Второе приключение Скифа в мире Гексов

Второе приключение Скифа

Глава 1.

Новый неизвестный гекс

Неширокая трещина в серой скальной породе своей длинной не превышала и двух сотен метров, и я вполне основательно думал, что пересеку её довольно быстро. Как внезапно, на середине своего пути, наткнулся на вполне себе профессионально сложенную каменную стену.

Которая своей монолитностью надёжно перекрывала скальную трещину от края и до края. А вылетевший из-за неё тонкий дротик, едва не угодивший своим острым наконечником прямо в грудную пластину моей кольчуги, показал мне, что эта стена вполне себе обитаема.

Я метнулся назад, спрятался за ближайший большой валун и стал думать. Хотя изначально нужно было поступить по-другому, сначала хорошенько подумать, и тогда бы может быть, сейчас и прятаться бы не пришлось.

Итак, я слегка выглянул из своего укрытия, что мы имеем? А имеем мы каменную стену метров десять шириной, и примерно пять высотой. С десятком узких бойниц на её верхнем крае, и полным отсутствием ворот в ней, ну или хотя бы какой-нибудь калитки.

Что говорило о том, что хозяева, возведшие поперёк узкого ущелья данное укрепление, совершенно не ждут к себе гостей, и более того, категорически не хотят их видеть. О чём явно и говорил короткий острый дротик, так и лежащий сейчас между серых камней.

Я поднял свой взгляд кверху, и стал им исследовать почти что отвесные скальные стены. И правая из них мне не понравилась, уж и вправду она была слишком близка к понятию отвесная, а вот левая порадовала.

Так как примерно на высоте в сотню метров, по ней шел узкий такой карниз, а вернее даже намёк на карниз, но моим пальцам всё же там было за что зацепиться, а большего мне и не требовалось.

До полного заката большого местного солнца ещё оставался целый час. Поэтому я вернулся в начало ущелья, поудобнее распределил на себе всю свою амуницию, и умело ухватившись за первые каменные неровности, не спеша стал подниматься по скальной стене вверх.

При этом, с дрожью в сердце, вспоминая, чему нас учили при прохождении полного курса спартанца в Лунной академии. А учили нас хорошо, я бы даже сказал, что садистски хорошо.

Так как была в нашей Земной федерации такая планета, даже не имевшая собственного названия, а во всех звёздных атласа проходящая просто под номером XP–323. Так вот, практически вся поверхность этой, в общем-то, небольшой планеты, была покрыта высокими или даже очень высокими скалами.

В которых, наши инструкторы, с помощью небольших, но очень манёвренных коптеров, прятали мешки с различными припасами, а потом давали нам в руки по трекеру, который эти заначки отслеживал, и полностью голыми отправляли наверх.

Вот поднимешься на один километр вверх по скале, найдешь такую закладку, значит поешь, поднимешься ещё на километр, значит оденешься, а не поднимешься, значит и не оденешься.

И никого не волновало, что ночью в эти скалы придет холод и мороз, а до вершины скалы, на которой базируется транспортный флаер, километров десять, а может быть даже и все пятнадцать.

Бррр, жуть какая, я от таких воспоминаний, аж зябко передёрнул своими плечами, ибо, вы когда-нибудь пробовали надевать на себя штаны, вися лишь на одной руке, над километровой пропастью, или в таком же положении вскрыть банку консервов? Вот, лучше и не пробуйте.

Мои пальцы наконец-то коснулись тонкого каменного карниза, и я решил отвлечься от своих курсантских воспоминаний и посмотреть вниз, и ожидаемо ничего там, в уже всё затянувшем ночном сумраке, не увидел.

– Вот и хорошо – подумал я про себя и осторожно двинулся в бок по карнизу.

– Значит и меня снизу тоже совершенно не видно.

Так как даже то, что закинуть дротик на сто метров вверх никто бы из них не смог, не говорило о том, что у бдительных стражей стены нет луков, или арбалетов, или ещё каких-нибудь осадных баллист. А превращаться в подушечку для булавок, то есть для стрел, я совершенно не хотел.

В общем, всего лишь час мне потребовался на то, чтобы где на ощупь, а где и при тусклом свете только что нарождающейся луны, пересечь всё это ущелье насквозь, и начать спускаться вниз уже с другой её стороны.

И первый свой ночлег, в новом для себя гексе, я устроил уже спустя два часа, неспешного своего продвижения по какому-то совершенно неправильному лесу. В том смысле, что все деревья в нём, были не очень высокие, но почему-то очень широкие, словно бы мне попалась роща, каких-то древних карликовых дубов.

Вот в одном таком дереве, заметив в нём большое чёрное дупло, я и заночевал. Перед сном думая лишь о том, что, а почему это этот лес был таким тихим? Ведь в нём не было слышно практически никаких звуков.

Не было рёва или воя охотящихся ночных хищников, визга пойманной ими добычи, какого-нибудь хрюканья, чавканья или громкого сопения, присущих любому лесному массиву, мало-мальски населённому хоть какой-нибудь живностью.

Не было слышно ничего. Разве только, что громкий стрёкот местных ночных цикад, да тонкий скрип каких-то ещё больших ночных насекомых, под который я наконец-то и заснул.

Да и проснулся я, не под звуки веселого утреннего щебетания лесных птиц, так приветствующих просыпающееся вместе с ними солнце. А под резкий и громкий треск, с которым обычно ломают очень сухую ветку о своё колено, или давят очень большого таракана.

Я бесшумно перевернулся в чреве не широкого дупла давшего мне ночной приют и очень осторожно выглянул за его край. О, как! А ведь со сравнением услышанного мной звука я угадал.

Так как действительно большой таракан здесь был, и действительно его коричневый панцирь, прямо у меня на глазах, ещё раз громко треснул, раздавленный большой красной клешнёй огромного по меркам моей родной планеты скорпиона.

А затем огромный красный насекомовидный монстр, просто бросил разрезанного им большого таракана себе под ноги, и своими узкими и длинными, словно пинцеты клешнями, стал быстро и умело раздирать его на небольшие куски, и тут же отправлять их себе в рот.

Ну, а я же, пользуясь тем, что большой местный хищник занят завтраком, а так же находится от меня на расстоянии двух десятков шагов, да ещё повернут ко мне боком, осторожно и быстро выскользнул из своего укрытия.

Руками уцепился за нижний край дупла, ногами коснулся местного лесного дерна, и тут же быстро спрятался за толстый ствол дерева, приютившего меня в себе. Вот только дерева ли?

Ибо, оказывается, я ночевал не на дереве, а внутри самого настоящего древовидного растения. Красного или даже вернее очень бардового цвета, это растение с широкими каплевидными листьями, достигало своей высотой метров 10-12, а толщиной было 4-5.

А что было самым интересным, так это то, что вокруг меня был лес только таких красных и только таких древовидных растений. Причём их молодая поросль, совершенно не имела даже намёка на древовидность, а была, как и положено всем обычным растениям, то есть мягкой, буйной и ломкой.

Большой красный скорпион, занятый своим завтраком меня не заметил, и поэтому я без труда углубился в такой странный багровый лес, в котором из-за его больших каплевидных листьев, с трудом пропускающих солнечный свет, практически всегда стоял полумрак.

Глава 2.

Страшные сказки красного леса

А ещё здесь было душно и слегка влажно, словно бы я внезапно оказался в тропиках. В общем, климат был самый, что ни на есть очень подходящий для насекомых, которых в этом красном лесу оказалось видимо-невидимо, и все они были чрезвычайно большого размера.

Нет, конечно же, до размеров мамонта или динозавра они, конечно, не дотягивали, но вы только представьте себе самую обычную мокрицу размером с человеческую ступню, причем не женскую, а именно, что мужскую, причем не просто мужскую, а такую на которую наступил слон.

А дальше больше. Муравьи длиною в локоть, тараканы размером с мою руку, а всякие змееподобные многоножки, сколопендры и кивсяки, вообще длиною своих тел достигающие 2-3 метра. Ну и, конечно же, как вершина местной пищевой цепи, огромные и страшные красные скорпионы, как мне кажется жрущие всех в этом лесу, и жрущие безостановочно.

В том смысле, что они оставались на месте ровно до тех пор, пока окончательно не разделывали и не съедали свою очередную жертву, после чего они вновь срывались с места, и вновь начинали искать нового кандидата на расчленёнку.

Причём благодаря своему красному цвету, который практически сливался с окружающим их фоном, и царящему вокруг постоянному сумраку, заметить их было очень сложно.

Отчего сначала запросто можно было лишиться свой ноги, а только потом увидеть кто же это отчикал её своими длинными и страшными клешнями. Вот, что я только говорил, я резко упал на колени, а на том самом месте, где только что была моя голова, с громким клацаньем тут же сомкнулись две длинные красные клешни.

Вставать я не стал, а длинным кувырком вперед тут же ушел с линии атаки опасного монстра. И только потом, уже выхватив свой меч, и встав в защитную стойку, стал искать взглядом такого хитрого на меня нападанца. Нет, определённо, этот день оказался для меня очень богат на различные открытия.

Ибо самый обычный для этой местности большой скорпион, обившись своим длинным сегментированным хвостом за толстую ветвь ещё более толстого древовидного растения, сейчас спокойно раскачивался на слабом ветру вместе с его большими красными листами и был практически среди них невидим.

Впервые вижу, тут же подумал я про себя, чтобы скорпион мог так ловко пользоваться своим хвостом, словно змея обвиваясь им вокруг дерева. Хотя, о чём это я, ведь если какое-либо существо очень похоже на земного скорпиона, это совсем не значит, что оно им и является. Так как у него с ним вполне себе может быть разная анатомия, физиология и весь жизненный цикл.

И да, видимо местного промахнувшегося скорпиона совсем не устроило то, что он промахнулся. И он, ловко ухватившись своей правой клешнёй за тонкую ближайшую к нему ветвь, быстро подтянул себя к основному толстому стволу растения, по которому тут же стал очень быстро спускаться вниз, буквально струясь по нему всем своим немалым членистоногим телом.

– Так, а вот этого мне уже не надо – тихо пробормотал я сам себе под нос, и тут же сорвавшись с места, бегом кинулся подальше, от решившего продолжить свою охоту местного насекомообразного монстра.

Нет, конечно же, я не сомневался, что случись у нас с этим монстром драка, то я сумею его завалить. Вот только моей работой была разведка, а не устраивание местной флоре и фауне геноцида местного масштаба.

Тем более, что я сейчас бежал не просто так, а в сторону очень заинтересовавшей меня каменно-земляной осыпи. Которая пробившись сквозь красное лиственное полотно над моей головой, несомненно, уходила куда-то дальше, куда-то ввысь, туда откуда я легко смогу осмотреть всё окружающее меня пространство.

Да и взбираться на вполне себе пологую и широкую осыпь сначала было совсем не трудно. Так что, я по ней легко поднялся на высоту двадцати метров, где руками растолкав мешающие мне большие красные листья вдруг из сумрака мрачного леса, оказался в самом центре яркого солнечного дня.

Большое солнце этого мира висело уже высоко, а на лиловой хрустальности небе не было заметно ни тучки. Отчего казалось, что золотой глаз солнца, сейчас светит сквозь идеальной чистоты сапфировую призму, щедро заливая всё вокруг, своим дарящим жизнь благословенным светом.

Большой красный скорпион, сначала так рьяно бросившийся вверх по широкой осыпи преследовать меня, как только выскочил под такой мощности солнечный прожектор, тут же остановился.

Испуганно присел сразу на все шесть длинных и тонких своих ног, закрыл свою голову своими узкими клешнями, а затем, тут же метнулся обратно, в свой сумрачный удушливый мир.

А мне, окружающий меня пейзаж вполне себе даже понравился. Так как сейчас я стоял над волнующейся от несильного теплого ветра растительной красной рекой, которая своим течением уходила куда-то вдаль, за поворот сильно-изгибающегося горного ущелья.

А напротив меня, примерно, на расстоянии километра, высилась точно такая же высокая и отвесная скальная стена, которая сейчас находилась за моей спиной. Вот только никаких осыпей или больших неровных трещин, по которым можно было на неё взобраться, в её каменном, совершенном, гладком и сером теле совсем не было.

А даже, как бы и наоборот, ибо мне показалось, что я заметил пару мест, где дикий серый камень был оплавлен, словно мощным лазером, до состояния гладкого стекла, по которому не смогла взобраться бы наверх даже муха.

Так что, молча порадовавшись тому факту, что большой и хищный скорпион загнал меня на такой удобный для подъема куда-то наверх трамплин, я тут же решительно начал его штурмовать. Правда, под конец он уже не казался мне таким уж простым и удобным для подъема.

Так как, чем выше я забирался на такую случайную, и скорее всего образованную каким-то сильным землетрясением в основном каменную осыпь, тем она становилась все уже и круче.

Так что, сорваться с неё было, как не фиг делать, и по той же причине сорваться с неё никак было нельзя. Ибо тогда вниз докатился бы только один кожаный мешок, с напрочь переломанными в нём костями.

А иногда даже каменная ломаная поверхность начинала неустойчиво дрожать под моим крадущимся по нему телом. И тогда я тут же замирал на одном месте, точно так же, как и замирало всё у меня внутри, пережидая такую нервную каменную дрожь, и только после этого я вновь начинал буквально красться наверх.

Так что, к ровному краю высокого горного плоскогорья я добрался уже буквально ползком, при этом используя свои меч и кинжал в качестве костылей, поочерёдно вбивая их в любую мало-мальски глубокую щель, и всем весом своего тела уже опираясь именно на них, а не на ненадежный каменный торос под моими ногами.

И делал я это, как вскоре выяснилось, не зря. Ибо, стоило только моим пальцам коснуться твёрдого каменного края высотного плоскогорья, как вся каменная осыпь под моими нога, словно бы устав от моего веса, без предупреждения и с тихим гулом, словно внезапно сошедшая лавина, просто ухнула вниз.

Просев под своим титаническим весом сразу же раза в два, и превратившись из длинного и высокого трамплина, просто в большую и неопрятную кучу разного битого камня.

Но теперь это всё было уже неважным, так как я, на всякий случай, откатившись на десяток метров от края бездонной пропасти, просто лежал сейчас на спине, на гладком и щедро нагретом солнцем за день камне, и с ликованием в душе смотрел на старательно-карабкающуюся на темный небосвод луну.

А затем взглядом найдя поблизости от себя самый большой и раскидистый куст, непонятного в ночной темноте цвета, я кинжалом вырезал в его сердцевине себе небольшое логово. В которым улегшись на срезанные мягкие стебли застеленные своим дорожным плащом, тут же и заснул.

Надеясь лишь на то, что густота и частота тонких стеблей широкого куста не позволит какому-нибудь хищнику быстро до меня добраться. А потом уже любое нападение будет неважным, так как спросоня я и сам становлюсь хищником.

– Хагни, бесполезная ты скотина, куда ты ставишь свою телегу, сюда ставь, а туда не ставь, весь подход ею загородишь.

Звуки чьего-то голоса проникли в мой мозг, и я тут же проснулся. Судя по солнечному свету, вокруг было уже утро, а судя по его тусклости, очень раннее утро. Я выбрался из приютившего меня большого и раскидистого куста и прислушался.

Вновь раздался голос неизвестного оратора, беззлобно отчитывающий кого-то, с другой стороны небольшой красно-багряной рощицы разделяющей нас, и я осторожно пошёл на него.

Вот уже осталось полсотни метров до края красного растительного леса, вот уже два десятка, десяток, я остановился, и словно лесной кот начал беззвучно красться. А затем, отогнув край большого красного листа, как мне показалось, самого развесистого куста, осторожно выглянул наружу.

Глава 3.

Хозяин Красной башни

Ба! Да это же просто идиллия какая-то! – всплыла первая мысль в моей голове. Ибо, передо мной, сейчас, было целое поле тех самых красных растений, под сенью которых я и стоял.

Вот только на огромном поле они своей высотой не достигали даже моего колена и ходили своими плантациями, разделёнными на большие правильные квадраты, почти что, до самого горизонта. На самом краю которого располагалась высокая башня, такого же кроваво-красного цвета, как и окружавшие меня растения.

Я скосил глаза немного в сторону, и наконец-то увидел того оратора, голос которого меня и разбудил. И это был самый обычный человек, только почему-то одетый в древнегреческий хитон коричневого цвета. И этот человек был самым, что ни на есть, средним.

Среднего роста, среднего телосложения, и даже лицо у него было тоже какое-то среднее, вроде и не урод, а вроде и не красавец. Так сказать самое типическое лицо, или даже типическое-типическое.

А из интересного было то, что этот человек был абсолютно лыс, хоть на первый взгляд по возрасту, он был вполне себе молод. А ещё, на его лысом черепе, чёрной краской была отчётливо вытатуирована древнеримская цифра пять.

Я слегка выдвинулся из зарослей красного растения и увидел, что лысый человек в коричневом хитоне здесь был не один. Так как рядом с ним сейчас суетилось ещё с десяток таких же лысых людей, только одетых уже в серые хитоны, и на своих черепах имевшие римские цифры один или два.

Ну, и это, как раз было понятным, стало быть, двоишники работают, а отличники их контролируют, логично, однако. А ещё возле больших кубических ящиков, доверху наполненных крупными соцветиями красных цветов, которые сейчас осторожно перетаскивали лысые двоишники, стояло двое стражников.

Одетых уже в хитон красного цвета, державших в руках короткие толстые копья, и имевших на своих головах большие шлемы с высоким плюмажем из жесткого конского волоса, полностью закрывавшие их лица, и которые в истории моей родной планеты назывались коринфскими.

Я ещё раз внимательно взглянул на трудящихся, словно муравьи лысых людей, и не придумав ничего лучшего, просто вышел из красных кустов на открытое место. А затем спокойно пошёл себе по единственной здесь прямой и широкой дороге, прямо по направлению к высокой башне на горизонте.

Я шёл свободной раскованной походкой, словно имею право здесь находиться, а сам искоса поглядывал в сторону, гадая, какой же будет на мой демарш реакция работающих неподалёку людей.

А никакой её не было. Я прошёл уже более сотни шагов, а трудящиеся неподалёку лысые люди даже и не пошевелились в мою сторону. Они всё так же скрупулёзно продолжали переставлять свои полные ящики, как будто на свете для них не было ничего важнее этого.

И даже оба стражника в больших красивых шлемах, даже и не посмотрели в мою сторону, как бы этим говоря мне и всем окружающим, мол, нас поставили здесь сторожить груз, вот мы его и сторожим, а кто там ходит, и что делает, это нас не касается.

– Ну и ладно, ну и пожалуйста – подумал я про себя, немного разочарованный таким равнодушным приёмом.

А затем решил – будь, что будет. Если уж есть в той большой башне, к которой я иду, какая-нибудь важная администрация, то она непременно захочет меня остановить и поговорить.

А если нет, то какой мне смысл вообще разговаривать с местными крестьянами, которые, судя по низким цифрам на их головах, и считать то толком не умеют.

Поэтому я сейчас с самым равнодушным видом скучающего аристократа спокойно шёл вперёд, наслаждаясь прекрасным видом вокруг, замечательной погодой над своей головой и полным отсутствием больших красных скорпионов за своей спиной.

А огромная алая башня, при моём к ней приближении, всё вырастала в своих размерах и вырастала. Мощная и высокая, сложенная не из камня, а из гладких красноватых блоков, она сразу же своей монументальностью вызвала у меня уважение к себе.

А ещё, эта огромная башня, словно жадный дракон, постоянно пожирала множество ящиков полных красных и пушистых соцветий, собранных трудолюбивыми руками лысых людей со всех близлежащих плантаций.

Которые, словно муравьи, раз за разом, стаскивали всю свою добычу в её распахнутое чрево, оставляли её там, а потом выходили и вновь принимались за свой монотонный кропотливый труд.

Причем за тот час, что я не спеша приближался к огромной башне, моё удивление только росло, ибо по всему выходило, что того количества полных ящиков, которое уже стащили на моих глазах в неё, должно было хватить, чтобы заполнить её уже, как минимум до половины.

А башня всё продолжала и продолжала поглощать всё новые и новые их порции. Причем никакого дыма клубящегося над ней или шума работающих машин в ней, слышно не было. Так что, если в ней и располагалась какая-либо фабрика по переработке красных соцветий во что-либо полезное, то она должна была располагаться глубоко под землёй.

И да, администрация в красной башне всё же была, да ещё какая! Так как стоило только мне подойти к ней на расстояние одного полёта стрелы, как её ворота тут же распахнулись. И из них наружу высыпало два десятка странных существ, имеющих вполне себе обычные человеческие тела, но почему-то большие пёсьи головы на них.

Вооружены эти псиглавцы были обычными мечами и копьями, но судя по тому, как они умело их держали, это и были те самые опасные зверолюди, которых все так опасались в соседних с ними гексах.

Так вот, две дюжины таких боевых существ, сейчас наглухо перекрыли мне путь, при этом построившись в две идеально ровные шеренги. Причём, как и положено, в первую встали мечники, а во вторую копейщики, образовав перед моим лицом стену из остро заточенной жалящей стали.

Сражаться с такими сильными и профессиональными войнами мне не очень-то и хотелось, хоть я всё равно упрямо потянул из ножен свой меч. Так что, я был очень рад, что после образования такого сплоченного строя, из красной башни вышел ещё один странный персонаж.

А именно, это был такой же лысый человек, как и те, которых я уже встречал тут раньше. Вот только был он очень стар, причём все признаки его возраста, отражались не на его лице, а заключались в его бледных мудрых глазах, которые, как казалось, видели всё и знали не меньше.

А ещё, на его лысом до блеска черепе, красовалась римская цифра 12, что, как мне кажется, по местным меркам, должно было соответствовать званию царь.

– Меня зовут Грого, добрый господин, я вижу, что вы устали в дороге, могу ли я предложить вам свой кров и очаг, чтобы вы отдохнули и набрались сил?

Спокойно проговорил этот странный молодой человек, со старыми мудрыми глазами на своём лице, и своей рукой пригласительно показал на широкую и высокую дверь красной башни.

А его звериный эскорт в это время, покрепче сжал в своих руках своё оружие, усиленно делая такой вид, что скажи я слово нет, и они тут же бросятся на меня.

– Конечно, можете – спокойно ответил я, и мой внутренний голос буквально радостно взвыл от такой нежданной удачи.

Так как высокая башня, очень толково сложенная из красных и очень гладких, словно мутное стекло блоков, манила меня своими загадками просто невероятно. Но я, сделав вид, что это не мне делают одолжение, а я делаю одолжение, лишь величественно кивнул, и стал не спеша подниматься по красным широким ступеням.

Лысый человек, представившийся мне, как Грого, сначала вежливо пропустил меня вперёд, а затем пошёл следом, а уже за ним следом пошла вся та свора людей с пёсьими головами, которые до сих пор очень недобро зыркали на меня.

– Хотя с чего бы это? – подумал я про себя.

– Ведь ничего плохого я в их локации пока не совершал, так и чего тогда на меня рычать?

– Может быть, это у них такая профессиональная деформация, подозревать всех и во всём, кроме своих хозяев?

Глава 4.

Красная башня изнутри

Я ещё раз искоса посмотрел на этих получеловеческих мутантов, и ещё раз был сильно удивлён. Так как даже сейчас, когда в принципе можно было бы уже и расслабиться, эти псиглавцы до сих пор сохраняли идеальной чёткости строй и просто таки звериную настороженность. Внимательно осматривая, и как мне даже показалось, обнюхивая каждый закоулок внутреннего убранства башни.

Хотя, что тут было обнюхивать, мы насквозь прошли три большие комнаты первого этажа, сплошь заставленные большими ящиками с теми самыми красными соцветиями, что и росли сейчас на большом поле за стеной.

После чего оказались в небольшой комнате, окна которой выходили на красные обширные плантации, тянущиеся до самого горизонта, а скромное убранство говорило о том, что мы пришли в местную столовую.

Впрочем, мебель, в которой, была сделана вполне себе удобно, а как только мы с Грого расселись в высокие кресла стоящие друг напротив друга, тут же появились две лысые девушки, и быстро уставили круглый стол между нами различными блюдами.