Бесхозные Лондоны
В половине третьего ночи.
Ледник очень волновался, он так боялся опоздать, ведь у него не было часов. Ледник не знал, что ему надеть, галстук или бабочку, тем более, у него не было ни того, ни другого. Наконец, ледник нашел галстук-бабочку и подхватил её на себя.
Ледник осторожно прошел по улицам, заглянул в музей – и замер, пораженный красотой. Он подолгу останавливался перед каждой картиной, и даже оставил запись в гостевой книге.
Потом ледник вошел в маленькое кафе и заказал себе кофе. В этот вечер он вошел в концертный зал, а на следующее утро отправился в королевский дворец.
– Вам нравится? – спросил Октахор Симплекс.
– Да, – сказал ледник, – какой красивый город… а вы кто?
– А я… слежу за городом, – сказал Октахор Симплекс.
Ледник очень беспокоился, что с таким красивым городом что-то случится – ведь он читал умные книги и знал, что все города рано или поздно разрушатся.
– Не волнуйтесь, дорогой ледник, я слежу за городом, – сказал Октахор Симплекс…
– Господин Симплекс!
– А?
– Господин Симплекс! Время подточило часы на Старой Ратуше… они могут обрушиться…
Октахор Симплекс с трудом разлепляет веки, пытается поднять голову, не может.
– Я… я не могу это… исправить.
– Что вы такое говорите, у вас это всегда прекрасно получалось…
– Всегда… – Октахор говорит с трудом, голос его не слушается, – но не теперь…
Ледник выслушивает. Думает.
– А что… люди тоже ветшают?
– Тоже…
– А я думал, только города ветшают…
– Нет… и люди тоже…
– А кто вас реставрировать будет?
Симплекс сглатывает:
– Ни… никто.
Октахор пытается поправить стрелку в треснувших часах – понимает, что никакую стрелку он уже не поправит.
– Не беспокойтесь.
– А?
– Не беспокойтесь, пожалуйста… я буду следить за городом…
– Вы…?
Это Октахор Симплекс.
– Я буду следить за городом.
Это ледник.
– Вы будете…
– …следить за городом. Не беспокойтесь, я всё сделаю… как надо…
Ледник бережно окутал городскую ратушу, и башню с часами, и музеи, и театры, и дворцы, и замки, и всё-всё…
А под конец ледник поймал время – время долго не ловилось, пыталось убежать, но наконец, ледник схватил время и спрятал в треснувших часах – чтобы время остановилось.
И только тогда ледник успокоился и замер, бережно храня драгоценный город.
Черное перо ночи
Сегодня минус три.
Нет, это не температура.
Это три человека сегодня…
М-м-м-м…
Официально значится – пропали без вести.
А неофициально…
Гхм…
Ночь идет по городу.
Заглядывает в окна.
Смотрит.
На секунду замирает у кофейни, смотрит на пирожные.
Идет дальше, приподнимает темный шлейф.
Толкает запертую дверь большого дома, входит…
Сегодня минус пять.
Это не температура, как вы уже поняли.
Да, жалко людей.
Очень жалко.
Мама вешает оберег над кроваткой Кэтти.
Красное сердечко.
Говорит, как учили:
– Да хранит тебя моя любовь.
– Ма, а я сегодня…
– Некогда, некогда…
Торопливо целует Кэтти, бежит вниз по лестнице.
Ночь наклоняется над чьей-то кроватью, отдергивает полог…
– Вызывали?
Детектив оглядывает большую залу богатого дома.
– Вы найдете её.
Это хозяин.
Тоном, не терпящим возражений.
– Её… простите… кого?
– Да как же, мою Элизабет!
– Она ваша…
– Моя дорогая супруга!
Грохает кулаком по столу.
– Она сбежала… сбежала с каким-нибудь пройдохой… кто-то вскружил голову моей Бетти…
– Когда это случилось?
– Сегодня ночью.
– Я должен осмотреть её спальню.
– Да, конечно… пойдемте… если вы её найдете, я вас озолочу…
Детектив смотрит на широкую постель. Отдергивает покрывало.
Черное перо падает на ковер.
– Взгляните.
– Это что?
– Это перо ночи…
Хозяин фыркает:
– Да бред полный, не могла она быть здесь!
– Но перо…
– Что перо, я в своей Бетти души не чаю, понимаете вы?
Детектив думает. Кивает.
– Хорошо… я поищу.
– Ну, вот то-то же, а то все ночь, ночь…
Сегодня минус пять.
Минус пять человек.
В церкви панихиду справляли.
Детектив сидит в маленьком кафе, болтает с завсегдатаями, может, скажут чего.
– …она же в Таймбург ехать хотела, певицей быть…
Это про Элизабет.
– …это он руки в боки поставил, никуда не поедешь…
Детектив понимающе кивает.
Оглядывается, ищет хозяина кафе, хочет выразить свое почтение, в жизни такого рябчика не едал, прям не рябчик, а райская птица.
Вон дверца в кафе, за дверцей комнаты хозяйские, вон хозяин у камина сидит.
А тут жена хозяина.
И дочка хозяина за пианино.
Кэтти.
Кэтти Лунную Сонату разучивает.
Плачет Кэтти.
Не хочет разучивать.
Подступает ночь.
Люди закрывают шторы.
Вешают на окна обереги в виде сердца.
Повторяют друг другу, как учили:
– Да хранит тебя моя любовь.
– А по-че-му?
Это Кэтти.
– Только любовь от ночи защитить может, что непонятно-то?
Мама сердится, маме некогда, побежала мама, у мамы сегодня клуб домохозяек, мама председательствовать будет…
В город приходит ночь.
Идет по улицам.
Поднимается по лестницам домов, входит в спальни.
Отодвигает подвешенные над кроватями хрустальные сердечки, думает, зачем они здесь…
…выходит на улицу.
Вытирает губы.
Галантерейщица слезы льет.
Муж пропал.
– А я как же?
Это Кэрол.
Обижается Кэрол.
Еще бы не обижаться, уезжает его Кэролайн, ишь чего выдумала, актрисой она хочет быть, да какая из неё актриса, то есть, актриса из Кэролайн хорошая получится, только не так видел всё это Кэрол, не так, ему-то казалось – он возвращается домой, там Кэролайн встречает, жарит барарью лопатку в очаге…
А тут на тебе.
Актриса.
Сегодня минус один.
Сын судьи.
Отец с матерью убиваются.
Детектив думает, еще важного господина за нос поводить или признаться, что не вернется его жена.
Допивает вино.
Втолковывает жене трактирщика, что вы делаете, что делаете-то, Кэтти…
– Да что Кэтти, я на Кэтти жизнь положила, я для неё…
– …да не хочет она эту музыку, вы бы её хоть поиграть, побегать пустили, вон, на дерево залезть…
– Да что вы говорите такое, и речи быть не может!
Мама Кэтти сердится, мама ругает Кэтти, еще бы Кэтти не ругать, это где это она так вымазалась, вот так вот и надевай на неё белое платье…
Сегодня…
…нет, сегодня еще ничего не случилось.
Еще только вечер наступает.
Кэрол сердится на Кэролайн, еще бы не сердиться.
Колокольчик звенит на крыльце.
Кэрол и Кэролайн вздрагивают.
Кто это там.
Вечер же.
Люди добрые все дома сидят, чай пьют.
А тут колокольчик.
Кэрол смотрит на улицу – еще не село солнце, еще не зажглись фонари – еще не ночь, еще можно пустить в дом одинокого путника.
Детектив на пороге.
Ну а что, из таверны его выгнали, вот он тут на пороге теперь.
Делать нечего, гостю наливают чашку чая, сажают к очагу.
Подходит ночь.
Подбирается к городу.
Детектив на кухне увещевает хозяина, уговаривает о чем-то, Кэрол сердится, что говорите такое, и речи быть не может, и вообще, чего вы в чужую семью лезете, вас не спросили…
Детектив откашливается.
– Ночь… вы понимаете… ночь…
Кэрол хмурится, Кэрол сердится, ну еще бы, где это видано такие слова говорить в доме, – дом он и есть дом, а ночь она и есть ночь…
Детектив слушает его, не слышит, смотрит в полумрак коридора.
Скрипнула входная дверь…
…померещилось.
Нет, не померещилось, скрипнула – кто-то входит в дом, кто-то задевает пальто на вешалке, кто-то скользит вверх по лестнице…
…ночь.
Детектив ждет крика Кэролайн – уже знает, крика не будет.
Не будет.
Ночь забирает свои жертвы бесшумно.
Молча.
Кэрол спохватывается.
Слышит что-то.
Бросается вверх по лестнице, срывается на крик:
– Кэролайн!
Кэрол обнимает Кэролайн.
Ночь их не возьмет.
Никогда.
Кэрол спохватывается.
Смотрит на детектива:
– А вы-то… вы-то как…
Детектив не понимает:
– Что как?
– Ну… ночь же…
Детектив отмахивается:
– Да со мной все хорошо будет.
Кэрол и Кэролайн кивают, ну конечно, как они сами не догадались, детектив, он же не один в целом свете, у него, может, жена есть, дети, или там сестра, или там друзья какие, с которыми посидит вечером в баре, или…
Детектив уходит.
Идет по улице в тусклом свете фонарей, кутается в плащ.
В город приходит ночь.
Ночь.
Идет по улицам, поправляет черное платье.
Детектив видит ночь, целует ей руку. Ведет в закрытое кафе, наливает чашечку кофе.
Ночь затягивается сигаретой, кивает: показывайте.
Детектив ведет ночь по улицам, указывает дома.
Один, другой… проходит мимо дома Кэролов, мотает головой, нет, нет, не сюда.
Ночь понимающе кивает.
Входит в дом напротив, поднимается по лестнице.
Наклоняется над кроватью…
…выходит из дома, вытирает губы.
Бросает в ладонь детектива три золотые монеты.
Сегодня минус три.
Сестра мельника.
Угольщик.
И…
– Кэтти! Кэтти!
Мама входит в комнату Кэтти.
Черное перо на пустой кровати…
Минус три
Сегодня еще минут три.
Сегодня – это когда.
Это сегодня ночью.
Нет, это не температура. Температура была плюс один.
А минус три человека.
Вдова пастора, портной на соседней улице и дочь булочника, вот уж кого жалко так жалко, такая добрая девушка была…
Так что минус три.
Ну, в полицейском протоколе написали, вдова пастора с лошади свалилась, портного приступ хватил, а дочка булочника от чахотки померла, хотя все знают, не было у неё чахотки никогда.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги