Весь день я не находил себе места, ночью мне не спалось. Я из всех сил пытался отогнать пугающую мысль, я даже обращался к Богу с нелепой выдуманной молитвой о помощи. Я в ужасе понимал, что уже почти готов. Я был готов пойти на убийство, и, естественно, не из-за злополучного экзамена, во мне свербело желание узнать, сколько правды в теории Толика. Я шепотом называл себя ужасным человеком, жалко пытался удавиться подушкой, но никак не мог избавится от неправильных мыслей. Ближе к утру я понял, что все, что меня сдерживает – это страх наказания. Ни жалость и неспособность убить, я просто трусил оказаться за решеткой. Весьма странно ощутить, что хоть и мысленно, но ты уже перешел границу морали. Меня разрывали призрачные голоса, будто ангел и дьявол пытались перетянуть каждый на свою сторону. Я не выдерживал давления кипящих мыслей, мне казалось, что в комнате душно, что я задыхаюсь, все тело зудело. Мне хотелось укрыться с головой так, чтобы спрятаться от бури во мне, хотелось кричать. И тут мое проклятие спасло меня – я будто бы провалился сквозь землю в буквальном смысле. Меня окружала светлая, теплая и уютная пустота. Я понял, что нахожусь где-то глубоко в себе, гораздо глубже, чем была построена Внутренняя Рига. В месте, куда даже мои собственные мысли проникают с трудом. И мне было очень хорошо, так хорошо, что я спокойно уснул, а выспавшись, я вернулся в спальню уже полный решимости. Я был готов проверить теорию и убить. Я был спокоен и больше не боялся наказания, возможно, мне даже его немного хотелось – хотелось быть пойманный на преступлении и осужденным на долгие годы тюрьмы, ведь тогда бы я смог сбежать в глубины себя, навсегда поселиться во Внутренней Риге, где я самый настоящий Бог, или, если надоест, туда – еще глубже, где сплошная дружелюбная пустота окутывает коконом.
Думаю, неуместно в точности пересказывать реакцию Андрюши и Толика, если найдете общий язык, они сами тебе не раз все расскажут, тут, знаешь ли, любят обмусоливать прошлое… Сейчас отмечу лишь одно, мне показалось, что мое заявление, что я решился и готов убить, чтобы проверить свои способности, не вызвало у них удивления, Андрюша больше молчал, Толик пытался отговорить, но, скорее для проформы. По-видимому, они в мое отсутствие тоже все обговорили и обдумали, и сами не могли найти способ, как подтолкнуть к преступлению. Я же сейчас не психологический триллер пересказываю, так что не будем копаться в их мотивах, скорее всего – это была обычная скука.
В общем, мы достаточно быстро перешли непосредственно к обсуждению плана моих действий…
Не пойму, ты меня слушаешь? Тебе вообще интересно? Хочешь услышать, как я впервые осознанно убил человека?
Это сейчас я понимаю всю нелепость плана, тогда же я считал, что иду на идеальное преступление. Жертву среди однокурсников я выбирал по двум критериям – первый, вполне очевидный, она должна обладать четким пониманием проваленного мной предмета, зазубренные формулы, вот это все. Второй же критерий у тебя может вызвать вопросы, но я сейчас поясню: мне был необходим противник, способный дать отпор. Тот, кто не уступал бы мне в силе, или же даже оказался сильнее. Таким образом я пытался успокоить совесть, мол это честная дуэль, а не подлое убийство.
И конечно же был такой человек, который соответствовал обоим критериям. Даже более, я испытывал к нему личную неприязнь – любимчик публики, знатный ходок по бабам, мастак по громким, скандальным выходкам, любитель тягать железо в спортзале, при этом обладатель математического склада ума и от этого весьма расчетливый мерзавец – все это был мой одногруппник Том.
Да что я такое говорю, какая личная неприязнь, это слишком мелко – я его терпеть не мог! Душа компании, якобы отстаивающий интересы слабых, сражающийся за справедливость, а на самом деле расчетливо расчищающий себе место лидера. И ведь даже здесь, во Внутренней Риге, он так в этом и не признался. Вот я и перегнул палку немного… Но сейчас не об этом.
Я готовился к дуэли. Качок против боксера – так я для себя ее назвал, настраиваясь внутренне. Да, я заставлял себя возненавидеть его еще больше, я возводил гнев в запредельную степень, одновременно дразнясь предстоящим смертельным состязанием проверить, кто из нас окажется сильнее – я совсем недавно из командного игрока перешел в разряд одиночек и мне, в том числе, требовалось доказать, что я по-прежнему лучший – сильнее, злее, ловчее других.
Я копал до недр подсознания, пробуждая оттуда первородную злобу, ту самую, которая вводила в транс наших предков-охотников и застилала глаза яростью, побуждая уничтожать каждого, вставшего на пути. А когда я ее достиг, я мысленно прокатывал сценарий действий раз за разом, еще и еще, предсказывая и оттачивая, до тех пор, пока четко не начал понимать каждое свое действие, тем самым, хладнокровием взяв злобу, до поры до времени, на поводок, чтобы в нужный момент приказать короткое фас! Я был полностью готов и настала пора действовать.
После основных экзаменов (моя пересдача была назначена позже), намечалась вечеринка однокурсников, прощальная встреча перед каникулами. Староста собрала деньги на аренду кафе, после самые неугомонные договорились отправиться в ночной клуб. Естественно, среди последних были и я, и Том. Ночной клуб я и выбрал зоной боевых действий. Сейчас в Старой Риге, напротив площади Ливов, на месте того клуба какое-то кабаре или караоке, во Внутренней же Риге я обозначил место знаковым – думаю, ты не раз там побываешь, ведь именно здесь у нас находится Храм Утех. В моем же реальном прошлом клуб назывался «Рокси» и являлся одной из основных танцевальных площадок, собирающей разношерстную публику от студентов и гопников до предпринимателей и политиков. Разнохарактерность посетителей и постоянную забитость клуба можно было сравнить с предгрозовым небом, только облака заряжаются электричеством, а тусующиеся коктейлями. Но и те, и эти при столкновении друг с другом разряжаются молниями.
Чтобы нейтрализовать случающиеся стычки, в клубе действовала охрана – и работала достаточно профессионально, при малейшем конфликте она возникала из ниоткуда в виде пяти-шести бугаев и оперативно выводила буянов на улицу, причем враждующие стороны из клуба удалялись по очереди и с временным интервалом, что позволяло драчунам подостыть и не продолжить схватку тут же за порогом. Я обо всем об этом был в курсе и это являлось базовой частью моего плана. В общем.
Уже в кафе я держался рядом с Томом, выпивал с ним, братался, высказывал сожаление, что раньше не успел познакомиться поближе, ведь у нас много общего. Между делом, кстати, интересовался и его математическими познаниями, в шутку, мол, подкалывая, сам ли он сдал все экзамены…
Под вечер, разогрев чувства этанолом, мы были не разлей вода, и в клубе к нашему тандему стремились примкнуть едва ли не все девчонки с курса – их прельщала бьющая ключом уверенность и сила молодых спортивных тел. А там, где есть женское внимание, возникает и мужское – находятся самцы, стремящееся доказать свое превосходство и утвердиться через доминирование. И все это играло мне на руку.
– Слышь! Ты куда смотришь? Сюда пойди! – Начинаю я напролом: – Сюда иди, я сказал!
И пока незнакомец скалится в улыбке, прыжком сокращаю дистанцию и врезаюсь кулаком в челюсть. Периферийным зрением вижу, как к нам подтягиваются его друзья. Отлично, драка завязалась, теперь главное, чтобы Том среагировал правильно. Ко мне подбегают сразу двое, по лицам не понятно, собираются ли они атаковать, или хотят оттащить своего приятеля, бью наотмашь, намеренно не прицельно и наугад, удар проходит вскользь и тут же с двух сторон прилетают ответки. Ну же, Том! Пропускаю парочку непрофессиональных ударов, прикрываюсь, отхожу – ребята наступают – еще немного, и мне придется худо в пассивной обороне, неужели он не вмешается? Том с разбега влетает в нападающих, отбрасывает одного, второго осыпает ударами. Наступление отбито, больше на нас никто не надвигается. Вижу, как приближаются охранники. Но нет – еще рано!
Лихорадочно соображаю, что делать, по плану и я, и Том должны были хорошенько получить, перед тем, как оказаться на улице. Чувствую свою вину – струсил и выбрал слишком легких соперников. Оглядываюсь и вижу, как рядом крепкая компания с улыбками на лицах комментирует потасовку. Не раздумывая влетаю в ее эпицентр и орудую кулаками и локтями. Держусь не долго, получаю оглушительный удар и оказываюсь на полу, несколько раз прилетает ногами – сильно и точно, сознание мутнеет, носком туфли разбивают бровь, и я чувствую, что вот-вот отключусь. Держусь невероятным усилием воли, перед тем, как уйти в незабытие, нужно убедиться, что план сработал.
Том, трезво оценив силы соперников, не идет в прямую атаку, а прикрываясь плечами и локтями, пытается расчистить пространство вокруг меня – его подсекают, он оказывается на полу и своим телом накрывает меня, самого его накрывает шквалом ударов, уже не могу разобрать, только моя ли кровь вокруг. Мучения прекращаются, поспевает охрана. Пытаются поднять Тома, но его ноги подкашиваются. Да! Да! Да! Первая часть прошла успешно, осталось самое сложное – завершить.
Музыка в клубе стихла, большая часть охранников возится с пинавшей нас компанией, меня и Тома ведут к выходу, я подставляю ему свое плечо опереться. Оглядываюсь – ни одна из девчонок за нами не идет, все куда-то пропали. Замечательно.
Чтобы опять не нарваться, охранники советуют уйти от клуба подальше, и оставляют меня с Томом в ночи одних. В контрасте с клубной атмосферой темная площадь старого города кажется уютной и дружелюбной.
– Что это было? – недоумевает Том, – ты же вел себя, как…
Переходим улочку и заворачиваю к площади. Странно, но вокруг нет ни ночных тусовщиков, ни туристов. Встаю напротив Тома и смотрю ему в глаза:
– Сейчас я попробую тебя убить… – до сих пор помню, как в тот момент дрогнул голос, – сопротивляйся!
– Что ты попробуешь сделать? Слушай, тебе пить вообще нельзя, переклинутый.
Продолжаю смотреть в упор, вспоминая, за что ненавижу, кровь бьет в голову – лицо горит, стискиваю зубы, делаю полшага в сторону противника.
Том перестает ухмыляться и шагает на меня – лицом к лицу, его губы сжимаются в узкую полоску, ноздри, наоборот, вздуваются.
– Успокойся, – цедит сквозь зубы, упираясь своим лбом в мой, – или я сам тебя сейчас успокою, по-дружески.
Моя усмешка переходит в оскал, чувствую, как внутри бурлит и просится наружу заготовленная для этого момента злоба. Отдаю короткое:
Фас!
Что-то более черное, чем рижская ночь, высвобождается и окутывает меня. Через эту тьму свет кажется ядовитым – его надо уничтожить, пока он не уничтожил меня.
Даже не помню, каким образом получилось так легко нокаутировать Тома, паника продралась и разбудила рассудок лишь в тот момент, когда я осознал, что не знаю, как действовать дальше – какими ударами добить лежащего без сознания человека чтобы убить наверняка, и чтобы самому остаться вне подозрений.
Вот тебе и идеальное преступление – трясущийся, готовый закричать от отчаяния, я склонился над своим однокурсником – в кадык? В висок? Впечатать нос в лицо? Насколько эффективно и насколько наверняка? Ведь вся моя подготовка была – якобы в шутку в раздевалке обсудить летальные удары. И почему-то мне казалось, что я все понял и готов, проматывая план в голове, у меня получалось идеально. Как я мог забыть, что теория сильно отличается от практики.
– Вот они! – Доносится откуда-то с периферии, – эй, хлопцы, постойте!
Оборачиваюсь, и душа уходит в пятки – ко мне бегут те парни из клуба. Значит, провал – я не успел…
В тот момент, когда в меня прилетает удар, стою в растерянности и с опущенными руками, не сопротивляюсь. Как-то отрешенно ощущаю боль и сотрясение, падаю, но не теряю сознание. И не думаю сопротивляться, пускай отыграются – я этого заслужил, так же как и любого отцовского наказания за невыполненное задание.
– Стой! Со вторым что? – Нехотя впитываю слова, доносящиеся сверху, – он живой вообще?
– Блин, пацаны…
– Ты убил его?!
– Даже не трогал!
– Походу он того, надо вызвать скорую…
– Да не трогал я его!
– Я за тебя, мудака, не сяду!
– Не трогал я его!
– Всё, валим!
– Какое валим! Надо скорую! Он, в натуре, убил его!
– Заткнись! Валим!
Топот ног, и становится очень тихо. Боясь спугнуть удачу, медленно поднимаюсь. Неужели… Неужели у меня получилось? Может ли быть, что один из моих ударов пришелся в цель? Да нет – боюсь поверить, Том просто в глубоком нокауте. А как было бы хорошо – как совпало бы, даже эти парни возникли к месту… Неужто судьба мне подыгрывает?
На четвереньках подбираюсь к Тому, тормошу его – ноль реакции. Сажусь рядом, делаю несколько глубоких вдохов, чтобы сконцентрироваться и убрать предательскую радостную улыбку, фокусируюсь, зову на помощь…
Вскоре фельдшер констатирует смерть Тома. После оказания первой медицинской помощи меня увезут на допрос, так же возьмут показания у охранников, и по записям камер-видеонаблюдения в клубе (в то время улицы Старой Риги еще не были усеяны камерами) найдут тех парней, которые даже не станут отрицать свою вину. В общем, для меня все пройдет как нельзя лучше…
Ну, а теперь перейдем ко Внутренней Риге и Тому:
Мы с нетерпением ждали наступление третьего дня, по негласной договоренности избегая обсуждения самого преступления. Наконец, Том прибыл – странная же встреча его ждала… Андрюша стоял с опущенной на грудь головой; я трусил – нет, стыдился, и поэтому лавировал между реальностью и Внутренней Ригой, походя на приведение; Толик старался держаться прямо, но и в его движениях читался дискомфорт. Восставшая жертва предстала перед соучастниками преступления – Том был первым, кого я осознанно убил. И с какой целью? На самом-то деле он нам был не нужен, и мы не знали, что с ним теперь делать.
