Жестокая реальность (сборник)
«Нужно срочно проветриться! – решил Вадим Робертович. – Иначе кондрашка хватит!»
Между тем «Мерседес», попетляв по улицам, выехал на Ленинградское шоссе и значительно увеличил скорость.
– Стой! – задушенно приказал шоферу Хлыстов.
Саша послушно затормозил. Вадим Робертович неуклюже выбрался наружу и по мистическому стечению обстоятельств очутился в знакомом парке, неподалеку от метро «Речной вокзал», где год назад совладельцы «Анжелики», встретившись с Ковальским, договаривались об убийстве Романа Петровича.
За прошедшее время тут практически ничего не изменилось. Вот только погода сегодня была хорошая.
– Е-мое! – оглядевшись по сторонам, ошалело пробормотал коммерсант. – Совпадение-то какое! Неспроста это! Ох, неспроста!
Вадим Робертович отчетливо вспомнил свои тогдашние переживания: сперва неистовую ненависть к хозяину «Цезаря», затем «оформление заказа на ликвидацию», тревожное трехдневное ожидание и, наконец, безудержное ликование. Вспомнил он и кошмарный сон, виденный после празднества, начавшегося в «Фанни-хилл» и закончившегося на квартире «старого друга» Лени: падла Овечкин торгуется с Ковальским по поводу стоимости его, Хлыстова, умерщвления. Вадима Робертовича затрясло в ознобе. Ноги ослабели, подкосились. Коммерсант обессиленно плюхнулся на первую попавшуюся грязную, мокрую скамейку.
«Сучий выкидыш Ленька вполне способен меня «заказать», – лязгая зубами, подумал он. – С него, с пидорюги, станется! Выродок! Ублюдок бессердечный! Сволочуга!» (О том, что сам он сволочуга ничуть не меньшая, господин Хлыстов, будучи закоренелым эгоистом, естественно, не помышлял.) Вадима Робертовича охватила паника. Бизнесмену явственно представилась страшная картина: кладбище, разрытая могила, груда траурных венков, гроб. Произносятся прочувствованные речи, а в гробу – он, Хлыстов! Неподвижно вытянувшийся, с восковым лицом… Рядом гад Овечкин, утирая крокодиловы слезы, с трудом сдерживает злорадную ухмылку. Хлыстова прошиб холодный пот.
– Как же быть? – забывшись, вслух воскликнул Вадим Робертович.
– Позвольте спросить! С кем вы, уважаемый, беседуете? – прозвучал над ухом приторно-сладкий голос.
Невольно вздрогнув, Хлыстов поднял глаза и остолбенел. Перед ним, распространяя аромат дорогостоящей парфюмерии, стоял Сергей Игоревич Ковальский собственной персоной – поджарый, в модном пальто, с любезной улыбочкой на губах.
– Если я вам помешал, то извините! – заметив дикий, выпученный взгляд Хлыстова, сказал журналист и повернулся, собираясь уходить.
«Перст судьбы! – внезапно осенило Вадима Робертовича. – Оказывается, неспроста приехал я именно сюда и не просто так появился менеджер киллера. Это знамение!»[28] Все сразу сделалось ясным, понятным.
– Постойте, Сергей Игоревич! – хрипло позвал он Ковальского. – Вы очень кстати! Есть интересное деловое предложение!..
Глава 7
«Пейджер» убийцы забрел в парк случайно, решив, подобно Хлыстову, подышать свежим воздухом, правда, в отличие от бизнесмена, журналист не страдал «расстройством чувств», а совсем наоборот!.. Весь прошедший год жизнь Сергея Игоревича складывалась на редкость удачно. Хозяин выполнил много заказов, добросовестно отстегивая «пейджеру» положенный процент.
В качестве журналиста и «заслуженного правозащитника» Ковальский также плодотворно потрудился, настрочив целый ряд заказных статей, хаявших патриотическую оппозицию, православную церковь, левое парламентское большинство и правительство Примакова. За них Сергей Игоревич неизменно получал подачки «зеленью». Последний же «шедевр» старого педераста, объявившего премьер-министра не более и не менее как «предателем России», оплатили особенно щедро! Однако сегодняшнее прекрасное настроение журналиста объяснялось причиной более существенной, нежели незыблемое материальное благополучие. «Пронесло!!! Пронесло!!! Пронесло!!!» – начиная с раннего утра, мысленно твердил он. Дело в том, что в конце октября 1998 года Сергей Игоревич полностью разорвал интимные отношения с Рубиновым, в виде компенсации пристроив Толика на постоянную работу в одну задрипанную газетенку с минимальным кругом читателей, главный редактор которой тоже относился к сексуальным меньшинствам. Сделавшись штатным корреспондентом, Рубинов не ограничился удовлетворением похоти нового шефа и продолжал проституировать большей частью по мелочи, за грошовые гонорары. Но недавно ему удалось подцепить богатого клиента – подданного Соединенных Штатов. Правда, предусмотрительный янки, прежде чем заняться с Рубиновым сексом, потребовал предъявить справку, подтверждающую отсутствие в крови Толика ВИЧ-инфекции[29]. Толик добросовестно сдал анализы, и выяснилось – он болен СПИДом! Узнав об этом от знакомого врача-гомосексуалиста, господин Ковальский в прямом смысле слова наделал в штаны, ринулся сдавать анализы, и вот вчера вечером получил результат – «Реакция на ВИЧ-инфекцию отрицательная», то есть он здоров! Радости Сергея Игоревича не было предела. Он поспешил поделиться счастливым известием со своим новым любовником Майклом Капустиным – американцем российского происхождения, сотрудником пресловутого Корпуса Мира[30]. Ковальский, естественно, не поведал ревнивому Майклу о подлинной причине столь спешного обследования, а преподнес полученную справку как трогательную заботу о «милом мальчике Майке». Мистер (или мисс?) Капустин остался доволен и оплатил совместный роскошный ужин в фешенебельном ресторане. После него голубая парочка отправилась на квартиру Майкла, где до утра предавалась любовным утехам. Проснувшись ближе к полудню, журналист выехал домой, но на полпути вдруг захотел продышаться, размять ноги, затормозил у известного читателю парка, прогулялся по аллеям и случайно наткнулся на Хлыстова, внешним видом напоминавшего раздавленную жабу. «В дерьмо вляпался», – подумал Ковальский. Услышав же словосочетание «деловое предложение», он мигом навострил уши, почуяв – заказ наклевывается, и не ошибся. В ответ на улыбчивый вопрос Ковальского: «Какое предложение, уважаемый?!» – Вадим Робертович разом выдохнул: «Двадцать тысяч долларов!..»
По рекомендации Сергея Игоревича беседа происходила на ходу, вполголоса. Журналист с коммерсантом, взявшись под ручку, медленно двигались по пустынной, безлюдной аллее.
– Цена будет определена позже и не вами, – сразу же заявил Ковальский. – Ее… э-э-э… объем зависит…
– От сложности исполнения, – поспешил продолжить Хлыстов.
– Совершенно верно, – важно наклонил голову Ковальский.
– А я могу помочь, подсказать! – засуетился Вадим Робертович. – Я ж знаю этого гада как облупленного.
– Простите, но мне до сих пор непонятно, о ком вы изволите говорить? – «Заслуженный правозащитник» остановился, вынул из серебряного портсигара длинную тонкую сигарету, прикурил и со вкусом затянулся.
– Леньку-козла!!! – по-змеиному прошипел Хлыстов.
– Вы имеете в виду Леонида Александровича Овечкина? – без тени удивления уточнил Сергей Игоревич. (Проработав долгий срок «пейджером» убийцы, он ко всякому привык: брат заказывает брата, сын – отца, а уж друзья друзей – сплошь и рядом! Развитие рыночной демократии! Закон джунглей!)
– Его, сучару, его! – с готовностью подтвердил господин Хлыстов.
– Гм, понятно! – сложив губы трубочкой, Ковальский выпустил изо рта тонкую струйку дыма. – Кстати, вы, если не ошибаюсь, намеревались помочь?
– Да, да, конечно! – заторопился Вадим Робертович и взахлеб выложил уйму сведений о «старом друге», не забыв упомянуть об абсолютном отсутствии охраны. Закончив, он выжидательно воззрился на бывшего диссидента. – Принимаете заказ, а?
– Я позвоню, – павлиньим голосом ответил Ковальский и удалился, пританцовывая…
Последнее время Попков чувствовал себя крайне неуютно. Убийцу терзали тягостные предчувствия. Недавно он выполнил сложный, дорогостоящий заказ по устранению широко известной в определенных кругах фигуры. В соответствии с требованием клиентов Виталий Николаевич устроил хорошо охраняемой жертве «несчастный случай», в полном объеме продемонстрировав свои незаурядные профессиональные навыки и заняв почетное место на киллерском Олимпе[31].
Данное обстоятельство несомненно льстило самолюбию убийцы, однако некоторая информация внушала серьезные опасения. Эти господа (как сообщал надежный источник), организовавшие уже не одно убийство, всегда тщательно прятали концы в воду. Малейшее подозрение об их причастности к подобному преступлению вызвало бы в обществе (особенно в левом большинстве Государственной думы) грандиозный скандал, чреватый политическим катаклизмом, и посему убийца боялся, что теперь заказчики избавятся от него самого. Утешало одно обстоятельство – найти Виталия Николаевича можно было лишь через Ковальского, а уничтожить «пейджер» не составляло труда. Поначалу Попков хотел сразу устранить «заслуженного правозащитника». Но потом засомневался. Ведь как ни крути, очкастый пидор приносил колоссальный доход. Он вращался именно в той среде, откуда традиционно поступала большая часть «заказов на ликвидацию», и, расправившись с журналистом, киллер фактически лишался работы. Голодная смерть Виталию Николаевичу, понятно, не грозила. Бывший майор скопил более восьмисот тысяч долларов наличными. Однако Попкову хотелось иметь непременно миллион, а лучше два или три (он с детства питал неистребимую слабость к шестизначным цифрам). С другой стороны, ничего подозрительного вроде не наблюдалось. Заказчики, казалось, начисто забыли о посреднике: не звонили, не встречались (Виталий Николаевич тайно установил «жучки» и в квартире, и в машине Ковальского. Неустанно прослушивал домашний, рабочий и сотовый телефоны).
«Уберу при первом же подозрении! – после долгих колебаний решил убийца. – А пока пусть потрудится».
Тем не менее тревога не покидала Попкова…
Кроме того, обстановка в семье киллера за минувший год резко ухудшилась. Любивший вешать кошек сыночек Вова, достигнув четырнадцатилетнего возраста, пристрастился к наркотикам. Начав с травки[32], он быстро перешел на героин. Принялся воровать из дома вещи, деньги и однажды, застигнутый Зинаидой Михайловной в момент обшаривания ее сумочки, на полном серьезе пригрозил матери убийством. Встревоженные родители поместили любимое чадо в дорогостоящую частную наркологическую клинику. Врачи гарантировали полный успех. И действительно, по завершении курса лечения Вовочка больше не попадался с поличным, с отцом и матерью обращался подчеркнуто вежливо.
«Завязал парнишка! Недаром деньги потрачены!» – насильно убедил себя Виталий Николаевич. На самом же деле Попков-младший, выписавшись из клиники, незамедлительно взялся за прежнее. Только теперь он стал гораздо хитрее и осторожнее. По причинам вы-шеизложенным, нервишки экс-майора КГБ начали потихоньку пошаливать, и потому, встретившись с Ковальским, он не сумел сохранить ни обычную непроницаемую маску на лице, ни бесстрастную манеру ведения разговора.
– Долго канителишься, педик сраный! – обрушился киллер на «заслуженного правозащитника». – Запомни раз и навсегда, паскудыш, – ты должен извещать меня о заказе сразу, а не валандаться целые сутки!
Ковальский связался с хозяином утром тридцать первого марта – отсыпался после бурно проведенной с Майклом ночи.
– Простите, простите! – трусливо лепетал Сергей Игоревич. – Первый и последний раз! Честное, благородное слово!
Попков брезгливо махнул рукой. Бывший диссидент воспринял этот жест как знак прощения.
– Хлыстов предложил двадцать тысяч долларов. И в придачу выдал на-гора массу ценной информации о мишени, – склонившись к уху убийцы, доверительно сообщил журналист. Однако Виталий Николаевич, оказывается, еще отнюдь не успокоился.
– Ты, бесполое, отлезь! От тебя шлюхой воняет! – злобно рявкнул он, жесткой ладошкой больно ткнув Ковальского в напудренную щеку, и лишь спустя полминуты, более-менее остыв, нехотя сказал: – Ладно, педрила, выкладывай!
Не поморщившись, проглотив и удар, и оскорбление, Сергей Игоревич начал подробный рассказ.
– Заказ принят, – внимательно выслушав Ковальского, отрывисто бросил Попков.
– А цена, Виталий Николаевич? Вы забыли назвать цену? – робко напомнил «живой пейджер».
– Двадцать! – ухмыльнулся киллер. – Встретишься с ним сегодня! Катись, пидор!
– Десятки бы за глаза хватило. Работа плевая. Но если торгаш желает отдать в два раза больше – пусть платит, – оставшись в одиночестве, пробормотал Попков. – Дело, хе-хе, хозяйское!!!
Согласно повелению убийцы, Ковальский увиделся с Хлыстовым в тот же день, спустя два часа, предварительно уведомив коммерсанта по телефону:
– Сделка состоялась. Захватите названную вами сумму.
Деловое свидание произошло в злополучном парке у «Речного вокзала», обретшем для персонажей нашей повести уже какое-то роковое, мистическое значение. Вадим Робертович сиял начищенным медным пятаком. Сергей Игоревич, совсем недавно жалкий, униженный, хамелеонским образом сменив обличье, источал барственную спесь и самодовольную уверенность в себе.
– Вот возьмите! – суетливо протянул бизнесмен журналисту толстую пачку долларов. – Ровно двадцать тысяч, но если хотите – пересчитайте!
– Точность в ваших собственных интересах! – многозначительно заметил «заслуженный правозащитник», с показной небрежностью сунув деньги в барсетку. – Вы же понимаете, что…
Неожиданно в кармане Ковальского запищал сотовый телефон.
– Ал-л-ле! – нараспев произнес Сергей Игоревич, поднеся трубку к лицу, и не сумел скрыть изумленной гримасы: он услышал срывающийся от волнения голос господина Овечкина, настаивающего на немедленной встрече…
Глава 8
К мысли о необходимости физически устранить компаньона Леонид Александрович пришел одновременно с Хлыстовым, а связался с Ковальским на сутки позже, исключительно по причине врожденной скупости. Поначалу он подумывал во избежание расходов провернуть дельце самостоятельно. Например, подсыпать «другу Вадику» крысиный яд в кофе, но, детально обмозговав все «за» и «против», коммерсант был вынужден с унынием признать – ничего путного у него не получится! Во-первых, Вадим Робертович больше не желал общаться с Овечкиным даже по телефону. Во-вторых, Леонид Александрович не без основания опасался уголовной ответственности. Не нужно быть обязательно Шерлоком Холмсом, чтобы докопаться, по чьей вине Хлыстов сразу после кофепития с Овечкиным вдруг отравился и умер в страшных судорогах. На более же оригинальный способ убийства у бизнесмена не хватало ни умения, ни фантазии. В конечном счете, он скрепя сердце все-таки решился прибегнуть к дорогостоящим услугам «профи», для чего и позвонил Ковальскому…
Расставшись с Хлыстовым (деликатно удалившись, как только Сергей Игоревич взял трубку), Ковальский назначил аудиенцию Овечкину тут же, в парке. Дожидаясь Леонида Александровича, прохаживался по дорожкам и периодически заливался тихим смехом. Его веселила пикантность сложившейся ситуации. Совладельцы фирмы заказывают друг друга одному и тому же киллеру, через одного и того же посредника да в придачу на одном и том же месте. Прямо водевиль в стиле черного юмора!!! Интересно, как отреагирует хозяин!
В том, что он не откажется и от этого «заказа», бывший диссидент не сомневался. Наемному убийце без разницы, кого ликвидировать. Журналиста занимало другое – кто умрет первым? Хлыстов или Овечкин? В порядке очередности размещения заказа? В зависимости от настроения Попкова? А может, «исполнитель» подбросит монетку: «орел» – Овечкин, «решка» – Хлыстов? Хи-хи-хи!
Игривые размышления Ковальского прервало появление Леонида Александровича, взмыленного, растрепанного, с ошалелыми, шныряющими по сторонам глазами.
– С чем пожаловали, любезный? – постаравшись придать лицу невозмутимое выражение, осведомился «заслуженный правозащитник».
– Вадьку… суку… замочить на хрен, – выпалил запыхавшийся Овечкин.
– Уточните, пожалуйста! – вежливо попросил Сергей Игоревич.
– Х-Х-Хлыстова, мать его! – На губах Леонида Александровича запузырилась сероватая, как у бешеной собаки, пена. – С-с-сколько с-с меня?
– Ждите звонка! – величественно изрек «живой пейджер».
Памятуя о взбучке, полученной утром от хозяина, журналист помчался к Попкову немедленно и, благоразумно воздерживаясь от комментариев, почтительным тоном передал ему предложение Овечкина. Заслушав доклад «заслуженного правозащитника», убийца задумался. На обычно блеклой, невыразительной физиономии Виталия Николаевича в настоящий момент читалось ироническое оживление. Невзирая на обширную практику в области заказных убийств, с подобным анекдотичным казусом он сталкивался впервые. Впрочем, будучи человеком серьезным, деловым, Виталий Николаевич не стал размениваться на пустопорожнее хихиканье, а направил мысли в сугубо практическом направлении. Надо выполнить оба заказа. Однозначно. Весь вопрос – в какой последовательности? Наиболее логичным представлялся следующий вариант: получить деньги с Овечкина, ликвидировать его (Хлыстов разместил заказ первым и вдобавок предоставил подробнейшую информацию о «мишени»), а потом устранить самого Хлыстова.
Следует отметить, убийца придавал большое значение понятию «профессиональная этика». Если гонорар уплачен – работа будет выполнена. Несмотря ни на что! Он не считал возможным «продинамить» клиента, пусть даже мертвого. В глубине души Виталий Николаевич немало гордился своей специфической честностью, в определенной степени заменявшей ему «вредную привычку» – совесть. Попков уже раскрыл рот, собираясь дать посреднику соответствующие наставления, как вдруг киллера посетила блестящая идея. «Можно во много раз упростить процедуру исполнения обоих заказов! Одним ударом двух зайцев!»
Хлыстов, помнится, высказывал готовность всячески помочь? Вот пусть и поможет! Уговорит Овечкина встретиться с ним у кафе «Зарница» на улице Березовой[33], в субботу, третьего апреля… Допустим, в час дня! Напротив кафе расположен выселенный дом, из окон которого очень удобно поражать мишени на пятачке у входа в «Зарницу». Да и пути отступления лучше не придумаешь. На первом этаже с противоположной стороны здания широкий пролом. Через него попадаешь прямиком на заброшенную стройплощадку, обнесенную дырявым забором. (Похоже, дом собирались реставрировать, но почему-то застопорились.) Дальше за стройплощадкой многолюдная, оживленная улица. Выстрелил, положил винтовку и спокойно удалился. Попков обнаружил это место три дня назад по чистой случайности. Проезжая по городу, он почувствовал жажду, затормозил у первого попавшегося кафе, намереваясь выпить стакан сока или минеральной воды, вышел из машины и… замер, завороженно уставившись на нежилой дом. Наметанный глаз профессионала моментально вычислил траектории стрельбы, сходившиеся у дверей заведения. «Как было бы хорошо хлопнуть кого-нибудь именно здесь, – мечтательно подумал Попков. – Например, вон из того окна на третьем этаже. Схожу-ка осмотрюсь!»
Позабыв о жажде, он тщательно обследовал внутренности ветхого, запущенного строения и преисполнился искреннего восхищения. Прямо слов не хватает!!! Класс!!! Виталий Николаевич не жалел о времени, потраченном на изучение позиций, подспудно надеясь: «Когда-нибудь домик пригодится!» И ведь действительно – пригодился!
Итак, план проведения операции – ясен! Осталось определить стоимость Хлыстова.
«Пускай будет тоже двадцать тысяч, – без колебаний решил экс-майор. – Чтоб, значит, по справедливости. Чем, собственно, Хлыстов хуже Овечкина?!»
На губах появилась едва заметная улыбка.
– Эй, педик! Слушай меня предельно внимательно! – вслух обратился он к журналисту.
Спустя всего три часа после свидания в парке Овечкину позвонил Ковальский и предложил незамедлительно встретиться. На момент звонка Леонид Александрович находился у себя дома, лежа пластом на диване. (В результате нервных потрясений резко подскочило давление.) Узнав о скверном самочувствии коммерсанта, бывший диссидент выразил готовность приехать к нему самостоятельно. Столь быстрая реакция «профи» на его заказ и, главное, услужливая предупредительность чванливого журналиста несказанно изумили господина Овечкина. «Наверняка киллеру срочно понадобились деньги, – основательно поразмыслив, пришел к заключению он. – Авось по такому случаю удастся сбить цену?!»
Однако сквалыжные надежды Леонида Александровича не оправдались. Ковальский был непреклонен.
– Либо выкладывай двадцать тысяч, причем немедленно, либо разбегаемся! – безапелляционно заявил Сергей Игоревич.
Пришлось согласиться. Распрощавшись с журналистом, бизнесмен долго охал, кряхтел, тяжело переживая расставание с дорогими сердцу «гринами»[34], но в конце концов смирился с их потерей. Никуда не денешься. Бесплатных пирожных не бывает, а игра, безусловно, стоит свеч! Тем более «заслуженный правозащитник» передал клиенту твердое обещание убийцы – «Хлыстов умрет до начала следующей недели. Гарантия – сто процентов!» Овечкин знал – «профи» слов на ветер не бросают. Выходит, каюк мерзавцу Вадьке! Отбегался, хе-хе!
Подобные мысли успокаивали, поднимали настроение, даже самочувствие улучшилось.
– Бац, хрусь – мяу, и усе! – вплоть до позднего вечера время от времени злорадно шептал Леонид Александрович.
Заснул коммерсант далеко за полночь, с дьявольской улыбкой на синеватых губах…
Покинув жилище Овечкина, Ковальский, не мешкая, направился к Хлыстову, предварительно связавшись с ним по сотовому телефону и коротко уведомив: «Сделка по-прежнему в силе, но обстоятельства изменились. Необходимо переговорить с глазу на глаз». Беседа происходила в машине Ковальского, возле дома Вадима Робертовича. По обоюдному согласию в квартиру подниматься не стали. Там жена Хлыстова – Тамара – шумно праздновала день рождения в обществе десятка ближайших подруг. Вести важные, секретные переговоры в непосредственной близости от стаи любопытных, болтливых баб – невозможно! Более того, чревато непредсказуемыми последствиями. Вдруг подслушают под дверью?! С них станется!!! Поэтому лучше не рисковать.
– Овечкина уберут в субботу, – вместо приветствия сказал Сергей Игоревич второму совладельцу «Анжелики». – Кстати, – тут журналист по-вурдалачьи поцыкал зубом и прикоснулся кончиком наманикюренного указательного пальца к бурно вздымающейся груди Вадима Робертовича. – Вы, уважаемый, клятвенно обещали помочь, посодействовать…
– Но я же все о нем рассказал! – вытирая несвежим носовым платком потную лысину, растерянно пробормотал Хлыстов.
– Этого недостаточно! – отрезал бывший диссидент. – Обстоятельства, повторяю, изменились. В общем, исполнитель хочет от вас следующего: в субботу, в час дня, вы под любым предлогом встретитесь с Овечкиным у входа в кафе «Зарница». Запомните адрес – улица Березовая, дом одиннадцать… Он умрет прямо у вас на глазах!!!
– Меня же заподозрят в соучастии!!! – всполошился бизнесмен. – Мы так не договаривались!
– Не беспокойтесь, – тонко улыбнулся «заслуженный правозащитник». – Исполнитель просил передать вам дословно: «Лично гарантирую абсолютную лояльность к вашей персоне со стороны правоохранительных органов».
– Разве он способен гарантировать такие вещи? – усомнился Хлыстов.
– Способен! – заверил Ковальский. – На двести процентов! Вы не представляете, какие у него возможности!
– Ну ладно, – смирился Вадим Робертович. – Я согласен…
С трудом увернувшись от подвыпивших жениных подруг, наперебой галдящих: «Вадим, подними рюмочку за здоровье именинницы!», Хлыстов заперся у себя в комнате, уселся в кресло и серьезно задумался. В душе коммерсанта боролись злобная радость и страх. С одной стороны, убийца предоставил Хлыстову шанс испытать необычайное блаженство. Какой кайф стоять рядом с заклятым врагом, нежно улыбаться, уверять его в безоговорочной своей капитуляции и одновременно знать – с минуты на минуту подлая тварь сдохнет!!!
– Ты был прав, Леня, – притворяясь униженным, сломленным, говорит Хлыстов, заискивающе заглядывая в глаза компаньону. – Прости засранца! Ты – мозг фирмы, а я – инструмент, «визжащий молоток». Весь навар твой! Забирай!!!
Овечкин, падла, верит, снисходительно цедит сквозь зубы:
– То-то же, мудак. Впредь не залупайся. Знай, кто в доме хозяин.
– Ты, Ленечка, ты! – угодливо подтверждает Вадим Робертович.
Овечкин победоносно ухмыляется и… хлоп! – валится в грязь, сраженный меткой пулей снайпера. А он, Хлыстов, начинает демонстративно рыдать, рвать на груди рубаху и вопить: «Люди добрые, на помощь! Лучшего друга убили!..» К-к-красота!!!
С другой стороны, коммерсант явственно представлял пренеприятнейший диалог с въедливым следователем прокуратуры.
– Вы назначили встречу потерпевшему у кафе «Зарница»? – исподлобья посматривая на скуксившегося Хлыстова, сурово вопрошает следователь.
– Я-я-я! – испуганно блеет Вадим Робертович.
– Согласно показаний сотрудников фирмы, в том числе секретаря Ольги Литвиновой, за несколько дней до совершения преступления между вами и ныне покойным Овечкиным возник острый конфликт на финансовой почве, сопровождаемый нецензурной бранью и угрозами с обеих сторон, после которого вы, по имеющимся достоверным сведениям, наотрез отказывались видеться с компаньоном? Так?