Эхо из прошлого

– Согласен, пора…

Она взглянула на его скулы.

– Проводите меня? Если, конечно, не торопитесь никуда.

Подумав немного, Никита произнес:

– Почему нет?

По пути он рассказал, что работает в местной больнице рентгенологом. Профессию в медицине выбрал не случайно, так как в прошлом встал с инвалидного кресла.

– А что с вами случилось?

– Да все банально… На моих глазах дом начал гореть, ну я, дурак, решил погеройствовать – полез за кричавшими детьми. Довел до выхода, а самого балкой придавило. Точнее, только ноги.

Никита увидел недоверчивый взгляд.

– Серьезно?

– Ладно, не за детьми я полез, а за большим, жирным котом…

Ксюша улыбнулась.

– А если совсем серьезно?

Мужчина поведал о случайном падении матери на восьмом сроке беременности и поймал себя на том, что в корне изменил отношение к истории его появления на свет. Раньше появлялось некое сожаление по поводу того, что так вышло. А теперь эта история не вызывает у него никаких эмоций.

– Каким же образом вы встали на ноги?

– Поспособствовали препараты и физические упражнения.

– Никогда бы не подумала, что вы были прикованы к инвалидному креслу: Вы сейчас в прекрасной форме.

Никита пожал плечами.

– Так выглажу, наверное, первый год, раньше был худым. Да и зрение подводило, поэтому носил очки.

Слегка смущенно Ксения поделилась мнением:

– По-моему, на вас очки смотрятся довольно привлекательно…

В отличие от того человека, кем он являлся буквально пять-шесть лет назад, Никита хорошо чувствовал подтекст во фразах почти любого собеседника. И сейчас от него не ускользнул смысл, который она намеренно вложила в свои слова. Признаться, он не понимал, как реагировать. Нет, смущение не возникло – скорее, замешательство.

– Не могу вашу теорию ни опровергнуть, ни подтвердить, – улыбнулся мужчина.

Она перешла к более активным действиям:

– Если честно, мне понравилось наше общение. Могли бы мы его через время продолжить?

Никита замялся. Определенно у нее к нему возникло нечто вроде симпатии. И дело вовсе не в том, приглянулась ему Ксения или нет; он влюблен в Ульяну. Да, по-настоящему влюблен. Такого не испытывал ни разу, даже по отношению к Дарье.

Однако было убеждение, что до постели, если они продолжат общаться, у него с Ксюшей никогда не дойдет. Нет, безусловно, она крайне очаровательна, без преувеличения сексапильна, однако мысли ежедневно крутятся вокруг Ульяны.

Впрочем, Никита решил пока не принимать конкретных действий в сторону Ксюши. Как говорится, поживем – увидим.

– Я не против продолжить общение и готов обменяться контактами.

Так они и поступили.

Уже подходя к своему дому, девушка призналась:

– Я рада нашему знакомству. Надеюсь, я не слишком много отняла у вас времени?

– Для начала перейдем на «ты»?

– Конечно.

– Мне было приятно с тобой пообщаться, и, как я уже сказал, я никуда не спешил.

В дверях подъезда она предложила:

– Увидимся на выходных?

– Посмотрим…

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

На белом ковре были расположены старые, потрепанные фотоальбомы; на них падал свет переносного светильника, выхватывая на снимках каждого человека. Вот у полной бабушки на коленях сидит девочка, прижимая к себе мягкую игрушку – усатого кота. Вот вся семья дружно улыбается в объектив: та же девочка на руках отца с матерью счастливо улыбается в ожидании, пока «вылетит птичка». А вот… Ульяна принялась всматриваться внимательнее. Нет, она не ошиблась: и на этом снимке рядом с отцом тоже стояла Любовь Дмитриевна. Может быть, у той с отцом была интрижка? Ну а что, никому не чужды людские пороки… Предположим, про измены узнала мать Ульяны и под острыми эмоциями или в шоковом состоянии как-то отняла жизнь у супруга. Кстати, это предположение вполне объясняет ее скорый отъезд в неизвестном направлении.

Впрочем, Ульяна слабо верит, что отец когда-то женился на женщине, которая в дальнейшем его и прикончила. Просто… чтобы убить мужа, она должна была долгие годы терпеть от него побои – и то на ее месте большинство обычно уходят от тирана, а не лишают жизни. Либо на почве ревности. Но опять же верится с трудом.

Нет, по всей вероятности, Ульяна далека от истины. Кажется, она взяла на себя непреподъемную ношу. Конечно, если бы ей помогал Слава, то все было бы гораздо легче. Ульяна намекала ему на такую возможность, а он сделал вид, словно не понимает. Как правило, таким образом он поступает практически всегда, когда не желает во что-то лезть.

Кто-то постучался в дверь, и Ульяна пошла открывать. В подъезде стоял Иван с улыбкой.

– Привет! Разрешишь войти?

– Конечно, дядя. Разувайся в прихожей.

Сняв уличную одежду и обувь, мужчина обратился к племяннице:

– Чем занимаешься? Вячеслав не дома?

– Нет, я одна. Просматриваю старые снимки.

– Снимки? Зачем?

Она невольно скрестила руки на груди:

– Хочу найти зацепку в деле отца…

Иван с сожалением вздохнул.

– Ты так и не отказалась от этой затеи? Пойми, из этого ничего не выйдет – лишь потеряешь время и покой.

– Но почему бы мне просто не попробовать? Разве ты сам не хотел бы посадить убийцу своего брата?

Они прошли в гостиницу, и Иван заметил на полу фотоальбомы. Приблизился к ним, взял в руку фото, изображающее Мирослава с любимой собакой по кличке Пасть. Кличка пугающая, но брат выбрал ее по причине того, что в прошлом эта псина разорвала его покрышки. А так собака была дружелюбной, и, когда Пасть попала под грузовой автомобиль, Мирослав со слезами на глазах понес ее на заброшенное поле, чтобы закопать.

– Он очень любил ее, – проговорил Иван, не отрываясь от снимка. – Научил выслеживать зайца, а когда охота удавалась, давал большой кусок жареного мяса. Мать за это ругала – в основном за слюни на полу.

– Я плохо помню бабушку с дедушкой, запали почему-то в память их запахи: от деда пахло сеном, а от бабы – выпечкой…

Он расплылся в улыбке:

– Да, мама любила печь. В основном блины. Почему-то они у нее получались толстые, как оладьи; мы их с Мирославом брали на улицу в мороз и быстро уплетали, пока те были горяченькие.

Будучи малюткой, Ульяна гостила у дедушки с бабушкой всего несколько раз, отчего почти не имела представления о них.

– Но что именно ты стремишься найти?

– Без понятия. Человека, который сможет пролить свет на прошлое папы. Возможно, у него были враги, вражда перешла в убийство.

– Сильно в этом сомневаюсь. Брат всегда был неконфликтным человеком. Даже когда в возрасте пятнадцати лет какие-то неформалы отобрали у него велосипед, он отказался предпринимать какие-либо меры. А ведь мы предложили найти этих отморозков; да, они были гораздо старше, однако нас было около дюжины, и в то время наша пятая точка жаждала приключений.

– Вы их нашли?

Иван отрицательно покачал головой.

– Он так и не рассказал, кто они, сказав, что велосипед не жаль, все равно скоро выбрасывать. И в самом деле: буквально за четыре дня до этого происшествия отец подарил ему новый велик. Так что, можно сказать, Мирослав избегал конфликтных ситуаций.

– Но за что его отравили в таком случае?

С интересом во взгляде Иван слегка склонил голову набок.

– Ты так и хочешь докопаться до правды?

– Да, – коротко и твердо ответила она.

Отпустив на пол снимок, который все это время был зажат между пальцев, он сел в кресло.

– Хорошо. Садись. Не люблю, когда я сижу, а мой собеседник стоит.

Сидеть ей не хотелось, но все же она послушалась и присела на пуфик.

– Я не хотел тебе все это рассказывать, однако ты настолько хочешь узнать правду, что я должен… Твоя мама еще до твоего рождения тесно общалась с одной женщиной. Они вроде были лучшими подругами. Так вышло, что та женщина с твоей мамой пошли вроде на рынок, а Мирослава попросили присмотреть за сыном женщины. К сожалению, брат не справился…

Хмурясь, девушка уточнила:

– Что случилось с ребенком?

– Был сбит машиной насмерть. Брат не был суеверным, но, отойдя от шока, вспомнил про Пасть… Хоть он и принес семьи пацана соболезнования, ее глава во всем обвинил Мирослава и подал на него в суд.

– А папа дело выиграл, – догадалась она.

– Да, всем была ясна его невиновность.

– И ты допускаешь его причастность к папиной смерти?

Иван развел руками.

– Ничего не могу сказать. По крайней мере, этот мужчина возненавидел Мирослава…

– Ты не в курсе, как его найти? Как хотя бы его имя?

Он энергично замотал головой:

– Нет, не стоит этого делать…

Вот сейчас Ульяна просто-напросто отказывалась понимать Ивана.

– Почему? Почему ты против начать поиск предполагаемого убийцы брата и его поимки?

Иван поднялся.

– Пойми, милая, поиск нам ровным счетом ничего не даст! У нас не выйдет отыскать того человека, а если и повезет, что мы ему предъявим? Нет ни доказательств, ни улик.

– Можно попробовать найти свидетелей.

– Свидетелей чего? Того, как он моему брату что-то кладет в еду? Не будь столь наивной, пожалуйста. Не удивлюсь, что в прошлом он мог кого-то подкупить, поэтому полноценной экспертизы не проводилось.

Ульяна понимала скептицизм Ивана. Вероятность того, что его осудят, даже если предъявить доказательства, крайне мала. Ведь прошло около двадцати лет…

Она скрестила руки на груди:

– И что ты предлагаешь?

– Жить дальше, девочка, жить дальше. Мы постоянно кого-то теряем – это необратимо. Однако потери не должны нас ломать. В течение всей жизни от нас уходят люди: неважно, куда – в мир иной или просто меняют место жительства. А важно осознавать необходимость отпускать. Да, они присутствуют в мыслях и воспоминаниях, которые невозможно стереть. Но нужно продолжать жить и быть счастливым, иначе какой смысл пребывать здесь, на этой Земле?

Видимо, дядя не до конца осознает мотив, который движет ею. Она не тоскует по отцу по одной банальной причине – мало помнит его. Где-то даже он, Иван, заменил ей папу. Например, в отрочестве обучил ее, как обращаться с компьютером. Она любила и любит этого склонного к полноте, порой эгоистичного человека. Когда умер Мирослав, эту трагедию они разделили вдвоем. Иван, как никто другой, чувствует ее тоску… В раннем возрасте потерять фактически обоих родителей – большая травма, и если его не оказалось бы рядом, то неизвестно, что стало бы с ней.

– Спасибо, дядя… Ты был постоянно рядом и поддерживал. Я очень ценю.

– А как иначе? В какой-то степени я воспринимаю тебя как собственного ребенка. Я безумно люблю сына, но, к сожалению, Кеши никогда не суждено стать… обычным.

Еще одна вещь, которая объединила их, – недуг Кеши. Сознание пятилетнего мальчика в двадцатисемилетнем мужчине. И развить личность не представляется возможным.

– Как он? – спросила Ульяна.

– Кеша? Хорошо. Научились считать до десяти. Правда, пока путаем цифры восемь и девять, но делаем успехи…

– Тебя тяжело с ним?

– Скажу честно, сначала было тяжело. Потом постепенно привык. Хоть с Ларой они изначально и не поладили, но она помогает мне справиться. Честно говоря, я полагал, что наши отношения обречены на провал. Однажды сын испортил ее сумочку за двадцать пять тысяч рублей, что вызвало у нее поток слез, а я не знал как быть. С надрывом в голосе она спрашивала Кешу, зачем так поступать, а сын лишь улыбался.

Как-то раз Ульяна услышала от своих знакомых историю о том, как подросток, страдающий синдромом Дауна, едва не задушил инвалида, который был не в состоянии передвигаться на ногах самостоятельно. Тот сидел на коленях, листая в планшете ленту новостей. Неизвестно чем движимый (возможно, на него так подействовал вчерашний остросюжетный фильм), подросток накинул на его шею тряпку, свернутую в форму веревки. Благо, все обошлось: инвалид успел просунуть ладонь между тряпкой и шеей, а на крики прибежали родители особенного мальчика и оттащили его. Крайне страшно иметь таких детей. И больно видеть, что они не приспособлены к миру.

– Как Лара к нему относится?

– Честно говоря, пока Кеша не трогает ни ее саму, ни ее вещи, нейтрально. Впрочем, если я отсутствую, она подаст ему горячую еду – на этот счет я могу на Лару рассчитывать. Они практически не разговаривают. Тебе же известен ее характер…

Не назвать этот характер скверным, просто-напросто она по своей сути является эгоисткой. Любит быть любимой. Также в ней пребывает большая доля кокетства. Какие у них с Ульяной отношения? Не сказать, что хорошие. Конфликтов между ними никогда не наблюдалось, однако, несмотря на то, что возраст Лары немного приближен к возрасту Ульяны, подругами они не стали. Почему? Нет явных причин. Отчего-то люди типа Лары ей малосимпатичны.

– Да, известен…

– Ну, так что? – Иван сложил ладони вместе. – Ты последуешь моему совету или все-таки решила попробовать найти подозреваемого?

Она опустила глаза.

– Я должна, прости…

– Придется тебе помочь.

Показалось, что она ослышалась. Девушка вопросительно поглядела на родственника.

– Правда?

Тот добродушно улыбнулся.

– Куда от тебя денешься! Записывай…

Быстро взяв телефон, словно опасаясь, что Иван мог передумать, она открыла блокнот, готовясь слушать.

Вначале Иван указал некий адрес, затем произнес:

– Это место, где должна проживать жена того человека, который, возможно, отравил Мирослава. Неизвестно, они до сих пор вместе или нет. Но меня берут сомнения, живет ли кто там вообще.

Ульяна была рада любой зацепке, поэтому благодарно обняла дядю.

Когда Ульяна, наконец, получила направление, куда следует двигаться, Никита с Егором сидели на траве, а Тамина рядом с ними укачивала на руках Иринку.

– Уснула? – тихо спросил Егор.

– Засыпает.

Легкий ветер подул в их спины. После дневного зноя прохлада была весьма кстати. Никита отпил из бутылки зеленого «Тархуна» и предложил приятелю – тот не отказался.

– Приступай к рассказу, если наш разговор не помешает Ире, – шепотом обратился он к Тамине.

Несмотря на то, что они находились на природе, девушка выглядела бледной. Причиной бледности она с ними не поделилась. К чему им знать, что спала она прямо на крыльце дома, укрываясь лишь шалью? Ярик вышел из себя, когда они поругались из-за ее матери – та своровала у них заработанные им пару сотен…

– Я встретилась с Михеем…

Четыре слова. Всего лишь четыре слова заставили Никиту помрачнеть. Взгляд мужчины был направлен вдаль, на поле ярко-желтой пшеницы, среди которой «красовалось» пугало в виде Чиполлино. Героя позабытого мультфильма одели скудно: в одну фуфайку советских времен.

– Зачем? Я до последнего верил в твою разумность.

– Никита, у меня был выбор?

– Скажу банальность, но выбор есть всегда. Можно было от него скрыться, уехать…

Тем временем Егор слушал их молча.

– Куда и с кем? С Яриком? Если он поймет, во что я влипла, он подаст на развод и отсудит дочь.