Любовник змеи

1.Зона комфорта

Я променял одиночество и тоску на жаркие и опасные объятия демоницы. А вы бы поступили иначе?..

Вообразите себе: летающая тарелка потерпела крушение. Зеленый человечек-инопланетянин оказался заброшен на Землю – где безумные толпы осаждают бутики в надежде приобрести по акции модные туфли; где людоедство, царящее в глухих уголках Африки, сочетается с утонченным каннибализмом западной буржуазии, которая объедается угрями и омарами, пока пролетарии подрывают здоровье в шахтах и на заводах.

Я чувствовал себя не меньшим чужаком среди так называемых «хомо сапиенсов», чем несчастный марсианин с ушами-локаторами. В свои девятнадцать лет я ощущал себя битым жизнью блохастым тощим псом, питающимся на помойке. Я ненавидел и презирал общество, атомом которого являлся.

Я бы раздавил глотку блистательным богачам в галстуках и бабочках – за то, что чертовы денежные мешки исполинскими пиявками сосут кровь из бедняков. Но и в угнетенный «простой народ» мне хотелось – отрывисто засмеявшись и выпучив глаза – плюнуть ядовитой желчью.

Почему вы – стонущие под пятой финансовых воротил и государственных китов-бюрократов – ничего не делаете для того, чтобы изменить свое положение?.. Выходите на улицы. Жгите полицейские участки. Свергайте правительство. Завоевывайте себе хлеб и волю.

Так нет же. Вы предпочитаете лакать пиво перед телевизорами – глазами и ушами впитывая лживые новости. Как куклы, которых дергают за ниточки, вы каждые четыре года поднимаете руки, голосуя за царька-президента – обладателя тонких усиков и героя матерных анекдотов.

Наиболее сильное отвращение вызывали у меня зажиточные обыватели – жирная кремовая прослойка между капиталистами и неимущими. Всем довольные урчащие сытые котики: адвокатишки в безукоризненных пиджаках и с гелем на шевелюре – мелкие клерки, за чашкой кофе сплетничающие о своем начальстве – профессора с отполированными лысинами.

Именно это сословие пушистых котяр создавало обществу благообразный фасад. Пока юристы и доценты обсуждают за чаем мировую политику и курс червонца, сдают квартиры в аренду и летают в отпуск в Тунис – не так слышны вопли обманутых, обворованных, растоптанных.

Я на дух не переносил все классы общества.

Но что я мог сказать о себе – благородном принце в белых перчатках?..

А ничего. Или словами из песни: «И я такой же – только хуже».

Во всяком случае: не лучше.

Подходил конец второму десятку лет моей жизни – а я ни разу нигде не работал. Не развозил долбаным курьером документы. Не раздавал рекламные листовки у метро. Не мыл туалеты в кафе. Я мог сколько угодно клеймить буржуев паразитами – а сам привык задаром есть каждый день яичницу с луком и колбасой, а по воскресеньям и пиццу на пышном тесте.

Я и не учился: из университета мена выбросили, как сделавшего лужу щенка. Впрочем, это обстоятельство не сильно меня удручало: учеба на юридическом факультете, куда меня засунули еще папа с мамой, пока были живы – была для меня хуже горькой редьки.

Я остался в родительской квартире один, как перст.

Просыпаясь незадолго до полудня на смятой простыне, я хотел проклинать солнце за то, что оно взошло. С опухшими глазами и взлохмаченными волосами, я в одних трусах топал в ванную, чтобы кое-как поплескать на физиономию теплую водицу.

День проходил за самоедством, компьютером и попытками читать. О, круг чтения у меня был самый широкий!.. Меня одинаково занимали «Происхождение видов» Дарвина с комментариями современных биологов, утопические романы семнадцатого столетия и ВУЗовский учебник «История Древнего Востока».

Но очень скоро буквы начинали плясать у меня перед глазами. Я швырял книгу на пол – а сам, чуть не плача, валился на кровать.

Литература рисовала мне необъятный мир: переселения народов, вращение светил в космосе и прочие движения материи. Но сам-то я оставался жалкой гусеницей в коконе, которая никогда не превратится в бабочку!..

Я-то никогда не напишу книгу – ибо по моим извилинам гуляет ветер. Мне нечего сказать человечеству. И героем книги я тоже не стану. Книги пишут об ученых, революционерах, на худой конец – о преступниках.

А я?..

Я тварь дрожащая. Бледное ничтожество. Прыщ на коже общества, которое я так презираю. Мне не по зубам сделать что-то по-настоящему хорошее – как, впрочем, и плохое.

Раз в месяц меня проведывал дядя.

Трепал меня за плечо, с головы до ног ощупывал оценивающим взглядом – и спрашивал:

– Ну как ты тут?..

– Нормально… – вымученно улыбался я.

Мы с дядей шли в супермаркет. Катя тележку по рядам, дядя кидал в нее два кольца копченой колбасы, пакет яблок, тюбик майонеза, две пачки риса и еще много всякой всячины.

Мы возвращались домой. Дядя варил суп – щи, гороховый или харчо. Мы ели. Потом дядя отстегивал мне солидную сумму червонцев – ровно столько, сколько мне хватало, чтобы без крестьянской экономии просуществовать месяц.

Еще раз напоследок ощупав меня взглядом, дядя говорил:

– Бывай здоров!..

И уезжал.

Я провожал дядю ханжеской улыбкой – а сам чуть не кашлял от злости.

Я ненавидел дядю за то, что живу его подачками. Что мне не хватает силы воли устроиться хотя бы оператором колл-центра – съехать в съемную комнату – освободиться от унизительной дядиной опеки. Нет – я, как комар в смоле, увяз в зоне комфорта!..

Я знал: дядя втайне мечтает меня женить.

«Умная», уважающая старших девица из хорошей семьи (тех самых зажравшихся обывателей) поставит мне на голову свой каблук. И «волшебным пендалем» заставит меня восстановиться в университете. Чтобы через три года я выпустился хотя бы с синим дипломом. Надел бы пиджак, повязал галстук – и пошел бы работать в юридическую косультацию.

А дальше мы с «правильной» Машей (Глашей, Сашей) наплодим деток – чтобы дядя под старость мог поняньчиться с внуками. Мы бы приглашали дядюшку на Новый год, День Весны, Праздник независимости республики. А дядя одаривал бы шоколадом наших деток – которых сажал бы себе на колени.

Бр-р-р!..

Меня тянуло блевать.

Даже планируя мое будущее – дядя думал, перво-наперво, о самом себе.

Та зима была особенно тяжкой для меня.

За окном беспрерывно валил снег. Казалось: весь мир утонул в белой тьме.

Мне хотелось только лежать, завернувшись в шерстяное одеяло. Листать иногда глупый приключенческий роман – чтобы заглушить жужжание безрадостных мыслей под черепной костью. А еще я мечтал о самоубийстве.

О, как чудесно было бы разом положить конец всем свои страданиям!.. Осколком стекла вспороть себе вены или перерезать горло. Наглотаться смертоносных белых таблеток. Захрипеть в туго затянутой петле. Шагнуть в окно…

Но что-то меня останавливало.

2.Цветок и шмель

Что-то удерживало меня от суицида. К чести своей скажу: это были не только нерешительность и малодушие. Признаюсь откровенно: я жаждал любви.

Да. Каким бы я ни был «страдающим эгоистом» а-ля Евгений Онегин – я не утратил наивной веры в чистую любовь. В любовь, которая и сине-зеленую муху превращает в белого мотылька.

Мне снилось по ночам: однажды я встречу прекрасную девушку (а не какую-то дядину Глашу) – и мир заиграет для меня всеми красками радуги. Я перестану быть таким жалким и желчным. У меня будто вырастут крылья. Мне даже все равно станет на сальных зажравшихся обывателей.

Как художник кистью – я рисовал себе образ свое будущей возлюбленной. Прекрасной, как ангел. О, я ее обязательно встречу!..

Любить – это значит делиться тайнами. Понимать каждое движение душ друг друга. О, одна мысль о настоящей любви наполняла меня священным трепетом!..

Выводить портрет восхитительной лицом и сердцем небесной красавицы мне было тем легче, что я совсем не знал реальных девушек. Как вы понимаете: я дремучий интроверт. Я в жизни ни одну девушку за руку не держал. Не говоря уже о том, чтобы целоваться.

Все мои попытки найти себе пару сводились к тому, что я окучивал сайты знакомств. Обычно выходило так: я два часа листал женские анкеты, десяти-двенадцати девушкам писал робкое «привет!..» – а потом срывался и открывал порносайт.

Глотая слюну – я прикасался к запретному плоду. Горящими глазами смотрел ролики со смазливыми актрисами; фотографии моделей в жанре «ню». Сильнее всего меня заводили видео с японскими лесбиянками.

После просмотра порно я дня на три проваливался – как в яму – в черную депрессию. Меня мучили горький стыд и осознание того, что обнаженное девичье тело я могу видеть только на экране ноутбука.

В ту ночь с января на февраль я не надеялся выцепить девушку с сайта знакомств и не планировал любоваться порно. Я просто хотел немного расслабиться.

За окном падал снег; висела апельсиновая луна. Лампа в комнате была погашена. Светился только экран мерно тарахтящего ноутбука. Моя огромная тень зыбилась по стене.

Я потянулся, размял пальцы – и пробил в поисковике: «Красивые девушки».

Дисплей немедля выдал мне десятки миниатюрных изображений. И одно… сразу притянуло мой взгляд. Это был какой-то рок. Я задрожал, нервно дернулся и щелкнул по картинке «увеличить».

Я застыл с широко распахнутыми глазами.

С экрана на меня смотрела обворожительная красавица.

В красном платье до колен, которое не прикрывало рук – девушка полулежала в комфортабельном кресле. Ее черные – как уголь – волосы ниспадали потоком. У нее была нежно-смуглая кожа, изящно изогнутые брови, длинные ресницы. Дерзко смотрели агатовые рысьи глаза – полные огня.

Передо мной была настоящая кудесница. Воплощение тюркской красоты с примесью монгольской. Я был очарован, околдован.

Я глядел на фото – а сердце мое гремело янычарским барабаном. Я смотрел, смотрел – точно пил глазами нектар, как шмель хоботком из чашечки цветка.

Да. Девушка была цветком – а я влюбленным шмелем.

Я не знал ее имени. Я вообще ничего не знал о ней. Но когда я увидел ее фото – точно прозвучала труба судьбы.

Я понял: мне недостаточно смотреть на фотографию красавицы – как я пялился на фото сотен других девушек. Мне обязательно надо знать: кто эта прелестница?.. – откуда?.. А иначе мое сердце разорвется на тысячу кусков.

К счастью, кое-что выяснить о девушке было не так сложно. Ее фотка была размещена на сайте театра «Белая луна» – на страничке, посвященной красавице.

Бегло прочитав текст на страничке, я узнал: девушку зовут Акбала. Акбала – одна из ведущих танцовщиц в театре. На страничке было выложено еще несколько фоток Акбалы. У меня перехватило дыхание и мурашки запрыгали по спине – будто я добрался до клада.

Вот Акбала в образе египтянки. Белое тонкое платье на двух бретельках, брошка в виде скарабея, синий цветок в волосах…

На другом фото Акбала исполняла восточный танец. Ее плечи, живот, осиная талия были неприкрыты. Под лифчиком в блестках – угадывались наливные яблочки грудей.

На следующем фото Акбала позировала с веерами. Одним веером она закрывала грудь, вторым – интимное место пониже живота… Кажется: на девушке не было никакой одежды… Чуть затуманенные удлиненные глаза смотрели с вызовом. О, этот взгляд переворачивал мне душу!..

В конце текста, посвященного Акбале – была размещена ссылка на профиль девушки в социальной сети.

Ура!..

Я погрузился в изучение профиля Акбалы. Лента была наполнена видео – на которых красавица исполняла зажигательные танцы; фотографии разной степени пикантности чередовались с цитатами из древнеегипетских стихотворений и из трактатов о танце и пантомиме; с собственными размышлениями Акбалы об искусстве, жизни и любви.

Все это выдавало в Акбале большую умницу. Мысли девушки были на удивление ясные и оригинальные. Меня поразил – например – такой ее афоризм: «Лучше катить свою маленькую тележку – чем идти во главе большого каравана». О, как прекрасно, когда у девушки нежное личико и точеная фигурка соединяются с острым разумом.

Само собой: с Акбалой хорошо было бы в постели. Но не только в постели. С Акбалой есть о чем поболтать за чашкой чаю. Да и в постели – после секса – Акбала развлекала бы возлюбленного утонченной беседой, как афинская гетера.

Я тоже был зарегистрирован в той социальной сети. И решился.

Прерывисто дыша – дрожащими пальцами я настучал сообщение Акбале. И на этот раз меня хватило на большее, чем на жалкое «привет». С вдохновением поэта я набрал несколько пылких строк, в которых говорил, что являюсь почитателем сценического таланта Акбалы и вообще в полном восторге от нее. «Я очень хочу с вами познакомиться».

Отправив сообщение, я – ссутулившийся, с прыгающими по спине мурашками – еще с четверть часа торчал перед ноутбуком. Будто ждал, что Акбала ответит.

Но глубокой ночью – когда за окном в снежной пелене горели только желтые глаза одноногих фонарей – девушка была, конечно, «оффлайн».

Я живо представил: Акбала лежит под одеялком в маленькой кроватке – и улыбается во сне. Господи, до чего мило!.. Я бы – наверное – полжизни отдал за то, чтобы побыть котиком, урчащим в ногах спящей Акбалы.

Что делать?.. Надо было и мне отправляться в постель. Я подумал: до самого утра я буду видеть Акбалу в эротических снах. А когда открою глаза – меня будет ждать в социальной сети ответное сообщение Акбалы. По крайней мере – я всем своим исстрадавшимся сердцем верил: Акбала мне напишет. А иначе белые дни превратятся для меня в полярную ночь. Я утрачу последние остатки веры во вселенскую справедливость…

Ворочаясь под одеялом и силясь заснуть, я фантазировал о том, как сладко было бы – в самом деле – побеседовать с Акбалой за кружкой чаю, печеньем и разноцветными конфетами. Открыть перед чуткой девушкой свою израненную душу.

Вот что я рассказал бы Акбале – если б зазвал красавицу в гости.

3.Непрерывная революция

В восемнадцать лет – начиная учебу на втором курсе университета – я был на две меры менее озлобленным на мир, чем сегодня; и на три меры более романтиком.

Я был – можно сказать – пробившимся из земли тонким зеленым стеблем. И – повернись колесо обстоятельств по-иному, чем это получилось – из меня выросло бы совсем не такое колючее дерево, каким я оказался теперь.

О, тогда я не ненавидел мир!.. Глядя на его несовершенства, я мечтал о том, как можно все исправить.

Скучая на лекциях – слушая, как очкастые профессора с лоснящимися лысинами жонглируют терминами вроде «права человека», «подсудность деяния» и «презумпция невиновности» – я подмечал, что господа законники, со времен самого Хаммурапи, не сделали человечество ни на грамм счастливее.

Вот если бы адвокаты всех стран объединились. И настрочили бы иск в пользу всех угнетенных, униженных, обделенных – призвав к ответу воров, обжор и плутов… Восторжествовала бы тогда мировая справедливость?..

Хех!.. Да кто же верит в сказки?..

«Декларация естественных прав и свобод человека» давно написана. Короли и президенты жертвуют миллионы долларов в международный комитет по борьбе с бедностью и последствиями войн. С высоких трибун произносятся страстные речи о необходимости заботы об экологии. Вот только жизнь на нашем зелено-голубом шарике не становится легче.

Сеньоры будущие адвокаты – мои сокурсники – и не горели желанием спасать человечество. В роскошной столовой факультета студентики поглощали бутерброды с копченой колбасой, с паштетом и с семгой, крабовый салат и кремовые пирожные. И вели позорные – с моей точки зрения – разговоры.

Кто-то хвастался: «Меня папаша на лето в юридическую контору устроит. Будет у меня практика». Другой раздувался, как лягушка: «А я пишу иски по жилищным спорам. Зарабатываю по три с половиной тысячи червонцев за иск!..».

Студентики грезили о том, как закончат университет, сядут на теплые местечки в адвокатских коллегиях и не будут знать недостатка в деньгах, качественном алкоголе и женщинах; будут ездить до комфортабельного офиса на шикарных авто и летать в отпуск на Багамы. И никому из этой «золотой молодежи» не приходило в голову сказать: «Я стану защитником обиженных и слабых!..».

Я тоже – бывало – захаживал в столовую перехватить чашку кофе и бутерброд с беконом. Но кусок застревал у меня в горле. В голове вдруг стукало: «Пока я здесь шикую – какой-нибудь ребенок в Южной Индии пухнет от голода». Или: «Я учусь в институте. А сыну сантехника дяди Коли ВУЗ никогда не светил – потому что оплата обучения рабочей семье не по скромному бюджету».

Иногда меня так и скручивал в морской узел жгучий стыд перед больными африканцами, голодными индусами, изнасилованными девушками и бомжами. Чем я лучше всех этих несчастных людей?.. За что мне дана привилегия вкусно есть, сладко спать, каждое утро принимать душ?..

Мне хотелось – как мифическому Христу – искупить своей болью все страдания рода человеческого.

Своими мыслями я – разумеется – не делился ни с кем из сокурсников, даже с теми, кто держал меня в приятелях. Озабоченные совсем другими материями сверстники – в лучшем случае посмеялись бы надо мной и прозвали бы «Исусиком». Чувствуя, что от товарищей по университетской скамье меня отделяет глухая стена непонимания – я все больше замыкался в себе; превращался в хмурого молчуна.

Так почему мир полон скорбей?..

И что с этим делать?..

К чести моей: решая эти вопросы – я не ступил в трясину религии.

Мне хватило ума понять, что перекладывание ответственности за все хорошее и за все плохое на невидимые сущности – на бога и дьявола – это тупиковый путь.

Вообще: религиозная картина мира была мне неприятна. Мне не хотелось представлять, что мои покойные родители – свесив ножки вниз – с нимбами над головой и крыльями за спиной сидят на облаках и бренчат на арфах. Или – в чем мать родила – бродят по эдемскому саду и обрывают с деревьев яблоки и апельсины.

Нет уж. Лучше считать мертвецов мертвецами.

Ответы на свои вопросы я искал в книгах. Я бессистемно читал все, что попадалось мне под руку.

Мировая литература – кладезь знаний. Это бескрайний шумный океан – ныряя в который, не предвидишь, когда и как тебе попадется золотая рыбка.

Иногда – прочитывая от корки до корки толстенный трактат «Человек и общество» – я чувствовал, что выпил восемь литров соленой воды и ни на грамм не стал больше знать ни о человеке, ни об обществе. А иногда – после китайской сказки «Бедняк-ученый и волшебница-лиса» я вроде бы ухватывал крупицу знаний…

Я превратился в книжного маньяка.

Я изыскивал книги где и как только мог.

Качал в интернете. Не пропускал ни одного книжного магазина. В поисках старых изданий осаждал букинистические лавки.

Меня интересовали книги по истории, философии, психологии. Серьезная художественная литература. Как паук плетет паутину – так я пытался сплести из разрозненных фактов и теорий цельное мировоззрение.

Моя охота за книгами привела меня в такие архаические заведения как библиотеки.

Один поход в библиотеку стал судьбоносным.

В тесном пропыленном холле – который украшало только темно-зеленое растение в горшке – я увидел полку с книгами. Над полкой – табличка: «Понравилась книга?.. Возьми в подарок».

У меня загорелись глаза.

Впрочем, большинство книг на полке не представляли для меня интереса. «Как соблазнить парня. Практические рекомендации» – «Восемьдесят блюд из цесарки» – «Свадебные платья. Каталог» – Надежда Бережная, «Невеста для Буратино (мелодраматический детектив)».

Михайло Букунин. «Непрерывная революция».

Стоп. Это что-то занятное.

Революция… Почти запрещенное слово.

Я – разумеется – имел смутное представление о революциях. В учебниках истории о революциях кое-что писали. В одной книге об античности говорилось даже, что восстание Спартака было своего рода рабской революцией.

Но все авторы писали о революциях туманно, обтекаемо и до комичности кратко. Точно старались побыстрее проскочить морально неудобную тему. Историки будто стеснялись, что общество периодически сотрясали взрывы, именуемые революциями.

А тут слово «революция» вынесено в заглавие книги. Революция. Да еще непрерывная. Почтенного Михайло Букунина обязательно надо почитать.

Я открыл книжку наугад.

«Революции знал даже Древний Египет. Он вовсе не был таким недвижимым монументом, каким изображают египетскую цивилизацию иные профессора и доценты. За тысячу семьсот пятьдесят лет до нашей эры рабы и бедняки в Египте восстали. Сожгли долговые списки. Расправились с угнетателями – жрецами и знатью. Разгромили дворец фараона…».

Вот это да!.. Все известные мне авторы книг о Древнем Египте интересовались – в лучшем случае – пирамидами и гробницами. А в худшем – половой жизнью фараона Эхнатона и царицы Нефертити. О социальной борьбе, потрясавшей египетское общество – не вспоминал никто.

Я зачем-то вытер руки салфеткой – и спрятал «Непрерывную революцию» в свой рюкзак. С таким трепетом, наверное, мусульманин прячет Коран – а христианин прикасается к Библии. Я чувствовал: на сей раз я добрался до чистого концентрированного знания – до ответа на свои вопросы.

Дома – налив себе чаю с лимоном и малиновым вареньем – я удобно устроился поверх постели и начал читать. И почти сразу забыл об остывающем чае.

«…С тех пор, как общество вышло из эпохи сурового первобытного равенства – оно всегда было расколото на два враждебных непримиримых социально-экономических класса… Вельможный господин и рядовой общинник в деспотиях древнего Востока – патриций и плебей в Римской республике – сеньор и крепостной в феодальной Европе…

Один класс – это верхушка, владеющая землями и богатством; наделенная властью. Присваивающая девяносто девять процентов продуктов общественного труда.

Второй класс – поражающий своей многочисленностью – это все обездоленные и угнетенные; рабы общества, руками которых создаются все материальные ценности – но при распределении благ получающие только крохи. Этих крох едва хватает, чтобы заклейменный проклятием эксплуатируемый мог поддержать свое беспросветное существование и породить потомство для пополнения армии несчастных забитых тружеников…

…Все разнообразные прослойки и подклассы общества так или иначе примыкают к одному из основных классов. Или вертятся, как флюгеры – вставая на сторону то одного, то другого из классов, находящихся в извечной борьбе…

Государственный аппарат, закон, религия, системы общественного наказания – призваны, как бог Вишну в индуистской мифологии – охранять существующие порядки. Чтобы господа оставались господами – а слуги слугами; чтобы по-прежнему меньшая часть общества грабила и объедала большую…

Если символом класса-верхушки мы назвали бога-охранителя Вишну – то символом угнетенного класса мог бы быть бог-сокрушитель Шива. Потому что целью трудящихся эксплуатируемых низов является ниспровержение, разрушение, уничтожение всякого классового устройства общества. Революция…

Раз начавшись – революция разрастается, как катящийся по склону горы снежный ком, вызывая взрывы и резкие перемены во всех областях жизни. Происходят маленькие революции в быту, производстве, семейных отношениях, мировоззрении. Каждая такая «мини-революция» вызывает следующую. В этом смысле мы говорим о непрерывной революции…

Вся история человечества – есть история борьбы классов. Именно революции – двигали рывками общество вперед…».

Я был ошеломлен.

И чувствовал себя Заратуштрой, которому вестник Ахура-Мазды открыл истину.

Михайло Букунин меня покорил. Все было так ясно и убедительно!..

«История человечества – есть история борьбы классов». Черт возьми – да!.. Историю творят не воспеваемые поэтами «сильные личности» типа Гектора и Ахиллеса – на колесницах, в доспехах, разъезжающие под стенами Трои. А движения угнетенных масс – борющихся за свое освобождение.

Древнеегипетское восстание бедняков. Противостояние рабов под предводительством Спартака «железным» римским легионам. Крестьянская война в Германии. Вот действительно исторические события – а не ночная пирушка Антония и Клеопатры!..

И какое изящное намечено решение всех проблем рода людского!..

Чтобы человечество из душных темных катакомб выбралось к воздуху и свету – достаточно отказаться от классового деления общества.

Тогда возродится – на более высоком уровне – первобытное равенство. Все смогут с чистым сердцем назвать друг друга братьями и сестрами. Сбудется – не в раю, а на «грязной» Земле, без всякого участия бога – старинная христианская мечта о всеобщей любви.

Закрутится маховик непрерывной революции – изничтожая все мелкое, дикое, подлое. В новом мире не нужны будут адвокаты и наемные убийцы, полиция и армия…

Видение бесклассового общества меня захватило.

Я зачитал «Непрерывную революцию» до дыр.

Я ходил в приподнятом настроении – как после пары бокалов хорошего вина. Вселенная – казалось – наполнилась музыкой и красками.