Все как можно быстрее занимают собственные места, приготовившись к проведению занятия, раскладывают тетрадки, ложащиеся на стол подобно осенним листьям, но тут заговорил преподаватель:
– Дорогие мои, сегодня занятий не будет, как и двух ваших сокурсников. У вас сегодня будет лекция, которую проведёт вон тот господин, – И указав в сторону странного человека, педагог спешно покинул аудиторию.
Все тут же обратили своё внимание на того, кто был представлен. Это, по виду, существо похожее на женоподобного мужчину. Из-под сиреневой шляпы-цилиндра показывались, выкрашенные в светло-оранжевый цвет волосы, снисходившие до плеч и аккуратно ложившиеся на «модный» красно-коричневый пиджак, закрывавший примерно половину торса, а остальная часть покрывается разноцветной футболкой. На ногах, несмотря на жуткий холод – джинсы с множеством дырок, из-под которых проглядывались сетчатые колготки.
Лицо «человека» вызывает ещё больше вопросов, нежели одежда. Худощавое и осунувшееся, бледное от того, что на него вывалили массы пудры, и глаза утопающие во тьме от фонтанов туши, что легли на них и залитой в глазные яблоки краски. И на фоне всего этого, губы светились красным из-за слишком яркой и ядовитой помады, пропитанной фосфором. Нос прошит нитями, на правом запястье «браслет», сделанный из наростов на коже.
И в это же мгновение алые губы «мужчины» разомкнулись, и полилась отторгающая и жуткая от противного, словно ржавого голоса речь:
– Здравствуйте детки, меня зовут Бернард, и я представитель Министерства Свободы. Мне, моим министерством и рядом организаций, что являются «Субъектами гражданского общества», поручено довести до вас, что есть «Новая доктрина».
Никто не понял тему беседы, только несколько человек едва догадывались до всей глубинной сути произнесённых слов, а тем временем «мужчина», более вдохновенно и оживлённее продолжил свой рассказ:
– Все вы знаете, что мы живём в либеральном государстве, где чтутся все возможные права и Свободы людей, уважаются их ценности и любые воззрения на жизнь. А поэтому, наше правительство в союзе с «Субъектами гражданского общества» или «Вестниками Свободы» разработали новую программу, которая определяет и показывает те ценности, которые должен чтить каждый в нашем обществе. И моей задача сегодня – рассказать вам про «Новую доктрину».
Лютер, после услышанного вступления, сразу понял, о чём пойдёт речь и оттого к его горлу подступил комок тошнотворности, вызванный не столько таким омерзительным видом этого, с позволения сказать, человека, сколько той скверной и мерзостью, которую этот «мужчина» будет нести им в ум. Однако парень понимал и помнил, что есть бред для него – фундаментальная истина для миллионов, таких же, как Бернард.
Юноша, сидев по середине на втором ряду, медленно повернул голову направо в сторону Амалии. Всем своим прекрасным видом она подтверждает собственное прозвище, также мило сидя и с толикой еле уловимого отвращения, смотря на аудитора. От одной мысли того, что такое невинное и прекрасное существо сейчас станут обучать тому, за что в Иллирийской Тирании прилюдно казнили, а в старые времена допускали всеобщему порицанию, становилось не по себе, а в душе вспыхивал огонёк негодования и чувство множащийся досады. Но «носитель либеральных ценностей» был непреклонен и спустя пару секунд копошения, в бумагах, продолжает собственный рассказ:
– Я, сегодня, постараюсь научить вас правильно мыслить, ибо, как сказано в преамбуле «новой доктрины»: «только правильные со стороны свободы и её процессов мысли могут быть допущены в обществе, а значит, необходимо научить каждого человека мыслить так, как требуют того «субъекты свободы» и сама свобода в чистом виде».
«Правильно мыслить» – подумал про себя Лютер, сразу вспоминая тирании древности, что старались научить людей «думать верно», потакая собственным безумным идеям. И сравнение «новой доктрины» с тиранией показалась парню как нельзя лучше.
– Говоря о «новой доктрине», я начну свой рассказ с врагов самой либеральной мысли, которые так и алчут, чтобы отобрать нашу свободу. – И дальше, как заправский сказочник, наводя ужас и, как то неумело, стараясь испугать студентов, «вестник свободы» продолжил. – И первым в этом списке врагов свободы стоит наш южный сосед по имени – Автократорство Рейх. Именно там находится оплот самодурства, тирании, деспотии и полной антисвободы. У тех дикарей, что вытирают ноги об свободу, даже партий нет. Любое прошение свободы жестоко подавляется. В той варварской стране гонимы все: от ЛГБТПАиПНА до неодушевлённых субъектов права. И недавно там была маленькая попытка провести революцию, но она жестоко задушена. Второй, не менее злейший враг, это Директория Коммун, где попирается всё, что не соответствует коммунистической идеологии. Там, в Империи Красного Знамени верят, что им не нужны индивидуальности и личности, ибо это противоречит идейной сути коммунизма. Варвары! – Выкрикнул Бернард. – И третий наш враг, который всегда, всю историю Земли был противником свободы, что лежит на востоке от нас это государства ближневосточные, ибо там до сих пор оплот бюрократической диктатуры и подавления, естественных прав и свобод. – Немного, буквально пару секунд передохнув, аудитор продолжил собственный рассказ, не унимая вдохновлённости. – Но помимо стран, внутри нашего государства тоже есть ряд опаснейших врагов. Это: сторонники диктатуры, последователи «традиционной морали», гендеры мужского типа, ибо они, как сказано в Феминистском Кодексе: «всегда и везде будут стараться отобрать у женщин их свободу, ибо они мужчины». Так же на нашей свободной земле законами запрещена работа тех учреждений веры, что зовут себя мусульманскими, старокатолическими и православными, ибо они, своими догматами и идеями попирают саму мысль свободы.
Душа, разум Лютера взрываются от негодования, он не может принять того, что за собственные взгляды и пол ты уже являешься «врагом свободы». Он сразу припомнил экскурс свободы, как раньше в одной стране, тех, кто был не согласен с идей тоталитарного равенства, что возводилось в культ, сразу называли «врагами народа». Однако парень даже не подал виду того, что у него проскользнуло возмущение. Но он даже понять не мог, насколько далеко зашла «борьба за свободу»…
– Ну а теперь перейдём непосредственно к положениям «новой доктрины». Она провозглашает равенство как «одушевлённых субъектов прав», так и неодушевлённых. А это значит, что любому механизму или вещи, похожей на человеческую особь даруются те же права, что и человеку. Да, и на этом фоне, не так давно был принят Кодекс Андройдов, который и закрепляет эти права. Так же и у животных есть собственные свободы, нашедшие своё отражение в Зверином Кодексе. Всё это делается для того, чтобы увеличить количество прав и свобод, которое готово предоставить наше общество, ибо, как сказано в Конституции: «Либеральная Капиталистическая Республика является территорией максимальной Свободы, где каждый может быть наделён всеми возможными правами, во имя самой Свободы». Также, мы как можно терпимей относимся к новым «гендерам», которых открывается всё больше с каждым годом. Именно они являются основным показателем того насколько наше общество свободно и идёт по правовому курсу. Мы не имеем права притеснять людей за то, какие они есть и как свободно они думают. И не стоит забывать, что их права закреплены в Кодексе «Всех Гендеров и Ориентаций». И только те, кто стремятся ограничить эти права – являются больными и нездоровыми людьми, которых необходимо изолировать от остального здорового общества. К тому же, нам необходимо не забывать о правах детей. Вы должны знать, что родитель после двенадцати лет не имеет права вас ни в чём ограничивать, ибо как сказано в Кодексе Детей: «каждый ребёнок или подросток имеет право на собственную свободу во всех её проявлениях, предоставленных Конституцией». Если вы хотите принимать наркотики – пожалуйста, желаете выпивать – приветствуется, появилось желание проявить свою свободу и реализовать любое право – милости просим. Наше свободное общество, во имя свободы и демократии, для претворении в жизнь всех мыслимых и немыслимых прав и свобод даёт вам…
Внезапно рассказ аудитора оборвался на телефонный звонок, что раздался из кармана его пиджака. Вынув телефон, аудитор поднёс его к уху и заговорил:
– Да. Где упал индекс свободы?…Уже выезжаю. – И убрав телефонный аппарат в карман, обратился к ребятам. – Простите, работа меня зовёт. Я вам оставлю специальные брошюры, из которых вы и узнаете по настоящему, что есть «Новая Доктрина». – И после этих слов «человек» спешно покинул кабинет, оставив после себя шлейф вонючих духов и ореол всеобщего удивления и ступора.
Все, кто сидел в кафедре, прослушав столь короткий и обрывистый рассказ, пребывали в недоумении от такого яркого представления. И действительно, «мужчина» был очень похож на клоуна, нежели представителя серьёзного министерства.
Всех съедало любопытство и многие всё же жаждали узнать, что такое эта «Новая доктрина», о которой что-то пытался рассказать «вестник свободы». Все понимали её суть, но, несмотря на то, что жили в столь специфичной стране, не знали доктринальных положений, а поэтому, с неким энтузиазмом и осторожностью решили просмотреть брошюрки.
Лютер, как и большинство ребят, подорвался с собственного места и подошёл к методичкам. Его глаз тут же упал на стопку маленьких книг, в яркой цветастой мягкой обложке, выполненной в стиле флага радуги без голубого. Она слишком вычурна и ярка, подобно некоторым насекомым, что выбрали очень насыщенный окрас, подчёркивая, что они смертельно ядовиты. Интересное сравнение…
Рука юноши коснулась этой книжки, и тут же парень стал её листать, пытаясь понять суть того, что несколькими минутами ранее до него пытались донести.
«Новая доктрина – есть мысль нового типа, которая не нуждается в доказательствах и обязана свято приниматься каждым, для утверждения свободы, ибо так утверждает концепция Развитого Либерализма». – Прочёл парень на первой странице.
Как ни странно, в этой брошюре было написано на много обширней, чем пытался донести до всех аудитор.
В книжке рассказывалось про то, что гражданин Либеральной Капиталистической Республике обязан почитать и уважать права «Субъектов Гражданского Общества» и вообще всех тех, кто является «помощником в деле утверждения Свободы». Нельзя было никого подвергать дискриминации и унижению по «идейному признаку», что признавалось одним из самых страшных преступлений, за которое следовало уголовное наказание.
Ни при каких обстоятельствах не нужно было оскорблять тех, «кто несёт Свободу» и необходимо было всячески потакать и содействовать всем «слугам доктрины».
Лютер, пролистав то, что было оставлено, тут же отложил эту адскую брошюру, почувствовав отторжение от того, что он прочёл. Его мозг, прогнав информацию через не усыплённые анализаторы, дошёл до самой сути «Новой Доктрины». Её единственной целью есть утверждение в молодых умах всего того, что его отец называл «противоестественным». Парень осознаёт всю глубинную сущность «Новой Доктрины», чьими столпами стало утверждение того, что зовут «Свободой» повсюду, везде, где только можно. И само слово «свобода», вместе с «правом» повторялись столько много раз, что от них становилось тошно и невыносимо, словно это пособие писал человек, тяжело помешанный на этом. Язык, которым писалось изложение, был просто безумен, а тексты наполнены популизмом.
И вся фантасмагория бреда, изложенная в брошюре, первая её часть наставляла уважать саму идею свободу, вторая часть этой повести сумасбродства обучала одному – жить в собственное удовольствие и в индивидуализме. Именно здесь подчёркивалась важность того, что человек «существо свободное и должен делать всё, чтобы удовлетворить самого себя, жить в собственное удовольствие и стараться ни от кого не зависеть».
Юноша отошёл от этого столика, где яркой партией лежали заманчивые брошюрки. Парень понимал всю их опасность, которую они несли. Он отошёл в сторону от книжек, направившись к выходу. Парень видел, как его друзья и одногруппники, воспитанные во многом в духе «Новой Доктрины» с увлечением читают и поглощают разумом всё то, что там написано. Но тяжелее всего было смотреть Лютеру за тем, как Амалия, так, же смотрит и вчитывается в брошюру сектантов свободы. Но вот она как то бросила её и, посмотрев на неё с негодованием, которое постаралась не подать, отошла в сторону. И в этот момент по душе Лютера пробежала волна облегчения и спокойствия, рождённая в глубинах души, говорящая лишь об одном, что выносилось на порицание «просвещённым обществом Развитого Либерализма».
Глава пятая. Депутат поневоле
Тем временем на территории Восточной Бюрократии.
Эрнест искренне рад. Его душа преисполнилась чистейшего ликования, которое ничто не могло умалить. Он наконец-то покидает этот промёрзлый край мира и отправляется в столицу, чтобы там, от имени Восточной Бюрократии на Форуме Свободы, представлять интересы своего региона.
Больше всего слугу Бюрократии радовало то, что он просто уезжает из этого жуткого холодного места, в котором быстрая смерть это лучшее из зол. Мужчина просто ликовал от такой возможности.
Но сильнее счастья воплотился в сознании только страх, который медленно пробирался в сознание от одной мысли, с кем рядом он будет работать. К тому же, Эрнесту доступно объяснили, что он не имеет права отказать «в оказываемой Корпорацией привилегии». Тем временем сама Компания быстро устроила «выборы», практически прямым текстом указав на того кандидата, за которого необходимо было проголосовать. И прошло менее часа, когда весь регион дал свой ответ.
Без всякого сомнения, для вида «демократичности» выборов сотрудники и слуги Корпорации сняли пару репортажей о том, насколько полны избирательные участки и люди «реализуют» собственное право выбора. Но вся суть в том, что большинство бюллетеней, с «правильными» ответами были изготовлены самой Компанией за несколько дней до самих выборов, а потом просто вброшенных уже в сам назначенный день.
И всё это Матвей объяснил своему другу. Он сказал, что по его рекомендациям Компания и избрала Эрнеста, как представителя региона, предварительно договорившись с помощью хрустящих купюр и ультиматумов с правительством Восточной Бюрократии. Эрнест был избран заранее и не смел отказаться от возложенной на него миссии. Но мужчина и не собирается, ибо всеми силами души желал покинуть этот проклятый регион, стремясь как можно дальше от промёрзлого куска земли, где каждый день его терроризируют орды «вестников Свободы».
Сейчас, находясь в кабинете и собирая собственный нехитрый запас вещей, он роется в воспоминаниях, и мысленно раздумывая, с каким ужасом отработал свои последние деньки в этом ледяном аду, расположившемся в этом захолустье.
Бесконечные нападки со стороны сектантов различных объедений, что били себя пяткой грудь, будто они «защитники простого народа» и «ревнители народного благополучия», которые, «пользуясь правами, предоставленными Конституцией» пришли отстаивать права и свободы граждан.
Требования, эти полоумные фанатики, выдвигали самые различные, которые только могли прийти в голову больному свободой человеку. Они требовали, то повышения зарплат, то постоянно уведомляли о проведении какого-нибудь митинга, то постройки «Церкви веры в Богиню-Мать», то ещё что-нибудь неординарное и противоречащее здравому смыслу. Когда Эрнест им отвечал, что за зарплаты отвечает Корпорация, провести митинг в «минус сорок» нежелательно, так как это чревато ухудшением здоровья, а построить церковь нельзя, ибо на этом месте уже стоит госпиталь помощи бедным, помогающим нищим быстро и безболезненно уйти из жизни по принуждению Корпорации, так как у неё якобы нет денег на обеспечение госпиталя, то ему сразу начинали, чуть ли не в лицо плевать и называть преступником. Его тут же обвиняли в «деспотизме», и брались истошно орать, что необходима «власть либералов, что будет ориентироваться на народное большинство и уважать права граждан». И Эрнест, делая вид, что соглашается и идёт на уступки, говорил, куда необходимо было идти. А тут, «ревнителей народной свободы» пускали по бюрократическому кругу, что больше смахивал на бесконечный водоворот.
И это ещё не самое страшное, что могли выкинуть, новые «защитники свободы». Один из случаев мужчине запомнился на долгое время.
Это случилось несколько месяцев тому назад, когда мужчина ещё вникал в сущность работы бюрократического механизма, в который он попал и стал «маленькой шестерёнкой». Он спокойно работал, никого не трогал, как к нему ворвалась женщина, преисполненная гнева и злопыхательства. Её красные, от того, что были залиты краской, глаза подобно адским углям, раскаливали пространство. В кожаном корсете и берцах на голую ногу, она перепугала всех слуг Бюрократии в округе. Да и бесконечные татуировки по всему телу, вкупе с килограммом железа в виде пирсинга по всему тела, предавали ей такой неестественный «шарм», что был неимоверно противен и тошнотворен.
Как только «девушка» зашла, она стала неимоверно скандалить и орать на Эрнеста, круша всё, что ей попадалась под руку. Из её истошных криков, от которых стекло едва ли не пошло трещинами, мужчина понял, что эта «женщина» представляет некую феминистскую организацию и пришла сюда отстаивать права женщин. Эрнест её попросил успокоиться и объяснить в чём проблема, чем вызвал у феминистки неподдельную ярость. Она фыркнула на него, будто он «посягает на её естественную Свободу – эмоцию и деспотично угнетает, требуя прекратить эмоциональность». Всё же Эрнесту удалась её успокоить и выяснить в чём проблема такой бури эмоций, которая накинулась на работника Бюрократии. Оказалось, что эта «женщина» не была принята на работу в один из отделов «Узла», а отказ мотивировали отсутствием необходимых профессиональных навыков», что было-таки справедливым. Но девушка посчитала, что нарушены её естественные права и стала штормом проходить по каждому кабинету на этаже.
В итоге, вся история закончилась тем, что суд утвердил её на так ей желаемую должность и не стал принуждать к выплате компенсаций за нанесённый вред, так как «гражданка использовала собственные права, чем был исполнен акт самовыражения против патриархальной системы».
Вспоминая эту историю, Эрнест слегка улыбнулся, от осознания того, что ему больше не придётся выслушивать каждый день эту какофонию от «ревнивцев свободного мира».
Но мрак осознания, того, что теперь он едет туда, где повсюду, на каждом углу будут люди, потерявшие собственное человеческое достоинство, став уже неотделимой частью нового чудесного мира, подтачивает мужчину изнутри. И каждый «человек», в так называемом «Центре Свободы», во сто крат хуже и «свободолюбивее» чем здесь. Ибо там центр всей страны – откуда и пошла вторая волна «единой Свободы». И тут невольно для себя Эрнест ударился в небольшой исторический экскурс, знания которого сумел выискать в старых книгах и повестях, хотя и сам был свидетелем этих событий.
Мужчина вспомнил, как двадцать лет тому назад к власти на территории бывшей западной Германии пришли к власти и единому мышлению ряд политических организаций и торговых компаний. Это было воистину темнейшее время, готовое смениться светом новой зари, когда на юге из собственного пепла возрождалась идея нового и славного рейха, которую несёт новый Канцлер. На востоке подняли голову те, кто называл себя истинными коммунистами, и стремились привнести в мир как можно больше тоталитарного равенства и коллективного единства. И на первом Форуме было решено сохранить те «прелести», которые с собой несла Великая Европейская Ночь. Все на Форуме понимали, что наступает новая эпоха. Новейшая эра зари абсолюта различных идей, и выбор был сделан. Новая элита выбрала особо звучащее название для собственной страны – Либеральная Капиталистическая Республика и взяла идейные ориентиры – свобода и толерантность ко всему, смешанная с коктейлем рыночной бесконтрольной экономики.
Те правители нового государства понимали, что в одиночку им не выстоять и начался период «Великого Единения», когда все те государства, что оставались на территории Европы стали собираться под флаги истинной свободы. И как насколько можно было, столько земель и взято было. От Швейцарской Федеральной Конфедерации до Исландской Анархистской Унитарной коммуны, от Атлантико-Океанической директории до Восточной Бюрократии раскинулось новое государство, что понесло всю суть старого мира и веру в Свободу. Но мало кто догадывался, что эта за суть, которая признавала преступниками всех тех, кто выступает против свободы во всех её гротескных и уродских формах.
Внезапно все размышления Эрнеста развеялись, когда раздался дверной скрип, и к нему неспешно зашёл Матвей во всё том же костюмчике.
Лицо друга уже бывшего подчинённого Бюрократии исказилось в широкой улыбке матёрого торговца и дельца, что знает собственное дело досконально. А тем временем Эрнест уже застёгивал свой старый и потёртый кожаный чемодан, в котором покоились нехитрые вещи, необходимые только на время переезда, так как Компания его всем обеспечит.
– Ты победил на выборах, – с улыбкой заявил Матвей, явно подкалывая своего старого друга.
– Да ладно! – с сарказмом и улыбкой воскликнул Эрнест, широко разведя руками.
