Вернувшись на место, я откинулся на мягкую спинку дивана и закрыл глаза. Недосып сказывался, но расслабиться и уснуть не получалось. Минут десять я боролся со сном и открыл глаза только после того, как дверь в ванную отворилась.
Ядвига вышла ко мне, завернутая в полотенце. Она медленно подошла ко мне и взмахнула рукой, позволяя полотенцу соскользнуть вниз, обнажая ее стройное тело. Да, вид у нее был просто потрясающий. Девушка уперлась коленом на диван, положила руку мне на плечо и приблизилась ко мне вплотную.
Внутри бушевал пожар. Шутка что ли – такая девушка, еще и обнаженная проводит рукой по груди и скользит ниже, часто дышит на ухо и ждет ласки. Я вдыхаю запах ее волос и понимаю, что это совсем не тот запах, как у Маши. Фролова…
Даже после ссоры она не выходит у меня из головы. Перед глазами появился образ Фроловой. Воспоминания закружились перед глазами. Вот мы на охоте, куда нас позвал Карнаухов, потом ее взволнованное лицо на разрушенном заводе Гущиных, куда меня заманили Градовы, вот мы в академии после школьного турнира, где она пришла поддержать меня… Все это время проявлялись ее чувства, но она старалась прятать их, будто боялась, что я замечу и сделаю ей больно. Да, определенно нужно с ней поговорить и объясниться.
– Что-то не так? – голос Ядвиги словно выдернул меня из-под толщи воды.
– Давай в другой раз, – я виновато улыбнулся и посадил девушку рядом.
– Что значит «в другой раз»? Гущин, ты обалдел? Я вообще-то принцесса, если что! Ты хочешь сказать, что ты откажешься переспать со мной?
Кто бы знал, как же мне нравится обламывать таких самоуверенных тигриц. Одно только выражение на их лице доставляет больше удовольствия, чем близость. Хотя, и этого тоже не хватает. Я уже почти год ни с кем не был, но сознание настойчиво подсказывало, что это явно не тот случай, когда можно выпустить на волю свои чувства.
– Трахни меня, Миша! – возбужденный и одновременно разгневанный голос Ядвиги звучит почти как приказ. Я даже не понял когда мои руки оказались на ее груди. Она чаще задышала от удовольствия и от использования дара. Яркие всполохи окружили ее силуэт, придавая еще большей соблазнительности…
Стоп! А что у нее за атрибут, если я не вижу визуальное проявление дара? Польские яблочки за полцены, да она же духовник! Я тут же убрал руки в сторону и подскочил на ноги, едва не сбросив девушку на пол.
– Что случилось? Сядь!
Ноги подкашиваются, но в этот раз я смог выдержать ментальную атаку. Похоже, мы были приблизительно на равных ступенях развития дара, поэтому я смог удержаться. Окажись я чуть слабее…
Тряхнул головой, отгоняя он себя образ того, что бы могло произойти, будь я чуть ниже ступенью дара. Так недолго и сломаться.
– Отдохни, я позже зайду! – попятился спиной к двери, нащупал ручку и вышел в коридор.
Двое охранников, уже занявшие позиции по обе стороны от двери, перевели на меня взгляд, но не стали мне мешать. Ядвига что-то кричала на польском, но я понял, что ничего хорошего. Да, с таким даром девушка может получить все, что захочет. А если окончательно сломит волю, выудит всю информацию, которая ей интересна.
Спустился вниз и заглянул в бар, где сегодня было немноголюдно. Там сидел твердыня из делегации Ядвиги. Насколько я понял, начальник охраны. Его одиночество разделяла наполовину пустая бутылка.
– А, пан Гущин, – протянул он, заметив меня. – Садись, выпьем за Ежи и Збышека, которые погибли на вокзале и почтим память Стефана и Марека, которым не повезло попасть под действие заклинания.
Стефан… Если не ошибаюсь, так звали прорицателя. Если у них в Польше не каждого второго зовут Стефанами, то Ядвига осталась без прорицателя, а это значительно повышает мои шансы на успех, как и шансы убийц.
– Ума не приложу, как они смогли убить прорицателя? Он ведь должен такие вещи знать наперед.
– Яд, – бросил твердыня. – Холера, они вкололи ему яд за несколько часов до того, как он умер. Ты понимаешь, пан Гущин? Они в точности знали когда мы приедем в Ростов. На такое длительное время увидеть под силу далеко не каждому прорицателю.
– А если бы поезд опоздал? Глупо как-то. И да, можно просто Михаил.
– Збигнев, – представился твердыня. – Выпьешь?
– Без обид, но откажусь. От алкоголя одни проблемы.
– Просто ты не умеешь пить, – твердыня хмыкнул и опрокинул в себя очередную рюмку. – Ты ведь даже не знаешь от чего отказываешься! Это не какое-то низкосортное пойло, это Зубровка – лучшая выпивка во всей Польше по моему авторитетному мнению. А уж я-то, поверь Збигневу на слово, опустошил не одну сотню таких вот бутылок.
Твердыня взял в руки бутылку и покрутил в руке. Она выскользнула у него из руки, скатилась по столу и упала бы на пол, но я вовремя ее подхватил и вернул Збигневу.
– Слушай, тебе бы закругляться. Принцессе может грозить опасность, а ты здесь пьешь.
– У нее есть два охранника. Видел? Стоят возле двери как истуканы, а вот завтра уже наша очередь с Яном нести дежурство. Холера, да какой из меня командир, если я не почту память ребят?
Збигнева клонило ко сну, и я понимал, что это может быть ловушка. Твердыня может быть не так прост и будет проверять меня, иначе он бы не дослужился до таких лет и не получил это звание.
– А ты почто не с Ядвигой? Видел как она на нас бросилась, чтобы мы не вмешивались?
– Не выдержал королевского напора, – ответил я и позволил себе улыбнуться.
Збигнев понимающе кивнул и помахал пальцем.
– Ты мне смотри, осторожнее с Ядвигой. Честно говоря, поначалу я вообще принял тебя за одного из убийц, но кое-что говорит об обратном.
– И что же?
– Например, то, что она до сих пор жива. Ведь так?
– Судя по тем отборным матам, которые неслись в мою сторону, она была живее всех живых.
Мой ответ вызвал у твердыни смех, и он похлопал себя по животу.
– Ты о ней ничего такого не подумай, она стала такой после смерти матери. Катарина воспитывала ее послушной девчушкой, а после смерти матери она как с цепи сорвалась. Стани?слав решил выдать дочку замуж, пока та не сорвалась и не натворила беды.
– Похоже, от этого стало только хуже.
Ага, конечно же, она бедная и несчастная девочка, которая чуть не подчинила меня своим даром. Конечно, в словах твердыни есть зерно истины, но оно очень поверхностное.
– Да, ты не видел какой был скандал, когда она отшила венгерского и чешского принцев! А ведь какой бы союз мог получиться! Заручись поддержкой хоть одной из стран, мы бы стояли крепко на своей земле.
Зубровка явно развязала Збигневу язык, и он не замечал, что местами болтает лишнего. Пока я переваривал сказанное, твердыня уснул и рухнул лицом в стол. Некоторые посетители поворачивались в нашу сторону и недовольно морщились. Еще бы, здесь была самая дорогая гостиница в Ростове, и останавливались в ней только те, кто хотел пошиковать и получать лучшие услуги. Среди постояльцев было много иностранных гостей, поэтому их реакция была предсказуемой.
– Извините, мы уже уходим, – я виновато улыбнулся, пожал плечами и поднял твердыню. От помощи работников гостиницы я отказался. С трудом дотащив Збигнева до коридора, активировал дар и забросил его на плечо – так тащить его стало куда проще.
Когда я поднялся наверх, охранники возле номера Ядвиги заметно напряглись. Еще бы, возвращаюсь я и тащу на себе их начальника. Один даже призвал дар, но я спокойно прошел к номеру Збигнева, снял у него с шеи ключи и открыл номер.
– Сами разберемся! – рявкнул я, когда один из охранников попытался мне помочь. – Ты лучше за принцессой следи!
Дотащить твердыню до кровати оказалось несложно, главное, что дара хватило. Збигнев храпел, а я осмотрелся. В комнате Яна не было. Скорее всего, он вышел прогуляться, что несомненно играло мне на руку. Я заглянул в чемодан твердыни и увидел папку с бумагами. Вот оно!
С защитной пленкой пришлось повозиться. Она никак не хотела открепляться от поверхности листов. То и дело приходилось поглядывать на Збигнева, но тот беспечно храпел на кровати. Честно говоря, в любой момент я ожидал подвоха. Казалось, будто твердыня сейчас подскочит и уличит меня в шпионаже.
Глубоко вдохнул, и сконцентрировался на своем деле. Пара минут, и все листы оказались скопированы с помощью бумаги. Дождался, когда поверхность бумаги затвердеет и спрятал ее за пазуху, а бумаги убрал на место. Пусть думают, что их планы никому не известны. Пока копировал, успел выцепить пару строчек. В бумагах фигурировали фамилии и приводились указания для действия. Устроиться бы где-то в спокойном месте и изучить все, но такой возможности вряд ли предвидится. Я вернул чемодан на место и вышел из комнаты.
– У себя?
Охранники кивнули и расступились, позволяя мне войти.
– А, холера! Гущин, зачем приперся? – обиженно спросила у меня Ядвига.
