Бесконечный октябрь

Но как здесь хорошо. Плеск воды успокаивает. Запах воды смешался с ароматом леса. Ветер снова раскачивает из стороны в сторону макушки деревьев, правда, уже не так сильно, как минувшей ночью. Из леса слышится пение птиц, постукивание дятла по дереву. В который раз эти звуки уносят меня в прекрасные края, где нет ноющей боли и страха. Прекрасный мир, чистый и простой, в котором никогда не случаются беды. Под эту симфонию я начал представлять описанные мне Насса картины.

Яника, в необыкновенном платье малахитового цвета, с босыми ногами, разрезая туман, ходит по озеру. Она молчалива, ее взгляд чист и безмятежен. На лице загадочная улыбка. Она то ли счастлива, то ли грустна – сразу и не понять. Закрыв свои огромные глаза, она раздвигает руки в стороны. Ее грудь наполняется тем же воздухом, которым сейчас дышу и я.

В моих фантазиях она всегда неотразима, но на самом деле она еще красивее. Ее мимика, ее движения – прекрасные, чарующие движения, заставляют меня неотрывно следить за ней, будто бы я боюсь пропустить что-то важное.

Сегодня меня ожидает долгая дорога. Не нужно терять время. Придется объяснить своим родным, что мне нужно срочно ехать. Они навряд ли будут в восторге.

Я подоспел домой как раз к обеду. Будет кстати подкрепиться перед дорогой. За столом сказал, что мне позвонили со старой работы и попросили, чтобы я заехал туда кое-что уладить.

Мама и братья очень огорчились, стоило им только услышать это. Мне горько смотреть на их лица. Я не хочу покидать их, но не могу иначе. После обещания, что я в любом случае пробуду в городе не больше двух-трех дней, они немного успокоились.

Но сколько мне предстоит пробыть в городе на самом деле – я не знал. Учитывая происходящее, даже и предполагать не могу, что меня ждет впереди.

После обеда я отправился к себе. Переодевшись, собрал немного вещей в рюкзак и пошел попрощаться. Братья еще более-менее спокойно отреагировали на мой внезапный отъезд, а вот мама всячески настаивала, чтобы я ехал завтра. Я бы и рад, но не в этот раз. Во мне все горит. Я хочу как можно скорее разобраться со всеми этими странными событиями. После исчезновения Яники в моей жизни впервые случилось что-то действительно пробуждающее и интригующее. Наконец-то я узнал о ней хоть что-то —пусть это всего-навсего странные и непонятные слова Насса.

Все странности последних дней я ассоциирую именно с Яникой. Скорее всего, это интуиция. А может, просто самообман, скрывающийся под хрупкой надеждой.

– Мама, ну не грусти, прошу тебя. Я ведь ненадолго, – попытки успокоить ее не приносят результата.

– Звони, когда доберешься и осторожнее на дороге!

– Хорошо, мама. Не переживай ты так. Все будет хорошо, – я нежно обнял ее. – Дэнис, Джереми, до скорой встречи, – я пожал братьям руки.

Родные проводили меня до ворот. Я машу им рукой. Пора.

Их грустные лица перед моими глазами. Как же мне паршиво. Все оттого, что я снова покидаю их. Все повторяется, как в первый раз. Мне не хочется уезжать отсюда, но каждый раз что-то вынуждает меня это делать. На сей раз меня гонит отсюда что-то по- настоящему мистическое, загадочное и волнующее. Я не могу спокойно сидеть на месте.

Как только дом скрылся за поворотом – надавливаю на ручку газа. Мне хочется как можно скорее умчаться отсюда. Ехать настолько быстро, чтобы у этого отвратительного чувства грусти не было никаких шансов угнаться за мной.

Через пару часов я оказался в городе. Просторные поля сменились фасадами домов. На смену деревьям пришли фонарные столбы, а звуки природы заглушила городская какофония. Люди, как и прежде, куда-то спешат – кто пешком, а кто в автомобиле. Лишь изредка мой взгляд встречает неспешно прогуливающихся прохладным вечером людей. Каждый думает о чем-то своем.

А потом этот запах: мне хватило столь короткого времени, чтобы отвыкнуть от него. Я забыл, что в городе цветами не пахнет. Город стонет, как падший зверь, но нам до него нет никакого дела, ведь он просто асфальт с домами. Я думаю, он бы очень обрадовался, если бы одним прекрасным утром люди разом покинули его. Без нас очень скоро он снова смог бы насладиться своими любимыми цветами: они проросли бы даже через бетонные фасады и асфальт.

Я поднимаюсь в лифте на свой этаж. Как только я вошел в квартиру – у меня тут же возникло острое чувство, будто тут кто-то побывал за время моего отсутствия. Но меня это только порадовало. Я ехал сюда с надеждой на продолжение странных событий, которые меня куда-то настойчиво ведут.

Бросив под ноги рюкзак, я включил свет. Мои глаза в поисках следующей нити. Пока ничего не происходит. Я снимаю обувь и шагаю по коридору. В воздухе запахло духами Яники. Остановившись, я сказал себе, что ими тут пахло всегда, а я просто отвык, пока был у родных. И все же, во мне загорелась надежда, что запах появился здесь совсем недавно.

Я пошел дальше по коридору и вдруг на что-то наступил. На полу лежало фото, которое раньше висело на стене. Я поднял его. Мы с Яникой в парке на той самой скамье, на которой я ее впервые увидел. Может, это и есть следующий знак? На фото дата и время. Месяц другой, а число такое же, как сегодня. Фото было сделано в десять вечера. Сейчас начало десятого. Это следующая зацепка.

Быстро обхожу все комнаты, чтобы проверить, не произошло ли в них что-нибудь необычное. Кажется, больше ничего не изменилось – вот только запах духов чувствуется в каждой комнате. Но я не стал заострять на этом внимание. Я вернулся домой, а теперь отправляюсь в то место, с которого все началось: и хорошее и плохое.

Одевшись, я буквально вылетел из квартиры. Наверное, я еще никогда так быстро и беспечно не мчался по городу на мотоцикле. Час пик, но это не мешает мне ловко проскакивать между рядами. Водители то и дело сигналят мне в спину. Я пролетаю мимо патрульной машины. В таких условиях устраивать погоню за мотоциклистом бесполезно. Они лишь проводили меня взглядом.

Нет таких слов, чтобы описать все волнение, что бушует во мне. Интрига дает мне ощущение жизни. Только благодаря ей я оживаю. У меня появилась цель, и теперь я мчусь к ней, словно ветер.

Я оставляю мотоцикл на парковке перед парком. Оттуда сразу же иду на центральную аллею. Медленно шагая, вглядываюсь в каждого прохожего. Я ищу встречные взгляды, осматриваюсь, оглядываюсь. Сейчас я, наверняка, очень странно выгляжу, но меня это не волнует.

Я все ближе и ближе к той самой скамейке, на которой одним прекрасным вечером впервые увидел Янику. Я умру от счастья, если этим вечером снова увижу ее там.

Скамейка пуста. Я замедляюсь. Внутри нарастает чувство глубокого разочарования. Усевшись на скамейку, продолжаю всматриваться в прохожих. Но ничего нового не происходит. Вероятно, сегодня я оказался здесь лишь вследствие череды случайных совпадений.

Я смотрю на этот мир. Он живет прежней жизнью, но меня уже не интересует легкий ветер, носящийся по парку. Скоро наступит ночь, но мне все равно. Родители гуляют со своими детьми. Из колонок, висящих на столбах, звучит музыка. Мир остался прежним. В нем ничего не изменилось. Только вот я теперь не могу наслаждаться всеми этими чудесами.

Я болен. Я ужасно болен. Лекарства от этой беды не существует. Я будто ослеп или оглох. Связь с реальностью с каждым днем теряется все сильнее. Мной снова овладели мысли, воспоминания и тоска. Я не сопротивляюсь им. Пускай они душат мня. Во мне уже не осталось сил терпеть все это.

Темнота сгущается, а я все сижу. Я бросаю взгляд вправо. Вот я иду по парку легкой неспешной походкой. Вот я начинаю пристально глядеть в сторону скамейки, на которой сейчас сижу. Я приближаюсь к ней. Куда это я? Повернув голову влево, я увидел Янику. Она держится за сведенную судорогой ногу. Вот оно что!

Я уже никогда не буду прежним. Как бы не складывалось – тот Аксей мертв. Я сам похоронил его. Пусть будет так. Теперь мне все равно. Я хочу встать со скамейки, отойти на несколько шагов, оглянуться и увидеть себя. Я хочу видеть себя с закрытыми глазами. Я хочу, чтобы мои руки свисали в стороны, чтобы моя голова была наклонена набок. Я хочу, чтобы у оставшегося на скамейке человека больше не билось сердце. Чтобы он больше никогда не смог вновь задышать. Какие чувства я буду испытывать, глядя на него? Облегчение! Чувство радости, что это несчастное тело обрело покой. Пускай вся накопившаяся в этом теле боль уйдет. Теперь эта паразитоподобная энергия исчезнет. Во мне ее тоже нет. Я ограненная жизнью душа, которая, наконец обрела покой.

Я снова чувствую ветер. Он медленно колышет мои волосы, скользит по коже и напоминает, что я еще жив. Он будто пытается сказать мне, что это еще не все. Парень, это еще не все. Придет время, но не сегодня. Так легко и быстро это не закончится.

Сегодня мне придется встать и отправиться домой. Или куда-то еще. Что меня там ждет – не знаю, но мне все равно. Фитиль догорает. Я ломаюсь, рассыпаюсь на тысячу кусков. Мне придется жить. Для многих эта фраза значит намного больше, чем сама жизнь. Для меня она практически ничего не значит. Удушающая боль по утрам, страх и ужас перед сном. А апатия станет моей верной спутницей. Я не смогу оставаться один. Родные будут переживать. Может быть, даже отправят лечиться. Вот что меня ждет.

Я открываю глаза. Народу в парке куда меньше. Вечерние сумерки. В небе виднеются первые звезды. Ветер, гонящий облака, стал прохладнее. Я не хочу никуда идти, но мне придется. Снова буду бродить всю ночь по городу.

С большим трудом мне удается встать. Почувствовав под ногами землю, я сделал несколько коротких шагов. Куда мне идти? Я все равно не смогу скрыться от собственной тени.

– Аксей, – слышу за спиной голос Яники. Неужели мне показалось? Ведь я же не сплю.

Осторожно, очень медленно я оглянулся назад. Передо мной стоит Яника. По ее лицу текут слезы.

– Аксей! – шепчет она мое имя.

Кажется, я умер и попал в рай. Она бросается в мои объятия. Мне страшно, что это сон. Я чувствую, как она дышит, как бьется ее сердце. Я чувствую ее тепло, чувствую, как она дрожит. По моим щекам потекли слезы. Я не в силах совладать с собой. Господи, это не сон. Я сейчас умру от счастья.

– Яника, это ты? – я обхватываю ее лицо своими дрожащими руками.

– Да, Аксей!

Мои ладони вмиг стали мокрыми от ее слез. Каждый хотя бы однажды испытывал сильные чувства. Но такие, как я тогда – мало кто.

Я не помню, когда в последний раз мне было так легко. Так много вопросов, но они пока где-то далеко – а сейчас я просто наслаждаюсь моментом, я его пленник, я тону в нем.

– Аксей, нам нужно срочно идти.

Совсем неожиданные слова.

– Что? Куда? Зачем?

– Любимый, сейчас нет времени на объяснения. Пожалуйста, пойдем отсюда, – умоляющим голосом сказала Яника.

Я покорно следую за ней. Зарождается интрига. До меня начинает доходить, что это действительно она, и в то же время я понимаю, что ничего не знаю о ее судьбе. Мне нужно узнать все как можно скорее.

– Я на мотоцикле, – мы идем так быстро, что я задыхаюсь.

– Я знаю. Давай ключи, я поведу.

Я протягиваю ей ключи, она заводит мотоцикл и мы мчимся за город.

Она гонит так, что мне становится страшно. Раньше Яника никогда не ездила так быстро. Она будто пытается оторваться от погони. Порой я даже оглядываюсь, чтобы посмотреть, не гонится ли за нами кто-нибудь. Она ловко проскакивает между рядами, поворачивает – и все это на большой скорости.

Я не знаю, куда мы едем. Но мне все равно. Главное, что теперь я с ней. Мне больше ничего не нужно. Я готов ехать с ней куда угодно, позабыв все на свете.

Мы въезжаем на холм. С него открывается вид на утопающий в огнях город. Яника встает с мотоцикла и бросается страстно целовать меня.

– Аксей, неужели это ты! Я уже и мечтать боялась, что у меня получится, – как же крепко она меня обнимает.

Мое смятение невозможно описать. Я не знаю, что говорить. Мне удается лишь обнимать ее, целовать, дышать ей. Из ее глаз снова текут слезы. Она крепко цепляется за мою куртку. Яника падает на колени. Я падаю вместе с ней.

– Успокойся, любимая! – я пытаюсь сделать хоть что-нибудь. Ей нужно успокоиться.

– Аксей, прости меня. Я ничего не могла поделать.

Мне становится страшно: что если Яника снова бесследно исчезнет? Теперь я и шага от нее не отступлю. Она мне еще ничего не рассказала. Да, она жива и сейчас рядом со мной, но теперь мне нужно знать все.

Она взволнована. Я начинаю догадываться, что все не так уж и хорошо. Что она пережила за это время, где она была, почему не давала о себе знать?

Внезапно она вырывается из моих объятий и направляется к краю холма. Мне показалось, что она смотрит вдаль, на город – смотрит так, будто пытается что-то разглядеть. Она разворачивается и направляется ко мне.

– Аксей, нам нужно ехать. Я все тебе расскажу. Пожалуйста, потерпи еще немного.

Еще немного? Да я готов терпеть хоть целую вечность, только бы ты снова не пропала. Мне стал ясен весь смысл, вся суть терпения. Терпение меня спасало и терпение губило меня. Порой оно хватало меня за руку и тащило через дни и ночи. Оно тащило меня словно через кусты колючих роз. Каждый час ранил так, словно в мою кожу вонзались их острые шипы. Я терпел, ждал, и, в конце концов, привык к этой боли. Она отвлекала меня, она останавливала меня, помогая оставаться в здравом рассудке.

Теперь мне не терпится рассказать всем о возвращении Яники. Как же все обрадуются! Ее родители попросту не поверят мне. Скольким людям ее исчезновение причинило боль. Я сам себе не верю, что весь этот кошмар закончился. Это настоящее чудо! Каждый день упрямого ожидания был оправдан.

Мы снова мчимся по городу. На этот раз мы едем домой. Пробок сейчас практически нет, и нам ничто не мешает ехать без нарушений. Мы отогнали мотоцикл на стоянку рядом с домом. Кажется, что мы поднимаемся в лифте целую вечность. Его скрипучие тросы ревут, точно струны расстроенной скрипки. В полумраке лифта Яника показалась мне какой-то другой. В ее внешности будто что-то изменилось. Но последний раз я видел ее два месяца назад.

Мы входим в квартиру. Яника замирает. Она разглядывает коридор, не решаясь сделать шаг. Наконец она медленно шагает по нему. На миг Яника останавливается у стены с фотографиями. Ее рука медленно тянется к ним, но замирает и возвращается обратно.

Она так молчалива. Последний раз я слышал ее голос на холме. Я терпеливо жду. Скоро я узнаю ее историю. Я заранее настраиваю себя на плохие вести. Я буду рад, если окажется, что я ошибаюсь, ну а если нет – разочарование не будет столь глубоким.

Яника идет в спальню. Я направляюсь вслед. Когда я догнал ее, она уже сидела на краю кровати. Я осторожно усаживаюсь рядом. Ее руки так бледны. Лунный свет придает им слегка синий оттенок. Я осторожно касаюсь их, боясь, что они сейчас превратятся в песок. Я боюсь в любой момент могу проснуться. Если все окажется сном – я непременно позабочусь о том, чтобы уснуть навсегда.

Яника поднимает голову и смотрит мне в глаза. У нее снова побежали слезы, но выражение лица осталось невозмутимым. Ее рука тянется ко мне. Оказывается, что я тоже плачу. Я крепко сжимаю ее ладонь и прижимаю к лицу как можно сильнее. Она закрыла глаза и тихо произнесла мое имя. Наши губы сливаются. Страсть разгорается все сильнее и сильнее. Я опускаю ее на кровать. Наша одежда разлетается в разные стороны.

Ради всего этого стоит упорствовать в своем безумии, ждать, перебарывая боль. Я вспомнил слова странного незнакомца, с которым мы встретились на футбольном поле. Именно так он мне и сказал. Может быть, Яника расскажет мне и о нем.

Некоторое время мы просто лежим в объятиях друг друга. Мне не хочется нарушать эту прекрасную атмосферу, но нам есть о чем поговорить. Яника снова садится на край кровати.

– Где ты была, любимая? Что с тобой произошло? – спрашиваю я шепотом.

– Тебе придется поверить в странные вещи, потому что все, что я сейчас расскажу – чистейшая правда, – так же тихо ответила Яника. – Ты готов?