Требуется жених. Людей просьба не беспокоить!
– Точно. Я один раз приняла решение и больше менять его не собираюсь. Людям доверять нельзя, – сказала я.
И почувствовала укол совести. Я уже не была так в этом уверена. Наверное… очень редко… появляются те, кому довериться можно.
– Жизнь сложная штука, – сказал Бран. – Случается всякое. Что бы ни случилось, иногда нужно простить и идти дальше.
Я вспыхнула. На миг разум будто отключился, и я выпалила:
– Простить? Я впустила в дом раненого. Спасла. Спрятала. Вылечила. А он воспользовался мной, будто… будто… продажной девкой! Оставил перстень в расплату за услуги! Я никогда его не прощу!
Все, теперь Бран знает, что я вовсе не добропорядочная вдова, а порочная женщина… Не знаю, что на меня нашло, но я была рада, что проговорила вслух то, что давно меня мучило.
Хорошо, что Розали убежала вперед и заняла очередь на карусель. Она не должна знать, какой мерзавец ее папаша.
Бран молчал целую вечность, его лица было не разглядеть в вечернем полумраке.
– Ты уверена, что все обстояло именно так? – осторожно спросил он.
Я фыркнула. И почувствовала облегчение. Бран не мог задать вопроса глупее, но все-таки в нем слышалось сочувствие.
– Нет, конечно. Мой несостоявшийся муженек будет любить меня до гроба. Но только где-то там, вдали от нас с Розали.
Бран промолчал. Молчала и я.
Постепенно вечерняя прохлада остудила меня. А потом я даже озябла. Подозвала Розали, потрогала ее нос – теплый. Птичка не замерзла. Она не стояла на месте, все время бегала и прыгала.
– Мамуля, мне не холодно! Мне жа-арко! – поклялась Рози, обмахиваясь ладошкой.
Бран расстегнул сюртук и накинул его мне на плечи. Я сжалась, будто мне на плечи набросили змеиную кожу…
– Что ты делаешь? Прекрати.
– Ты замерзла. Это ничего не значащий дружеский жест.
– Дружеский? – Я посмотрела с подозрением, но подумала, что для одного вечера достаточно препирательств, и плотнее запахнула полы сюртука.
Бран проводил нас с Розали до дома, поклонился, перекинул сюртук через согнутую в локте руку и ушел.
– Какой хороший день, – пробормотала Рози, забираясь в постель. – Сладкая вата, мороженое, карусель. Пони!
Неприятное происшествие с Вурри успело выветриться из ее памяти. Мне бы научиться так прощать…
Розали уснула, едва ее белокурая головка коснулась подушки.
Я натянула длинную хлопковую рубашку. Хмыкнула. Видела бы я восемнадцатилетняя этот ужас, который сейчас на мне. Я любила полупрозрачные тонкие ткани, женственные силуэты. А теперь… Я чувствовала себя старушкой. Неужели правда моя жизнь закончилась в двадцать три года и в ней никогда не будет любви, доверия, нежности?
«О каких глупостях ты думаешь, Вэл!» – выговорила я себе и назло умылась самой ледяной водой.
Я быстро провалилась в сон, а проснулась в темноте от того, что в стекло ударил камешек. Открыла глаза и прислушалась. Показалось? Прилетел еще один камешек. Что за хулиган стоит под окнами? Сейчас я ему покажу!
Я взяла со столика кувшин с водой, на цыпочках подошла к подоконнику, быстро отворила окно и плеснула вниз. И улыбнулась, готовясь услышать отборную брань. Вместо этого раздался приглушенный женский писк. И я поскорее высунулась по пояс, чтобы принести извинения. Может быть, под окнами робкий клиент, который не решился прийти при свете дня?
Под окном стояла мокрая с ног до головы гнома, на ее небольшой рост как раз хватило той воды, что оставалась в кувшине. А рядом на одном колене стоял Бран и безуспешно пытался вытереть гному своим носовым платком.
Услышал шум, задрал голову и хмуро уставился на меня.
– П-простите… – только и сумела выдавить я. – Простите, мадам. Но ваше появление оказалось несколько неожиданным.
– Впусти нас поскорее! – приказал Бран.
Через полчаса гнома расположилась на софе, облаченная в мою теплую кофту, которая заменила ей платье, и пила горячий взвар. Я покаянно принесла плед и подушку под спину. Бран расположился в кресле, он молчал, но в уголках его губ затаилась улыбка.
Я дождалась, пока чашка опустеет, и тогда взяла опросные листы и села ближе.
– Давайте с вами заполним анкетку, – пристыженно пролепетала я.
Если я всех клиентов стану встречать ушатом воды на голову, мое агентство просуществует недолго.
– Зачем это? – с подозрением спросила гнома.
– Только так мы найдем вам подходящую пару.
Гнома гневно вскочила на ноги.
– Я тридцать лет была счастливо замужем! Недавно только мужа похоронила, и никакие женихи мне не нужны!
Она уперла руки в бока и сердито уставилась на меня. Не было ли у нее в роду василисков? Очень похоже, что были. Я сглотнула.
– Вэл, – подал голос Бран. – Позволь представить мадам Пирип. Она будет няней Розали.
– Няней? – удивилась я. – Сейчас?
– Да. Потому что нам с тобой сейчас нужно срочно уехать. Подвернулась халтурка. Одевайся!
Глава 20
Новость меня совершенно огорошила. Куда-то ехать посреди ночи, оставив дочь незнакомой гноме, не входило в мои планы.
Я почему-то представила нас с Браном на кладбище, с мешками и лопатами в руках. Увы, черные копатели часто разрывали свежие могилы, чтобы добыть ценные зубы василисков или крылышки фейри… Я с подозрением уставилась на Брана: чего я еще о нем не знаю?
– Вэл, ты явно подозреваешь меня в чем-то непристойном, – догадался он. – Но поездка касается исключительно сердечных дел. И ты как хозяйка брачного агентства просто обязана помочь.
– А до утра подождать нельзя?
– Нельзя! – отрезал Бран. – Проводи няню в комнату Рози и собирайся.
Я с сомнением поглядела на гному, та подбоченилась.
– Я воспитала трех отпрысков баронета! Не говоря уже о собственных детях! И если бы вы не устроили мне ледяной душ, я бы предоставила рекомендации, но теперь они, увы, размокли.
– Я могу поручиться за мадам Пирип, – встрял Бран. – Мне ты веришь?
Вопрос застал меня врасплох.
– Какой же ты неугомонный, – проворчала я, смиряясь со своей судьбой. – Ищешь горячую тему для новой статьи?
Статья «Я спросил у ясеня» вышла в газете два дня назад и, судя по тому, что ее обсуждали даже торговки на рынке, имела успех. Теперь Бран не отвяжется.
– Да, – не стал юлить он. – Я получил повышение и собственную рубрику: «Хроники одинокого сердца». Буду рассказывать о твоем агентстве. Да и тебе реклама не помешает.
Ну хитер! Но злости я не ощутила: каждый зарабатывает как может, тем более это обоим на руку. Оставалось надеяться, что работать по ночам придется нечасто.
– Жди, я скоро, – простонала я и виновато улыбнулась надутой гноме. – Прошу за мной. Я постелю вам на кресле в спальне Рози.
– На кресле? – возмутилась гнома.
Да, неудобно-то как получается. Пока предоставлю няне свою кровать, а потом что-нибудь придумаю…
– Уважающие себя гномы спят только на полу! – закончила мадам Пирип, и я с облегчением выдохнула.
Я накинула простое платье, надела удобную обувь, заплела косу. Наскоро объяснила няне, где стоит вода и как включить ночник. Рози обычно спит крепко – громом не разбудить.
– Иди-иди, милая. – Мадам Пирип, приглядевшись к спящей птахе, сменила гнев на милость.
Она поправила одеяло на Рози, укрыла ее босую ножку, прошептала что-то нежное на гномьем языке. Ко мне гнома была строга, но детей любит, я бы почувствовала фальшь. Я оставила с ней Рози с чистым сердцем.
Бран поджидал меня в самоходке, даже успел ее завести. Повозка дрожала и кряхтела, и, наверное, перебудила половину улицы. Я скорее юркнула на заднее сиденье, молясь, чтобы никто из соседей меня не увидел. Что они подумают о благовоспитанной вдовушке? Сначала отправляется на праздник под ручку с мужчиной, теперь уезжает куда-то посреди ночи.
Самоходка сразу рванула с места.
– Введи меня в курс дела! – Я пыталась перекричать ветер, но он относил слова в сторону – Бран меня не слышал.
Разберемся на месте. Мы ехали недолго и скоро оказались в квартале, где стояли мрачные кирпичные дома с узкими окнами, почти не пропускающими свет. В таких селились василиски.
– Жди! – бросил Бран.
А сам спрыгнул на землю и скрылся в темном подъезде. Оставшись одна, я поежилась. Со всех сторон меня обступали дома, в которых не горело ни одно окно. И тихо, как на кладбище… Тьфу, привязались же мрачные мысли!
К счастью, скоро послышались уверенные шаги, а секундой позже на улицу вышел Бран.
Он нес на плече объемный мешок.
– Бран? Это?..
Он осторожно сгрузил поклажу на сиденье, пристегнул. Вытер пот со лба и дернул рычаг.
– Опаздываем, – коротко пояснил он. – Нужно успеть до рассвета!
Я ничего не понимала. Что это мы везем? Выкуп за невесту? Подарок родителям жениха? Я осторожно потрогала ткань мешка, но яснее не стало. От моего прикосновения ноша завозилась. Барашек там, что ли? На всякий случай я отодвинулась подальше от зловещего мешка, который никак не мог угомониться. Ерзал и вертелся, точно норовил устроиться поудобнее.
Бран коротко обернулся.
– Придержи! Мне надо следить за дорогой!
Глупый барашек действительно рисковал вывалиться на мостовую. Делать нечего, я прижала вертлявый мешок к себе.
– Ой, – сказал мешок тоненьким голосом.
Голос звучал растерянно и испуганно. У меня волосы зашевелились на голове. Вот это ночное дельце! Спасибо, Бран, удружил! Не знаю, что все это значит, но девушку я в обиду не дам.
Ни о чем другом я пока думать не могла. Спасу бедняжку, а потом разберусь, что к чему!
– Стой! – заорала я.
А так как тормозить Бран не собирался, перегнулась через переднее сиденье и изо всех сил потянула рычаг. Самоходку занесло на повороте, но влепиться в угол дома она не успела. Тормоза взвизгнули, и повозка остановилась.
Не теряя времени, я рванула завязки горловины. Бран пытался перехватить мои руки, что-то настойчиво повторял, но я не слушала.
Из складок ткани показалась гладкая голова девушки-василиска. Судя по ярко-голубым чешуйкам на коже, она была еще совсем юной. У взрослых женщин чешуйки становятся темно-синими, а к старости чернеют. Голый череп ее не портил, даже наоборот: чешуйки сплетались в неповторимые узоры.
Девушка огляделась, ее тонкие губы затряслись.
– Все хорошо, все хорошо, – ласково шептала я и гладила ее по плечу.
Бран сунулся было, но получил затрещину.
– Нет, не хорошо! – крикнула девушка. – Где мы? Где мой жених?
Она увидела розовую полоску неба на востоке и всплеснула руками.
– Скоро рассвет! Немедленно завяжите меня обратно!
Глава 21
И, не дожидаясь, пока я затяну завязки, девушка накинула на голову ткань. Оставила маленькую щель, из которой на меня не мигая и строго смотрел изумрудный глаз.
– Так, если я сейчас оцепенею и впаду в спячку, то мы точно никуда не поедем! – сурово отчитала я девицу.
А у самой сердце екнуло. Некоторые после такого вот взгляда потом на несколько месяцев превращались в живые статуи. Кто тогда позаботится о Рози?
– Я пока не умею, – прошептала девушка-василиск. – Ну, почти… Я тренировалась на хомяке. Он проспал три дня… Но вообще-то он и так лентяй.
Она снова кинула взгляд на алеющую полоску неба и взмолилась:
– Пожалуйста, поехали поскорее! Иначе все пропало!
– Нет уж, никуда мы не поедем, пока этот человек мне немедленно не объяснит, что здесь происходит! – Я нацелила палец в грудь Брана.
– Мы опоздаем.
– Одна минута ничего не решит. Советую быть кратким!
Девица со стоном нырнула в мешок, предоставив нам разбираться между собой.
– Мы с тобой помогаем соединиться двум влюбленным. Разве не этим должно заниматься брачное агентство?
Я не ответила, сложила руки на груди: «Дальше!»
– Сегодня вечером, после того как я проводил вас с Рози домой, ко мне пришел молодой василиск. Представился Джааром. Он прочитал мою статью о Рисе и надеялся, что мы сможем помочь и ему с Аджи.
– Мы любим друг друга, – пискнул мешок. – Любим больше жизни.
– Родители против их свадьбы.
– А знаешь, иногда родители правы, – высказалась я.
Вот приведет ко мне Рози какого-нибудь Джаара без гроша за душой, я тоже буду не в восторге. Юношеская любовь слепа, а расхлебывать потом всю жизнь.
– Не правы! – захлюпал мешок. – Он добрый, умный. Он будет лекарем, уже сейчас учится применять свой яд!
Да, из василисков выходят отличные лекари, а их знаменитый взгляд прекрасно действует как наркоз.
– Почему же родители против?
– Аджи младшая дочь, по традиции замуж сначала должны выйти старшие сестры.
– А их две! И обе замуж не хотят!
– Ладно, это понятно. Но зачем мы куда-то несемся посреди ночи, спрятав бедняжку в мешок? – задала я главный вопрос. – Я чуть с ума не сошла от ужаса!
Бран красноречиво потер горящую после оплеухи щеку.
– Иногда все не так, как кажется! – заявила Аджи, высунув нос из мешка. – Это древнейший обряд, помешать которому не смогут даже родители!
– Сегодня единственная ночь в году, когда василисков может обвенчать само солнце. Есть легенда о юноше, который был так влюблен в прекрасную деву…
– Чешуйки на ее голове сверкали точно звезды на небе, – мечтательно подхватила Аджи.
– Так влюблен, что не выдержал и украл ее из родного дома. Но к утру он раскаялся, выпустил деву и поклялся солнцу, которое показалось из-за горизонта, что посвятит всю жизнь служению ей одной.
– И она его, конечно, простила, – горько хмыкнула я. – Ох уж эти сказки. Ох уж эти сказочники. Розали бы понравилась история, надо ей рассказать.
– Если мы предстанем рука об руку перед вечным светилом и рядом будут два свидетеля, то нашему браку ничто не сможет помешать!
– Мы свидетели, – на всякий случай объяснил Бран.
– Да я поняла вообще-то! Я не поняла только, как ты ее украл из-под носа родителей.
– Так он… – начала было Аджи, но Бран бросил на нее короткий взгляд, и девица прикусила язык.
– Не важно, – закончил он. – Минута давно истекла, и драгоценное время уходит.
– Завяжи меня, – попросила Аджи. – Меня должен развязать сам Джаар!
Скрепя сердце я собственными руками завязала девицу в мешок, напоминая себе, что у каждой расы свои обычаи и надо их уважать, как бы они мне ни претили. Главное, что влюбленные будут счастливы. А сваха для того и нужна, чтобы соединять сердца.
Бран завел самоходку, и она неуклюже съехала с газона, на который я ее загнала. Я прижала к себе Аджи покрепче.
– Далеко еще?
– Почти приехали!
– Стойте! Немедленно остановитесь! – крикнул незнакомый голос.
Из-за поворота вылетела другая самоходка. Выглядела она куда приличнее колымаги Брана – кожаный полог, свежая краска. Она и мчалась намного быстрее. Управлял самоходкой немолодой василиск, а рядом сидела его жена, вцепившись в руку мужа. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить: это родители Аджи бросились в погоню за непокорной дочерью.
– Папа! – в ужасе выдохнула девушка, подтверждая мои опасения.
– Скорее, Бран! – крикнула я.
И когда я только перешла на сторону глупых влюбленных? И сама не заметила. Может быть, позже оба горько пожалеют о своем скоропалительном решении. Может быть, родители Аджи еще не раз скажут ей: «Мы ведь говорили!» Но сейчас мне казалось: нет ничего важнее, чтобы юная невеста успела к своему жениху прежде, чем взойдет солнце. Пусть хотя бы их история любви закончится счастливо!
Бран выжимал из старенькой самоходки все силы. Она обиженно ревела, из-под днища вырывался дым. Василиски наседали на пятки.
Повозка вырвалась из города и помчалась по грунтовой дороге на восток, в сторону восхода. Бран сосредоточенно смотрел вперед, похоже, он знал, куда едет.
Действительно, впереди показался дуб, стоящий особняком от рощи. А под ним подпрыгивал и размахивал руками молодой василиск. Он увидел вторую самоходку и сломя голову помчался нам навстречу. Расстояние между Джааром и Аджи постепенно сокращалось, но в спину нам дышали разгневанные родители. И одна судьба знает, кто окажется быстрее!
Из-за горизонта медленно и величественно выкатывался алый шар. Запели птицы, приветствуя новое утро. Еще немного – и будет поздно!
Бран резко остановил самоходку. Подхватил мешок с невестой и побежал навстречу запыхавшемуся жениху. Джаар принял из его рук драгоценную ношу, упал на колени, не выдержав веса, но Аджи не уронил. Зубами вцепился в завязки, распутывая горловину, сдернул ткань. Чешуйки на голове Аджи заискрились в первых лучах солнца.
– Моя жена! – заорал он так, что даже птицы притихли.
– Свидетель! – закричал Бран, поднял вверх свою руку и, взяв за запястье, мою.
– Свидетельница! – завопила я, едва не подпрыгивая на месте, такой меня охватили азарт и радость.
Отец Аджи, который мчался изо всех сил, топнул ногой, сорвал с себя водительские перчатки и бросил на землю. Согнулся пополам, чтобы отдышаться. Мама стояла рядом, прижав ладонь к груди.
Невольно стало их жаль. Но что поделать, приходит время, когда птенец вылетает из гнезда. Вернее, выползает, если он василиск.
Очень медленно родители подошли и встали рядом с нами, глядя на влюбленных, которые обнимались и целовались, и забыли, похоже, обо всем на свете.
– Отличная пара, – негромко сказал Бран. – Он так за нее боролся! Теперь будет всю жизнь на руках носить.
– И в доме всегда будет достаток. Лекари ведь хорошо зарабатывают, – добавила я и покосилась на маму Аджи.
– Может, и правда к лучшему? – вздохнула та. – Он вроде неплохой парень.
– Назад не приму, – буркнул отец.
Но я видела, что даже он оттаял, глядя, как светится от счастья его дочь. Махнул рукой.
– Пойдемте хоть позавтракаем за одним столом. По-родственному. Свидетели!
Глава 22
Дела в агентстве «Одинокий дракон» постепенно шли на лад. Минуло всего две недели, как дверь открылась для первого клиента, а в картотеке уже хранились заполненные анкеты еще пятерых. Пожилой гном. Тролль, который недавно перебрался в город из своей горной деревеньки. Юная фейри, у которой только-только прорезались постоянные крылышки. Нелюдимый орк. И ворчливая вдова-гоблинка с целой оравой крикливых зеленокожих мальчишек. В контору она заявилась со всем семейством. Мальчишки-сорвиголовы и минуты не могли усидеть спокойно, поэтому я запуталась, сколько их, пятеро или шестеро. А потом голова и вовсе пошла кругом, потому что к скачущим гоблинятам присоединилась моя дочь. В тот день мадам Пирип отпросилась проведать внучат, и Рози помогала мне в конторе. Ну как помогала – старалась не мешать.
С няней мы отлично сработались. Гнома оказалась незаменимой помощницей, строгой, но справедливой. Моей егозе немного строгих правил не помешает, но, боюсь, мадам Пирип и меня воспринимала как свою воспитанницу и наставляла нас обеих: «Розали, куда босиком на крыльцо! Валерия, надень шляпку, прежде чем выйти из дома, солнце сегодня припекает!» Она ворчала, но я понимала, что за брюзжанием скрывается доброе сердце. Мадам Пирип жила на соседней улице, приходила с утра и уходила, когда приемные часы агентства заканчивались. Гуляла с Рози в парке, учила ее читать. Вместе они готовили обед, хотя о таком одолжении я не смела и просить. Гнома договорилась с прачечной, молочником и мясником. Полностью освободила меня от всех хозяйственных дел. Не гнома, а золото!
Впервые после переезда в город я вздохнула спокойно и позволила себе робкую надежду, что все будет хорошо.
Бран забегал в обед, приносил Розали ее любимые булочки. А вечером мы частенько садились за стол все вместе. На кухоньке было слишком тесно для нас троих, поэтому обычно мы отправлялись в закусочную родителей Рисы. Сама оборотица после свадьбы переехала к Рассеру, но ее родные всегда были рады нас видеть. Угощали Розали ее любимыми блинчиками и ягодным взваром.
Конечно, совместные ужины объяснялись лишь необходимостью. Мы с Браном теперь партнеры. Он пишет статьи о моем агентстве и просит рассказывать обо всех интересных случаях. Но клиенты сейчас шли самые обыкновенные. Что интересного в пожилом гноме? Или деревенском простаке? Тролль Кролл несколько лет работал лесорубом, а теперь решил податься в телохранители. Для этого он переехал в город, снял небольшую пещерку-нору, а после некоторых размышлений понял, что для полного счастья ему не хватает только жены.
– Он неплохой парень, – рассказывала я, перебирая вилкой салатные листья и гоняя по тарелке туда-сюда единственную редиску. – Но очень застенчивый. Как все тролли. Он уверен, что ни одна девушка на него и не взглянет. Зачем им неотесанный грубиян? Поэтому он попросил позаниматься с ним, прежде чем назначать свидания. С завтрашнего дня начнем.
Перед Браном лежал открытый блокнот, в котором он делал пометки.
– Может получиться интересный репортаж! Читатели любят истории, где на их глазах происходит превращение из лягушки в принца. Это не значит, что Кролл – лягушка, – поспешно добавил он. – Это метафора!
– Вряд ли мы превратим парнишку в принца, – признала я. – Но за городского жителя он вполне сойдет! Утром пойдем с ним к портному, чтобы заменить ужасный замызганный комбинезон на приличные брюки и рубашку. Если хочешь, пойдем с нами.
Последние слова вырвались неожиданно для меня самой. Я поскорее запихнула в рот редиску, чтобы не сболтнуть еще чего-нибудь лишнего. Но что плохого в том, что Бран отправится со мной и Кроллом к портному? Ведь не на свидание я его зову. И мужской взгляд не помешает. Бран держал слово и за рамки дружбы не выходил. А мне сейчас очень нужны друзья!
– Я и сам хотел предложить, – ответил Бран. – Завтра до обеда я свободен.
– А я? – встрепенулась Рози, которая до поры до времени молчала, увлеченная поглощением блинов. – Я тоже с вами!
– Птичка, мама и дядя Бран идут не отдыхать, а работать, – сказала я. – Няня обещала утром отвести тебя на городской пляж. Что выбираешь – скучную портняжную мастерскую, где с Кролла целый час будут снимать мерки, или пляж?
Розали повздыхала, но склонилась к пляжу.
– Дядя? – с улыбкой переспросил Бран. В его ярких серых глазах плясали смешинки и отразилось какое-то другое чувство, которое я не смогла угадать.
– Смирись, – фыркнула я. – Мне вот пришлось!
Рози упорно звала журналиста дядей, так что я сдалась.
– Я не против, наоборот, – сказал он и коварно уточнил: – Значит ли это, что вы приняли меня в семью?
– Нет! – вспыхнула я.
Ну что за человек, специально меня подначивает!
Хотя, признаю, его помощь с агентством, ни к чему не обязывающие, но милые знаки внимания, вроде булочек на обед, да и просто возможность поговорить по душам много значили для меня. Ему единственному я открыла неприглядную правду о моей жизни, и Бран не отвернулся и не осудил.
Я всегда боялась оглянуться и вглядеться в темные дни моего прошлого. Гнала от себя воспоминания. Которых, кстати, было и так немного.
Отец Розали, которого я спасла, впустив в дом, оказался настоящим мерзавцем. Он опоил меня зельем с ядом василиска. Таким же средством пользовались девицы легкого поведения: после ночи с коварной красоткой глупые мужчины недосчитывались кошелька и нескольких часов памяти. Они не могли вспомнить даже лица соблазнительницы: достаточно одной капли, разбавленной в бокале вина.
Ничем другим я не могла объяснить, почему от воспоминаний рокового дня остались смутные образы и неясные обрывки. Стук под окном. Мольба о помощи. Бокал вина в мужской руке. Смятые простыни со следами первой ночи и измятая шелковая сорочка на полу. Увядшие цветы в вазе. Перстень на моей руке. Негодяй сделал со мной все, что захотел, расплатился за мою невинность сапфиром и ушел, чтобы никогда больше не вернуться… Сломал и выкинул, как ненужную вещь.
Глава 23
Кролл упирался головой в потолок мастерской. Он старался не совершать лишних движений, чтобы случайно не смахнуть огромной ручищей манекен с накинутой на него тканью или не опрокинуть длинный портняжный стол. Не зря ведь говорят: «Как тролль в посудной лавке», – тролли очень неуклюжие.
Мастер Тирк, напротив, был гномом и, чтобы снять все нужные мерки, вставал на стремянку. Если честно, зрелище было уморительное. Кролл боялся вздохнуть, потому что в прошлый раз крошечного гнома смело со стремянки мощным воздушным потоком. А портной время от времени вытирал со лба пот: умаялся. Он перемещался по телу тролля, будто рабочий по строительным лесам.
Хорошо, что Бран пошел с нами. Я плохо представляла, что сейчас носят обычные горожане: отстала от жизни за те пять лет, что не показывала носа из имения. Но напарник не подвел, дал несколько дельных советов по поводу фасона рубашки и ткани.
– Комплект одежды будет готов через пять дней! – объявил мастер Тирк.
– Ох… – вздохнул Кролл.
Темно-серая кожа троллей не бледнеет, но вид у моего клиента сделался такой, будто он сейчас грохнется на пол без чувств.