Красная икра – 2. Записки сахалинского таёжника. Девятая книга

Нужен медведь, он сорвёт все ограничители, и быстрей не можем, также ликвидирует усталость. Короче произведет капитальный ремонт всем сразу и на расстояние. Медведь – экстрасенс, где ты, ау! Ну покажись хотя бы на миг что бы услышать сердца крик! Хоть на минутку появись, этого будет вполне достаточно. Парниша замучается догонять бригаду УХ. А может, замучается собирать по тайге? За пару суток собрал бы бригаду в кучу! Нужны они ему, Ильича бы одного нашёл и всё, родственников нельзя в тайге бросать.

До первого брода ползли больше двух часов. Как же они обратно полезут? Какие двадцать литров, они с десяткой загнутся. Каждый планирует взять двадцать литров, Тимоха решил вынести тридцать литров. Он вынесет и не поперхнётся, ясно дело будет тяжело. Пока спускались до первой воды, на встречу, на перевал прошли ещё три браконьерские бригады.

Можно грубо посчитать. За день через перевал прошли, минимум пятьдесят человек. В основном брали по пятнадцать литров икры, у некоторых было по двадцать. Кое-кто тащил по двадцать пять литров икры. За отсчёт возьмём минимум, скажем стандарт, пятнадцать литров. Итого получается семьсот пятьдесят литров икры, в килограммах будет за восемьсот.

Короче, за один день прошла тонна икры, Но сегодня, вчера и позавчера была плохая погода, не лётная. Горбуша ещё высоко не поднялась. Сегодня далеко не пиковое число икраносов. Все совхозные браконьеры сидят дома, в тайге сыро. Совхозных икраносов минимум человек тридцать.

А сколько в гарнизоне любителей рубить деньги по лёгкому? Они все дома сидят и правильно делают, по сырой тайге неудобно ходить. Соколовские перекупщики в сутки выпускают минимум тонну готовой икры. Когда пойдет рыба в Большой Такой. Перекупщики за сутки будут производить по две, а когда и по три тоны икры. Вся эта икра, с Соколовского аэродрома улетает в центральную полосу России. Вся икра с Долинского района и не только с него, уходит через Соколовский аэродром.

А что делается в центральной части Сахалина, там рыбы на много больше? Какая может быть борьба с браконьерством? Нет, борьба есть, только для галочки, создают видимость борьбы. Ни в коем случае не перегнуть палку, а то могут обидеться высокопоставленные мужи. Браконьерам, нужно смотреть в оба, что бы ни в коем случае не попасть под это галочку.

Вот, допустим, взять на этом Бахуравском перевале поставить стационарный пост, всего с двух человек и всё, данный красный ручей перекрыт полностью. Казалась бы чего проще. Все да не все, дядьки с Москвы обидятся, позвонят высокопоставленным мужам. Мол, так и так, там, на острове не то что палку перегнули, а загнули в кольцо, примите меры. У местных силовых структур появиться много проблем.

Так что лучше не проявлять инициативу, на Руси она наказуема. Скажет Москва, перекрыть речку Бахуру, сделаем! А Москва и не слышала про такую махонькую Сахалинскую речку Бахуру. Москве икра нужна, как и где берут эту икру, столицу не волнует.

Хоть уничтожите всю рыбу на Дальнем востоке. Но что бы икрой снабжали не только столицу, а также зарубежья, ближние и дальние. В тоже время, что бы был отчёт по борьбе с браконьерством, по вылову браконьеров. Браконьеры должны быть, если их нет, значит, на местах не работают. Надо менять начальников.

Вот и ловят браконьеров, работают, что бы кресло не потерять. Вон мужика на речке поймали. У него, гада такого целых три литра икры. Что с этими людьми делать? В тюрьму его браконьера проклятого. Потому что этот гад икру готовил на себя, на пожрать сволочь делал, все не как нажраться не может. А взяли бы мужика с пару вёдрами икры. Молодец мужик, ведро мы реквизируем, а второе иди сдавай. Так и держи и не бойся, приходи работай, в случай чего прикроем. Это не бред, а так оно и было, довольно долго было, более десяти лет.

***

Перешли ключ, здесь на счёт рыбы чисто, не поднялась сюда горбуша, рано. Да, наверное, не дадут рыбе добраться до верховьев. Больно много охотников за красной икрой, через чур много на одну не большую речку. Прямо какое-то паломничество браконьеров на Бахуру. Через час пути перешли на правый берег, вот на этом броде рыба есть, но мало, единицы. Бахура быстро выросла, даже на броде тяжело на дубину рыбку взять.

Сбросил скорость, обождал бригаду УХ. – Ну что, пока светло, надо где-то место дровяное найти.

– А завтра с утра начнём рыбачить

– Дельная мысль Валёк. Только здесь мы не на рыбачим, надо ещё ниже падать.

– Давай Тимоха еще пол часика пробежимся по тропе и станем на ночь, – предложил Ильич.

– Ты Вовик как думаешь? – Тимоха спросил с издёвкой.

Хорошо видно, что Вовику, да и Андрюхе с Захарычем, данный марш-бросок дался тяжело. Да какой марш-бросок, марш-ползок, это будет точней, правдоподобней, не шли, а ползли.

Пробежали по тропе сорок минут, опять ошибка, проползли по тропе. Тимоха то обычно бегает по тропам, здесь приходится ползать. Дождь пошёл, его только не хватало для полного счастья. Ушли с тропы на речку, тропа высоко идёт, до речки метров пятьсот. Здесь на речке творится ужас. По берегам лежит слой тухляка, точней поротой рыбы. Горбуша не успела протухнуть, в воде полно поротой рыбы.

По центру речке, в фарватере, стоит полоса свежей живой горбуши. Глядя на этот длинный, жидкий косяк живой рыбы, картина становится гораздо хуже. Рыба почти серебро. Сколько загублено отличной рыбы. Когда смотришь на кучу поротой горбуши, в стороне от речке, не так горько на душе. А вот эта картина ужасная, кругом трупы, в центре полоса живой рыбы, которая завтра будет валяться распоротая на берегу и в речке.

Залезли на левый берег, углубились в ельник, спрятались от дождя. С горем пополам развели огонь. Костёр быстро развели, парниша по пути надрал много бересты. Но он сначала посмотрел, как чудили Вовик и Сережа, пытаясь сделать огонь. Тимоха обождал, пока натаскают внушительное количество дров. Он не стоял и не смотрел на потуги двух костровых, тоже таскал дровишки, выискивая сушнячок для разводки огня.

Стоит только развести костёр и народ бросит собирать дрова, все сразу начнут, греется. Темнеет на глазах, дождик усиливается, пора запал делать. А то два костровых замучились дуть на слабо дымящие ветки, их Ильич сменил. Отодвинул брата в сторону, раз-два и огонь пошёл, весело затрещали еловые сухие ветки.

– А что ты Тимоха про бересту не сказал?

– Ты Вова тупой ил прикидываешься? Ты сколько б… берез прошёл?

– Мне было не до берез.

– А мне было до берёз. Тебе было не до берез, а по барабану всё. У вас не щепки дров и собрались костёр разводить, касторовые нашлись. Дрова надо было собирать, я без вас всё бы сделал, за две минуты. Куда ты Вова вообще лезешь? Ты не когда в тайге не был, ты вообще ходить не можешь, а пытался изображать спеца. Перед кем?

– Я не стал Тимоху просить костер завести. Смотрю, он злой, думаю, как время подойдет, сделает огонь. Ты Вовка что, забыл кто с нами в бригаде, ты не забывай об этом. Не надо своими поступками оскорблять людей.

– Ильич, кого я оскорбил?

– Тимоху оскорбил, ты точно Вова тупишь. Валёк, а почему ты не принялся костёр разводить?

– А зачем, когда надо, когда дров натаскаем, Тимоха сделает огонь. У меня тоже бересты нету.

Мурка стала гавкать на восток.

– Муська, заглохни собака белая, не пали нашу явку. В этом году ты со мной на путину не поедешь.

– Пусть лает, она медведя отпугивает.

– Тигра отпугивает! Такие же, как мы стоят, вот она их и учуяла. Какого хрена медведю делать на сопке?

– В ельник ломиться, от дождя прятаться.

– Ильич, не считай медведя глупей себя. Нашёл дурака, медведь будет в ельнике от дождя прятаться, косолапый от дождя в палатке укрывается!

– Ага, в зимовье, выгнал всех, забрал у омоновцев автоматы и сидит в избе чаи гоняет.

– О, костёр хорошо разгорелся. Давайте перекусим!

– Что Захарыч, засосало? – спросил Ильич.

– С чего бы это, прошли то всего нечего, даже до зимовья не добрались.

– А ты что Тимоха, есть, не хочешь?

– Я не хочу? Да я сейчас бы медведя сожрал вместе со шкурой. Надо было рыбки поймать.

– А в чём варить ты собрался?

– Я не собрался варить, нечего варить. Серёга банку нашёл, она литра на полтора, можно было бы в ней сварить.

– Там Тимоха заварка, я сейчас вторяки подниму, хоть чая попьём.

– Да уж, лихо мы в лес собрались.

– А ты о чём думал, ты то у нас спец, тебе непростительно.

– Ильич, ты сам знаешь, где был мой рюкзак. Если бы мешок был дома, то топор и котелок я бы обязательно взял. А у нас на толпу всего два ножа. И кстати ты Ильич сказал, что у вас всё есть, а на самом деле у вас не хрена нету.

– Два ножа хватит, двое будут пороть, остальные ловить.

Открыли три банки тушенки, на каждого по пол банки. хорошо хоть тушенка нормальная. Разогрели на костре, проглотили тушёнку, сели две булки хлеба. Все, больше нечего нет. Серёга принялся поднимать вторяки, немного погодя попили так называемого чая.

– А дождик то усиливается, ельник уже не помогает, надо что-то думать, делать. Мы так долго не высидим.

– А что можно Тимоха придумать?

– Верёвка у кого ни будь есть?

– Ну у меня есть моток пропиленового шнура.

– Давай Валёк пропилен. Сейчас две нитки между деревьями бросим на высоте метра два. А на нитки лапника наложим. Пропилен крепкий материал, вот только огня боится, надо как можно выше натягивать.

В темноте натянули две верёвки, ясно дело костёр светит. Кто ножом, кто руками ломал лапник. И аккуратно улаживали ветки на натянутых верёвках. Народ уселся под импровизированным навесом. Тимоха на ощупь нашёл большую дровину и приволок костру.

– Что, не капит? А что сидим, дров то нет.

– Как искать в потёмках, хватит дров.

– Вова, ты точно сёйчас по башке получишь, хотя смысла нет, ты с детства больной.

– Ты Тимоха базар то фильтруй, – Вовке ну очень не понравилось это оскорбление, ведь оно обоснованное.

– Слушай Вова. Заткнись, базар фильтруй. Тоже мне блатата нашлась. Я тебя Вова последний раз предупреждаю, не лезь руководить. Таких руководителей как ты вешать надо. Ты здесь профан, дилетант и не тебе судит, хватит дров или нет. Здесь дров на один час, любой ребёнок скажет, что дров мало.

Народ нехотя поднялся, принялись на ощупь искать дрова. А что сделаешь, Тимоха прав, дров мало. Не кому не хотелось отходить от костра. Полчаса лазили по лесу, икали дрова на ощупь, к костру волокли всё, что попадало под руку. В радиусе тридцати метров выбрали буквально всё что было. Костёр горит, дождь идёт, навес слегка капит. Навес не может укрыть шестерых человек.

Почему люди и нехотя принялись собирать дрова, они боялись за свои места под навесом. Тимоха не боялся, что не достанется места под навесом, он некогда не был чайкой, а пошёл в лес с типичными чайками. Раз не боялся, то и остался без места. Он не расстроился, укрылся ковриком и Ильичу предоставил укрытие. Одному было не плохо, к тому же Мурка нагло суёт голову под коврик, хитрая собачка, тоже от дождя прячется. Ильич родственник, брат двоюродный, хочешь, не хочешь, надо делиться укрытием.

***

За полночь, дождь сбросил обороты, народ пристроился возле костра на голой мокрой земле. Браконьеры пытаются хоть немного поспать. Парниша на коврике устроился и снова на пополам с Ильичом. Мурка, собака такая, залезла, чуть ли не на голову хозяину, не хочет спать на сырой земле.

Наверное, ворсинка собачьей шерсти попала хозяину в глаз. Тер, тер глаз, бесполезно, только веко опухло и покраснело. Моргать больно и спать не возможно, а все спят. Дождь уже прекратился, только с ёлок падают последние редкие капли.

Как долго тянулась ночь, как долго наступал рассвет. На востоке посветлело и замерло, как будто земля остановилась. Потому что Тимоха уставился слезящимся правым глазом на восток и ждёт, ждёт. Травмированный левый глаз закрыт, так оно легче. Но всё равно больной глаз непрерывно слезится. А почему стал слезиться здоровый глаз, вопрос конечно интересный. Опять он попал, всё у него не как у людей.

Костерок потихоньку горит, огня фактически нет, одни угли, потому что дров нет, идти лень, все в лёжке. Уже рассвело, одноглазый пошёл за дровами. Отошёл на тридцать метров. Вот и дрова, бери да тащи к костру. Набрал охапку поволок к костру. Шестеро отважных не как не могут, согреется, а так же окончательно проснутся. Все как поднялись, окружили костёр и стоят, глазеют на угли.

Валёк кинул в костёр свежею еловую лапку, он на ней спал. Хорошо пошла, сначала появился белый густой дым, затем огонь прорвался, с шипеньем. Народ немного посторонился. Серёга бросил сразу приличную охапку мелких еловых свежих веток. Огонь сразу забило, снова повалил густой белый дым.

Тимоха заорал благим матом. – Убирай лапку! Ты что баран делаешь?

Поздно тревогу забил. Пламя взметнулось вверх. Пропиленовая верёвка перегорела за доли секунды. Вся масса лапки, находившееся на верху, служившая навесом упала на огонь. Пламя взметнулось сразу, бес предупреждения, то есть без белого дыма. Наверху лапник почти высох, не смотря на дождь. Пламя поднялось метра на четыре, это просто чудо, что не загорелась хвоя на ближних елках. Кругом сыро, временами капает с деревьев.

Парниша бросил дрова и подошёл к Сереге. – Ты что сука творишь!

– Кого ты сучишь? Ты базар фильтруй. То баран то сука, ведь за это можно и ответить.

Тимоха злой, собака отдыхает, не бывает таких злых собак. У него остался один глаз, да и тот слезится, короче всего пол глаза.

– Ты чё фраерок разжевался, здесь тебе не зона, к ответственному не побежишь жаловаться. Я тебя научу тварь тайгу уважать. Сейчас если что ни будь ещё сука жеванёшь, я тебя убью!

Серёжа видать мало слышал про Тимоху. – Кого ты убить собрался? Да..

Все, надо прекращать разговоры и переходить к делу. Резко замахнулся правой, но ударил левой в правый глаз, оборвал речь потенциального поджигателя. И в туже секунду ударил ногой. Сережа получив сильный удар в грудь растянулся на земле.

– Тимоха, ты что творишь? Ну сделал парень косяк, но ведь тайга не загорелась.

– Вова, если бы тайга загорелась, я бы этого барана убил. Ну и в компашку я попал.

Серёжа поднялся быстро и хотел, что-то сказать, а может и сделать что-то, честь свою отстоять. Нет, он надеялся на поддержку, дурачок!

– Тебе что, мало? Заглохни, иначе из лесу не выйдешь, – Ильич предостерёг Серёжу и обратился к Тимохе. – Ты братан завязывай на людей кидаться. Зачем руками, ногами махать? Надо было объяснить.

– Кому Ильич объяснять, что ты ерунду городишь? Рассвело, посмотри-ка мне глаз. Да, и кстати, слушай, ты, фраерок а чё ты на Акунайке был, а не на Смирных, а, колись давай?

– Тимоха, отстань от парня, тебе какая разница, где он был.

– Ух, ты как Вова заговорил, да мне то в сущности по барабану, но у этого фраера рыльце в пушку. Типичная торпеда!

Повернулся на восток, где светлей, Ильич осмотрел больной глаз, но нечего не заметил. И Вова смотрел и Валёк, нет не какой соринки мусоринки, а она всё-таки есть. Андрей тем временем сходил на речку, поймал три рыбины, нашёл большую алюминиевую кастрюлю. Ну прямо как в сказке! По берегам речки Бахуры столько посуды, что впору, алюминий собирать и сдавать, как цветной метал! А разной всякой обуви, одежды, ещё больше. Вещи гниют, посуда нет.

Сварили рыбу, заморили червячка. Туристы! Не хлеба, не чего у них нет. Слово турист, постепенно переходит в раздел оскорбительных слов. Турист – человек, у которого нечего нет, головой он не думает, человек, живущий одним днём. Недаром, в детстве не нравилось слово турист! Как чувствовал, что в будущем слово турист обретет не хорошее значение.

– Да, если бы лес пыхнул, пришлось бы отсюда рвать когти в темпе вальса, – сказал Валёк.

– А ведь ты Валёк первый ветку бросил, – сказал пострадавший от беспредельщика Серёга.

– Ну и что с этого, я одну ветку бросил!

– Валёк, подставляй глаз! Тимоха мучается с глазом, чтоб не было скучно, взял и Сереги глаз подправил, что бы он тоже мучился!

– Я Вова с глазом не мучаюсь.

– Он с головой мучается, а для головы у нас лекарства нет.

– Ты сейчас Ильич договоришься, и я найду другое народное средство. Когда нет топора и эта кастрюля с годится.

– Да я в курсе, ты любитель лечить чужие головы чем, не попадя, но предпочитаешь табуреткой, – Ильич почесал свою лысину.

– Что чешешь? И кстати на твоей лысине рассыпалась не табуретка, а хороший стул! Табуретками я лечу чужих, если бы тебе попало табуреткой, то у тебя на лысине не царапины, а шрамы бы остались!

– А что ты Тимоха с Ильичём то не поделил?

– Это Вова были родственные разборки, они тебя не касаются.

***

Пошли на рыбалку, парниша замыкающий, он очень плохо видит. Глаз болит спасу нет, глаз закрыт, а правый глаз сильно слезиться. Пока больной вылез на речку, бригада браконьеров на песке расстелила кусок дели и думает как её приспособить в качестве сети.

– Это что? – спросил Тимоха.

– Что, Тимоха совсем хреново видишь! Это сетка, – сказал Вова.

– Какая б… сетка?! – слепой закричал на всю тайгу. – Где ты видишь сетку?! Да пошли вы все на …, – вытащил с рюкзака вкладыши, бросил их на камни, перешел речку и полез на левый берег, на тропу.

На ходу покрыв Вову трёхэтажным матом, ведь он организатор данной браконьерской вылазки. Вова даже не огрызнулся в ответ. Он понял, чуть покажешь зубы, и бывший знакомый его так уделает, что не выберешься с Бахуры. И ни кто за Вову не заступится, он в посёлке пришлый, чужак.

– Тимоха! – закричал Ильич. – Мурку то оставь, я её потом приведу.

– Да что бы вас медведь сожрал. И что ты мне говоришь? Вон к Мурке обращайся, останется так останется, я и один спокойно выйду. Связался с зайцами с дебильным уклоном, – полез дальше.

– Мурка, Мурка, Мура! – браконьеры стали хором звать собаку.

Парниша плюнул, зло выругался и скрылся в ельнике, через пять минут встал на тропу, пошёл на запад. В таком состояние не побежишь. Бессонная, мокрая холодная ночь и пол глаза в наличии. Мурка впереди, она не дура, собака какая-то не правильная. Хозяин давно замечает, Мурка не любит лес.

Конкретно сглупил, с кем пошёл, дурачок. У них даже рыбу нечем ловить. Если бы в деревни увидел их так называемую сеть, он бы не пошел, сними на Бахуру. Вот идиоты, кусок дели, бросили в рюкзак, у них сеть есть! Дурачки на путине! Продолжение, да, началась вторая серия! Сколько таких дурачков по всему Сахалину, а сколько залётных?

Как шёл обратно, это ужас, падал, не счесть сколько раз. В ельнике, уже на западной стороне, на подходе к развилке, в шестой раз, слетев с тропы. Слепой неудавшийся браконьер, почему-то слетал с тропы только в чистых ельниках, где тропа как на ладони.

Чудом заметил огромную семейку ядрёных лисичек. Не семейку, а деляну, больно много гриба, но ему не до грибов. Чудом, наткнулся на грибы, чудес не бывает. Слепой, слепой, а вылез на карьер через четыре с половиной час. Это почти в три раза быстрей пришёл, чем вчера, когда плелись на Бахуру. Вот это он сходил за икрой! Как и чем лечить глаз?

О больнице нечего и думать, он и не думает. Пролетариат гордый народ, не когда сам не ходит в больницу, за ним приезжают. Обычно приезжают тогда, когда в больницу уже поздно. Тимоха относится именно к этой пролетариатской прослойки. Пока ноги ходят, в больницу не ногой. Какая ему больница, он бесправный человек в свободной стране! Нет у него прописки, значит, отсутствует медицинский полюс.

Сразу по приходу домой, приступил к самолечению. Заварил литр чая, вылил его в тарелку, остудил до комнатной температуры. Тарелку поставил на стол, уселся на стул, левой стороной лица в миску. Стал моргать больным глазом, пересиливая боль. Девять лет назад, таким способом лечил световую офтальмию, точней успокаивал боль, но сразу в двух глазах. Чуть не захлебнулся, всё ждал, когда принесут глазные капли.

В этом случае нет, не кокой офтальмии. Может, выскочит эта ворсинка или что там ещё попало в глаз. Минут двадцать моргал, с одним перекуром. Раз, и боль исчезла, как будто отключили тумблер. Так стало легко, так радостно и песенно. Выскочила, а что именно вскочило, так и не заметил, скорей всего ворсинка от Миркиной шубы. Да какая разница что выскочило, главное выскочило.

Стоит рассказать, как закончился поход за икрой на Бахуру, для шести оставшихся браконьеров. Получилось довольно интересно! Кому интересно, а кому-то было и больно. Видать проклятья сбылись. Он ведь в лесу их проклинал. Лесной дух с Тимохой в дружеских отношениях, в очень дружеских! Даже можно сказать в родственных отношениях!

***

Так вот, когда слепой психанул и ушёл, забрав с собой охрану. Шесть браконьеров неудачников стали думать. Что делать?! Они поняли, что куском дели, рыбы не наловят. Речка Бахура не дикая тайга, чего только нет на берегах. Походили, полазили по низовым поймам, нашли два крючка. Довольно распространенное орудие браконьерства, запрещенное орудие лова. Сам крючок делают со стальной проволоки.

В совхозе на это дело идут спицы от конных граблей. Нет, нет, в островном сельском хозяйстве уже давно не применяется конная тяга, всех коней извели. Грабли остались, их можно подцепить к маленькому тракторы ДТ-25 Владимировец. Естественно спицу от конных граблей переводят в состояние крюка для промысла горбуши или кеты, в кузнице. На речке крючок крепят проволокой к древку длиной метра три, четыре. Подводят к рыбине, резко дёргают на себя, выбрасывают добычу на берег.

Короче кто-то спрятал свой рыбацкий инструмент до следующего раз. Пришли уроды без всяких инструментов, нашли крючки. Так они что сделали, наловили рыбы, напороли икры, не много. Всего двадцать восемь литров на пятерых, это слёзы.

Крючки перепрятали, тоже до следующего раза, хотя ни кто из шести человек не собирался и не пойдёт повторно на Бахуру. Главное инструмент то чужой, надо было на место положить. Икру раскидали на троих человек, поползли по тропе, периодически меняясь. В сумерках вышли к водопаду. Вова, Ильич и Захарыч идут налегке впереди, разведка.

На водопаде стоит милицейский УАЗ-469, это не пост, чистая случайность. Два стража права и порядка приехали отдохнуть с девочками. И надо же беде случиться, одна девочка, которая давно не девочка, а зрелая женщина, в сумерках опознала Вову.

Недаром говорят, что женщины как кошки, да они и видят как кошки. Дело это было давние, десять лет прошло, узнала ведь в потёмках, сучка глазастая! Некогда не надо обижать и обманывать женщин, они очень мстительные.

Два милиционера, ласковым тоном сказали Ильичу и Захарычу, что бы они дёргали отсюда, короче будут считать до трех. Представители органов права и порядка раз не успели сказать, как Ильича с Захарычем сдуло! Вова получил, серю лёгких ударов, после этого его подтащили к костру.

Когда-то обиженная девушка стала его пытать, издеваться. Её подруга помогала, а два стража порядка ухахатывались! Все четверо в изрядном подпитии. Икроносы спокойно прошли развлекающихся, они сначала не знали, кого там бьют возле костра. Ильич с Захарычем ждали ребят у карьера, рассказали, что Вова попал.

Надо отдать должное работникам права и порядка, ночью избитого и пьяного Вову отвезли до совхоза. Русское гостеприимство, сначала избили, а потом напоили. Это еще не всё. Валёк пошёл сдавать икру и пропал, короче кинул ребят. А что их не кинуть? Валёк пьянствовал со своим другом Кольком, с Тимохиным двоюродным братом, даже Ильича не позвали, сволочи! И это еще не все.

Валька брат Андрей в это время жил у Вовки в доме. Его стали стыдить, мол, твой брат такая дешевка. Вальку то они не чего не могут сделать. Андрей немножко, а может и множко, с головой не дружит! Взял в знак протеста вскрыл себе вены на обоих руках! Идиот! Скорая помощь, потом милиция. Потом пришёл Валёк с водкой! Мол, скупщика икры повязали и меня вместе с ним.

Ребята не поверили, выпили водки, осмелели, набили Вальку физиономию. Ильича уже с ними не было, он у Колька пил. Иначе бы Валька не тронули. Где-то, через час к Вовке в дом вломился Колёк и ещё пять пьяных совхозных рубак! За Валька получили все, даже его брату досталось, не смотря на перебинтованные руки! Колёк, как и Тимоха, призирает тех, кто себе вены вскрывает на людях, это типичные ублюдки. Вот теперь всё! Да, организовал Вова рейд за икрой! Срубил денег по лёгкому!

***