Солдат Империи. Книга вторая. Восход
– Так, в лёгкую, два выстрела.
– Две машины в сито и жмуриков шестеро.
– Откуда информация?
– Лётчики фотографии показали. Они вылетали по заявке с колонны, после обстрела, но опоздали. Сняли горящие машины.
– Понятно. Ну что, давай расставим машины по периметру для охраны базы. У меня три состава наводчиков, будут каждые 8 часов меняться.
– Ты в долгий ящик дела не откладываешь, люблю таких.
Приняв душ, я пошёл на обед. Взял поднос и двинулся вдоль раздачи, взял харчо, пюре с котлетой, салат из помидоров и компот из сухофруктов. На том месте, где должна была быть касса стоял повар с заварочным чайником.
– На десерт, – произнёс он и подмигнул левым глазом.
Я взял чайник, поставил на поднос, он оказался холодным. И понял всё. «Холодный чай на опохмел» – подумал я, сидя за столом. Так я не против. Налил в чашку, которую мне принёс тот самый повар, треть, подмигнул повару и выпил залпом, крякнул и закусил помидором.
За два дня до выхода на позицию, технику ещё раз проверили, дозаправили и даже «Кистень» попробовали в деле. Группа из 16 басмачей попытались подойти к базе на близкое расстояние, чтобы обстрелять её. По договорённости с морскими пехотинцами, их подпустили на расстояние в один километр. Два выстрела и 10 басмачей разметало в куски, затем в дело вступили морпехи и закрыли вопрос о безопасности.
– Знатно твои сработали, – сказал полковник Рубцов и добавил,
– Парочку оставишь на базе?
– Три, а три будем тестировать, затем поменяем их местами, – ответил я. – Завтра уходим на Дамаск, а затем – куда будет нужнее.
– Удачи.
– Не помешает.
Нас прикрывал вертолёт, два танка, два грузовика пехоты, ехали всю ночь и весь день. К вечеру на одной из остановок пополнили запас горючего, поужинали.
– Внимание! Противник с лева! К бою! – прозвучала команда в радиостанцию.
– Зарядить осколочным и термитным, – скомандовал я.
– Навести на цель.
– Есть, навести.
– Есть, навести.
– Я беру правый фланг, вы – центр и левый фланг.
– Готово.
– Готово.
– Огонь.
Корпус установки мягко качнуло, она встала на место.
– Что там, Миша?
– Танки.
– Зарядить кумулятивным или бронебойным. Огонь по готовности.
– Есть, по готовности.
– Есть.
В прицел я увидел, как вертолёт заходил над колонной бронетехники противника поливая её ракетами и снарядами из пушек.
– Поднять башню на два метра, зарядить бронебойными оба ствола.
– Есть, зарядить бронебойными, – отозвались две других машины.
– Ребята, постарайтесь никого не упустить, бейте в хвост колонны.
– Есть, не упустить.
– Есть, в хвост колонны, – отозвались «Кистень» и «Бердыш».
– Ну, кто больше техники сожжёт? Кто соврёт, того вырвет! Поехали.
В колонне врага, которая пыталась зайти в тыл правительственным войскам, было два десятка БМД-2, десяток БМП и десяток танков Т-64. Но, неожиданно для себя и для нас, они подставили борта нашему вертолёту и нашим шести стволам, которые уже сделали 18 выстрелов и продырявили пятнадцать единиц. Вертушка изрешетила 7 единиц БМД-2 и пошла на базу за боеприпасами. Ей на смену вылетели две других вертушки.
– Миша, правая пушка на тебе, кумулятивным стреляй после меня.
– Есть.
Через пять минут «Протазан» сделал ещё восемь выстрелов, колонна перестала существовать, с «Кистеня» доложили,
– Два УАЗА с флагами Сирии в нашу сторону.
– Переводчика ко мне, живо, и выйти на их канал для переговоров.
– Есть, переводчика.
– Офицер с сирийским флагом к нам, – доложили с головы колонны.
– Веди, к центру колонны.
– Есть.
– Лейтенант Зафар, вооружённые силы Сирии.
– Толь Толич, вооружённые силы России.
– Мы ждали подкрепление из Латакии, думали будет больше техники и солдат.
– Разве нас мало?
– Да как сказать…
– Так и говори, что не веришь в силу русского оружия. Наводчики! Ко мне.
– Есть.
– Есть.
– Ну, сколько кто подбил?
– Я два.
– А я три.
– Мне оставили один?
– И кто соврал, если я три подбил.
– Надо запись посмотреть, – сказал капитан Хмуров, наводчик с «Бердыша».
– Тут без записи видно, что противник не доставал нас, поэтому мы и развлеклись как в тире. Но в будущем так просто не пройдёт, поэтому быть на чеку и готовым ко всему. Пополнить боезапас на технике и выдвигаемся к союзникам на помощь. Думаю, что им трудновато, иначе они не выслали бы к нам проводника. Всё выдвигаемся.
Вдоль дороги по сторонам были выкопаны и обложены мешками с песком огневые точки. Сирийцы, смуглые или не мытые смотрели на нас с надеждой, глаза были голодные и без надежды на хорошее. «Да. Не вдохновляет на подвиг и победу», –подумал я и, сняв шлем, вышел из капсулы, чтобы обсудить с местным командование ситуацию. Так называемая оппозиция теснила солдат Асада и имела преимущество в вооружение и снабжении, так как контролировала трассу и поставки.
– Ставь задачу, генерал, – сказал я.
– Она проста – победить игиловцев* и выгнать их из Сирии! – ответил он.
– Понятно. Кто, отвечает за данный сектор? – спросил я.
– Полковник Фарух, – сказал стоящий за генералом военный.
– Прошу к карте, – произнёс я.
– Где, что, кто окажет содействие моей артиллерии?
– Все солдаты данного сектора, – ответил Фарух.
– Что нам нужно сделать в данном секторе?
– Оттеснить врагов от трассы и нанести поражение технике и живой силе.
– Есть данные разведки о противнике?
– Да. Бронетехники около семидесяти единиц и около трёх тысяч пехоты.
– Где происходит огневой контакт с противником?
– Практически по всей трассе.
– Ясно. Необходимо три переводчика и понимание ваших солдат, о том, что мы вступили в бой на вашей стороне.
– «Бердыш».
– Есть, «Бердыш».
– Контролируешь юг, юго-восток.
– «Кистень».
– Есть, «Кистень».
– Юго-запад, запад.
– «Протазан» контролирует Северо-запад; Север; Северо-восток. Стреляем по всем, кого определяют переводчики, а так-же по запросу сирийской пехоты и нашей. Всем всё понятно? Тогда приступаем немедленно. И помните, что у нас на каждую машину по три состава экипажа. Меняемся каждые 4 часа. Всем, всё ясно?
– Так точно.
– Так точно.
– За дело, экономьте снаряды, в пустую не тратить.
В первый вечер и ночь, благодаря нашей оптике, мы уничтожили на подходе около десяти танков, пять БМД и два БТР, пехоты около шестидесяти человек. Оппозиция ощутила потери не сразу, только утром, когда стало видно усеянную пустыню горящей техникой и телами. Со злости они пошли в атаку и попали под наш огонь, правда стрелять мы начали только тогда, когда техника врага подошла на 4-5 километров, а пехота просочилась на триста-двести метров. Через час боя они отступили, потеряв около восьми единиц техники и около двух сот пехотинцев. На окраине Дамаска резко поменялась ситуация, противник нёс потери, солдаты правительственных войск воспряли духом и были готовы атаковать противника. В планах штаба не было атаковать противника, удержать позицию и только. Но днём подошло подкрепление в размере 230 солдат и пяти танков Т-72 и 6 орудий.
Полковник Фарух выслушал меня и принял решение атаковать после артиллерийского обстрела в северном направлении, там как раз скопилось несколько сотен басмачей. Темнеет в пустыне рано, мы решили атаковать за час до сумерек. В 17:00 шесть орудий, два наших танка, три сирийских, три моих установки несколько миномётов нанесли удар по скоплению пехоты и бронетехники. Они побежали, не выдержав огня, Фарух поднял в атаку бойцов. Это было так неожиданно для оппозиции, что до наступления ночи в 19:00 их гнали и не брали в плен радикалов. Успех был феерический, разгром противника полный. В темноте вернулись солдаты Асада, мы продолжали стрелять в спины бежавшего противника.
Утром подошло ещё подкрепление, они начали зачистку и подсчёт потерь противника. Выяснилось, что в ночной атаке враг понёс потери в количестве 8 единиц техники, около 130 человек пехоты убитыми и ранеными, при зачистке взяли в плен ещё 38 бандитов, которые прятались в секторе нашей атаки. Слухи об успешной операции под Дамаском быстро разнеслись по всей Сирии и Ираку, игиловцы* несли потери от нашей авиации и солдат Асада. Нас перебросили на другой фронт, оценив пушки и снаряды.
Мы находились в сотне километров от Пальмиры на окраине селения, которое превратили в крепость из бетона и стали, подземных ходов, полно профильных окопов, вкопанной техникой от бронетранспортёров до танков. Селение располагалось в низине горы и на окраине горы и контролировало дорогу на Пальмиру. Наша авиация закончила работу сирийская пехота пошла в атаку на зачистку. Неожиданно заработали пулемёты и танковые пушки, которые остановили наступление, сирийцы залегли. Положение резко поменялось не в лучшую сторону. Нужно было прикрыть пехоту, дав ей возможность отступить.
– Лёша, Коля! Засекайте танки и БМП от длинного дома в центре деревни вправо, а мы с Мишей – влево от него.
– Принято. Думаете, будем работать по целям? – произнёс, по голосу, Николай.
– Я всегда думаю, – ответил я.
– Наводишь на цель, затем жмёшь на зелёную кнопку «сохранить», затем на вид снаряда. И так далее, потом пушка сама будет наводить на цель, ты только будешь жать на педаль. Запомнил?
– Так точно.
– Тогда, погнали по нерусским, с завидной периодичностью, – выдал я.
Через пять минут с нами связалось командование сирийской армии,
– Прошу помочь огнём, пехота залегла, несём потери.
– Прикажите головы не поднимать тридцать минут, – ответил я.
– Сделаем, – послышался по радиостанции голос переводчика.
– Работаем ребята, по тем целям, которые засекли. Потом меняем позицию, расстояние критичное, могут пушками достать. Итак. По каждой цели по снаряду. Погнали!
Пушка автоматически останавливалась на определённой цель, оставалось только нажать на педаль. Танковая башня подскочила на несколько метров при попадании снарядом 152 миллиметра, бронеколпаки разлетались в куски. Боезапас закончился, я подал команду:
– Заряжаем по полной!
Подъехала машина со снарядами и техническим персоналом. Через три минуты в шлеме прозвучал голос старшего техника:
– Полна коробочка, только снаряды кумулятивные и термические. Бронебойных и осколочных практически нет.
– Меняем позицию. Мы – влево, за скалу; вы – вправо и метров триста назад.
– Есть, вправо и 300 назад, – ответил Николай.
– Паша, влево 120 градусов и вперёд 450 метров.
– Есть, – ответил механик.
Через три минуты он доложил,
– На месте.
– Принято. В право 120 градусов.
– Есть.
– Не видно деревни, только верхние дома, – сказал Миша.
– Работаем по целям на гребне деревни. Ищем цели и фиксируем.
– Есть. – ответил Михаил.
– Ну как? – спросил я через пару минут.
– Есть танк и два дота.
– И у меня танк. Работаем.
Михаил трижды выстрелил. После третьего выстрела машину качнуло, как при попадании снаряда.
– Что это было?
– Попадание, командир, – сказал Паша, – Рикошет.
– Механик, назад 150 метров. Срочно!
– Есть.
Машину качнуло, установка рванула назад, перед техникой разорвался снаряд.
– Вовремя ушли, – произнёс Паша.
– Это мой танк нас засёк, – сказал я. – Механик, стоп. Задействовать лифт.
– Есть.
Башня поднималась на два метра, сзади амортизатор упирался в башню, чтобы поставить упор, иначе башню могло сорвать при выстреле.
– Готово. Не промахнись, командир, – произнёс Паша.
– Не промахнусь.
Противник мог видеть не всю установку, а только башню. Сидя в капсуле, видел больше, тем более что знал примерно, где противник. Введя поправку в прицеле, нажал на педаль – выстрел. Башню качнуло так, что машину приподняло на половину метра.
– Опустить лифт, – приказал я.
– Есть, – ответил Паша.
Щёлкнул упор и пополз по пазу в сторону механика, башня медленно стала опускаться, затем щёлкнули зажимы и техника пришла в первоначальное состояние.
– Механик, влево триста и назад триста.
– Есть, триста и триста.
Мы отошли на предельное расстояние выстрела Т-72 и зашли почти во фланг противника.
– Коля, как вы там?
– Нормально. Нас обстреляли, мы отошли ещё на триста метров.
– Все целы?
– Так точно, они промахнулись.
– Ну слава Богу, – сказал я и добавил,
– Лифт используйте.
– Принято.
– Командир, шесть минут осталось и пол часа истекут, – сказал Паша.
– Есть, шесть минут. Задействовать лифт.
– Есть, – ответил механик.
– Миша, стреляем по всему, что увидим, используем весь боекомплект.
– Есть, весь бое комплект.
Башня поднялась. Мы, находя цели, стреляли по очерёдности, поражая доты и простреливая термитными снарядами окопы. Деревню окутал чёрный дым на левом фланге. Пехота воспользовалась моментом и отошла на исходную позицию.
– Ровно тридцать минут, – доложил механик.
– Славно. Заряжаться.
Миша взял радиостанцию и связался с техниками. Через пять минут техники открыли боковые люки с стали укладывать в транспортёр снаряды. Когда снаряд ложился в ячейку, на экране появлялся цветной рисунок снаряда с обозначением какой снаряд и сколько штук. Вдруг экран замигал, не опознавая какой снаряд в укладке.
– Техники, в чём дело?
– Прошу выйти из машины, товарищ полковник, – ответил старший механик.
Открыв боковую дверь, я вышел из машины.
– В чём дело? Почему снаряд не распознаётся системой?
– Товарищ полковник, мы вам зарядили три бронебойных, три кумулятивных и два экспериментальных термитных. Нужно перегрузить систему распознавания. Снаряды секретные, нужно их попробовать в деле.
– Понял, сделаем. Есть ещё вводные? На каких целях попробовать?
– На Ваше усмотрение, товарищ полковник.
– Когда снаряды подвезут?
– Не могу знать, заявку послал ещё вчера.
– Понятно. Сколько осталось снарядов?
– Штук сорок, из них тридцать экспериментальные.
– Понятно. На бердыше тоже есть экспериментальные?
– Так точно.
– Людей береги, укрывай по мере возможности.
– Есть.
– Сейчас отстреляемся и готовь обед.
– Уже готовится.
– Ну и славно, капитан.
– Миша, запроси сирийцев, наша помощь ещё нужна?
– Они сами связались. Сейчас авиация отработает, тогда мы добьём что останется.
– Принято.
В небе показались наши самолёты и через минуту деревню заволокло дымом и грохотом.
– Механик, на первоначальную позицию. Миша, стреляй по всем дыркам в деревне.
– Есть, есть, – ответили оба.
Установка со скоростью 60 километров в час двинулась к деревне, поднимая пыль.
– Бердыш, следуй за мной, стрелять без команды.
– Принято, выполняю.
Мы подошли раньше второго экипажа. Я зарядил экспериментальный снаряд и стал искать цель в дыму и пыли. Выстрелила правая пушка, затем ещё раз, тут я увидал дот в доме, из которого торчал ствол крупнокалиберного пулемёт. Навёл на цель и нажал на педаль выстрела. Прозвучал выстрел, дом охватило яркой красной вспышкой с фиолетовой окантовкой по кругу. Дом осыпался за секунду и пламя ушло в глубь, вероятно там был тоннель в гору, на которой стояла деревня, её тряхнуло и появился разлом, разделивший деревню.
– Вот это да! Вот это боеприпас. Интересно там случайно не ядерный заряд был? -сказал я.
– Да-а-а, – произнёс механик,
– Может в склад попали?
– Может, – ответил я.
Вторая машина открыла огонь по деревне, перенося огонь вниз. По низине протекал ручей, который испарился, поднимая пар после выстрела экспериментальным снарядом из Бердыша. Точнее, часть ручья, которая струилась вниз к трассе на Пальмиру. Израсходовав боезапас, отошли назад на триста метров, заглушили двигатели и вышли из машин.
Ребята закурили, вытираясь полотенцами смотрели друг на друга. В технике стояли кондиционеры. «Значит, от напряжения вспотели», – подумал я.
– Ну как, хлопцы? – сказал я и осмотрел всех.
– Нормально, товарищ полковник, – ответил механик.
– Ну раз так, то после обеда загрузка снарядов и осмотр техники, на предмет трещин в броне и гусеницах. Затем ждём приказ на дальнейшие действия. Последние мои слова заглушили два самолёта, заходящих на деревню. Обстреляв ракетами точки, пара СУ-29 пошла на разворот и в радиостанции послышался голос пилота,
– Вы что там бездельничаете? Боитесь попасть под обстрел?
– У нас пульки закончились, сейчас подвезут, тогда ваша помощь будет не нужна, – ответил капитан.
– Добро. Если что, зовите, поможем, – прохрипел голос в динамике.
– Командир. К нам два аборигена, один переводчик, – произнёс Николай.
– Просить будут что-нибудь, – добавил командир второй машины.
– Салам, русские, – произнёс грузный мужчина в форме сирийской армии.
– И тебе, салам, – ответил я.
– Что скажешь?
– Даиш* бегут, надо обстрелять их.
– У нас осколочных снарядов нет, только термитные, – ответил я.
Переводчик замялся с переводом, грузный сириец с непонимание посмотрел на меня и на русском произнёс,
– Какая разница какие снаряды?
– Ну если для тебя нет разницы, то после зачистки деревни обстреляем противника.
– Пока будем зачищать, они уйдут на 5-7 километров.
– Не беспокойся, достанем, – ответил я и сказал своим,
– Обед откладывается. Как только сирийцы войдут в деревню, работаем по отступающим басурманам. Хотя, думаю, что и в деревне для нас будет работа. Поэтому, если есть осколочные снаряды, их использовать по отступающим, в деревне использовать экспериментальные. Всем всё ясно?
– Так точно, – ответили хором мои подчинённые.
– Тогда по машинам и за дело.
Я оказался прав, в деревне осталось ещё четыре бункера, в которых было одно орудие и три крупнокалиберных пулемёта. Нас обстреляли пулемёты, другую машину пушка. Пришлось уничтожить бункеры и снова отойти на исходную позицию и осмотреть технику после обстрела. Мой механик матерился на арабов, трогая следы от пулемётных пуль на броне.
– Что там? – спросил я механика.
– Мало-мало покусали, – ответил тот,
– Но ни чего серьёзного. Сейчас катки посмотрю и будет ясно, что по чём.
– Не затягивай, – ответил я.
Вторую машину обстреляла пушка, след от снаряда остался на лобовой броне. Ребят слегка контузило, вышла из строя электроника, которая не могла перегрузиться. Всё мигало и не включалось.
– Механик. В машину. Поднять лифт.
– Есть, поднять лифт.
Наблюдая в прицел, долго думал, как они уходят. Затем меня осенило: на гребне был выход. Басмачи, пригнувшись, выходили из лаза и ползком переходили в овраг, который с гребня спускался за деревней. Зарядив снаряд, навёл примерно на выход из лаза и нажал педаль. Выстрел. Снаряд скользнул по земле и растёкся метров на сто. «Не то», – подумал я.
– Опустить лифт.
– Есть, опустить лифт.
Я попытался выстрелить как миномёт, навесом. На дисплее появилась стрелка, которая указывала куда попадёт снаряд. «Будет перелёт», – подумал я и, всё же, нажал на педаль. Выстрел, затем ещё раз и ещё, корректируя между выстрелами.
– Механик, к краю обрыва, вперёд.
– Есть, к краю обрыва, – ответил он.
Я долго выбирал в какой ДОТ выстрелить, затем решил, что стрелять надо во все амбразуры. Наверняка от них шли ходы-сообщения, которые соединялись между собой. Я не знал, что, работая как миномёт, попал в конец оврага, где скопились около сотни душманов. Сгорели они, как тополиный пух, в ходах-сообщения зажарились ещё около двадцати игиловцев*. Сирийские солдаты стали входить в деревню, но не особо торопились, опасаясь попасть под наш огонь. Через два часа зачистка закончилась. Мы, взяв на буксир вторую машину, подтащили её на открытую местность и вызвали два вертолёта для эвакуации техники. Сирийцы ходили кругами около наших орудий, пытаясь заглянуть во внутрь. Мы их отгоняли как мух от мёда, особенно у кого были телефоны, что бы не фотографировали. Подошёл их командир, тот самый грузный сириец.
– Что за орудия? Я в академии Фрунзе не видел таких, когда учился, – попытался войти в доверие он.
– У нас много оружия, которые ты не видел, – ответил я, загородив ему люк в технику.
– Можно посмотреть? – спросил сирийский командир.
Я отрицательно покачал головой:
– Секретное оружие, не положено.
Сириец нахмурился и произнёс с обидой:
– Мы же союзники, а ты не даёшь посмотреть твои пушки.
– Знаешь, что такое военная тайна? – в свою очередь ответил я,
– Пока эти орудия не испытали и не поставили в войска, не могу.
– Я понимаю, – ответил сириец и добавил,
– Идём к нам, кушать будем. Вертолёт не скоро прилетит.
Два грузовых транспортника прилетели через шесть часов, без техники, только доставили снаряды и техников.
– Где техника? – спросил я, у майора, который прилетел с техниками.
– На платформах по шоссе везут, – ответил он,
– К утру будут.
– Ясно, – ответил я и пошёл в капсулу спать.
Проснулся я от сигнала в шлеме, надел его и услышал,
– Просыпайтесь, Вас вызывают на связь из штаба базы Хмеймим.
– Как служба?
– Потихоньку, – ответил я и зевнул.
– Я тебя разбудил?
– Сам как думаешь, время половина первого, – ответил я, посмотрев на часы.
– Вертолёт на подлёте, жду в штабе.
– Принято, – ответил я и, посмотрев в мониторы, открыл дверь капсулы.
Собрав личный состав, проинструктировал их. Через тридцать минут вылетел на базу. Там меня ждал Толстый и несколько инженеров, так же, полковник Махнов, сын Батьки.
Поговорив о технике, о недостатках, положительных моментах, от том, что не зря их изготовили, что где-нибудь кроме Сирии она ещё пригодится.
– Как новые снаряды?
– Это что-то. Даже лучше термитных. Правда на технике пока не проверили, только на дотах и капонирах, – ответил я.
– Так, три машины мы забираем в Россию, три ещё протестируем, но уже без тебя. Тебя ждёт Махнов, хочет с тобой что-то обсудить.
– Хорошо.
– Здравствуй, Росомаха.
– Поводырь, – ответил я.
– Есть одно дело, государственной важности. Требуется твоя помощь.
– Так я, вроде, не служу уже.
– Ошибаешься, служишь. И в звании полковника.
– Так это для тестирования техники, не более того, – ответил я в растерянности.
– Я сейчас вместо отца, возглавляю его отдел. Здесь будет проведена спец операция, но не нашими спецами. Ты нужен что бы помочь и проконтролировать эту операцию. В данный момент у нас нет специалиста твоей квалификации, один молодняк без опыта. Так что, необходима твоя помощь.
– А что же вы про меня раньше не вспомнили, когда мне было трудно, когда жрать было нечего, когда выл от безысходности.
– Извини, тогда не мог тебе помочь.
– А ну да, тогда нет, а сейчас давай впрягайся, – зло ответил я.
– Толь Толич. Ради памяти отца помоги. Дело очень сложное и важное.
– Найди водки, хорошей и закусить, я пока помоюсь, потом всё обсудим, – сказал я и потом пожалел о своём решении. Но это было потом.
Выйдя из душа, обнаружил накрытый стол и полковника Махнова.
– Водка в морозилке, – сказал он.
– Так наливай и рассказывай.
Даиш*( игил) перевозят много денег, золото и камни для оплаты боевикам. Нам известен маршрут и время. Охрана, четыре джипа с пулемётами и двадцать бойцов. Ваша команда, десять бойцов спецназа ГРУ, один из сил специальных операций и ты. Всего двенадцать человек. Ты работаешь снайпером в команде. Задача, помочь им и проследить, что бы груз был доставлен на базу. Сумма очень большая, несколько миллиардов. На место засады вас доставят вертолётом, после операции, так же, заберу вертолётом.
– Где будет проходить операция?
– На границе с курдами.
– Когда выходим?
– У тебя есть два-три дня.
– Наливай.
*****
– Что такой хмурый? – спросил командир группы.
– А чего веселиться, – ответил я.
– Фарт кислых не любит, – изрёк он.
– Где-то я уже это слышал и не раз. Уверен, что здесь они поедут?
– Должны здесь, больше негде.
– Уверен?
– Да.
– Ждём третьи сутки, бока уже отлежал.
– Потерпи, уже скоро, – ухмыльнулся командир.
Колонну засёк наблюдатель через шесть часов, она двигалась вдоль гор на предельной скорости. Машин оказалось не четыре, а пять, пятым был микроавтобус раскрашенный под цвет «хаки». Грузовички «Тойота» с пулемётчиками в кузове ехали спереди и сзади, игиловцы зорко вглядывались в горы и в сторону пустыни.
– Всем готовность номер один, – услышал я по радиостанции, через микрофон в ухе.
Когда колонна поравнялась с засадой прозвучала команда,