Ухабы судьбы (сборник)

Глава 4

– Тэ-эк, – заскрежетал зубами Юрка. – Выследили! Сюда добрались, козлы вонючие! Ну, вы мне за это заплатите!

– За каким хреном им Ленка сдалась?! – недоумевающе спросил я.

Голиков посмотрел на меня с глубочайшим презрением.

– Свидетель! – процедил наконец он.

Действительно! Почему я сам не сообразил? Надо ж так поглупеть! Некоторое время мы обсуждали, что предпринять дальше.

– Есть тут один тип! – спустя полчаса задумчиво протянул Юрка. – Мой бывший одноклассник. Несколько лет назад увлекся восточными религиями, оккультизмом и магией. Рядом с ним я постоянно ощущаю себя неуютно, будто из меня жизненную энергию высасывают, но он может что-нибудь знать о секте «Путь истины».

– Ты считаешь, он начнет с нами откровенничать? – недоверчиво усмехнулся я.

– Придется! – на лице Голикова появилась хищная улыбка.

– Ты знаешь, где его искать?

– А как же! По вечерам он четыре раза в неделю пудрит мозги кучке придурков недалеко отсюда, в бывшем Доме культуры. Лечит якобы! Если поторопимся – то успеем застать! Вперед!

Новоявленный шаман по имени Сергей Ромадов оказался на месте. Это был среднего роста человек с острым носом и глазами неопределенного цвета. Он уже закончил сеанс, но домой не уходил, поскольку был окружен толпой поклонников, на лицах которых застыли блаженные улыбки идиотов. Ромадов глубокомысленно разглагольствовал, слушатели, разинув рты, внимали.

«Космический разум… энергетическое поле… скрытые возможности организма», – донеслись до меня обрывки фраз.

– Эй ты, целитель, кончай трепаться! – позвал одноклассника Юрка.

Последний, узнав старого знакомого, которого, очевидно, имел основания опасаться, растянул губы в приветливой улыбке, хотя в глазах полыхнула ненависть. Поклонники, однако, возмущенно загалдели. Появилось предложение надавать нам по шеям и выкинуть за дверь.

– Это мой друг. Он шутит! – успокаивающе промямлил Ромадов. – Встретимся послезавтра. У нас с Юрием Олеговичем важные дела.

Ученики послушно удалились.

– Зачем так при них! – набросился на Голикова целитель, когда мы остались втроем. – Подрываешь авторитет!

– Перестань! – раздраженно отмахнулся Юрка. – Твой «авторитет» и без того рассыплется как карточный домик, если они случайно проведают о некоторых твоих былых грешках.

Ромадов прикусил язык. На физиономии появилась кислая гримаса.

– Кто старое помянет, тому глаз вон, – с трудом выдавил он. – Лучше расскажи, зачем пришел.

Юрка, не вдаваясь в детали, поведал о наших проблемах.

– Ничем не могу помочь! – внезапно отвердел лицом целитель. – Ничего не знаю! Вот если нужно лечение…

– Свое лечение можешь засунуть в одно место, – яростно прошипел Юрка. – Знаем, к чему оно приводит! Кто «исцелил» Вовку Афанасьева от запора, а он спустя месяц умер от инфаркта, хотя до сих пор имел абсолютно здоровое сердце?! Кто свел у нашей бывшей учительницы бородавку, а она вскоре оглохла и наполовину ослепла?! Привести еще примеры?! Ах, не хочешь?! Ясное дело! Тогда отвечай на заданный вопрос! Тебе известно, что я умею быстро развязывать языки!

Целитель несколько секунд колебался, перебегая полными страха и злобы глазами с Юрки на меня и обратно.

– Только в случае чего, я тут ни при чем! – наконец заявил он.

Мы обратились во внимание, однако знал Ромадов действительно немного. Секта «Путь истины» тщательно скрывала свою деятельность, вернее, места сборищ. Бритые «проповедники» вовсю разгуливали по улицам, но в «святая святых», то есть место обитания гуру, допускали не каждого и не сразу, а лишь когда убеждались, что «клиент» достаточно созрел или от рождения отъявленный дурак. Все же Ромадов, трясясь от бессильной злости, дал нам один адресок, не самый главный, естественно, но туда стоило наведаться. Не прощаясь, мы вышли на улицу. Уже окончательно стемнело, дул легкий ветерок, светились окнами многоэтажные дома. С горевшей в ближайшем дворе помойки тянуло едким дымом.

– Что ты имел в виду, когда говорил о «старых грешках» целителя? – прокашлявшись, поинтересовался я.

– А-а-а! – с отвращением махнул рукой Юрка. – Этот гад одно время работал учителем в школе, где совращал малолетних девочек, а иногда и мальчиков. История получила огласку, но до суда не дошло. Наверное, помогли связи его папаши. Однако один следователь сохранил у себя часть документов. Я спросил зачем, а он говорит: «На всякий случай. Может, Ромадов из извращенца маньяком-убийцей станет, что очень даже запросто! Тогда, – говорит, – я их и подниму! Тут уж никакие связи не помогут! А сейчас мне начальство кислород перекрыло». Этот следователь мой давний приятель. Соображаешь?

Я согласно кивнул. Ноги подкашивались от усталости. Набегался за день, а отдыха в ближайшие часы не предвиделось. Юрка тоже выглядел не лучшим образом. Лицо осунулось, глаза ввалились. На лбу выступили бисеринки пота. Внезапно я насторожился. Сзади слышались крадущиеся шаги. Мы как раз свернули в темный безлюдный переулок, чтобы быстрее добраться до главной улицы, где собирались ловить такси.

– Юрка! – прошептал я.

– Знаю, – почти беззвучно ответил он. – Готовься!

Шаги приблизились. Я резко шагнул вперед, одновременно развернувшись и принимая кошачью стойку[5]. Кулак нападавшего с зажатым в нем кастетом рассек воздух. Боец он оказался никудышный и легко купился на обманный финт ногой в пах. Я сорвал дистанцию, блокировал левым предплечьем его опущенные к интимному месту руки, а правой как следует треснул в подбородок. Он закатил глаза, плюхнулся мешком на мостовую и надолго отключился. Юрка в это время разбирался с остальными. Они дрались получше моей жертвы, но бывший офицер спецназа разделался с ними играючи, как матерый котище с обнаглевшими мышами. Драка заняла не более нескольких секунд.

– А головы-то не бритые! – задумчиво пробормотал Голиков, разглядывая распростертые на асфальте тела. – Интересно, кому мы еще понадобились? Вон у того, слева, знакомая рожа. Где-то я его видел, причем совсем недавно!

Юрка нахмурился, размышляя об очередном неведомом враге. Ответ, впрочем, нашелся быстро, лишь только первый из нападавших немного очухался.

– Кто прислал?! – прорычал Голиков, рывком поднимая парня на ноги.

– Вы оскорбили Учителя! Вы должны умереть! – простонал тот, пытаясь казаться храбрым, но в то же время трусливо бегая глазами.

– Какого еще учителя? – опешил Голиков. – Вы вроде староваты для школьников!

Потом он понял и громко расхохотался.

– Они имеют в виду Ромадова, – немного успокоившись, пояснил Юрка. – Сережа, стало быть, крутым стал! Личную гвардию завел! Ну, умора. Давно так не смеялся. Слушай, щенок, – тряхнул он за шкирку незадачливого поклонника целителя-извращенца. – Сперва вытри сопли и перестань есть из соски, а потом лезь в драку со старыми больными дядями, у которых расшатанные нервы. Иначе дяди могут тебя случайно зашибить!

– На досуге разберемся с Сережкой-гаденышем, – уже серьезно сказал Юрка, когда охающие, полуживые «гвардейцы» Ромадова остались далеко позади. – Шутки шутками, а такая сволочь вполне способна дверь в подъезде поджечь или кирпич с крыши на голову сбросить!..

Поиски машины затянулись надолго. Водители с подозрением смотрели на двух амбалов, а услышав, что ехать придется на другой конец Москвы, поспешно нажимали на газ.

Наконец мы все же сумели тормознуть разбитного мужика лет тридцати, на вид весьма не хилого. В салоне на заднем сиденье примостилась увесистая сумка с пивом.

– Осторожно, не разбейте! – попросил мужик, стараясь перекричать очередного приблатненного барда, вопившего из магнитофона про шаланды, полные кефали, биндюжников, встававших при виде Кости-моряка, и тому подобное. «Уважают Костю-моряка…» – хрипло выкрикнул магнитофон и неожиданно заткнулся.

– Опять сломался, скотина! – сердито произнес водитель и разразился отборной руганью, не забыв упомянуть завод-изготовитель, «поганую падлу», продавшую ему это дерьмо, а затем почему-то рыночную экономику.

Указанный Ромадовым адрес оказался в новом глухом, безлюдном районе, почти у самой Кольцевой дороги. Безликие коробки стандартных домов, лишенные зелени и заваленные остатками строительного мусора дворы, мертвая тишина. Фонарей, естественно, не было, и единственными источниками света служили луна да блики из окон, где люди до сих пор не спали.

– Веселенькое местечко! – поморщился Юрка. – Очень подходит для убийц и насильников.

– Кого тут убивать? – возразил я. – Вокруг даже кошек не видно.

– Хотя бы нас с тобой! – усмехнулся Голиков.

– Ха! Это мы еще посмотрим!

Излишняя самоуверенность, как известно, сгубила множество людей и на сей раз едва не стоила мне жизни.

Нужный дом мы нашли не скоро. Неизвестно, какой умник планировал застройку, но разобраться, где кончается одна улица и начинается другая, было чрезвычайно сложно. Здание оказалось нежилым. Стены возвели, крышу соорудили, но окна пока не застеклили и квартиры не оборудовали.

– Обманул, козел! – выругался я. – Ну погоди, целитель поганый! Я тебе сделаю козью морду!

– Тихо! – перебил Юрка. – Смотри!

В одном из окон третьего этажа виднелся свет.

– Идем туда!

Мы зашли в подъезд и начали осторожно подниматься по заляпанным известкой ступеням. В воздухе ощущался слабый запах краски. Неожиданно до нас донеслись тихие голоса. Я торжествующе улыбнулся: «Попались, голубчики» – и первым шагнул в зияющий дверной проем. В тот же момент в лицо мне ударила удушающая вонючая струя какого-то газа; глаза заволокло пеленой, ноги подкосились, и я потерял сознание.

Очухался я не скоро и сперва не мог сообразить, где нахожусь. Мысли притупились, мозги работали с трудом. Наконец я более-менее вспомнил недавние события и огляделся по сторонам. Я лежал на грязном, холодном полу в пустой комнате с кирпичными неоштукатуренными стенами, руки мои были связаны за спиной. В дальнем углу валялась неподвижная, темная, иногда постанывающая груда, в которой я распознал Голикова. Очевидно, он еще не пришел в себя. Из соседнего помещения слышались монотонные голоса: «Они не скоро очнутся…» – «Да, ты прав…» – «Скоро приедет машина?…» – «Через пятнадцать минут…» – «Посвятим это время самосозерцанию».

Несмотря на наше весьма незавидное положение я едва не расхохотался… «Самосозерцанию! Кретины! Нельзя мерить всех по собственной мерке! Думаете, отравой в морду попрыскали, руки скрутили, и все?! Хрен вам с маслом! Не на того нарвались». Дело в том, что я с детства был не предрасположен к наркотикам. Местный наркоз на меня вообще не действовал, да и общий – довольно слабо. В компании с ребятами я иногда покуривал анашу, но при этом не испытывал ни малейшего кайфа и лишь с удивлением наблюдал, как «тащатся» мои приятели, не понимая, отчего это они так забалдели. В газе, которым нас отравили, очевидно, содержался сильнодействующий наркотик. Я отрубился, но очнулся гораздо раньше, чем рассчитывали мои недруги. Кряхтя от последствий радикулита, я согнулся пополам, приблизив к лицу сжатые колени. Подсунул под связанные руки одну ногу, потом другую. В результате руки оказались спереди. Узел был довольно примитивным. Я быстро распутал его зубами и с наслаждением размял затекшие кисти. Потом развязал Голикова. Он пробормотал нечто неразборчивое, однако глаза не открыл.

«Ладно, – решил я, – сам разберусь», – и на цыпочках направился к проему, ведущему в соседнюю комнату. Наши «друзья» созерцали. Четыре неряшливых бритоголовых типа сидели на корточках, бессмысленно уставив оловянные глаза в противоположную стенку. Троих я положил сразу, даже не дав им понять, что происходит, но четвертый опомнился и ринулся в бой. По правде сказать, дрался он неплохо. Мне, не до конца оправившемуся от действия газа, поначалу пришлось туго. Я едва отразил нацеленный в голову хлесткий «маваши»[6], принял на живот «майгери-кокато»[7] и, задыхаясь, ушел на дальнюю дистанцию.

– Сдавайся! Поедем к гуру. Ты встанешь на путь истины, – мертвым голосом предложил сектант.

– Заткнись, зомби безмозглый, – огрызнулся я, переходя в наступление. Голова к тому времени почти прояснилась. Противник попытался остановить меня ударами ног, но я легко их заблокировал и сорвал дистанцию. Голенью левой ноги в подколенный сгиб… кулаком в подбородок… носком ботинка по голени… захват обеими руками за плечи… коленом в живот и наконец локтем правой в челюсть. Сектант отключился. Его тело шлепнулось на бетонный пол.

– Что здесь происходит? – на пороге появился Юрка, белый как мел, с мутными, плохо соображающими глазами.

– Твой Ромадов, очевидно, предупредил бритоголовых. Нас опрыскали отравляющим газом и забрали в плен вот эти мешки с дерьмом, – я кивнул на бесчувственных сектантов. Взгляд Голикова слегка прояснился.

– Поня-ятно! – пробормотал он.

– С минуты на минуту подъедет машина, – продолжал я, – которая должна отвезти нас куда-то, может, в то место, где прячут Куракина с Леной. Что будем делать?

Не отвечая, Голиков пошатнулся и облокотился спиной о стену. Бедный Юрка оказался более восприимчив к наркотикам, нежели я. Теперь приходилось рассчитывать только на собственные силы. Для начала я связал сектантов их брючными ремнями, но не по-дурацки, как они нас, а со знанием дела. Способ, в общем-то, простенький, однако действует безотказно. Правая рука загибается за спину, на запястье накидывается петля, затем веревку (в данном случае ремень) перебрасывают через левое плечо, проведя ее по груди, продевают под правую под мышку. Потом загибают левую руку назад и связывают вместе с правой. Вот и все. Как говорится, дешево – но сердито! Освободиться невозможно. Для ног осталось только две веревки, те, которыми недавно были скручены мы с Юркой. Немного подумав, я нашел оригинальное решение. Положил сектантов лицами вниз и связал их попарно, наподобие сиамских близнецов: левую ногу одного к правой ноге другого. Получился забавный натюрморт. Полюбовавшись пару секунд на свое творение, я бережно усадил осоловевшего Юрку в углу, закурил сигарету и принялся поджидать остальных. Было тихо, как в могиле. Тусклая, полуживая лампочка под потолком создавала не свет, а полумрак. Мне сделалось немного не по себе, и когда один из сектантов заелозил по полу, бормоча какую-то ахинею, я даже обрадовался. Через несколько минут на улице отрывисто засигналила машина.

– Карета подана, господа! – ухмыльнулся я, вышел в подъезд и спустился по лестнице. Машина оказалась той самой серой «Волгой», которая приезжала давеча к дому Куракина. От нее отделилась высокая фигура и медленно двинулась по направлению ко мне. Очевидно, сектант обладал острым зрением и даже в потемках распознал чужака, поскольку рука его змеиным движением скользнула за пазуху. Я едва успел броситься ничком на землю. Яркая вспышка озарила темноту. Тишину разорвал грохот выстрела. Откатившись в сторону, я выхватил пистолет и несколько раз пальнул наугад. Раздался слабый стон, ковылящие шаги, затем заревел мотор. Бритоголовые удрали.

– Проклятие! – воскликнул я, поднимаясь на ноги. – Что за жизнь собачья?! Сплошные обломы.

Рев мотора послышался снова. Обернувшись, я увидел, что «Волга» с потушенными фарами несется прямо на меня. Я кое-как увернулся и выпустил оставшиеся в обойме патроны в заднее стекло. Машина завиляла из стороны в сторону, на полном ходу врезалась в дом и взорвалась. Бегом поднявшись на третий этаж, я схватил полубесчувственного Голикова под руки и с максимально возможной скоростью поволок его куда-нибудь подальше от места происшествия. Глухомань глухоманью, а менты тут вполне могли водиться. Метров через пятьсот я окончательно выдохся, усадил Юрку возле штабеля проржавевших труб и опустился рядом. Сердце норовило выскочить из груди, перед глазами плясали желтоватые искры. Слегка отдышавшись, я начал обмозговывать ситуацию. Скорее всего милиция уже там, по крайней мере рано или поздно появится. Я, похоже, подстрелил водителя «Волги». Если судебно-медицинская экспертиза еще работает по специальности, а не занимается рэкетом или коммерцией, то пулю мою обнаружат. Стало быть, ствол меченый. Надо от него срочно избавляться. Побродив по окрестностям, я нашел глубокую канаву, заполненную вонючей заплесневелой водой, и швырнул туда пистолет. Теперь дальше. Они обнаружат связанных зомби. Вряд ли те станут нас закладывать. Во-первых, они были без сознания и не видели, кто в кого стрелял, во-вторых, у самих рыльце в пушку, в-третьих, эти дебилы, кажется, вообще ничего не соображают. Начнут бормотать про путь истины и тому подобное. Менты послушают, поморщатся, а потом или отправят их в психушку, или отпустят восвояси, что более вероятно. Дурдома сейчас переполнены. Оно и понятно. Хотя, честно говоря, можно их вообще закрыть! Значительная часть теперешних москвичей и в особенности некоторые политики мало чем отличаются от обитателей психушек, а если и отличаются, то в худшую сторону. Размышляя подобным образом, я вернулся к Юрке. Он выглядел уже почти нормально, очевидно, действие газа закончилось.

– Что случилось? – слабым голосом спросил Голиков. – Ничего не помню!

Я по второму разу рассказал о ромадовских кознях и о засаде, устроенной бритоголовыми.

– Придушу паразита! – зарычал Юрка, сжимая кулаки.

– С этим успеется! – охладил я его пыл. – Сейчас других проблем достаточно! Дело-то по-прежнему на нуле, к тому же клиента украли!

– Н-да! – задумался Голиков. – Веселенькая ситуация! И что самое поганое – ума не приложу, как из нее выпутаться!

– Маральский обещал потрясти торговцев наркотой! – напомнил я. – Авось что наклюнется! Но об этом после. Сначала нужно выбраться отсюда.

Проблуждав минут сорок по колдобинам новостроек, мы наконец обнаружили некое подобие шоссе, не менее часа безуспешно голосовали изредка появлявшимся машинам и лишь с рассветом оказались у меня дома. Приняв душ, я завел будильник на десять утра, улегся на диван и моментально провалился в глубокий сон.

Глава 5

На протяжении всего сна меня преследовали кошмары. Бритоголовые зомби с пустыми глазами пытались нацепить мне на голову какой-то странный прибор, напоминающий шлем, бубня при этом, что я должен стать таким же, как они. В отдалении кривлялось, приплясывало и хлопало себя по ляжкам отвратительное существо с рогами, хвостом и кривыми желтыми клыками. Потом на сцене появился Ромадов, который предпринял попытку отпилить ножовкой мою правую руку. Затем началось нечто невообразимое: багровые всполохи пламени, длинные колонны марширующих мертвецов, безжизненный голос, монотонно повторяющий: «Путь истины… Путь истины!.. Путь истины…» – а над всем этим торжествующий дьявольский хохот…

Проснулся я, не дождавшись будильника, в половине восьмого с больной головой и отвратительным настроением. Рядом постанывал во сне Юрка. По его постному лицу и стиснутым зубам было понятно, что сны Голикова тоже не из приятных. Растолкав Юрку, я начал варить кофе. Неожиданно зазвонил телефон.

– Ты не забыл наш уговор? – спросил на другом конце провода Маральский.

– Нет, но…

– Тогда приезжай быстрее, – перебил он, – мы тут поймали одного красавца. Он, падла, пробовал запираться, но я умею развязывать языки. Будь через десять минут.

– Где?

Марат назвал адрес.

– Но мы не успеем, ты же знаешь, я сейчас без колес!

– Хорошо! Пришлю Ворону! Встречай! – отрывисто бросил Маральский, вешая трубку.

– Юрка! Кажется, клюнуло! – радостно воскликнул я, поворачиваясь к Голикову. – Марат что-то разнюхал! Одевайся в темпе! Уверен, сегодня нам повезет.

Господи, как же я тогда ошибался!

Ворона, судя по всему, нарушивший все мыслимые и немыслимые правила уличного движения, подлетел к дому через десять минут и нетерпеливо засигналил под окнами. Парень казался сильно взволнованным.

– Скорее, ребята! – крикнул он, высовываясь из машины, и едва мы забрались внутрь, изо всех сил надавил на газ.

Я пытался разузнать, в чем дело, но Ворона, всецело занятый лавированием в автомобильном потоке, отвечал торопливо и невнятно. Из его бессвязных нервных реплик я уяснил лишь следующее: вчера вечером они с Маратом (приглашать других своих ребят Маральский почему-то не захотел) отправились разыскивать некоего Эдика, известного в определенных кругах торговца наркотиками. Эдик встретил их радушно, но, услышав про «Путь истины», изменился в лице и наотрез отказался отвечать на вопросы. Тогда Маральский, никогда не отличавшийся особым терпением, а после смерти племянницы утративший его окончательно, треснул Эдика по затылку рукояткой пистолета, на пару с Вороной запихал в машину и отвез в подвал, переоборудованный бандой Марата под спортзал. Привязав торговца наркотой к перекладине под потолком, Маральский принялся самым серьезным образом готовить орудия пыток из подручных средств. Эдик с ужасом наблюдал за ним, но молчал как рыба и лишь к утру, после (тут я опускаю отвратительные подробности)… заговорил. Его исповеди Ворона не слышал, так как все время простоял возле дверей на шухере, но по изменившемуся лицу шефа догадался, что тот узнал нечто важное. Эдика отвязали от перекладины, однако домой не отпустили, а по распоряжению Марата приковали наручниками к батарее.

– Пускай Игорь сам его послушает, – сказал Маральский, – тогда вместе решим, что дальше делать.

Затем он позвонил мне и попросил Ворону съездить как можно быстрее туда-обратно, а сам уселся в углу на скамейку, обхватив голову руками. Очевидно, вспоминал покойную племянницу. Больше Ворона ничего сообщить не мог. Проскочив три раза на красный свет и едва не врезавшись в огромный крытый фургон, мы наконец прибыли на место. Спортзал располагался в подвале массивного здания сталинской архитектуры с помпезными, но порядком облупившимися и потрескавшимися лепными украшениями. В просторном, заросшем старыми развесистыми деревьями дворе было тихо. Только поскрипывали кем-то потревоженные детские качели. У бордюра притулился Маратов «БМВ». Мы зашли в прохладный подъезд. Ворона три раза постучал в подвальную дверь. Никто не отозвался.

– Здесь что-то не так, – проворчал Юрка, толкая дверь ногой. Она со скрипом отворилась. Изнутри пахнуло неприятным запахом свежей крови.

– Ну, вы мясники! – скривился Голиков, заглядывая в спортзал. – Боже! – воскликнул он, указывая рукой на открывшуюся нашим взорам страшную картину. Посредине на каменном полу, оплывая кровью, лежал Маральский. Его мертвенно-белое лицо заострилось, глаза были плотно зажмурены. В дальнем углу, возле батареи сидел незнакомый мне человек с даже не перерезанным, а скорее перерубленным горлом. Рана была ужасна! Запрокинутая назад голова едва держалась на тонкой полоске мяса и кожи. Все вокруг носило следы ожесточенной борьбы.

– Ма-мо-чка! – ошарашенно прошептал Ворона. Руки у парня тряслись мелкой дрожью. Маральский застонал и слегка пошевелился. Я подбежал к нему.

– И-го-рь! – еле слышно прошептал Марат, медленно открывая затуманенные глаза: – И-го-рь!!!

– Я здесь, Саша, здесь! Что произошло?!

– На-й-йди их, И-го-рь! Я уми-ра-раю!

– Кто они?! Где искать?!

– Лы-ысые… Эдик про-одавал им дурь… ДК «Красный мак»[8]. За ним постоянно следили… Гу-уру узнал этот адрес. Их при-ишло десять… Я не с-мог!

– Как зовут гуру?! Кто он?!

– Ты д-дол-жен его знать! Убей их, Игорь! Они хотят…

Дальше Марат ничего сказать не смог. Из горла, булькая, хлынула кровь, тело забилось в агонии, но, даже умирая, Маральский о чем-то умолял меня тускнеющими глазами. Через полминуты все было кончено.

– Уезжайте, ребята! – глухо сказал Ворона. – Я позабочусь о телах.