Сочи. Невыдуманные истории
Итак, у Юрика уже было целых два месяц, которые пока не принесли ему ещё ни пользы, ни денег. Две невинные очаровашки, как два весенних месяца, которые они собой олицетворяли.
А вот с третьим месяцем, до съёмок не дошло. Это должен был быть май. Съемки должны были проходить на диком пляже между посёлками Якорная щель и Вардане. А что? Пляж он и зимой, и летом пляж, одинаково крупная галька. Месяц март, что был по календарю, создавал благоприятную обстановку для творческого процесса, так как пляж был в это время безлюден.
Моделью стал давняя знакомая Юрика Лида, та самая, которая для страховки от распространения компромата, попросила в залог его фотопортет в стиле ню.
Но жизненные принципы и врожденный менталитет не позволяли Юрику обнажиться перед объективом. А уж отдавать своё соблазнительное фото в чьи-то руки, ну это ни в какие ворота.
Он до последнего метра пляжной полосы оттягивал свои договорные обязательства. Час расплаты настал с установлением треноги. «Май» наотрез отказался раздеваться, даже до нижнего белья. Не помогли ни обещания Юрика, ни логические упреки о долгой подготовке процесса и неблизкого пути к нему. Лида оказалась до безобразия принципиальной. Доставив бесплодный Май обратно в Сочи, Юрик даже не попрощался с ней, и больше не пытался снова встретиться.
Следующего Мая пришлось ждать до лета, потому что на этом сочинские ресурсы иссякли, а лето есть лето, там и отдыхающие подтянутся…
Вот так вот прямо с июня зарядился активностью прибрежный фотоноватор. В ход пошли новые маркетинговые фишки, а именно, признания и обольщения, приезжие девчонки это любят. Этот способ рекрутинга оказался самым эффективным, но правда очень затратным. Очень много денег уходило на цветы, кафе, шампанское. Но как говориться искусство требует финансовых жертв.
Так за один только июнь, Юрику удалось найти, читай соблазнить, все три последующих календарных месяца. Самым мало энергозатратным месяцем оказался Май. С ней он познакомился на пляже комплекса «Дагомыс». Сама она была без комплексов и из Саратова. Он подкатил к ней со знакомством прямо за столик, заказав предварительно сразу две бутылки шампанского, одну для того, чтобы выпить с ней, а другую вручить ей с собой. Но так вышло, что не получилось. Они вдвоем за вечер выпили целых 4 бутылки Советского игристого. И оно того стоило. Сарочка из Саратова явила Юрику саму покорность, к тому же оказалась на редкость фотогеничной. На съёмках она поддерживала любые идеи и подавала их сама. Наш фотогений сделал с ней аж две фотосессии в двух разных местах. Также он сделал незабываемой ночь в номере Сары на 16 этаже комплекса «Дагомыс».
Весь этот праздник продолжался всего трое суток, именно столько оставалось ей до отъезда, с того счастливого момента, когда они познакомились в пляжном кафе. А может этот короткий срок до отъезда и явился главной причиной покладистости, никто незнает. Юрик долго вспоминал хорошими словами и классными фотографиями свою Сару из Саратова. Хотя и тут был один пикантный момент. Во время нахождения в её номере, он обнаружил санаторную книжку на имя Зульфии, но разбираться Сара или Зуля не стал, мало ли кто мог случайно оставить книжку в номере, подумал он и подписал конверт «Сара-Май».
Труднее пришлось с Июнем. Он всеми доступными мужчине и его мужскому бюджету способами пытался получить согласие на съемку. Потратил на это две недели нервов. В конце концов, обманным путем, получил её согласие, признавшись ей в любви. Как настоящий романтик, он всячески подчеркивал, что он «не просто переспать», а всей душой наслаждается каждой минутой пребывания с ней в одном земном пространстве, и что такое случается раз в столетие его жизни. Он пообещал ей, что не прикоснется к её прелестному телу, до заключения официального документа в просторном зале сочинского ЗАГСа. Ей это польстило, тем более это был реальный шанс переехать в Сочи из маленького северного городка Ханты-мансийского автономного округа.
Юрик заказал для гостьи из солнечного города Нягань песню, а это в Сочи считается круче, чем даже заказать даме шампанское на стол или букет цветов, и пригласил на решающий танец.
– Ты так прекрасна, ты моя судьба, ты послана мне небесами, – шептал ей на ушко галантный сочинец.
– Как вы говорите Юрик, прям как поэт…, – засмущалась танцуемая.
– Моё сердце поёт правдой, – почти пропел убедительно он.
– Ты честный и порядочный Юрик, мне тоже повезло встретить тебя- восторженно молвила Антонина.
– Мне нравится, что ты доверяешь мне и не сомневаешься в моей честности…
– Ты мой Ангел в этом Раю.
– Тогда у меня будет к тебе маленькая просьба.
– Ах, какая? – уже с одобрением в голосе произнесла Антонина.
– Мы скоро расстанемся на время, но я хочу, чтобы всегда была со мной рядом, на своих фото.
– У тебя же есть мои фотографии, ты достаточно наснимал…
– Между нами больше, чем дружба, больше чем просто отношения. Я готовлюсь к тому, что вскоре наши тела сольются в любовном экстазе. Я мечтаю о тебе, о твоей неземной красоте, хочу наслаждаться красотой твоего тела…
– То есть, ты что, уже передумал ждать до свадьбы?
– Нет, конечно. Просто чтобы легче было ждать и мечтать, я хотел бы сделать несколько твоих фотографий в обнаженном и полуобнаженном виде. Ведь ты моя мечта, моя любовь.
– Я, конечно, догадываюсь, зачем тебе такие фото в одиночестве, но это же несерьёзно Юрик, это удел безусых юнцов.
– С тобой я всегда юноша, я маленький и такой невинный пацанёнок. Я буду смотреть на снимки и мечтать о тебе. Оставь мне частичку себя! Пожалуйста.
– Ну, если тебе это хоть как-то поможет, я согласна, – вздохнув ответила Антонина и обняла своего возлюбленного.
Она, не ведая сама того, стала Июнем в его календаре, и подарила Юрику несколько красивых поз на сказочном фотоодре, одного из лесистых склонов горы Ахун.
Но и с ней уже по традиции тоже вышел маленький казус, но не вовремя съёмок, а после.
Отсняв Антонину, Юрик сразу, в тот же день, занялся следующим месяцем.
Когда Начало Лета зашло попрощаться, то увидело сидящий нагишом в кресле месяц Май, ну если быть точнее, то красавицу Майю из Москвы, она тоже претендовала на один из месяцев. Не поинтересовавшись подробностями эротической сделки тела с фотообъективом, Антонина устроила скандал из ревности, оскорбив нехорошими словами, Юрика, Майю, и свою непутевую судьбу.
– Это кто?
– Ээээ, как тебе объяснить…, – затерялся в сомнениях фотогений.
– Только не говори мне что она пришла к тебе на флюрографию…
Да, конечно, было бы здорово если бы фотик, делал ещё рентген и флюрографию, – подумал Юрик и прозевал очень важный момент.
Она хотела сделать Юрику больно, но кидаться с кулаками на мужчин не её профессия, она просто решила разбить об пол его фотоаппарат, но получилось лишь попутно засветить фотопленку на которой были не только кадры с ней, но и эксклюзивные снимки с дедушкиного 80-летнего юбилея, которые никогда уже не вернуть.
Чтобы не доводить себя до греха, он довел её до ближайшей двери и попрощался.
Так переезд в Сочи из Нягани для Антонины отложился в долгий ящик, а у Юрика из-за неё, потерялся целый месяц в календаре, месяц работы-заботы и месячный заработок водителя машины скорой помощи.
Конечно, Майя могла заменить все месяцы сразу. Она была красивой, высокой, стройной, пышногрудой, ещё и стриптизершей. Он увидел её в одном приотельном заведении, пропагандирующем открытые ценности, оцениваемые мужчинами куда круче чем бурными аплодисментами. Это был знаменитый сочинский стриптиз-бар куда Юрик водил предыдущий месяц, чтобы та привыкла к почти обнаженным телам. Майя там профессионально танцевала стриптиз. По тем временам, эротические танцы были большой редкостью в городе, от того и были прекраснее из всех искусств в позднее время.
В тот момент все мысли Антонины были о Юрике, а его мысли об этой невероятной исполнительнице эротического танца. А уже на следующий день, сразу после первых съёмок Июня, он снова появился в злачном заведении, где блистала блистательная Майя. Просидев там до закрытия, он дождался у служебного входа свою звезду и сходу предложил ей покорить все заграничные прилавки Союзпечати, так в то время называли все магазины печатных изделий во всех местах где жили советские люди, как назывались киски с печатной продукцией за рубежом, он точно не знал, но для неё решающим в этом словосочетании, была заграница. Майя давно грезила стать моделью, но незнала где, когда и к кому обратиться по этому поводу. А тут сама судьба по имени Юрик открыла перед ней ларец мечты, и самолюбие Майи заиграло новыми красками с оттенками авантюризма и бесшабашности. Она для приличия попросила паузу на размышление и тут же договорилась с ним встретиться завтра, в том же месте в тот же час.
Он, естественно, пришел, и не один, а с другом по имени Букет Цветов, так зовут того, кто помогает сговаривать дам на важные для мужчин решения. Букет состоял из 21 алой розы. Майе каждый вечер мужчины дарили купюры, и даже больше, чем 21, но редко кто цветы и в таком количестве. Она взяла букет и прислонила его к груди. Получилось прекрасное декольте из живых цветов. Поверх этого алого декольте возвышалась нежная шея и прелестное личико девушки, тонувшее в темно-русых локонах. Майя оглянулась по сторонам, а затем не громко произнесла:
– Я согласна. Только с одним условием. Секса не будет!
– Конечно нет… Секс – это стезя плебеев, у нас же это высокое искусство. Мы не будем опошлять наше творчество необязательными вещами. Вот увидите, когда всё потом увидите, что благодаря вашей прекрасной натуре, в СССР родится новый Рембрандт. Не меньше.
– Но если вдруг…
– Вы встанете, оденетесь, и уйдете, держать вас никто не будет, – твердо сказал Юрик.
Майя знала, о чем говорить и знала мужиков, которые ей что-то когда-то предлагали.
Буквально с первых минут съемок, увидев неземную красоту её тела, подлые мысли о сексе заполнили весь мыслительный процесс Юрика, что несомненно отвлекало его от творческого процесса. Об этом можно было догадаться не только по сверлящему взгляду, но и потому, как часто он отлучался перекурить, чтобы успокоиться или успокоить кое-кого разволновавшегося. Да и как тут не думать об этом, уж слишком хороша была красотка. Но как говориться, даже на самую смазливую красотуху всегда находится проруха. И красота тут бессильная.
Договорившись о съемочном процессе, Юрик вывез прелестную даму, в самое что-ни наесть сказочное место в Сочи, в Тисо-самшитовую рощу, где по его задумке, она раскинет свое прекрасное тело в пушистом мху среди тысячелетних растений. И всё бы было так, но вмешалась природа, природа человеческих катастроф. Не к объективу будет сказано, но её жутко приперло, и по полной программе. Чисто сочинская причина. Перед самым отъездом на каньон, она поела купленную с рук на пляже не мытую мушмулу, после чего фотосессия превратилась в мучение и для неё, и для Юрика. Желудок бунтовал, живот возмущался, всё время тянуло в уединенное место, но так как расстояние от намеченной для фотосъемок площадки и ближайшим укромным уголком природы составляло несколько десятков метров, девушка не успевала иногда даже вернуться к съемкам, разворачиваясь по дороге обратно. Сила искусства проиграла немытым фруктам, а точнее наивности приезжих, покупающих с рук натуральные плоды неизвестного садоводства.
После этого они взяли недельный перерыв. И Юрик уже думал, что всё, но Майя твердо решила променять шест на подиум, поэтому через неделю подарила ему прекрасные кадры со своим не менее прекрасным телом. Так в календаре появился Июнь.
Наш Леонардо Фото Да Винчи нашел свою Джоконду, и получил такую порцию вдохновения, что по окончании фотосессии с Майей, сделал нелогичную творческую паузу, пришедшуюся аккурат на последний месяц лета. Он долго вспоминал Майю, даже пару раз навещал её в её заведении, пока она не вернулась в Москву, чтобы продолжить учебу на филфаке. После работы с такой моделью, Юрик ходил по городу и не видел никого, кто бы достойно мог украсить страницы его волшебного календаря.
Весь бархатный сезон сентября, он потратил на съемку свадебных торжеств, снимал по 2—3 свадьбы в неделю, чем основательно пополнил свой оскудевший бюджет.
На одной из этих свадеб с ним произошёл забавный случай. Он предложил подружке невесты выполнить почётную миссию, представлять осенний месяц в его фотошедевре заграницей.
Подружка на то и подружка чтобы делиться со своей подругой, даже если она невеста. Узнав о заманчивом предложении, та не смотря на наличие мужа, тоже изъявила желание быть увиденной иностранцами. Новость для Юрика была в радость – сразу два месяца.
Сниматься договорились на крыше одной из высоток спального района Сочи.
Для придания порядочного вида своей фотозоны, он притащил из дома несколько отрезков ткани, а также две подушки. Но как только первая модель, а это была недавняя невеста, которую он снимал в белом платье, как только она разделась и прилегла на своё рабочее место, с той стороны крыши послышался истошный крик – «Шалава!».
Это кричал недавний жених, которого Юрик снимал на свадьбе в костюме. Сейчас он был в майке, шортах, в соплях и в слезах.
– Как ты могла? – возмущался ревнивец.
Как могла она как раз-таки не успела, но обнаженка в присутствии мужчины, даже если он фотограф это уже криминал.
Жених кричал, махал руками, после чего схватил снятые вещи своей молодой жены и выбросил их с крыши. И уже сам было хотел сброситься вниз, но передумал, сказал, что подаёт на развод и спустился в подъезд.
Странно, но почему-то к мужику с фотоаппаратом у бывшего жениха, а теперь уже бывшего мужа, не было. И к подружке невесты не было. Пострадала исключительно обнаженная натура. Ну, и косвенно сам Юрик, так как о дальнейших съемках речи больше не шло.
Пара быстро развелась, и также быстро поженилась, но уже найдя себе более адекватных половинок. Невеста позвала снова позвала Юрика снимать свою новую свадьбу, но он отказался, был занят на этот день.
Так незаметно наступила сочинская осень, то есть где-то уже вторая половина октября, потому что все знают, что в сентябре Солнце в Сочи ещё не сдается, ещё лето.
Где искать новых моделей задавал себе вопрос Юрик. И не только себе, но и всем своим знакомым, так как Сочи был исчерпаем, а перспектива ожидания следующего лета вводила в творческое уныние.
На помощь со своей инициативой пришел как-то сосед, сочувствующий его календарю.
– Слушай, – докопался до него сосед художник, – тебе надо снимать не баб, а голых мужиков.
– Зачем?
– Ну, смотри, все месяцы имеют мужские имена, так? Январь, Февраль, Март в конце концов… Даже сказка такая есть «Двенадцать месяцев», фильм по ней сняли… Только там старики, а у тебя красивые парни будут… Поэтому логичнее будет раздеть мужиков и сфоткать. Уверен, найти желающих будет легче.
– Что я, по-твоему, «этот» что ли?
– Причем тут «эти»? Ты же вроде творец, как Микеланджело, и у тебя должен быть свой Давид?
– Какой Давид? Ты что? Ты сам случайно не из «этих»?
– Вот колхоз…, я «этих» сам не люблю, – произнес разочаровано сосед, и попробовал дальше аргументировать своё предложение, – Юрик, скажи, ты вот когда баб фоткаешь, ты же необязательно с ними спишь, вот и с мужиками та же история. Если ты меня послушаешь, то у тебя получиться классный календарь, который будет очень популярный среди женщин. Почему нет? Я тебе как человек имеющий газетную точку у пляжа говорю – бабы они чаще всех всякие там журналы покупают, мужики газеты, бабы журналы. На них и ориентируйся.
– Да иди ты со своими мужиками. Лучше бы помог девчонок нормальных найти, ну или хотя бы племянницу свою уговорил мне попозировать. Эх, такая красавица, зря по улицам ходит.
– Не, я не понял, сосед, ты что совсем что ли совесть потерял? – возмутился его сосед.
Совесть?! С совестью как раз у Юрика было всё нормально. Совесть на него не жаловалась, и он на неё тоже, потому как они редко беспокоили друга. Вот удачи не хватало, она на время отстала, а может её где-то потерял. Но он не сдавался и не сдавал в утиль своих несбывшихся проектов календарь. Даже когда терпение было на исходе. Он терпеливо коротал свои бесплодные месяцы и дожидался. И что-то порой нет-нет, да наклевывалось.
Однажды, например, внезапно в один из ничем не примечательных вечерков, он познакомился с художницей из Москвы. Он стоял у «Поющего фонтана» и ничего не делал. Просто стоял, как стоят иногда на своих улицах сочинцы, любующиеся обстановкой, проходящими людьми и свежим воздухом, в общем как все любующиеся жизнью люди. К нему подошла девушка лет 25-ти с распущенными, кудрявыми и рыжими волосами. Они оценивающе посмотрели друг на друга, не поленившись пробежаться глазами с головы до пят, и после непродолжительной ознакомительной паузы дама прервала его плавающий полет легкомыслия и спросила его:
– Скажите мужчина, как попасть на море?
– Девушка, попасть можно на бабки, а на море можно побывать.
– Хорошо, скажите, как побывать на море?
– Для этого вам нужно попасть на море, там в Морпорту, стоят прогулочные корабли, там есть знаете билеты, недорого в кассах….
– Мужчина, вы что прикалываетесь? Просто объясните, как мне пройти на море?
– Это вы прикалываетесь. Тут кругом море… Куда ни пройди, всё одно к морю выйдешь.
– Вы Грубиян. Что так трудно ответить?
– Грубиян, это некрасивая армянская фамилия, а я с вами вежливо разговариваю…
– Вас что спросить уже нельзя?
– А почему вы именно у меня спрашиваете? Вон вокруг столько людей, а я вообще не местный, – соврал Юрик, пытаясь не портить настроение ни себе ни людям.
– Вы не похожи на отдыхающего. У вас другой типаж.
– Что вы девушка понимаете в типажах?
– Я профессиональный художник, окончила институт.
– Профессиональный художник, это тот, кто зарабатывает в месяц больше 1000 рублей. А вы, судя по всему, даже квартиру у моря снять не можете…
Зачем он так с ней грубо, Юрик не знал. Но после первого возмущения, он явно присмотрелся к ней и начал уже заигрывать, но как-то по-сочински, немного перебарщивая во фразах. На последнем предложении, он решил смягчить позицию, и добавил.
– На самом деле вы очень красивая!
– Мужчина вместо того, чтобы меня так в наглую клеить, лучше бы взяли и проводили даму до моря.
Юрик понял, что легче показать, чем что-то ещё сказать, взял её за руку, и они неспешно пошли в сторону Морвокзала.
По дороге, парочка разговорилась и спустя какое-то время они всё же представились друг другу.
Она была Лилией из Москвы, и действительно обладала дипломом художественного института, а в придачу к нему ещё и веселым позитивным нравом. Общение плавно перетекло на следующий день. За ним последовал ещё один, а следом третий. Юрик нашел родственную душу, а она свободного от работы и забот мужчину, готового посвятить ей время и внимание на этом небольшом курортном отрезке её жизни. В знак благодарности она готова была нежно обвить его руками в неистовом любовном порыве и расцеловать щетинистые щеки и шею. Но Юрик не просил, а она, не настаивала покорно сдавшись рамкам приличия.
Тогда Лилия решила отблагодарить его тем, отчего он точно не откажется, что стесняется сам спросить, да и ей за это не будет стыдно. А именно, написать портрет своего сочинского друга.
В ответ на портрет, Юрик, как порядочный мужчина из Сочи, решил ответить подарком на подарок, и предложил ей фотосессию, где-нибудь на диком пляже, среди моря, пальм и больших валунов, собрав в одном кадре на переднем плане, все прелести города-курорта с главным сокровищем Московского государственного академического художественного института имени В. И. Сурикова прекрасной Лилей.
Конечно, Лилия согласилась, она как художник художнику не могла ему отказать, но только после того, как она закончит портрет внезапно повстречавшегося друга.
После двух дней напряженного позирования, Юрик перешел от ожидания к действию. Он заехал за ней в гостиницу «Чайка» и увез её далеко за пределы Центрального района, туда, где прибрежная полоса не знала шума и суеты. Там он и расчехлил свой футляр.
Лилия преобразилась до пляжного наряда. В нём она была ещё прекрасней, её стройное тело, хорошие формы выдавали в ней скорее натурщицу, чем художника.
Юрик снимал с удовольствием, но не торопился, помня о том сколько изнурительных часов ему пришлось провести в позе «Пушкина на скамейке», по долгу заставляя лежать на неудобной ни для чего крупной гальке, то есть где-то по-своему нежно мстил.
Через пару часов он достал из сумки мясо, сыр и компот и предложил сделать паузу и перекусить.
Лилия с удовольствием согласилась, и даже обрадовалась бы, если бы Юрик предложил вместо компота бокал вина или коньяка, ей так здесь нравилось, что хотелось не только сниматься, но и что-нибудь бухнуть.
Девушка из Москвы не догадывалась, что у фотографа была и выпивка, и иные на неё планы.
Во время импровизированного пикника, Юрик рассказал о своих планах на календарный год, а также о душевных профессиональных мучениях, о том с какими трудностями он столкнулся в создания уникального эротического продукта. Для пущей убедительности, он продемонстрировал ей прихваченный на случай фотографии состоявшихся «месяцев».
Лилия, как профессиональный художник, по достоинству оценила работы, а главное самую идею, сделать первый советский эротический календарь для иностранцев. Она даже дала несколько дельных советов по творчеству сочинского деятеля фотоискусств.
Всё это время Юрик искоса искал в её больших и красивых глазах нотки желания внести свою лепту в развитие красоты его начинаний. И она как он понял намёки, вроде была не против, поведав ему несколько интересных историй из жизни натурщиков и художников. Он внимательно слушал её, в основном глазами. И как только она произнесла фразу «вот я бы лично создала свой образ…», Юрик достал из сумки бутылку 10-летнего кубанского коньяка «Большой приз» с огромной головой лошади в самом центре этикетки.
Лилия заулыбалась. Он тоже. А через три рюмочки уже казалось, что улыбается всё на этом свете, и ласковое солнышко, и шевелящиеся на ветру ветви субтропической растительности, лазурное море и даже лошадь на бутылке кубанского коньяка.
– Хочешь, я стану твоим 8 марта? Весенним праздником на твоем календаре, – вдруг предложила Лилия своему другу и почти коллеге.
– Эээ, март уже есть, – ответил фотопоэт, успевший воспеть восемь месяцев в своих фотошедеврах.
– Тогда апрель, как раз весенний месяц, когда капель, всё тает. Мужчины будут смотреть на моё обнаженное тело и таять.
Юрик тоже таял в предвкушении увидеть её обнаженное тело, и разочарованно ответил:
– Тоже занято. Но можно поменять на Июль.
– Не надо ничего менять, это твоё видение, я не имею вмешиваться в творческий процесс. Хочешь я буду Декабрем. У меня сын в декабре родился…
– У тебя есть дети? – удивленно произнес Юрик.
– Да какое это уже имеет значение. Я буду холодной и суровой, леденящей душу стервой, то есть настоящим Декабрем… Блин, надо было одеть сегодня белые кружевные трусики. Хотя там Новый год, ёлка, огоньки, можно и что-то зелененькое, цветастое. Хотя можно совсем без нижнего белья. Я буду голой и холодной как лед! – разошлась Лилия в творческом порыве.
– Новый год достоин отдельной страницы. Но не факт. Лёд – это восхитительно! Прямо в точку! Главное, что я нашел свой Декабрь. Ты согласна? – на всякий случай спросил он.
– Я бы выпила ещё рюмочку, – то ли выторговывая условие, то ли намекая на причину своего согласия произнесла она.
– Не вопрос, – и Юрик вновь наполнил рюмочку коньячным ароматом.
Бутылка расходилась медленно, потому, как только в Лилю. Так они втроем и просидели ещё пару часов копаясь в своих фотоидеях. Лилия прилично набралась и собралась сниматься прямо здесь и прямо сейчас. Она даже разделась, освободившись от оков купального костюма и своей стеснительности. Но Юрик отклонил первоначальный план, так как Декабрь на пляже, больше соответствовал свою последнему дню в календаре, такому же веселому и пьяному, а не чем-то холодному. Делать снимки было не логично, и где-то уже даже пошло по отношению к высокому искусству. Он тоже разделся, но только до трусов, и они вместе походили босиком по краю прохладного прибоя.
– Ты будешь меня снимать или нет? – спросила раззадоренная всем что было Лилия.
– Не сегодня. Надо подготовиться, – волевым режиссерским решением ответил ей Юрик.
– Так я готовая!
– Я вижу. Мне надо где-то найти игрушек… сделать праздник.
Эта мысль преследовала его всю обратную дорогу. Он медленно вел по горной дороге свой автомобиль, на заднем сиденье которого сладко спала московская художница, эта мужественная и смелая личность, разобравшаяся с целой бутылкой 40-градусного напитка.