Тьма бывает и в полдень (сборник)
«Надеюсь, теперь он останется доволен», – утирая пот со лба, подумал повар.
Выкурив подряд три сигареты, Черкасов вернулся в зал и с удивлением заметил: теперь люди едят вполне нормальную пищу. Никакой тухлятины!..
«Мама родная! – подумал Алексей Романович. – Похоже, у меня была галлюцинация. Очень странно! У нас в роду, насколько помню, ни одного сумасшедшего! Неужели я рехнулся?» Он покрылся с ног до головы холодным потом, руки затряслись, в горле пересохло. Черкасов схватил со стола бутылку минеральной воды и выпил залпом прямо из горлышка.
Пьяный в лоскуты Ивлев удивленно уставился на него.
– Ни х-х-хрена с-себе, – пробормотал Геннадий Викторович, утробно икая. – В-воду пьет! Д-дурак!
Прошло некоторое время. Рыба в духовке поспела. Повар удовлетворенно оглядел дело рук своих, полил топленым маслом, присыпал зеленью и передал официанту. Тот заторопился в зал, памятуя строгий наказ Николая Петровича: обслужить в лучшем виде.
– Думаю, вам понравится, – вкрадчиво промурлыкал он, ставя блюдо на стол перед Черкасовым.
Глава фирмы «Олимп» глянул, истошно завопил и выбежал из ресторана. Вместо рыбы, запеченной по-московски, Алексей Романович увидел полусгнившую человеческую руку…
– Больной какой-то, – пожала плечиками Наташа.
– В-ваня! Давай по этому поводу тяпнем! – незамедлительно предложил Ивлев Королеву…
Тот же день. Пансионат «Лесной».
17 часов 45 минут
– Проклятый ветер! Он меня обанкротит! – ругался Николай Петрович Зубов, расхаживая из угла в угол, как тигр в клетке. Он с супругой жил здесь же, в трехкомнатном, оборудованном всеми удобствами номере. – А строители тоже хороши! Не могли нормальный мост построить! Сволочи!
Зинаида Дмитриевна Зубова, полная тридцатилетняя женщина, томно возлежала на диване, наблюдая за мужем с ленивым интересом.
– И в придачу псих этот свалился мне на голову, – продолжал бушевать Николай Петрович.
Неожиданно послышался стук в дверь. Чертыхнувшись, Зубов отворил и замер в удивлении. На пороге стоял Черкасов.
Выглядел Алексей Романович ужасно: всклокоченные волосы, бледное до голубизны лицо, дикий взгляд.
– Что вам угодно? – опомнился хозяин пансионата, с трудом натягивая на физиономию приветливое выражение.
– Я уезжаю, – прохрипел Черкасов. – Не могу больше!
– Вы хотите получить деньги за неизрасходованные дни? – догадался Зубов (оплата здесь всегда производилась вперед. Народ-то разный попадается. Вернее, жулье сплошное! Поживет, а потом смоется, не заплатив). – К сожалению, это невозможно…
– Да оставьте их себе, – устало отмахнулся Черкасов. – Просто я…
– Невозможно по другой причине, уважаемый э-э-э… Уважаемый господин! Ночью был сильный ветер, он сломал дерево, которое, в свою очередь, разрушило мост через реку, а другой дороги нет! Мне очень жаль!
Черкасов ошалело поглядел на Зубова, тяжело вздохнул и, резко развернувшись, зашагал прочь.
– Псих ненормальный, – убежденно сказала Зинаида Дмитриевна. – Зачем ты вообще сюда таких пускаешь! Пусть для начала справку от врача предъявляют!
– Деньги не пахнут, – философски изрек Николай Петрович. – Не лезь в дела, в которых ничего не понимаешь!
Глава 4
Понедельник, 9 октября 1995 г.
Пансионат «Лесной».
Второй день полнолуния. 3 часа ночи
Этой ночью Черкасов не рискнул ложиться спать, опасаясь вновь увидеть горбатого карлика, внушавшего ему животный ужас. Однако уловка не сработала. Сперва вроде все было нормально, но после полуночи начали происходить странные вещи.
У журнального столика выросли мохнатые крылья, и он закружился под потолком, мерзко хихикая. Кровать стала приплясывать на месте, высоко вскидывая деревянные ножки. Перепуганный Алексей Романович хотел убежать из номера, но дверь бесследно исчезла. Его окружали сплошные ровные стены. Тогда глава фирмы «Олимп» уселся на пол и горько заплакал. Кто-то за спиной издевательски захохотал. Черкасов резко обернулся. Из зеркала на него смотрела глумливая, неописуемо отвратительная физиономия.
– Салют, придурок, – сказала рожа. – Спорим, не догонишь?
Алексей Романович попытался ухватить чудовище за длинный нос, но оно ловко увернулось.
– Не догонишь! Не догонишь! – издевался скрипучий голос.
Страх придал Черкасову мужества, и он ринулся прямо в зеркало. Появилось ощущение полета, затем сильная боль во всем теле от удара о землю. Немного опомнившись, он огляделся и понял, что сидит у подножия черного замка, на кроваво-красной траве. В отдалении кривлялась рожа.
– Чего же ты расселся, – верещала она. – Иди ко мне! Иди!
Черкасов пошарил руками по земле, нашел тяжелый железный лом и двинулся по направлению к монстру. Тот попятился скуля, но почему-то не убежал. Приблизившись на достаточное расстояние, Алексей Романович широко размахнулся и нанес удар…
* * *Начиная со вчерашнего вечера Мамая преследовало хроническое невезение: сперва повар, обозленный капризами Черкасова, отвел на Мамае душу, обругав пса последними словами, затем хозяин пансионата пнул его ногой, пробормотав сквозь зубы: «Осточертела мне эта проклятая дворняга!» – потом Дима Разумовский запустил из окна пустой бутылкой. Поэтому Мамай, пес от природы впечатлительный, страдал бессонницей, бродя по двору взад-вперед и жалобно поскуливая. Высоко в небе зловеще сияла белесая луна. Деревья в лесу сгрудились угрюмой, недоброй толпой, словно собираясь кого-то линчевать. Слабенький ветерок воровато шелестел опавшей листвой. Мамаю хотелось горестно завыть, но он сдерживался, понимая, что таким образом накличет на свою голову новые неприятности. Внезапно пес замер, насторожился. На втором этаже распахнулось окно, и оттуда вывалилась темная фигура. Некоторое время человек сидел на земле, напряженно уставившись куда-то вдаль, потом направился к нему, к Мамаю. Пес на всякий случай завилял хвостом, заскулил, как бы говоря: я не кусачий, хороший, ласковый.
Последнее, что увидел Мамай, – блеснувший в лунных лучах железный лом. Затем голова взорвалась от боли, и он полетел в бездонную черную пропасть.
* * *– Вот тебе, сволочь! Получи! Мало?! На еще! Будешь знать, как из зеркала дразниться! – приговаривал Черкасов, обрушивая на чудовище удар за ударом. Лишь когда оно превратилось в кровавое месиво, Алексей Романович успокоился, вернулся в номер и прилег на кровать. Спустя несколько минут глава фирмы «Олимп» крепко спал…
Тот же день. Пансионат «Лесной».
8 часов утра
– Господи! Какой ужас!.. Кому это понадобилось?! Бедная собака! Мерзавцы! – доносились со двора возмущенные голоса. Лениво потягиваясь, Осипов выглянул в окно. Несколько человек из числа постояльцев столпились вокруг останков несчастного Мамая. Немного в отдалении стоял повар. На глазах его блестели слезы.
– Что случилось? – спросил Леонтьев, не поднимаясь с кровати.
– Собаку кто-то убил, вернее, растерзал! Смотреть противно!
– Падлы! – резюмировал Кручинин, затягиваясь сигаретой. – Сейчас не народ пошел, а сплошное зверье!
Глеб молчал, о чем-то напряженно размышляя.
– Так я и думал! – выдал наконец он. – Начинается!
– Что именно? – поинтересовался Осипов.
– Начинает сказываться воздействие полнолуния! Кто-то из живущих здесь людей находится под сильным влиянием дьявола. Собака – только начало. Дальше будет хуже…
Осипов в ответ скептически усмехнулся, а Кручинин выразительно покрутил пальцем возле виска.
* * *В это самое время Алексей Романович Черкасов тоже наблюдал из окна за происходящими во дворе событиями.
На губах коммерсанта застыла злорадная усмешка. Ишь как всполошились, гады! Нельзя ведь безнаказанно издеваться над человеком, не давать ему спать, кормить тухлятиной! Может, поумнеют?! Хотелось бы надеяться! Вон тот хвостатый с копытами в белом колпаке явно расстроен! Плачет! Хи-хи-хи! Посмотрим, что подадут на завтрак, и если это опять окажется кусок мертвечины, то придется преподать им новый урок…
Тот же день. Пансионат «Лесной».
10 часов утра
После завтрака Степан решил прогуляться. Погода сегодня выдалась хорошая, ясная. Прохладный воздух приятно освежал легкие. Выйдя со двора пансионата, Осипов углубился в лес. Под ногами пружинил толстый слой опавшей разноцветной листвы. Было тихо, спокойно. Степан неторопливо шагал куда глаза глядят. Только теперь он понял, чего ему не хватало в Москве: уединения, тишины и свежего воздуха. Вспомнилась нервная, выматывающая работа, сквалыжная харя директора фирмы, разгильдяи-подчиненные. «Жидовская морда» только и думает, как деньги зажать, а обормоты-охранники регулярно дают ему для этого прекрасные поводы: то напьются на работе, то проворуются… Осипов горестно вздохнул… Или уйти в банду к Крутому? Тот давно зовет. Нервотрепки там, конечно, не меньше, если не больше, зато отношения с коммерсантами в корне другие. На охранника барыга смотрит как на своего слугу, а перед бандитами на цырлах скачет. Боится, падла!..
Осипов присел на толстое поваленное дерево, закурил сигарету. Тонкие сизые струйки дыма причудливо перевивались в прозрачном воздухе. Погруженный в свои мысли, Степан не услышал крадущихся шагов за спиной…
* * *За завтраком Черкасов понял – чудовища не образумились, продолжают строить козни! На принесенной ему тарелке лежал здоровенный кусок кала, а официант наглым образом уверял, будто это яичница с ветчиной. Вместо кофе подали кошачью мочу. Но Алексей Романович сдержался, не выразил возмущения. Пусть чудовища думают, что он смирился с их подлостями! Пусть! Тогда легче будет нанести удар, а начнешь скандалить – злодеи насторожатся, приготовятся к отпору. Поэтому Черкасов сделал вид, будто ничего особенного не случилось, даже вымученно улыбнулся официанту, а когда тот отошел, потихоньку выбросил содержимое тарелки под стол. Потом он обратил внимание на одного из монстров, сидевшего неподалеку. Тот выглядел на редкость мерзопакостно: плоская, как блин, рожа покрыта густой шерстью, с красными глазами, маленькими кривыми рожками и свиным пятачком вместо носа. Смачно чавкая, страшилище поедало яичницу: вкусно пахнущую, с аппетитными ломтиками поджаренной ветчины! Алексея Романовича захлестнула волна возмущения. Этот урод жрет натуральный продукт, а ему, главе фирмы «Олимп», приносят кусок говна?! Ну уж нет! Так дело не пойдет! Страшилище облизало гнусную физиономию длинным тонким языком.
Черкасов затрясся от ненависти.
– Подлец! Скотина! Ты мне за все заплатишь, – хрипло шептал он.
После завтрака монстр наскоро переговорил с двумя своими приятелями (не менее пакостными на вид) и неторопливо двинулся к выходу. Алексей Романович осторожно проследовал за ним. «Свиное рыло» зашел на минуту в номер, надел кожаную куртку, усеянную ядовитыми желтыми шипами, и направился в лес. Черкасов крался по пятам, выжидая удобного момента. В руках он крепко сжимал подобранную по дороге увесистую палку. Наконец урод уселся на поваленное дерево, закурил сигарету. Алексей Романович широко размахнулся и нанес первый удар, второй, третий… Внезапно он замер… Неподалеку слышались голоса… Вычислили, сволочи! Спешат на помощь! Одному со всеми не справиться! Придется потерпеть… Злобно оскалившись, глава фирмы «Олимп» шмыгнул в кусты…
* * *Голова разламывалась от боли. Виски стянуло свинцовым обручем. В затылке пульсировала кровь. Вдобавок его всего трясло. С трудом открыв глаза и кое-как сфокусировав взгляд, Степан понял причину тряски – рука Кручинина.
– Ну наконец-то! – облегченно улыбнулся Николай. – Как себя чувствуешь?
Осипов промычал нечто неразборчивое.
– Понятно, – нахмурился стоявший рядом Леонтьев. – Здорово его уделали! Говорить не может!
Они с Крутым отправились искать Осипова, так как Степан по рассеянности утащил с собой ключ от номера. Всю дорогу Кручинин яростно материл «раздолбая Степку», но, увидев, в каком тот состоянии, подавился руганью. Степан лежал на спине, обратив к небу залитое кровью лицо. Рядом валялась усеянная алыми брызгами суковатая дубина.
– Проклятые чурки! – зарычал Крутой, нимало не сомневаясь, что нападение на Степана – дело рук дагестанцев, обещавших отомстить. Оставив Осипова на попечение Глеба, он, держа наготове пистолет, обследовал ближайшие окрестности, но безрезультатно… В радиусе трехсот метров не было ни машин, ни людей. Вернувшись, Кручинин начал помогать Леонтьеву приводить в чувство Осипова. Наконец их труды увенчались успехом. Слабо застонав, Степан открыл глаза…
– Не может говорить! – повторил Глеб. – Вероятно, сильное сотрясение мозга. Нужно доставить его в больницу, а потом вернуться. И рассчитаться со сволочью, которая это сделала. – Они подняли товарища на руки и, пыхтя от напряжения, потащили к пансионату…
Тот же день. Пансионат «Лесной».
12 часов 35 минут
– Твою мать! – в очередной раз выругался Леонтьев, нервно комкая в кулаке сигарету. – Ума не приложу, как чурбаны сюда добрались, если мост сломан?!
Крутой неопределенно пожал плечами – черт их разберет! Может, через лес?
– Администраторша говорила, что там невозможно проехать, – возразил Глеб. – К тому же до ближайшей деревни не менее десяти километров. Здесь не Чечня! Вряд ли наши «орлы» в партизаны подались!
– Но больше некому!
– Откуда ты знаешь?! – прищурился Леонтьев. – Сейчас полнолуние, да не простое, а особое!
– Перестань пороть чушь! – рассердился Кручинин. – Задолбал своими суевериями!
– Полнолуние – не суеверие, а реальный факт, – начал было Леонтьев, но в этот момент послышался слабый голос Осипова:
– Ребята, что со мной случилось? Почему так башка трещит?
Тот же день. Пансионат «Лесной».
14 часов 00 минут
– Не получилось! Не получилось! Не получилось! – тоскливо бормотал Черкасов.
Он сидел на стуле возле окна, стиснув голову руками. В висках горячими молоточками стучала кровь. К горлу подкатывали приступы удушья. Глаза застилала мутная пелена. Обедать Алексей Романович не пошел.
– Зачем?! Все равно ничего, кроме тухлятины, мне не дадут! Чудовища специально сломали мост, чтобы не дать мне уехать, постепенно уморить голодом! Сговорились, паразиты!
Черкасов болезненно застонал. Они следят за каждым его шагом, ходят по пятам. Выхода нет! Хотя стоп, почему нет? Есть! Нужно объявить монстрам беспощадную войну. Только теперь он будет умнее и хитрее!
Вытряхнув на пол содержимое чемодана, Алексей Романович принялся сосредоточенно рыться в вещах. Вскоре он нашел то, что искал, – вязаную лыжную шапочку, захваченную из дома на случай холодов. Черкасов удовлетворенно улыбнулся. Оставался сущий пустяк – сделать прорези для глаз да подыскать подходящее оружие…
Тот же день. Пансионат «Лесной».
20 часов 45 минут
– Ты, Светка, мня ссем не увжаешь! И-ик!.. Я тя в люди – и-ик – вывел! Работу дал. Хр-тьфу! С-сука! – Вусмерть пьяный Ивлев сидел на кровати со спущенными штанами и набычившись глядел на Свету. Девушка кусала губы, с трудом сдерживая слезы. Час назад Геннадий Викторович решил заняться с ней сексом. Глава АО «Тюльпан» даже в трезвом виде не отличался могучей потенцией, а в пьяном так вообще никуда не годился. Однако возжаждавший любви коммерсант не желал принимать во внимание подобные мелочи. Пусть постарается, лахудра, возбудит босса!
Вообще-то господин Ивлев не был законченным мерзавцем и в нормальном состоянии обладал некоторыми хорошими качествами, однако запой в сочетании с полнолунием сделали свое дело. Несчастная Света, задыхаясь от отвращения, старалась вовсю, но безрезультатно. С таким же успехом она могла ласкать соломенное чучело…
– Дай выпить! – рявкнул Геннадий Викторович, давясь отрыжкой.
Девушка поспешно протянула шефу полупустую бутылку «Наполеона».
– Шалава хренова, – отблагодарил ее господин Ивлев и жадно присосался к горлышку. Сделав несколько глотков, он поперхнулся, закашлялся и вывернул на пол содержимое желудка.
– Уб-бирай жив-в-во! – распорядился коммерсант, откинулся на подушку и через пару секунд громко захрапел.
Захлебываясь рыданиями, Света выскочила в коридор.
«Зачем я связалась с этим скотом?! – в отчаянии думала она. – Никакие деньги не окупят подобных унижений!»
Чтобы хоть немного успокоиться, отдохнуть от мерзкой, опухшей физиономии Геннадия Викторовича, девушка решила прогуляться. Осторожно вернувшись в номер, она накинула плащ и тихонько прикрыла за собой дверь…
* * *«Ну наконец-то! Чудовище вылезло из берлоги. Хи-хи-хи! Иди же! Иди сюда!»
Притаившийся в кустах Черкасов внимательно наблюдал за выходом из пансионата. Лицо его закрывала вязаная лыжная шапочка с прорезями для глаз. Рука крепко сжимала украденный на кухне нож. Алексей Романович сидел в засаде давно, порядком замерз и устал, но сейчас в предвкушении расправы с одним из зловредных монстров глава фирмы «Олимп» заметно оживился. Исчез озноб, в тело вернулись силы. Черкасов даже вспотел от возбуждения. До чего отвратительное чудовище: покрытое зеленой слизью, на тонких кривых мохнатых ножках, с огромной головой и выпученными глазами цвета протухшего мяса! Самка, кстати! Небось мамаша горбатого карлика, являвшегося недавно во сне! Похожи! С-с-сво-о-лочи!..
Чудовище не оборачиваясь шагало в глубь леса. Временами оно отвратительно повизгивало, вздрагивая дряблыми плечами. «Собирается откладывать яйца! – осенило Алексея Романовича. – Десяток за раз! Через два дня из них вылупятся новые уроды, еще страшнее теперешних! Этого нельзя допустить!» Перехватив поудобнее нож, Черкасов приготовился к нападению…
* * *Света шла в глубь леса не разбирая дороги. Девушку знобило. Из глаз непрерывно текли слезы.
«Господи! Какая я дура! – всхлипывая, шептала она. – Лучше посудомойкой работать, уборщицей, бутылки пустые собирать, чем терпеть выкрутасы этой грязной свиньи!»
Высоко в темном небе сиял серебряный диск луны. Корявые ветви голых деревьев угрожающе нависали над головой. Девушка остановилась на маленькой, окруженной густыми зарослями кустарника полянке и принялась шарить рукой в сумочке, разыскивая носовой платок. Неожиданно сзади послышался подозрительный шорох. Света хотела обернуться, но не успела. Пятерня в кожаной перчатке зажала рот, а тело под левой лопаткой пронзила острая боль. Смерть наступила мгновенно…
* * *– …Еще! …Еще! Получай, гадина! Не нравится?! Да?! – истерично вопил Алексей Романович, кромсая ножом мертвое чудовище. Во все стороны брызгала кровь грязно-желтого цвета, чавкала разрезаемая плоть. Наконец глава фирмы «Олимп» успокоился и жадно облизнул пересохшие губы. Все! Одним монстром меньше! Теперь надо разыскать какую-нибудь лужу, умыться, привести в порядок одежду. Остальные злодеи не должны его ни в чем заподозрить!
Глава 5
Вторник, 10 октября 1995 г.
ПАНСИОНАТ «ЛЕСНОЙ».
Третий день полнолуния.
6 часов утра
– Иван! Ну проснись же! Проснись, пожалуйста! – испуганная, растрепанная Наташа трясла подполковника Королева за плечи.
Иван Николаевич заворочался, выругался спросонья и неохотно открыл глаза.
– Чего тебе? – хмуро спросил он.
– Света пропала.
– Чепуха! – Начальник Н-ского РОВД попытался повернуться лицом к стене, но Наташа вцепилась в него словно клещ.
– Светы нет в пансионате со вчерашнего вечера! – плача, закричала девушка. – Я пять минут назад заходила к ней в номер, но там только пьяный Ивлев…
Окончательно проснувшийся Королев уселся на кровати, растирая ладонями помятое лицо.
– Отсюда невозможно уехать! – растерянно сказал он. – Мост сломан, а другой дороги нет.
– И тем не менее Света пропала! Мне кажется, с ней случилось несчастье! – Наташа громко зарыдала.
– Перестань ныть! – раздраженно крикнул подполковник. – Сейчас разберемся. Нечего панику устраивать!
Вместе с тем под сердцем у него появился неприятный холодок, как всегда бывало в предчувствии беды, а предчувствия почти никогда не обманывали Ивана Николаевича.
Немного помедлив, он натянул тренировочный костюм и вышел в коридор…
Геннадий Викторович Ивлев глухо стонал, распластавшись на постели. Зверское похмелье выворачивало душу наизнанку, ватное тело почти не слушалось, голова трещала. В комнате воняло блевотиной, окурками и винным перегаром.
– Светка, сука! Где тебя черти носят! – хрипел глава АО «Тюльпан». – Нет бы принести мне шампанского! Вот сдохну, и это будет на твоей совести!
Дверь со скрипом отворилась. В номер вошел мрачный как туча Королев.
– Ваня, друг! – вяло обрадовался Геннадий Викторович. – Опохмелиться хочу, сил нет! Ты случайно не знаешь, куда Светка запропастилась?!
– Я тебя хотел об этом спросить!
– Что? – Удивленный Ивлев даже забыл на время о своем скверном самочувствии. – Что ты имеешь в виду?
– По словам Наташи, Светы нет в пансионате со вчерашнего вечера! Мост через реку сломан. Уехать она не могла…
– Хахаля небось завела, – скривился глава АО «Тюльпан». – Здесь полно молодых кобелей! Объявится, шалава! Никуда не денется!
– Перестань валять дурака! – тихо, угрожающе прошипел подполковник. – В пансионате девушки нет! Я проверил!
– То есть как нет? – потерянно пробормотал Геннадий Викторович. – Почему?
– Вы не ссорились вчера?
– Не помню! – искренне ответил Ивлев. – Правда, не помню!..
* * *К десяти часам утра, опросив часть отдыхающих и обслуживающий персонал, подполковник Королев выяснил следующее: вчера около девяти вечера девушку видели выходящей из пансионата. С ней никого не было. Света направилась в сторону леса. Алиби господина Ивлева, которого Иван Николаевич уже начинал потихоньку подозревать в убийстве любовницы, полностью подтвердилось: в начале десятого глава АО «Тюльпан» выполз на четвереньках в коридор, разразился неразборчивой бранью и уткнулся носом в ковер, после чего совместными усилиями повара и двух горничных был доставлен обратно в номер. Тогда Королев вместе с несколькими добровольцами, в число которых вошел и Леонтьев, отправился на поиски…
Тот же день. Пансионат «Лесной».
12 часов 30 минут
– Кошмар! Не могу поверить! Кому понадобилось убивать девчонку?! – уже третий раз за утро спросил Осипов. Сегодня Степан чувствовал себя значительно лучше, восстановилась нормальная речь, почти исчезли приступы головокружения. Он лежал на кровати, нервно затягиваясь сигаретой. – Ну ладно, меня могли отметелить чурки, хотя и непонятно, откуда они взялись, но при чем здесь девчонка?
Леонтьев, видевший собственными глазами растерзанный труп Светы, угрюмо промолчал. Кручинин застыл у окна, прижав лоб к холодному стеклу.
– Сидим тут словно в мышеловке, – продолжал возмущаться Степан, – а в окрестностях бродят убийцы-маньяки…
– Или один маньяк! – тихо поправил Леонтьев.
– Что-о?! – удивленно вскинулись оба его приятеля. – Ты о чем?
– По-моему, мы зря подозревали дагестанцев. Тут орудует кто-то другой! Нутром чую!
– Пожалуй, ты прав, – спустя пару минут задумчиво протянул Крутой. – И мне так кажется. Помнишь, Глеб, прыщавого недоноска, который прицепился к той телке и получил от тебя по морде? Думается, это он и есть! Мерзкая рожа! Сексуально озабоченный ублюдок!
– Наверняка снова пытался ее трахнуть, а когда не получилось – убил!
– А меня тоже он? – поинтересовался Степан.
– Естественно! Отомстил! Ведь вы с Глебом друзья. Нужно допросить его с пристрастием!
Леонтьев с сомнением покачал головой, но ничего не сказал…
* * *Дима Разумовский и Валерий Авдотьев пребывали в состоянии глубокой депрессии. С самого начала отдыха их преследовали неудачи.
Валера терзался уязвленным самолюбием, а Дима неудовлетворенной похотью. Вчера вечером они крепко напились с горя, проснулись поздно, основательно опохмелились и потому ничего не знали о разыгравшейся в окрестностях пансионата трагедии. Студенты понурившись сидели за столом и механически глотали коньяк. Неожиданно дверь затряслась под мощными ударами. Отворив, Авдотьев невольно отшатнулся: на пороге стоял белый от ярости Кручинин на пару с Осиповым (Леонтьев отказался принимать участие в карательной экспедиции).
– Падлы сраные! – прорычал Крутой, заходя в номер. – Кишки выпущу!
Произнеся эти слова, он извлек из-за пазухи «ТТ».
– В чем де… – начал Валера, но договорить не успел. Удар рукояткой пистолета по темени привел его в состояние гроги[14].