Сколько Бабе Яге лет? Рассказы для детей

© Вячеслав Орлов, 2017

ISBN 978-5-4490-0194-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Главное занятие в жизни

– Когда мне стукнет четырнадцать лет считайте, что именно то, от чего вы меня предостерегаете и будет моим главным занятием. Имейте это в виду. Предупредила своих родителей Поля Н.

– Ну вот, что, дорогая моя, пока не «стукнуло», с ними все это, – сказала непреклонная мама.

– И это тоже? – Вознегодовала Поля.

– А это в первую очередь.

– И на кого я буду похожа? – дрогнувшим голосом, спросила Поля.

– Да ты, никак, плакать собралась?

– И буду, вы же совсем меня не понимаете. Мне надо развиваться эстетически, а вы не хотите не только развивать, но и видеть мои способности.

– Послушай, а с чего это ты зовешь себя Полей Н?

– С того. Больно много их развелось. Только в нашем классе две.

– Это у тебя теперь фамилия такая? – примирительно спросила мама.

– Никакая ни фамилия, просто временно я буду неизвестной Полей Н, чтобы не мешали работать, я имею в виду творчески.

– Понятно. А мне ты не могла бы уделить с полчаса, мне надо с тобой посоветоваться насчет юбки.

– Ладно уж, переводи свои стрелки, – хлюпнув носом, сказала Поля.

– Ты думаешь мне не приятно было бы видеть тебя знаменитой модельершей? Еще как приятно, но для этого тебе еще надо развить вкус, посмотреть книжки по искусству, закончить школу, наконец, и уж потом…

– Вообще-то, я уже лауреатка районного конкурса юных талантов и именно за «этот проект» я и получила диплом, а ты заставила меня «это» снять в первую очередь. А решало, между прочим, жюри.

– С жюри я не согласна, – сказала мама.

– Вот если бы это был конкурс «рассмеши всех», то я бы первая проголосовала за то, чтобы тебе дали главный приз.

– Мне его дали за оригинальную идею.

– Разрезать плащ в пяти или шести местах и обшить разрезанные края золотой тесьмой, а на голову напялить цветочный горшок – это оригинальная идея?

– Конечно, ведь никто же, кроме меня до этого не додумался.

– Естественно, – сказала мама.

– А «горшок,» – предупредила мамин вопрос Поля, меня научила вязать Антонина Михайловна. Он называется «непманка.»

– А что с тобой случится в четырнадцать лет?

– Ничего особенного, я получу паспорт и буду самостоятельной. Я такое уже придумала, и следующий мой проект будет… Ну об этом я тебе пока не скажу, – сказала Поля.

– И какую же ты хочешь юбку?..

Зачемон с Бульгулязы

Шестиклассник Петр, появившийся здесь вчера, уже сегодня, готов был перед бабушкой извиниться за то, что настырничал, утверждая, что деревня не то место, где могут происходить вещи невероятные.

– Могут, если верить в сны, – рассудил он здраво. Иначе к чему мне приснилось, что я нейтрино и появился в деревне с определённой целью. За баней беспрепятственно пронзить Землю, и преодолев пространства соседней галактики, оказаться на планете «Бульгуляза» – близняшке нашей Земли. Очень интересно! В такой дали и точно такая же планета.

– Приснится же такое, – подумал Пётр, спуская ноги с кровати на тёплое солнечное пятно.

Как только, потягиваясь и зевая, он вышел из терраски ноги повели его к бане, чтобы по приделанной к ней лестнице подняться и посидеть на последней ступеньке с подзорной трубой и пошарить ею по здешним окрестностям.

– Петруша, мальчик мой! Сначала умываемся, завтракаем, а уж потом вытворяй что хочешь, – сказала бабушка, принюхиваясь к бутонам плетистой розы, обвившей баню со всех сторон.

Шестиклассника раздражало, что бабушка зовет его Петрушей, но сказать ей об этом он стеснялся, надеясь на то, что она сама догадается, что никакой он уже не Петруша, а Петр.

Быстренько позавтракав, он решительно – вопросительно бабушке доложил.

– Ну я пошёл?

– Поаккуратней там, – предупредила бабушка.

– Ладно, – успокоил её Пётр. – Жалко, что дверца на банный чердак всегда закрыта на висячий замок, – пожалел он. – Зачем, что там такого особенного, на этом чердаке? Открыть бы его каким-нибудь гвоздем, да и посмотреть, -подумал Петр. – Надо же, так вот почему Тарзан, во время дождя, перед будкой сидит, у неё же оказывается крыша дырявая. И приятная новость, на дверце замка нет.

Сидя на последней ступеньке и налаживая свою подзорную трубу, он около леса, увидел инопланетный корабль.

– Ничего себе, – удивился Пётр. Кажется, что-то начинается.

– Одно неудобство было с этим замком, – сказал, поводя хвостом туда-сюда, как автомобильный дворник, Тарзан.

– Послушай, Тарзан, ты около леса, ничего такого, не видишь?

– Почему? Вижу, инопланетный корабль. Он появился там три недели назад, разведчик Бульгулязы.

– А замок на чердаке кто снял?

– «Зачемон», кто же еще, он сказал, зачем ему просто так висеть, и он теперь не висит.

– Хотел бы я посмотреть, на твоего «Зачемона», насупил брови Пётр.

– Да кто он такой?

– «Инопланетянин», это же он разведчик, но об этом пока никто, кроме меня и теперь вот тебя, не знает.

– А когда это ты научился по лестнице лазать?

– Во вторник и я не лазаю, а взлетаю.

– Что значит взлетаю?

– Оказалось это так просто, скажи сам себе. – «мне надо на чердак», и будьте любезны, ты на чердаке. Сам попробуй.

– Для чего это? Я и так могу залезть.

– Это так прикольно, ты не представляешь.

– Ладно, говорю: – «мне надо на чердак». Ну, и где я? Кстати, почему я понимаю то, чего ты мне на самом деле не говоришь?

– У Зачемона спроси, наверно без него, у тебя и взлететь не получилось, он возникнет, внушит тебе, ты и взлетишь.

– Вот, возник.

– Кто? Этот? Так это же Гаврик, из 16 дома.

– Здравствуй, ты прав, я из 16 дома.

– Какой же ты тогда «инопланетянин»? Откуда тогда у тебя бабушка и сестра Светка.

– Все это не так. Я – подмена! Они и понятия не имеют, что их Гаврик уже три недели на «Бульгулязе», а я вместо него тут, с ними.

– А что такое? «Бульгуляза»?

– Неужели вы, ничего о ней не знаете?

– Погоди, погоди, а не близняшка ли она нашей Земле?

– Да, практически её двойник, а до какой степени, мне и поручено разобраться. Мы возникли здесь три недели назад, ну а я – двойник вашего Гаврика. На «Бульгулязе» его полупереподготовили для трёхнедельного у нас пребывания, потому, что более длительное нахождение здесь, по возвращении на Землю его погубит. Он умрёт от жуткой депрессии. Чтобы этого не случилось, он подвергнется безболезненной, но крайне важной процедуре сопряжения его организма с условиями жизни на «Бульгулязе». Она будет пополукомфортней чем здесь, на Земле. Завтра он уже явится, а я отправлюсь к себе, мне надо будет полуподелиться полувпечатлениями о том, какие вы все тут полутупые. Это надо же, Светка умудрилась меня перепутать с родным братом. Ну посмотрела бы на меня повнимательней, тогда заметила бы, что у меня другие уши, а мои глаза на полпроцента желтее, чем его.

– Вообще-то за полутупых и переполучить можно, – жёстко предупредил Петр. – И с чего это ты взял, что ты «инопланетянин», может ты блинов объелся?

– Разрешите представиться: – Я Зачемон, учащийся полу подготовительной группы «Птенцы», а потом буду в группе «Полуорлы». У нас там, почти все как у вас здесь. Вы же любите выпендриваться? Мы к вам прилетели, чтобы взять над вами шефство, потому, что в нашей галактике Земля по уровню всяческого развития, на предпоследнем месте после «Уаутыты», последней планеты в галактике, населённой разумными существами, к несчастью очень похожими на нас «Бульгулязцев».

– Почему это к несчастью?

– Потому, что мы похожи на вас почти абсолютно, а вы совсем тупые, вы даже летать ещё не научились.

– Мы летаем, ага, на самолётиках, это всё равно, что в океане в

аквалангах плавать, смотреть на вас тошно.

– Допускаю, что ты «инопланетянин,» может по деревне пройдёмся? Тарзан, ты с нами? Только я полечу.

– Ну, это дело твоё, – разрешил Петр.

– Послушай, Зачемон, ты мог бы сделать что-нибудь такое, ну чего мы на Земле делать не умеем, а вы все, на своей «Бульгулязе», можете?

– Хорошо, могу речку вашу перелететь, это теперь даже Тарзан может. Я его научил, могу и тебя.

– А ты не полуперегрелся?

– Тарзан полетели, – позвал Зачемон.

И они полетели и минут через десять были на том берегу, и также быстро вернулись.

– Мы у себя на Бульгулязе вообще-то такими глупостями не занимаемся, нам это ни к чему. Кстати, могу кое-чему тебя научить, не во вред другим, конечно. Например, заряжать электробатарейки. Пётр, мальчика на дороге видишь? Он учится кататься на роликах, а у него недополучается, он уже устал и полу плачет. Помоги ему.

– Хорошо, – сказал Петр, – я попробую.

– Видишь, что он теперь полу вытворяет, девчонка даже рот забыла полузакрыть от удивления. Петр, как это у тебя получилось?

– Я сказал ему: «да, хватит уж падать, давай катись.»

– Видишь! И это ты сделал сам, я тебе только полупомог.

– Поэтому он всего лишь и полуездит. Что это у вас, на вашей «Бульгулязе», одни полупридурки что ли? Всё делаете наполовину.

– Нет не все, только дети, потому что слово «полупридурок» взрослых полупугает, они считают, что оно не может выразить всего того, на что мы, полуспособные дети, способны, если нашу активность не полууменьшить. Я же говорил, что мы к несчастью, очень на вас похожи. Только вы все тут «тормоза», а мы у себя на «Бульгулязе» в полупорядке, поэтому и выгодно от вас отличаемся пока.

– Послушай, Зачемон это ты научил Тарзана внятно выражать свои мысли?

– Да нет, животные и так полуумны. Их можно пожалеть, их гораздо больше чем Вас, но они вас понимают, а вы их нет.

Разве это не тупо не понимать животных?

– Смотрите-смотрите, Тарзан летит, – закричали и запрыгали от радости, встретившиеся им девчонки.

– Это не Тарзан, это надувная игрушка очень похожая на Тарзана, сейчас ведь все, что угодно можно сделать, – рассудительно сказала одна из девочек.

Тарзан показал девчонке язык, но она все равно не поверила, что он настоящий.

– Вот этого еще не хватало, – расстроился Тарзан, увидев летящую навстречу хозяйку.

– Ты что-то сказал? – спросил его Зачемон.

– Да, я подумал, что моя хозяйка, увидев меня, лишится сознания.

– Ну и что, ее же все равно в вашей деревне полуумной считают.

– Нет, она моя хозяйка и я должен относиться к ней с уважением.

– Ладно, относись, только я ей кое-что напомню.

Старуха Валентина, сделав кульбит и подлетев к Тарзану крикнула: «А ну марш домой, разлетался, обрадовался. Домой, кому говорят.»

– Надо же, вы даже не удивились, что ваш Тарзан летает, – заметил ей Зачемон.

– Подумаешь, летает. На» Бульгулязе», сам знаешь, вообще все летают, а толку-то? И помолчи, мал еще замечания взрослым делать.

– Валентина, – крикнула снизу пожилая женщина. – Ты таблетку-то от головы, которую я тебе вчера принесла, приняла?

– Приняла, видишь летаю.

– Ты не удивляйся – это побочный эффект. А что с твоим Тарзаном?

– Даже не знаю. Повадился к соседям на банный чердак залезать, как только дождь, он туда. Сидят там с «инопланетянином», свесив ноги и песни поют.

– Это ж какие песни?

– «Вы слыхали как поют дрозды»

– С каким «инопланетянином»?

– Да это у Гаврика, из 16 дома, кличка такая, «инопланетянин».

– Гаврик тут не при чём, – выступил вдруг Зачемон, – Это я с Тарзаном сидел, а Гаврика уже три недели нет на Земле.

– Мальчишка, такими вещами не шутят, – строго сказала Валентина.

– Это не то, что Вы подумали, с ним все в порядке, просто он на «Бульгулязе». Вы ведь на ней тоже были два года назад, но так ничему там и не научились.

– Зачемон, ну чему у вас особенно-то можно научиться? Вы абсолютно такие же как мы, единственно, что летать умеете и повежливее нас будете, а так такие же.

– Валентина Андреевна, Гаврик сегодня будет здесь. Имейте в виду, мы с ним друг на друга очень похожи.

– Зачемон, да будет тебе, ты мне голову-то не морочь, у тебя уши не такие, да и глаза на полпроцента, как минимум, желтее Гавриковых.

– Для полуумной, как Вас тут считают, Вы очень наблюдательны.

– Я пыталась по возвращении, глаза кое-кому открыть на то, что-живём-то мы глуповато, грязновато, да и всякое прочее, за что и расплачиваюсь. Теперь я «полуумная». Да, чуть было не забыла, я Петру, возвратясь от вас, игрушку, развивающую хотела подарить, да мне она тогда показалась больно мудрёной, а сегодня утром думаю – теперь как раз. Я её на окно терраски полуположила. Зачемон, ну мы с Тарзаном домой полетели. Прощай, привет «Бульгулязе».

– Ну что Тарзан пока, что на Земле, ты единственная собака, умеющая летать.

– Разговор-то с Валентиной Андреевной был о чём? – спросил Зачемона Пётр

– Дело в том, что мы её действительно похищали, для того, чтобы с её помощью спасти Землю, как мы думали.

– От чего?

– От вашей тупости, но мы недополуучли, что вы можете оказаться «другими.» Вы, конечно, разумны, но по галактическим меркам, ещё несовершенны, вы – «другие»

– Уй, что за свист? У меня голова сейчас лопнет.

– Нет, Петр, не лопнет. Это Зачемон, с нами попрощался, он на полпути к «Бульгулязе». Ты уже давно со мной разговариваешь. Я Гаврик, привет! Сразу, пока не забыл, Валентина Андреевна, тебе утром сувенирчик на терраску положила, посмотри.

– Гаврик, скажи, мы действительно несовершенные?

– По сравнению с ними, да и нам остаётся довольствоваться тем, что мы «другие»

– А они какие там все?

– Нормальные, такие как Зачемон, только огорчены тем, что очень похожи на нас и по этой причине не хотят снами иметь ничего общего. Им с нами, такими ленивыми, не интересно.

– Да, обидно. Вот скажи, Гаврик, Зачемон для нас инопланетянин?

– Конечно.

– Тогда, ведь, и мы для него тоже. Это же меняет дело. Будем стараться, и когда станем круче чем они и тогда… Мне кажется именно этого они боятся больше всего.

– И тогда что?

– Петр, вставай. Уже обед скоро, а ты ещё не завтракал.

– Бабуля, ты сказала Пётр?

– А что я должна была сказать, Петруша? Такому большому и взрослому?

– Скажи, в нашей деревне есть Гаврик или Тарзан, или кто-нибудь странный?

– Тарзан есть. Такой хороший пёс и кажется Гаврик есть, и какой-то Зачемон, во всяком случае, ты с ним во сне разговаривал.

– Бабуля, а может во сне приснится ещё один сон?

Шесть стульев

В деревне день рождения вундеркинда Лопухова Валентина Петровича решили отметить скромно. На террасе собрались только свои – бабушка, мама, папа, сам Валентин Петрович, его друг и сосед слева Иван Телегин, человек способностей, в отличии от Валентина Петровича, обыкновенных, зато в дружбе очень надёжный. Пришла и соседка справа, известная в своей музыкальной школе скрипачка, подающая большие надежды, симпатичная особа с синими глазами в розовом платье, с белым с золотистым намеком, волосами, перехваченными розовой ленточкой, вежливая и общительная. Получалось, что как раз все будут сидеть на шести новых стульях. Мама вундеркинда, купившая их на прошлой неделе, облегченно вздохнула. Первой поздравить внука решилась бабушка. Она так его любила, что даже разволновалась и чуть было от волнения не всплакнула, но взяв себя в руки сказала:

– Ты, Валентин Петрович, должен понять, как мне трудно говорить тебе, уже хорошо себя зарекомендовавшему мальчику и даже вундеркинду, нелицеприятные слова. При всех своих способностях, ты не имеешь права отказываться по- утрам от манной каши и питательных салатов. Отказываясь от них ты, возможно, недополучаешь крайне полезных для твоего растущего организма микроэлементов. Она ещё что-нибудь сказала бы, но навернувшиеся всё же на её глаза слёзы, ей помешали. Мама, человек склонный к юмору и иронии заметила: – «Дорогой мой сын то, что ты отказываешься по-утрам от манной каши и питательных салатов, может привести к такой желудочной неожиданности… так что бабушку не огорчай. Мы с папой с пониманием относимся к разнообразности твоих многочисленных идей и фантазий, и даже не сомневаемся в том, что самые смелые из них осуществятся. С днём рождения тебя поздравляем и всего самого-самого желаем.»

– Одну минуту, – многозначительно сказал папа и принес из прихожей до невозможности простое, как может сначала показаться, средство для перемещения человека в пространстве, под названием самокат. Валентин Петрович изумленно поднял брови. – Эту штуковину мы дарим тебе для того, чтобы преодолевая на ней, местные просторы, ты не забывал и о том, что есть ещё и другие пространства, дали и перспективы. Набирай скорость, даже если самые невероятные изобретения и открытия начинаются с «самоката.» Сосед Иван, принёс и поставил на стол яблочный пирог.

– Валян, я тебя поздравляю. Ты помнишь я однажды тебе сказал, что мечтаю стать кондитером, так вот этот пирог – мой тебе подарок. Я его сделал практически сам.

Розовая гостья, очень симпатичная, если этого ещё не сообщалось, выразила надежду, что кроме разнообразнейших способностей и интересов, у виновника торжества должно все же находится время и для хорошей музыки, в хорошем исполнении.

– На этом диске, который я тебе дарю, именно такое счастливое совпадение. Она вышла из-за стола, вручила ему диск добавив, что в конверте ещё и её поздравление. Поцеловав его в щёчку она вернулась за стол. Гости похлопали и переглянулись. Когда виновник торжества взял слово, все обратились во внимание.

– Во-первых с Валентином Петровичем пора кончать, мне уже не два года, когда это было умилительно-смешно, сейчас я почти пятиклассник и для вундеркинда уже переросток. А теперь внимание. Нашу гостью в розовом, зовут Светланой. Она талантливая скрипачка и лауреатка двух конкурсов, и вообще я её знаю с первого класса. Спасибо тебе, Света, за диск и поздравление. Да и ещё, дорогие поздравители, я вас немножко развлеку.

– Вот полиэтиленовый пакет. Отрезаем от него небольшую часть, кладем в блюдце и вот этим, достаточно мощным, фонарем я его освещаю. Наблюдайте за пакетом. Он исчезает… он исчез. Если учесть, что большая часть наших безобразно огромных свалок и помоек, состоит из полиэтиленовых упаковок, вы поймете, какое значение имеет самоисчезающий полиэтилен. Жаль, что это не моё изобретение.

– А при чём тут фонарь? – спросил Иван.

– Фонарь, это уже изобретение моё, с его помощью полиэтилен разрушается в десять раз быстрее. В него вставлен особый фильтр. Все захлопали в ладоши, только бабушка сидела грустная.

– Вы чем-то расстроены? – спросила её Света.

– Я считала, что наш умный Валечка, создаст что-нибудь такое… а он занялся помойками.

– Да ни помойками, а уничтожением этих помоек.

– Ну, тогда ещё ничего, – неуверенно сказала бабушка.

– А как тебе наши новые стулья? – спросила свою маму, мама бывшего вундеркинда.

– Очень удобны.

Сколько бабе Яге лет?

– Пап, ты конечно же знаешь, что с сегодняшнего дня, я в сказки не верю, только у меня напоследок к тебе один вопрос.

– Сколько лет бабе Яге?

– Не знаю, не в курсе.

– А где она живёт?

– Катерина, ты же сама знаешь, в избушке на курьих ножках.

– А как же она там помещается, у неё же еще и печка, а где же её мебель

– Да уж какая там мебель.

– А на чем же она спит?

– На печке наверно

– Нет, я думаю в избушке она работает, а спит дома, как все нормальные женщины.

– Ну она же ненормальная женщина, она же из сказки.

– И всё-таки, сколько ей лет, если она всё ещё работает, ну на твой взгляд.

– Катерина, женщины, о своем возрасте стараются не вспоминать и кому это интересно.

– Мне, например.

– Хорошо, лет ей столько, на сколько должна выглядеть баба Яга.

– А тогда сколько лет нашей соседке напротив, она же выглядит как баба Яга.

– Она так выглядит потому, что алкоголичка.

– Тогда что же получается, что баба Яга…

– Катерина, хватит, это уже похоже на историю про попа, у которого была собака.

– А какой породы?

– Про породу не знаю, знаю только, что он её любил, а когда она съела кусок мяса, он её убил и в землю закопал и надпись написал, что у него была собака, он её любил, она съела кусок мяса он её убил и в землю закопал и надпись написал, что у него была собака он её любил, она съела кусок…

– Всё хватит, надоело уже, – рассердилась Екатерина.

– Вот и давай про бабу Ягу больше не будем, договорились?

– И поп собаку больше не заводил?

– Нет, он не был уверен в том, что другая собака не будет есть мяса.

– Ой, вон тётенька идет.

– И пусть себе идёт, нам-то что?

– Давай её спросим, ну просто так.

– О чём?

– О том сколько ей лет.

– Кому, тётеньке?

– Нет бабе Яге.

– Катерина мы же договорились.

– Ну давай.

– Нет уж, спрашивай сама, если тебе не терпится.

– Тётенька, извините пожалуйста. Как Вы думаете, сколько бабе Яге лет? Ну на ваш взгляд?

– Я её правда никогда не видела, но мне кажется, что она совсем старуха.

– А вы разве верите в сказки?

– Нет, не верю.

– Тогда почему Вы говорите, кажется.

– Раз её нет, значит и казаться не должно.

– Я же спрашиваю теоретически.

– Какая смешная девчонка, а зачем тебе надо знать сколько ей лет?

– Ради бога извините, я Катин отец, дело в том, что с сегодняшнего дня она не верит больше в сказки, но на последок, из принципа, должна знать сколько бабе Яге лет.

– Ах вот в чём дело. А папу ты не спрашивала?

– Он не в курсе.

– А тебе, красавица, сколько?

– Вы спрашиваете из принципа?

– Нет, из интереса, ты мне очень понравилась.

– Знаете, через полгода мне начнёт исполняться семь лет.

– По секрету тебе скажу, мне иногда хочется в сказки верить, а сколько бабе Яге лет, ну придумай сама.

Нам было легче

Много чего хорошего, рассказала Завуч элитной школы Хлоя Семеновна Судак, родителю Петьки Зазубрина, вызвав его для доверительного разговора о сыне. Она ознакомила его с тем, какие интересные, замечательные и значительные родители, привозят своих детей в их школу, и именно поэтому она и считается элитной.

– Надо сказать, не всяких детей мы зачисляем, у нас как бы там ни было, производится отбор

Вот вашему сыну повезло.

А он, вместо того чтобы это ценить и этим дорожить, все делает для того, чтобы нашему контингенту было всё равно, элитная мы школа или обыкновенная.

– А что, контингент этого уже не ценит?

– Не иронизируйте.

Надо сказать, что Петькин родитель очень похож на Петьку, у него Петькины плутоватые глаза, вихор красивым завитком лежащий на лбу, веснушки на переносице, сам нос, который мог бы быть и посимпатичней картофелины. Умен тоже, поди, как Петька. Только наверно поответственней сына. Именно поэтому, Хлоя Семеновна надеялась на взаимопонимание.

– Он что, плохо учится?

– Ну что вы, с этим всё в порядке, он очень способный мальчик, но к нашему несчастью остроумный и плохо управляемый. Вообразите, учащиеся его класса придумывают прозвища, преподавателям-предметникам.

– Он их заставляет?

– Нет, он их вдохновляет, с него всё и пошло. Это он прозвал Математичку, женщину предпенсионного возраста, «Матьматикой.»

– По-моему точно и остроумно.

– Это, никуда не годится.

– Ну, это как посмотреть, заметил Петькин родитель

– Скажите, а как они назвали Физика?

– Вам, это очень интересно? – удивилась Хлоя Семеновна.

– Да, вот мы в школе, нашего назвали» физменом», а учительницу Ботаники, полную такую, «Вакуолей»

– А Немку?

– Не трудитесь вспоминать, рассердилась вдруг Хлоя Семеновна и сделав безнадежно суровое лицо, ушла решительно, с Петькиным родителем даже не попрощавшись.

– Зачем ты «Хлоясе» потребовался? – удивился дома Петька.

– «Хлояса», как я понимаю, ваш Завуч, – уточнил Петькин родитель.

– А Физика?

– Его зовём» Моргом», он Морис Григорьевич. Физрук у нас, «Козлобрус» – козел и брусья его любимые спортснаряды.

А с географичкой не получается, рассуждаем вроде правильно, берем за основу Гео, она Панова и получилось Геопа. Возможно ей не понравится. Понимаешь, у неё фигура, ну такая, ну в общем. Конечно, честнее было бы «Геозад» всё же смешно, но некоторые нас могут не понять. Хотя, чего тут такого.

– Знаешь, что друг, у вашей географички, действительно очень выразительная антропологическая индивидуальность, но это не дает вам права придумывать такие неудобопроизносимые слова. Это всё равно, что горбатого назвать «углом» или «Грузчиком».