаться до заката.
Я быстро поджариваю три блинчика, кладу стопкой на тарелку, щедро поливаю маслом и сиропом.
Поставив еду перед Дарлинг, я отступаю назад, чтобы посмотреть, как она съест первый кусок. Напутствую её:
– Лопай. И только посмей сказать, что с ними что-то не так.
Она разглядывает еду, потом меня, словно пытаясь понять, не отравлены ли блинчики.
Её уже похитили. Если бы мы хотели её смерти, она была бы мертва.
Уинни отпиливает вилкой кусочек и кладёт в рот – и тут же, удивлённо распахнув глаза, тихонько стонет.
Это настолько возбуждающе, что мне приходится бороться с желанием поправить член в штанах.
Кас выразительно смотрит на меня.
«Я знаю, придурок», – отвечаю я.
Что вообще сексуального в блинчиках. Я же не миску клубники ей принёс, чтобы полюбоваться на ягоды в её хорошеньких губках.
Я всегда пеку блинчики для девчонок Дарлинг. Это традиция.
С противоположной стороны от кухонного стола Вейн застывает на месте.
Дарлинг снова кусает блинчик и прикрывает глаза от удовольствия.
Сироп блестит на её полных губах, и она облизывает их кончиком языка, собирая сладкие капли.
Грёбаный ад.
Тень Вейна почти проявляется в воздухе. При взгляде на него я убеждаюсь, что и второй его глаз уже почернел.
Я громко щёлкаю пальцами. Он моргает и отворачивается.
– Очень вкусно, – заверяет меня Дарлинг, прожевав блинчик. – Как… правда, очень вкусно.
– Да, – бессмысленно говорю я. – Я знаю.
Кас наклоняется к ней, опираясь на спинку стула, и крадёт вилку из её руки. Я страшно завидую тому, как близко он к ней подобрался.
«Как она пахнет?» – спрашиваю я у него.
«Секреты и запретный плод».
Кас хватает кусок с её тарелки.
– Молодец, брат, – говорит он с набитым ртом и подмигивает мне. Грёбаный придурок.
– А что тут кислит? – спрашивает девчонка.
– Морочные ягоды, – отвечает Кас.
– Морочные ягоды? Настоящие?
Её неподдельное удивление – чистый восторг.
Большинство девчонок Дарлинг заранее знают о нас, о Неверленде. В основном они приходят к нам, дрожа от ужаса.
Эта ведёт себя так, будто вчера родилась.
– Мне нравится вкус, – сообщает она.
– Сейчас сезон, – говорю я.
– О, она здесь! – восклицает Черри с порога.
– О господи! – Вейн отталкивается от стола и направляется к двери.
Какие у него глаза, я не вижу, поэтому не знаю, контролирует он сейчас свою тень или нет. В любом случае появление Черри для него – хороший предлог, чтобы уйти. Она безумно влюблена в него, одним богам известно почему. В свои лучшие дни он угрюмый засранец. В худшие – просто ходячий кошмар.
Черри отвратительна Вейну. Как и большинство женщин, которых он трахает, но Черри – особенно.
«От неё воняет, как от пиратов», – его любимая фраза.
Вейн исчезает в одно мгновение, и Черри провожает его тоскливым взглядом.
Иногда мне становится жаль бедняжку. Но она сделала свой выбор. Мы все сделали.
– Утречка, Черри, – говорю я. – Познакомься, это наша новая Дарлинг.
Черри подходит к столу и протягивает Уинни руку.
– Привет! Очень рада встрече!
– Привет. – Дарлинг кладёт вилку и отвечает рукопожатием. – Мне тоже приятно познакомиться.
– Они хорошо себя вели? – шутливо спрашивает Черри. – Иногда они бывают грубоваты. Почти все Потерянные Мальчишки. Их бросили матери, и…
– Черри, – произношу я с нажимом. Мы с Касом, может, и милые ребята, но без колебаний поставим её на место.
– О, прости, – сбивается она. – Я хотела сказать… – Она краснеет. Вся в веснушках. Неуверенная, слабая. Может быть, это из-за того, как мы с ней обращаемся последние года два. На самом деле так и есть, я знаю.
– Что ты хотела сказать? – Дарлинг переводит глаза между нами. Она даже не представляет, каких чудовищ пытается вытащить на свет. В её взгляде слишком много вопросов.
– Осторожнее, Дарлинг, – говорю я. – Ешь свои блинчики.
Солнце садится, и Пэн скоро проснётся.
И тогда начнётся настоящее веселье.
Глава 5
Уинни Дарлинг
Я и не вспомню, когда в последний раз при мне готовили еду.
У матери не было ни малейших кулинарных способностей, и учиться она не стремилась.
Как-то одна из моих нянь отвела меня в закусочную и разрешила заказать блинчики.
Я тогда попробовала их в первый раз, но когда сказала ей об этом, она не поверила.
– Как же так вышло, что ты никогда не ела блинчиков? – удивилась она, забыв, что моя мать – сумасшедшая, и если я хочу что-то попробовать, мне придётся приготовить это самой.
В тот день я проглотила полную тарелку еды и дорого за это поплатилась.
Блинчики у Баша получились воздушными в центре и хрустящими по краям. Сироп сладкий, морочные ягоды очень вкусные – мне раньше казалось, что мама их придумала. Они напоминают клубнику с цитрусовой кислинкой.
Я откусываю ещё кусочек. Девушка, Черри, садится рядом со мной.
– Блинчики остались? – спрашивает она.
– Нет, – отвечает Баш.
Черри выглядит разочарованной. У неё полно веснушек, рыжевато-каштановые волосы и большие, слишком близко посаженные глаза. В ней ощущается какое-то напряжение, будто пузырь, который вот-вот лопнет.
Но я рада увидеть здесь ещё одну женщину.
Мама всегда говорила только о Пэне.
И уж точно никогда не упоминала имён Потерянных Мальчишек.
Я не думаю, что с Черри стоит считаться, но вижу, как отчаянно она хочет понравиться.
И в таком местечке я могу использовать это в своих интересах.
– Можешь взять мои. – Я пододвигаю к ней свою тарелку.
– Правда? – Кажется, девушка мне не верит.
– Конечно. Мне столько не надо.
– Я позволю себе не согласиться, – возражает Баш. Теперь в его лице проявляется некая жёсткость. – Ты просто кожа да кости.
Я сглатываю и заматываюсь в кофту, словно таким образом мне удастся спрятать своё тело вместе со всеми его недостатками.
Баш не ошибся. Если у тебя нет денег, а мать сумасшедшая, то в холодильнике и в желудке всегда пусто. Впрочем, к этому тоже привыкаешь – к постоянному сосущему чувству голода. Порой ярче всего я ощущала именно его.
– Если я съем всю тарелку, – говорю я, – меня стошнит.
Кас встаёт.
– Можно тебя на минутку? – зовёт он брата.
Ненадолго задержав на мне взгляд, Баш покидает комнату вслед за близнецом.
Я очнулась прикованной к кровати – они что, не боятся, что теперь я попытаюсь сбежать? Вейн дал мне понять, что это очень плохая идея. Но что будет после этого? И что они ищут?
– Итак. – Я поворачиваюсь к Черри. Она уже умяла полтора блинчика, но как только я заговариваю с ней, тут же сбавляет скорость. – Расскажи, что мне нужно знать об этом месте. И о тех мальчишках.
Она вздрагивает.
– Я не должна об этом говорить.
– Почему нет?
Она шумно сглатывает и закусывает губу.
– Всё… сложно.
– Они и тебя забрали? – предполагаю я.
– Нет. – Черри качает головой, словно намеренно подчёркивая, что это не так. – Я пришла по своей воле.
В этом заявлении чувствуется даже некоторая гордость.
– Откуда?
– С другой стороны острова.
Если она сама решила прийти сюда, может быть, парни не так плохи, как я думала.
Может быть, мне стоит волноваться только из-за Пэна.
Ну… и, пожалуй, из-за Вейна.
– Ты знаешь, что они ищут?
Черри отодвигает тарелку обратно. Вид у неё становится трезвый и собранный, свет в глазах гаснет.
– Потерянные Мальчишки старше, чем кажутся. А Пэн намного, намного старше них. Старше меня. Что бы там ни случилось, это было ещё до моего рождения.
– Но что это значит? Что случилось?
Близнецы возвращаются в комнату. По щелчку пальцев Баша Черри суетливо исчезает.
– Заканчивай, Дарлинг, – велит Кас.
– Почему?
В дальнем конце кухни есть двустворчатая дверь, за ней балкон, внизу – океан. Баш подходит к двери и выглядывает наружу.
Солнце садится. Здесь нет часов, поэтому я понятия не имею, сколько сейчас времени. Дома закат наступает около восьми вечера, но почему-то кажется, что здесь он должен быть позже. Возможно, это из-за тропического воздуха.
– Потому что Пэн скоро проснётся, – говорит Баш будто бы двери. – И захочет тебя увидеть.
По спине бегут мурашки.
В сознании всплывает сказка о мрачном незнакомце. Прошлой ночью он пришёл ко мне домой и украл меня, как и обещала мама.
Чувство вины возвращается с новой силой. Я никогда ей не верила.
А следовало бы.
Глава 6
Питер Пэн
Я чувствую, как за пределами моей гробницы солнце опускается к линии горизонта и тени становятся длиннее.
Но сюда не проникает свет.
Проснувшись в полной темноте, чувствуешь себя как в могиле.
Иногда после пробуждения я задумываюсь, не попал ли в ад.
Может быть, я уже мертвее мёртвого и зарыт глубоко в земле острова?
Отбрасываю простыню, опускаю ноги на каменный пол, и именно холод приводит меня в чувство, говорит мне, что я всё ещё нахожусь в своём теле.
Плоть и кости при мне, но чёртовой тени до сих пор нет.
Сколько это будет продолжаться?
Сколько мне ещё осталось?
Я включаю прикроватную лампу, и комнату заливает золотой свет. Глаза сразу жжёт.
Твою мать, чувствую себя просто кошмарно.
Нахожу штаны в углу, ремень всё ещё продет в петли. Одеваюсь, накидываю рубашку и закатываю рукава.
Мой меч там же, где всегда, висит на крюке у кровати.
Когда солнце может тебя убить, за тобой охотятся пираты, а твоя магия на хрен убывает с каждым днём, остаётся полагаться только на клинки.
Я не беру меч, но обвешиваюсь ножами.
По кинжалу в каждом сапоге. Ещё несколько спрятано в штанинах. Ещё один – в ножнах на предплечье.
Двумя этажами выше я слышу, как Баш приглашает девчонку Дарлинг сесть.
Она выполняет приказ.
Если она будет умницей, то будет делать то, что ей скажут.
А я довольно хорошо умею убеждать.
Замо́к на входной двери с лязгом открывается. Из всех Потерянных Мальчишек свой ключ есть только у Вейна. Шаги приближаются. Он слишком самовлюблённый засранец для того, чтобы стучаться.
Конечно, у него есть своя тень. И своя магия, и все связанные с ней привилегии.
– Ты проснулся, – констатирует Вейн. – Хорошо.
Я снова сажусь на край кровати, запускаю пальцы в волосы. Мне нужно выпить.
– Плохо выглядишь, – добавляет он.
Я отвечаю тяжёлым взглядом. Прислонившийся к моему комоду Вейн кажется изваянием божка войны.
До сих пор не понимаю, как мне удалось убедить его присоединиться к Потерянным Мальчишкам, но рад, что смог. Он нужен мне рядом. Сейчас больше, чем когда-либо.
– Путь отнял много сил, – признаюсь я.
– Я говорил тебе, что могу пойти за ней.
Я фыркаю:
– И принёс бы её по частям?
Вейн проводит языком по нижней губе изнутри, но не спорит со мной.
Я поднимаюсь на ноги, когда исчезает последний отблеск солнечного света, ощущая это всем телом. Будто меня спустили с привязи.
Наконец-то можно дышать.
– Как она? – спрашиваю я.
Взгляд Вейна темнеет.
– Красивее предыдущей.
– Я спрашивал не об этом.
Он вздыхает.
– Баш испёк ей блинчики. Кас был с ней добр. Она пока спокойна. Уже задаёт слишком много вопросов. Черри чересчур охотно отвечает.
– Грёбаная Черри.
– Она для нас обуза. Какого хрена мы её держим?
– Потому что она наш залог, и нам нужна её верность. Вот почему.
– Может, Черри и относилась к нам лояльно, когда её трахали близнецы. А теперь она в отчаянии.
– Из-за тебя, – напоминаю я, скрывшись в ванной. – На Баша и Каса девчонка отвлеклась, не более того. Она хочет тебя. Так что трахни её, заработай снова её преданность.
Слышу ворчание Вейна из другой комнаты.
У раковины я плещу в лицо холодной водой, пытаясь прогнать боль в мышцах.
Я чудовищная развалина.
Но мне нельзя болеть.
У меня мало времени.
Чувствую, как остров ускользает от меня.
Не узнаю своё отражение в зеркале. Я король без трона.
Грёбаные девчонки Дарлинг. Грёбаная Динь.
Внутри у меня всё клокочет от ярости. Я стискиваю зубы, закрываю глаза, выравниваю дыхание.
Эта девчонка – именно та, кто нам нужна.
Просто должна быть.
Пока руки ещё влажные, провожу пальцами по волосам. Приятно слегка намочить голову, это помогает немного успокоить пульсирующую боль под веками.
Вейн в комнате всё ещё погружён в раздумья.
– Ну что? – подгоняю я. – Рожай уже.
– Позволь мне убить Черри. Отправить послание.
– Нет.
– Пэн.
– Давай так: когда ты в последний раз за кем-то гонялся? У тебя тень уже закипает. Эту энергию нужно куда-то потратить. Займись этим, пока тебе не взбрело в голову отыграться на Дарлинг. Ради меня.
Он снова вздыхает.
– Ладно. Чёрт.
Я крепко хлопаю его по спине.
– А теперь пойдём выпьем.
* * *Мы поднимаемся по кованой железной лестнице, наши шаги отдаются эхом в колодце подземной башни. Оказавшись на втором этаже дома-на-дереве, я глубоко вдыхаю солёный морской воздух.
Вдалеке кричат чайки, сражаясь за объедки.
Я пока не вижу Дарлинг, но чувствую её присутствие.
Весь наш дом состоит из холодных жёстких граней.
Из-за неё здесь делается теплее. Мне едва ли знакомо ощущение чего-то мягкого или тёплого.
Излюбленная шутка Потерянных Мальчишек – что я сбежал от матери, как только появился на свет.
Но, по правде сказать, я думаю, что меня породил остров. У меня нет никаких воспоминаний до того, как я проснулся здесь, окутанный магией.
Дальше по коридору Кас смеётся над чем-то, а Баш фыркает.
Пахнет ромом, а значит, близнецы уже пьют. Маленькие ублюдки. Никогда не желал, чтобы у меня были младшие братья. Мне это не нужно.
Мы с Вейном поднимаемся по главной лестнице на чердак. Несколько диких попугаев расселись на ветвях Не-Дерева и, судя по тихим трелям, уже засыпают.
Я немного скучаю по щебету птиц.
Скучаю по многим вещам, связанным с дневным светом.
Когда я захожу в комнату, Дарлинг тут же поднимает на меня глаза.
Она ничего не может с собой поделать.
Никто не может.
Даже король без трона привлекает внимание.
– Он восстал! – провозглашает Баш.
Я отвечаю ему недобрым взглядом и иду к бару. У нас несколько сотен бутылок спиртного, выстроенных в ряд на полке перед зеркальной стеной, которая потускнела от времени и потрескалась от небрежного обращения.
Потянувшись за своей любимой бутылкой, я ловлю в отражении устремлённый на меня взгляд Дарлинг.
Кровь приливает к её щекам, и она быстро отворачивается.
Я наливаю себе рома, добавляю в стакан несколько кубиков льда и наконец встаю лицом к комнате – и к ней.
Она по-прежнему не смотрит на меня.
Я отпиваю немного, катаю жидкость на языке, а потом глотаю, ощущая обжигающий вкус. Он напоминает мне о том, что я жив.
Разве нет?
Щёлкаю пальцами Башу. Он приносит мне металлический портсигар и открывает. Я вытаскиваю сигарету и прикуриваю её, достав из кармана штанов зажигалку и щёлкнув колесиком.
Дым опаляет иначе, чем алкоголь, но точно так же несёт тепло.
Я живой.
Я живой.