Смерть. Месть. Любовь
Муж тем временем планировал свою первую поездку в Японию. Он решил заняться автомобильным бизнесом: завозить подержанные автомобили из Японии под заказ частным лицам. Для начала он получил 4 заказа и предоплату за них. Кроме того, попросил денег у своей матери на дорогу и проживание. Ему повезло, что в этот период его сестра проживала в Японии. Они с мужем и детьми переехали туда из-за новой должности её мужа, он открывал там офис-представительство американского издательства одного известного журнала, в котором работал, он был американец. Конечно, его сестра и в особенности ее муж были не довольны тем, что намеревается в гости проблемный братец. Эта семья его не любила, так как он всегда создавал какие-то неприятности, которые затрагивали в последствии всех окружающих. Но мать попросила их отнестись к нему и его приезду терпимее, тем более что он планирует остановиться там всего лишь на 3 дня и потом поедет в другой город на севере Японии.
В тот день, когда мы поехали в больницу, муж полетел в «командировку». Как все вовремя и как удобно придумал! Чтобы не заботиться о нас, не ездить к нам в больницу каждый день, а заодно и отвлечься от основной проблемы – он решил улететь. Ну просто СУПЕР-МУЖ!
Все эти мысли крутились у меня в голове, когда мы с малышом Сэмом гуляли по территории детского онкологического центра. На улице было довольно прохладно, начало ноября, сумерки, небо затянуто серыми тучами, и мне казалось, что природа тоже прониклась моим горем и сейчас заплачет вместе со мной. Деревья вокруг стояли абсолютно голые с черными стволами и ветками, напоминающими старческие костлявые руки с корявыми пальцами. На кронах деревьев сидели стаи огромных черных воронов и громко каркали, как будто накликали беду. Вся эта обстановка напоминала мне фильм ужасов, в который я по ошибке попала. Но это была самая что ни есть коварная реальность, это МОЯ жизнь…
На следующее утро я выглянула в окно больничной палаты, а там все засыпано снегом: белым-бело. Снег продолжал опускаться на землю большими пушистыми хлопьями. «Что поделать?» – намекала погода – «Успокойся и прими все, как есть, ты ничего не в силах изменить…». Через час Сэма повезли в операционную. У меня началась истерика, я уткнулась в подушку на кровати и рыдала без остановки. Мне никто не мог помочь, совсем НИКТО!
В этом больничном отделении ВСЕ женщины со своими детьми больными раком, у них у ВСЕХ была такая же беда. Они все между собой общались, делились полезной информацией и впечатлениями, знали друг друга по именам и диагнозы чужих детей. Каждый месяц они снова встречались в этом месте, чтобы пройти очередной курс химиотерапии. И каждый месяц они замечали, что одного из детей уже не было, потому что этот ребенок недавно умер. Иногда дети умирали прямо в больнице, но чаще всего врачи старались выписывать пациента, если понимали, что он вот-вот умрет, им не нужна была плохая статистика. Но она была именно такой: почти все больные дети рано или поздно умирали.
Находясь в такой атмосфере, постепенно теряешь веру на лучший исход. Единственное на что я надеялась в момент операции – это чтобы исход оказался удачным, чтобы диагноз не подтвердился, может это все-таки не рак, а просто опухоль. Но диагноз РАК ЯИЧКА подтвердился. Врачи назначили химиотерапию. Появилась маленькая надежда на то, что это все-таки лечится. А может Господь поможет нам и все пройдет?
Лечение длилось полгода. Каждый месяц мы с малышом приезжали в больницу как минимум на неделю. Неделя процедур для нас оборачивалась неделей пыток. Анализы, капельницы, отсутствие аппетита, у Сэма начали выпадать волосы, все ручки были исколоты иголками от шприцов… это было как в аду. И каждый раз я возвращалась домой с надеждой, что эта болезнь вылечится, что эти все муки не зря, это пройдет и забудется как страшный сон. Каждый месяц я отправляла Лилю к бабушке с дедушкой, а когда мы снова встречались, то не могли оторваться друг от друга, как можно дольше сидели обнявшись, как будто боялись, что нас снова разлучат. «Я очень скучала по тебе, мамочка!» – нежно проговаривала Лилечка несколько раз. «Я по тебе тоже очень скучала», – отвечала я. А про себя думала: «Зачем этой маленькой девочке такие испытания? Ведь она ни в чем не виновата! Ни в чем…»
Глава V
Через полгода лечения химио и радиотерапии оказалось, что Сэму это не помогло. Ему становилось хуже, и в какой-то момент он просто стал кричать от боли. Поехали снова в больницу, доктор сказал, что рак не удалось остановить, метастазы, то есть раковые клетки стали расползаться по телу и обнаружена новая опухоль в брюшной полости. И снова курс химиотерапии, теперь уже более интенсивной. Мы стали бить тревогу и думать, какие другие варианты лечения могут быть. Видимо на родине врачи уже не смогут вылечить.
В данную проблему включился муж золовки Крис, американец – журналист, у него самого мать недавно умерла от онкологии, и он как никто другой понимал нас. Пробовал найти клинику в Америке, один из вариантов был госпиталь при католическом женском монастыре, где лечение могло быть почти бесплатным. Другой вариант – онкоцентр в Токио. Но в любом случае на все эти мероприятия требовалась огромная сумма денег. А у нас не было средств даже приобрести авиабилеты за границу.
Свекрови кто-то подсказал, что можно обратиться в министерство здравоохранения и получить там материальную помощь для больных детей, которых невозможно вылечить на родине. Другой выход – обратиться в благотворительные организации, которые именно для таких целей и собирают деньги. Свекровь решила на себя взять эту важную миссию по получении средств со всех возможных источников. Миссия была на простая, так как не каждый способен просить, унижаться и обивать пороги государственных учреждений. Но ей было не привыкать. Она много лет проработала директором школы. И она рьяно вступила в бой. Позже я поняла, почему она это делала с таким старанием. Совсем не потому, что она очень сильно любила внука. Больше всего она любила деньги. И в данном случае деньги она собирала не только на лечение внука, как я выяснила потом, приличную часть денег она отправляла сыну на его банковский счет для развития его бизнеса. Какая гениальная была идея! Воспользоваться такой страшной ситуацией, чтобы поправить дела сына, которые в результате все равно не принесли ему ожидаемых результатов. Не может дело принести хорошие плоды, если оно начато неправедным путем. Бог все-таки есть на свете! Он все видит, и мы в ответе за наши поступки, мы и наши дети. Так в будущем и получилось в нашей семье. Пострадал за все Сэм.
В результате переговоров с клиниками решили лететь в Японию. В Токийском онкоцентре доктор посодействовал с приглашением для получения визы в Японию. Коллега нашего американца Криса 58-летняя Хидеко сразу вызвалась помогать, как только услышала телефонный разговор о том, что 2-х летнему ребенку срочна нужна помощь. Она связалась с онкологическим центром и министерством иностранных дел, чтобы помочь оформить нам визу. Благодаря ей нам выдали визу в течение часа. Посол Японии сам лично увидев, что у меня на руках больной ребенок, задержался после рабочего дня и отдал распоряжение выдать нам визу как можно скорее.
На следующий день представители благотворительной организации приехали к нам домой, чтобы передать нам деньги на лечение Сэма. А один бизнесмен, услышав про нашу историю, решил посетить нас лично и пожертвовать 700 долларов на лечение Сэма. Я поняла, что он хотел сам лично убедиться в том, что средства пойдут по назначению. Это был благородный поступок с его стороны.
Получив визы и деньги, мы сразу же приобрели авиабилеты в Токио. День отлета совпал с 10-м днем рождения Лилии. У моей доченьки был день рождения, а я должна была улететь. Моя мама по моей просьбе заранее купила ей подарок – маленькие золотые серьги, такой подарок должен был остаться на долгую память обо мне. Улетая на 3 месяца, я даже не представляла, что меня ждет в Японии, и не знала, когда я смогу вернуться обратно и снова увидеться с дочерью. Лилю забрали к себе бабушка с дедушкой. Они же организовывали для нее вечеринку в честь ее дня рождения. Эта мысль меня успокаивала. «Боже, – в тот вечер думала я, – как хорошо, что у этой девочки есть хотя бы нормальные бабушка и дедушка, которые могут позаботиться о ней, как о своем собственном ребенке и даже лучше. Пусть у нее все сложится удачно!»
Перелет для нас оказался не легким: с одной пересадкой в Сеуле, а до Сеула еще 7 часов в воздухе. По дороге Сэм часто капризничал и жаловался на боли в животике. В ограниченном пространстве невозможно было ему чем-либо помочь, я старалась уложить его к себе на колени максимально удобнее, чтобы он мог поспать. Поздно вечером мы прилетели в аэропорт Нарита. Крис заказал нам ВИП сервис, чтобы мы быстрее прошли процедуру паспортного контроля и нам помогли с багажом. На выходе нас встречал муж, он уже был в Японии в тот момент, в очередной своей «командировке», само собой никак не запланированной специально для нас. Он вообще ничего не планировал, исходя из наших интересов, а только из своих собственных. Но так как он был уже там, зять отправил его встретить нас и привезти к ним домой. Дом у них был большой и просторный, они выделили нам комнату, где мы могли свободно разместиться.
На следующий день мы пошли прогуляться и осмотреть окрестности. Крис отдал Сэму детскую коляску, чтобы нам было удобнее передвигаться. Погода была очень теплая, начало ноября, светило солнце, все деревья и кустарники вокруг ярко зеленые, это не было похоже на нашу обычную осень с желто-красной листвой. Ничего в природе не предвещало беды, она как будто заботилась о нас и окружала своим особым теплом и поддержкой. В душе зарождалась большая надежда на помощь и старания японских врачей. Мы прогулялись по парку, по середине которого было большое озеро с плавающими уточками и жадно открывающими рты сомами. Люди вокруг улыбались, подкармливали птиц и рыб, бегали, играли с детьми… А я настраивалась на поездку в госпиталь.
Сэму предстояло обследование и сразу же было принято решение провести небольшую операцию по установке нескольких катетеров. С помощью одних подключали капельницы, чтобы поступали лекарства прямо в вену, с помощью других откачивали лишнюю жидкость из организма, так как почки Сэма уже не справлялись с такой нагрузкой, после многочисленных ядов они уже не работали как надо. Все это происходило в мой 29-й день рождения. Ни вечеринки, ни поздравлений, ни подарков, ни даже праздничного настроения в тот день. Начался еще один этап лечения.
Постепенно Сэму становилось лучше. Доктор прописал агрессивный комплекс лечения, качественно отличный от предыдущего, но предупредил, что он может как помочь в борьбе с раком, так и повредить другие здоровые органы. Та схема, которую проводили на родине, она не сработала по нескольким причинам. Одна из них – это несоблюдение графика процедур. Любая химиотерапия обязывает произведение инъекций в одно и то же время и с определенным интервалом. Чего наши врачи никогда не соблюдали, к примеру в выходные и праздники они отменяли всякие назначения, потому что так им было удобнее. Все это «лечение» не только не помогало, как объяснил японский врач, но еще больше усугубило ситуацию: некоторые органы сильно пострадали от приема ядовитых препаратов, а раковые клетки благодаря такому «произвольному графику» стали более устойчивы к эти ядам. И теперь японцы вынуждены были применить более сильные медикаменты.
Первый месяц все шло удачно. Сэм стал более веселым и активным, что указывало на то, что схема лечения работает. Его лечащий врач сказал, что если бы мы не приехали в Японию, то дома он не протянул бы и недели. Дни его были сочтены. Мы прибыли вовремя, но было бы лучше приехать сразу, как только обнаружили опухоль. Кто же знал, что в нашей стране такие безответственные врачи?
Мы с Сэмом находились постоянно в больнице. Только один раз нам разрешили прогуляться не долго по улице. Было уже холодно, середина декабря, но кусты и деревья еще были зеленые, свежим воздухом хотелось подышать подольше. Но надо было снова возвращаться в больницу.
Мы уже больше месяца находились там, и я начинала подозревать, что беременна. Не хотелось думать об этом, но с каждым днем все навязчивее были мысли об этом. Я спросила женщину-врача, как и где мне можно приобрести тест на беременность. Она нарисовала мне схему, как добраться до аптеки, и написала записку с моим вопросом на японском. Медсестра осталась присмотреть за Сэмом, а я побежала в аптеку. На следующее утро мои опасения подтвердились, я ждала ребенка. Это новость для меня была неожиданная и несвоевременна. Я не хотела быть еще более зависима от своего мужа. Если уйти от него с двумя детьми я могла бы, то с тремя… Это было нереально.
Я очень переживала об этом. Мне хотелось поговорить с кем-нибудь на эту тему. Муж был в Японии, но в другом городе. Когда он звонил мне, только тогда я могла говорить с ним, но не долго. Он никак не отреагировал на эту новость. Вообще последнее время отдалился от меня еще больше. Кажется, общение с сестрой тоже играло роль. Скорее всего они обсуждали меня не в лучшем свете. Однажды она приходила меня навестить, но совсем не долго, минут 15—20, видно было, что она торопится уйти и этот визит был только из вежливости. Она меня недолюбливала.
Через несколько дней пришел Крис, ее муж, первым делом он попросил меня никому не говорить об этом. Я поняла, что они с женой не разговаривают, и он не хотел бы, чтобы она была в курсе его посещений. Странная пара, подумала я. Хотя со стороны выглядели довольно счастливой дружной семьей. Как бывает внешняя оболочка обманчива! Я поделилась с ним своей новостью, ведь мне хотелось с кем-то поговорить об этом, и он на самом деле поддержал меня.
«Мои поздравления!» – произнес он тихо, так как Сэм рядом спал после очередной процедуры.
«Но я не знаю, что будет с Сэмом и вообще далее, как и что, как мне пережить все это…» – дрожащим голосом говорила я.
Крис понимал, что я имела ввиду. Он прекрасно знал моего мужа, даже лучше и дольше, чем я. Он понимал, что на него абсолютно нельзя положиться и мало того, от него можно ожидать только неприятности.
«Не волнуйся, – пытался успокоить меня Крис, – иногда в нашей жизни появляется то, чего мы совсем не ожидаем и переживаем сильно из-за этого, а в последствии это оборачивается чем-то прекрасным, неожиданно прекрасным!» И я благодарна ему за эти слова. Он принес мне несколько книг на английском, чтобы я могла отвлекаться и занимать себя чтением. Постоянное пребывание в стационаре было далеко не самым приятным местом времяпровождения.
Потом нас еще навещала Хидеко, коллега Криса. Оказывается, она все это время общалась с врачом Сэма, чтобы быть в курсе всего, что с нами происходит. Доктор сообщил ей, что нас почти никто не навещает, он переживал за мое эмоциональное состояние, чувствовал, что я нуждаюсь в поддержке. И Хидеко старалась давать мне эту поддержку, стала навещать нас почаще, больше разговаривать со мной, приносить вкусные и полезные в быту подарки. Мы очень подружились, и она стала моей второй мамой.
Японцы вообще очень внимательные и заботливые люди. Лечащий врач Сэма, узнав, что я беременна, порекомендовал обследоваться у гинеколога. Он предложил свою помощь по организации моего осмотра, записал меня на прием в этой же больнице и объяснил, как мне туда пройти. Это было мне необходимо.
Меня весь персонал старался поддерживать и помогать. Одна медсестра была тоже беременна, и я спросила у нее, где мне можно приобрести специальную одежду для беременных, так как обычная мне уже становилась мала и не удобна. Она посоветовала заказать по каталогу, помогла мне выбрать и оплатить, заказала на свой домашний адрес и потом принесла мне в госпиталь. Обо мне так раньше никто не заботился. Разве только мой папа…
Глава VI
Приближался Новый год. Праздник, которого ждут миллионы людей, тщательно готовясь к нему заранее, покупая украшения для дома и подарки своим близким. Я к этому празднику никак не готовилась. Для меня это был обычный день в обычной японской больнице. Но медицинский персонал позаботился о своих пациентах: врачи и медсестры подготовили небольшой концерт. Каждый сотрудник исполнил музыкальный номер, кто чем увлекался. Например, лечащий врач Сэма показывал фокусы, беременная медсестра играла на фортепиано, другие медсестры подготовили танец медвежат, все они были в новогодних костюмах. Они старались развеселить больных детей и их родителей, чтобы мы могли хоть немного отключиться от своей боли и прочувствовать приход праздника.
Крис тоже приехал на концерт, чтобы скрасить наше пребывание в госпитале в эти дни. Было очень приятно видеть близкого человека рядом и понимать, что ты в этом мире не один. Он привез Сэму подарки и сладости для меня. Когда Сэм разворачивал пакеты, Крис весело исполнял какие-то новогодние английские песни. Это выглядело так мило и трогательно! Атмосферу праздника Крису удалось создать специально для нас.
Честно говоря, я надеялась, что доктор разрешит нам уйти из больницы на пару дней в честь Нового года, но он был очень осторожен и предупредил, что состояние Сэма может внезапно ухудшится, поэтому нам лучше оставаться под наблюдением персонала. И его опасения были не безосновательными.
На третий день после нового года состояние Сэма резко ухудшилось. Поднялась высокая температура. Ночью появилась рвота, почему-то выходили сгустки крови из него. Я вызвала дежурную медсестру и попросила позвонить лечащему доктору. Она осмотрела Сэма, дала ему лекарство от температуры и ушла. Сэм ненадолго уснул. Мне тоже удалось немного поспать. Во сне я видела доктора Араки, это худенькая женщина в очках с короткой стрижкой похожая на мужчину, потому что она все время носила брюки и в белом халате непонятно было какого она пола. Она руководила операцией Сэма в самом начале, когда ему устанавливали катетеры. Это было в госпитале имени святого Луки. Проснувшись, я подумала: «Почему мне сейчас приснилась эта женщина? К чему бы это?»
Тем временем Сэму становилось все хуже и хуже, рвота повторялась все чаще и содержала все больше крови. Мне становилось страшно. Рано утром приехал его лечащий врач и сразу же назначил ему рентген. Эту процедуру ему сделали прямо в палате. Сэм начал задыхаться, ему трудно было дышать. Подключили аппарат, подающий кислород и я одной рукой держала Сэма, в другой – трубку с воздухом. Ребенок как будто таял у меня на глазах. Это приводило меня в ужас.
Медсестра и врачи подходили каждые 20 минут, чтобы осмотреть его состояние. Я не понимала, что происходит. Вдруг в палату вкатили устройство для реанимации со множеством трубок и других приспособлений для откачивания тяжело больных, это была экстренная ситуация. Весь медицинский персонал забежал в палату, меня вывели в коридор и оставили там одну. Все врачи и медсестры боролись за жизнь моего ребенка. Я стояла одна в коридоре и плакала так сильно, как я не могла себе позволить ранее, я просто не могла больше сдерживать этот поток эмоций, этот водопад, который обрушился на меня, и я не могла долго остановиться. Я не знала, что происходит с моим сыном сейчас. А вдруг он уже умер? А что, если мне сейчас выйдут и скажут об этом? Лечащий врач Сэма пробежал мимо меня, чтобы что-то еще принести, и когда он возвращался обратно, остановился рядом со мной на секунду и приказал мне строго: «Держись, тебе еще надо подумать о своем будущем ребенке, которого ты носишь.» Он убежал снова в палату. Я начала уговаривать себя успокоиться, доктор был прав: у меня будет еще один ребенок, о котором тоже надо позаботиться уже сейчас. Другая медсестра подошла ко мне со стаканом воды, и я начало жадно пить, глотая слезы и понимая, что это первый стакан воды у меня за сегодняшний день.
Солнце шло на закат. За окном начинало темнеть. Из палаты вышла молодая женщина-врач и подошла ко мне чтобы поддержать. Я со страхом в глазах спросила ее тихим волнующим голосом: «Он жив?» И я боялась услышать ответ на свой вопрос…
«Да, да, он жив» – сказала она ободряющим тоном и погладила меня по плечу. Из меня снова вырвались слезы, они без остановки текли по щекам огромными ручьями, словно горная река неслась вниз с большой высоты. Это было невыносимо осознавать, что твой сын на грани жизни и смерти, что ты стоишь в коридоре одна и рыдаешь, никого рядом нет, одна в чужой стране, один на один со своим горем.
Вышел лечащий врач, остановился напротив меня, и я поняла, что надо успокоиться. Он готовился сказать мне что-то очень важное. Увидев, что я уже настроилась воспринимать информацию, он начал объяснять: «Состояние у ребенка критическое. Агрессивное лечение, как мы предупреждали, негативно отразилось на лёгких, и он не может самостоятельно дышать. Мы временно подключили экстренную систему вентилирования лёгких, необходимо перевезти его в палату интенсивной терапии в госпиталь имени Святого Луки. Я уже связался с доктором Араки, она нас ждет. Быстро собери вещи надо ехать как можно скорее.»
Сэма переложили на носилки. «Его усыпили с помощью медикаментов, чтобы можно было принудительно очистить от крови лёгкие и подключить его к искусственному вентилированию», – пояснил мне доктор. Я прошла в палату, быстро оделась и собрала сумку, обычно я ее даже не разбирала полностью.
Целая бригада врачей и медсестер шли вместе с нами к машине скорой помощи. Сэма на носилках погрузили, потом зашли врачи и следом я. Водитель включил сирену и сигнальные огни на крыше автомобиля и понесся по вечерним улицам Токио как сумасшедший. Одна женщина-врач постоянно повторяла в рупор одну и ту же фразу на японском. Скорее всего это обозначало: «Уступите дорогу!» Лечащий врач Сэма поддерживал вручную систему вентилирования лёгких. Я сидела не двигаясь, дрожа от страха и волнения. Все это было далеко не кино про врачей и скорую экстренную помощь, это было со мной и моим ребенком! С той поры я долго не могла слышать сирену скорой медицинской помощи, каждый раз мне напоминало это тот самый день.
Нас привезли в госпиталь Святого Луки. Доктор Араки встречала нас у подъезда. «Так вот к чему мне приснилась доктор Араки», – подумала я. Новая бригада персонала подхватила носилки с Сэмом и повезла на 4 этаж в отделение интенсивной терапии. Там его переложили на кровать, оборудованную специально для таких случаев, подключили множество датчиков к маленькому тельцу Сэма, чтобы отслеживать температуру, пульс, давление и много всего, чего я даже не знаю. Мед. брат должен был постоянно находиться около кровати Сэма и следить за монитором. Подключили аппарат искусственного вентилирования лёгких, автоматизированные инъекции, чтобы необходимые препараты четко дозированно поступали в вену.
Все врачи и медсестры по очереди подходили ко мне и спрашивали, как я себя чувствую. Вдруг появилась Хидеко и начала обнимать меня, она искренне интересовалась моим состоянием и жалела меня. Оказывается, ей позвонил лечащий доктор Сэма и еще доктор Араки, они рассказали, что произошло и предположили, что мне понадобится поддержка с ее стороны, а может быть даже помощь. Хидеко позвонила Крису и порекомендовала им с женой навестить меня, так как ситуация вышла из-под контроля, случится может всякое как с ребёнком, так и со мной. Не получив от Криса внятного ответа, она решила приехать сама.
«Сегодня у меня день рождения и мы с другом ужинали по этому поводу в красивом ресторане, – рассказывала Хидеко, – Когда позвонили врачи один за другим, я сказала своему другу, что мы должны ехать, мы не можем сидеть спокойно ужинать, когда с Сэмом такое произошло. Мы сразу же попросили счет и мигом сюда, в госпиталь.»
Я не уставала благодарить ее за столь трогательное внимание. Это было для меня действительно важно.
Подошел лечащий врач Сэма и представил меня главному врачу отделения интенсивной терапии. Затем он предложил всем нам выйти и обсудить сложившуюся ситуацию. Мы разместились в столовой: я, Хидеко, врачи ракового центра и госпиталя имени Святого Луки. Мы все сидели полукругом, человек 7 или 8. Это было похоже на собрание.
Начал говорить наш лечащий врач. Он объяснил, что состояние Сэма на грани жизни и смерти, жизнь его сейчас на волоске, и в любой момент этот волосок может оборваться. Врачи делают все возможное, чтобы сохранить ему жизнь, но не гарантируют, что он доживет до утра. «Пожалуйста свяжись со своим мужем, – сказал врач, – Если он в Японии, пусть он срочно приедет и возможно увидит своего сына живым в последний раз, если успеет…» Я ответила, что постараюсь дозвониться до него, но я не уверена, что он сможет сегодня приехать, он в другом городе на севере Японии. Доктора переглянулись, быстро обсудили между собой во сколько отбывает последний поезд из этого города в Токио и заверили меня, что он вполне может успеть.
Я пошла в коридор к телефонному аппарату. Закинув монетки, можно было позвонить в любой конец света, не только Японии. На удивление муж взял трубку. Я объяснила все именно так, так сказал мне врач, передала его речь слово в слово и обрисовала важность всего происходящего, как только могла. Он меня выслушал, а затем стал рассказывать свои дела, намеченные на сегодня и завтра, и еще три дня. Для него это было важнее сына.