Крупные ставки

Глава 4. Записка

Из крепкого сна Мелани вырвал настойчивый стук в дверь. Кто-то истошно тарабанил, пытаясь ворваться. Мелани вытащила телефон из-под подушки, взглянула на время и тихо выругалась.

– Если мы не тонем, лучше выметайтесь! – крикнула она, оповещая о своем нежелании встречать посетителей.

– Тейлор, открой! – Джина не думала уходить. Мелани вылезла из постели и впустила подругу.

– Ой! – Джина театрально отшатнулась, скривив рот. – Ты бы хоть в зеркало посмотрела перед тем, как открыть.

Сама она выглядела, как дорогие конфеты: в шифоновой тунике поверх бикини, босоножках на высокой танкетке и с широкополой шляпой на голове.

– Ты как манекен со страниц «Vogue», – оторопела Мелани.

– Лучше быть манекеном, чем просроченной устрицей! – заявила Джина, заталкивая хозяйку каюты вглубь. – Давай приведем тебя в порядок и отдохнем.

– Я как раз этим занималась, если ты не заметила.

– Выспишься на шезлонге.

Мелани оценивающе осмотрела подругу и, обреченно вздохнув, полезла в шкаф.

– Ночью я завела нужное знакомство, – начала Джина, усевшись на смятой постели.

Мелани вытащила купальник и проследовала в единственное место, где могла спрятаться. Но тонкие перегородки не спасли ее уши от злачных подробностей. Наскоро переодевшись, она выглянула и измученно прошелестела:

– Мне обязательно идти?

Джина прервалась и понимающе кивнула. Затем встала, медленно подошла к девушке и обняла за плечи. В такие минуты она выглядела намного старше своего возраста и, казалось, источала божественную мудрость.

– Самое время отодвинуть работу на второй план и посвятить немного времени себе, – тепло произнесла она. – Когда ты это делала в последний раз?

Мелани закусила губу и вернулась на десять лет назад.

Неделя доползла до середины, когда каждый приближает выходные, как может – уговорами, подкупами и угрозами, и совершает при этом большую ошибку, отказываясь от предшествующих дней, попросту их обесценивая.

Мало кто об этом задумывается и без оглядки плывет в общем потоке. Но стоит кому-то притормозить или остановиться вовсе, и все, движение рушится. Одним из тех идиотов, кто постоянно менял полосу движения в жизни Мелани, был родной брат.

Тобиас долгое время оставался единственным ребенком в семье. Избалованный всеобщей любовью, мальчик успел возомнить себя центром мироздания. Он унаследовал привлекательность матери, высосал всю внутриутробно (ведь сейчас Голди Тейлор являла собой лишь оболочку живой, яркой девушки, улыбающейся с фотографий семейных альбомов), и нагло ей пользовался.

Тобиас очаровывал ангельской улыбкой учителей. Он мог быть зачинщиком любой драки, но никогда не получал наказаний.

«Разве Тобиас мог так поступить?» – разводили руками педагоги, несмотря на то, что еще десять человек указывали на него.

И спустя восемь лет тотального контроля над родительским вниманием в его жизни появилась опасная угроза. Мелани.

Рождение младшей сестры стало временным потрясением, но Тобиас не собирался сдавать позиций и всячески умалял ее существование.

Мелани тянулась к нему, как неокрепший росток к солнцу. Но вместо братского тепла получала ожоги. Повзрослев, она разглядела в нем самодовольного паршивца, который сидел на шее у родителей. Но те, вместо того, чтобы воспитывать, ему потакали.

Так случилось и в этот день.

Мелани аккуратно сложила костюм для репетиции, причесала волосы и в последний раз пробежалась глазами по тексту. Она мечтала о роли Джульетты в школьном спектакле с начальных классов. И не потому, что ей хотелось доказать брату, некогда Ромео, что и она чего-то стоит. Нет. Это было то, в чем она находила утешение. Примеряя чужую жизнь, можно сбежать от своей. Или хотя бы взглянуть на нее под другим углом. Найти ответы. Что-то изменить.

И, помимо прочего, на роль Джульетты претендовала бездарная Трейси МакМаффи, дочь Чарли МакМаффи, которого не без оснований прозвали Железный король. Будучи титаном горнодобывающей промышленности, он не жалел средств, лишь бы Трейси получала желаемое. К счастью, преподаватель, мистер Янг, оставался непреклонным и выше денег ценил талант.

Закрываясь в комнате, Мелани читала пьесы, проговаривала монологи и грезила, что на одном из просмотров театральный импресарио предложит контракт. Это не было редкостью для школьных спектаклей: нет-нет, да и заглядывал агент, замечал симпатичную мордашку, и на следующий день она уже мелькала на билбордах. А если агент попадался расторопный, то и в рекламных роликах на телевидении.

– Мама, я ухожу! – крикнула Мелани, спускаясь из спальни, что располагалась на втором этаже.

– Постой, куда ты собралась? – послышался звонки женский голос из кухни.

– У меня сегодня репетиция, я же говорила в начале недели.

Мама выглядела озадаченно и виновато одновременно, а это могло означать, что планам Мелани не суждено сбыться.

– Мне очень жаль, милая, но я рассчитывала, что ты посидишь с Джаки.

– Но, мам, разве этим не должен заниматься Тобиас на этой неделе?

Лицо матери приобрело странный оттенок тревожности.

– Мам?

– Он сказал, что вы обо всем договорились. Он уехал с друзьями в кемпинг, а мне нужно на работу.

– Ты ведь знаешь, как это важно для меня, правда?

– Знаю, детка. Но…

– Если я пропущу репетицию, главную роль отдадут Трейси. Она совсем не умеет играть и тем более петь. Они рассчитывают на меня!

– Но я тоже на тебя рассчитываю, милая. Бабушка совсем плоха, и мы не можем оставить ее без присмотра.

Мелани хватала ртом воздух, захлебываясь от несправедливости.

– Ты заставляешь меня отказаться от мечты!

Мама подошла ближе и положила руки на тонкие плечи девочки.

– Мелани, возможно, ты преувеличиваешь. Я знаю, как тебе хотелось участвовать в этой постановке. Но семья нуждается в тебе больше. Возможно, Джаки никогда уже не оправится, и это ее последняя возможность побыть с нами. Уверена, ты сможешь блеснуть своим талантом и в другой раз!

– Почему бы вам не нанять сиделку, а не эксплуатировать собственного ребенка?

– Мелани! – резко одернула мать.

– Что? Тобиас как всегда развлекается, а вернется, я уверена, вы не скажете ему ни слова! Почему вы закрываете глаза на его выходки? Почему никогда не думаете о том, чего хочу я?

– Что ты говоришь, девочка?

– То, что давно хотела сказать, мама! Лучше бы вы остановились на одном ребенке!

Мелани сбросила сумку с плеча и поднялась по лестнице. Она заперлась в комнате и долго плакала, надеясь, что мама вот-вот поднимется и попросит прощения. Хотя бы согласится с тем, что была не права. Но мама так и не пришла.

Взяв телефон, Мелани набрала сообщение «Передай мистеру Янгу, что я не смогу участвовать!» и долго смотрела на экран, перед тем, как отправить Джине. Нажав на значок конверта, Мелани выключила телефон и закрыла глаза. Джина не оставит в покое, пока не узнает причину, а моральных сил рассказывать о роли сиделки у нее попросту нет.

Она переоделась в мешковатую толстовку и, проскользнув мимо матери, которая собиралась выходить, натянула капюшон и направилась к автобусной остановке.

Пару лет назад Джаки удивила всех новостью о покупке недвижимости. Родители предлагали перебраться к ним, но старушка пошла наперекор и выбрала место в часе езды на общественном транспорте. Двухэтажный дом на углу Бурк-стрит был велик для нее одной, особенно теперь, когда после инсульта ее разбил паралич.

Некогда воинственно дерзкая женщина превратилась в обездвиженное тело, бесцельно цепляющееся за жизнь. Для той, кто застыл в ненавистной реальности, ел с чужой помощью и постоянно молчал, дом стал подобием склепа с постоянными посетителями.

Он обрастал пылью быстрее, чем Джаки успевала различать время суток, и буквально молил об избавлении. Из всех членов семьи уборка досталась Мелани. Отец покупал еду и бытовую химию, платил по счетам, мать разговаривала с Джаки и читала ей книги, а Тобиасу было совершенно плевать. Он отбывал смену напротив старушки в просевшем кресле, переписываясь со своими дружками и девицами, которые менялись стабильно раз в неделю. Когда очередь доходила до Мелани, дом утопал в грязи от прочих визитеров.

О жизни Джаки до рождения отца (и то того времени, которое он мог вспомнить) Мелани знала лишь то, что она являлась потомком голландских бюргеров9, мигрировавших из Шри-Ланки.

Джаки не была типичной бабушкой, проводящей вечера в детской за книжками, и единственное, что передала внучке за тринадцать лет ее жизни, это гладкие густые волосы цвета горячего шоколада. В редкие же встречи она не упускала возможность дать урок в привычной для себя чванливой манере.

И вот, она лежала на диване и смотрела ввалившимися глазницами в одну точку. Мелани казалось, что жизнь наказывает Джаки за грехи, совершенные при жизни. И именно страх подобной расплаты заставлял ее переступить через собственные желания и обслуживать фактически чужого человека.

Спустя час она вышла на остановке, перешла дорогу и, поднявшись по ступеням, столкнулась в дверях с отцом.

– Что-то ты задержалась, – недовольно буркнул он.

– И тебе здравствуй, папа!

Он молча кивнул и потер затылок.

– Я не успел вымыть за собой посуду, но покормил Джаки. Переверни ее через час на другой бок и сделай массаж.

– Но, пап…

– Я опаздываю. Если что-то понадобится – звони.

Эта фраза раздражала Мелани больше всего. Потому что была бесполезной, как мыльный пузырь. Она могла оборвать трубку, но ничего бы не изменилось.

Мелани вошла в дом, оценила обстановку и тяжело вздохнула. В этот раз она надолго застряла. Первым делом убедилась, что старушка находится ровно там, где оставил ее отец. Затем натянула фартук, перемыла всю посуду. Посудомойкой Джаки так и не обзавелась, считая технику причиной бедности африканских детей. У нее и аргументы имелись, вот только она их не озвучивала.

Мелани вытащила из кладовки пылесос, вычистила оба этажа, заглянув в каждую комнату. Это было не обязательно, но совесть не позволила ей оставить за собой грязь. Увидев заляпанные окна, она взялась за тряпку и распылитель. Мелани чувствовала на себе пристальный взгляд старушки и знала, что даже в эту самую минуту та смотрит с упреком, мол, делаешь неправильно.

Часом позже она подошла к Джаки и с трудом перевернула располневшую женщину. Та не издала ни звука, продолжая редко моргать.

«Господи, если я не сделаю массаж, в старости ты сделаешь со мной то же самое?»

Сочтя молчание Всевышнего за положительный ответ, девочка зажмурилась и протянула руки. Даже сквозь ткань домашнего платья, она ощущала вспотевшую рыхлую кожу Джаки.

«Молю тебя, Господи, сотри это из моей памяти!»

Но по иронии судьбы, именно эти воспоминания преследовали ее после смерти старушки. Джаки умерла ровно через две недели, не дожив до своего восьмидесятилетия около месяца. И девочка не могла врать самой себе, что не испытывает облегчения. Жизнь вернулась на круги своя, вот только главную роль в школьном спектакле уже отдали Трейси.

Поворотной точкой стало другое событие. Мысли о нем грызи сильнее, нежели память о старческой плоти.

Это произошло на втором году обучения в институте. Мелани вернулась домой раньше обычного и застала родителей на кухне вместе с братом, который к тому времени пару лет жил отдельно.

– Всем привет, – поздоровалась она и опустилась на стул. – Меня вызывали в бухгалтерию, сказали, что оплаты за следующий семестр нет. Я заверила – все в порядке, вы, наверное, просто забыли.

Родители переглянулись, а Тобиас ухмыльнулся. Сердце сдавило недоброе предчувствие.

– Мам? – еле вымолвила она, пытаясь разглядеть в глазах женщины ответ на свой вопрос.

– Милая, дело в том…

У Мелани перехватило дыхание. Всякая дурная весть начиналась с этих простых слов. Дело в том…

– Мама хотела сказать, что мы больше не сможем оплачивать твои счета, – вмешался отец и закончил неприятный разговор. Отрубил с одного удара, так сказать.

Тобиас окинул победоносным взглядом сестру, словно только что чужими руками одержал победу всей жизни. Словно дал хлебнуть заранее отравленный напиток и теперь наблюдал за действием яда.

Глаза жгло от слез. Мелани смотрела на семью и не понимала, почему они так жестоко с ней обошлись. Можно было найти выход с оплатой, но зачем сообщили это так и при человеке, который больше всех радовался ее поражению.

Она отпрянула от стола и схватилась за горло.

– Мне очень жаль, доченька, но папа говорит правду, – мама протянула руку. – Его отправили на пенсию, а я…

Следующие слова остались неразборчивым эхом позади, ведь она выскочила из-за стола и убежала из дома.

Сначала бежала, не разбирая дороги, потом села на автобус и доехала до Кэмпбелл Парейд, преследуя одну цель – потеряться на Бондай-бич, пока сердце не найдет свое место.

Ступив на мелкий золотистый песок, Мелани прошла еще метров двести и бессильно рухнула у воды. Море ласково смеялось, приглашая на свидание, и она вытянула уставшие ступни навстречу набегающим барашкам. Теплая вода ласкала пятки, целовала пальцы и, подбираясь к икрам, отступала назад.

Мелани всматривалась в небо, пытаясь спрятать стоящие в глазах слезы, и судорожно вздыхала. Кто знает, сколько бы она просидела так, выплескивая свою горечь внимательному слушателю, но вернуться все равно пришлось. На улице начинало темнеть.

Покинув пляж с северной части, она заплутала и двинулась, как учил отец, по направлению толпы. Больше всего в этой идее ее привлекал не поиск нужной дороги, а возможность рассмотреть нарядно одетых женщин, что прогуливались под руку со своими кавалерами. Все они направлялись в роскошное здание, соседствующее с таким же роскошным отелем.

Мелани пригляделась к мерцающей вывеске и прочитала «Казино». Она тогда прошла мимо, но, обернувшись, увидела с торца табличку, которую уважающий себя владелец не посмел разместить на респектабельный лицевой фасад.

«Требуются девушки-крупье. Обучение за счет казино. Достойная оплата и премиальные».

Мелани записала номер и вернулась домой. Тобиас исчез, наверняка получив желаемое. Просто так он родителей не навещал.

В гостиной царил мрак. Дом спал. Мелани поднялась к себе и, набравшись смелости, позвонила в казино, чтобы узнать об условиях.

Утром она сидела у кабинета директора вместе с другими соискателями. Обведя взглядом мужчин и женщин, Мелани подметила, что выделяется осанкой и колоритной внешностью.

На собеседование приглашали по несколько человек. Она оказалась в последней тройке. Внутри комнаты на кожаном кресле сидел мужчина, вся его поза дышала отчаяньем. Подперев лоб ладонью, он водил большим пальцем по торцу дубовой столешницы и изредка моргал.

– Здравствуйте! Меня зовут Алистер Холл, – не успел он договорить, как глаза его торжествующе заблестели. – У меня для вас ролевая игра. Сыграем и поймем, подходим мы друг другу или нет.

Мелани внутренне поежилась, но внешне сохранила спокойствие. Ей досталась ситуация с конфликтным гостем, и она прекрасно справилась. Алистер улыбался.

– Всем спасибо. А вы, мисс…

– Тейлор, – подсказала Мелани.

– Вы, мисс Тейлор, задержитесь. Обсудим детали.

Он дождался, когда из кабинета выйдут разочарованные соискательницы, и пленительно улыбнулся. Это у него получалось.

Мелани, имея за плечами незначительный опыт в ухаживаниях, смотрела на высокого поджарого Алистера с трепетом. Черный костюм оттенял светлую кожу лица. Выразительные голубые глаза изучали ее с не меньшим интересом. И с невероятной яростью засверкали, когда он узнал, что Мелани нет двадцати одного.

– Вот дьявол! – кричал Холл. – Зачем ты тогда пришла?

– Мне очень нужна работа, сэр.

Он расхаживал по кабинету взад-вперед, как загнанный зверь, и потирал виски. Затем остановился и пристально посмотрел ей в лицо.

– Работать будешь неофициально. Если кто спросит – тебе двадцать один. Зарплату получаешь непосредственно от меня. Поняла?

– Да.

– Если что-то пойдет не так, дашь знак охранникам, а сама быстро ко мне.

Мелани поняла, что ввязывается в нечто незаконное, но это было единственной возможностью быстро заработать, не пропуская учебу. Но наивность больно щелкнула по носу. Ночная жизнь сказалась на учебе, а потому на стажировку в Голливуд пригласили очередную Трейси МакМаффи.

И вот теперь обо всем этом ей напомнила лучшая подруга. Мелани сжалась в ее руках, чувствуя каждой клеточкой минуты несправедливости по отношению к себе самой.

– Ты всегда была взрослой девочкой. И мой долг сказать тебе – прекращай мимикрировать!

Последние слова Джина выкрикнула, встряхнув подругу в руках.

– Умеешь ты убеждать, Мейсон, – неуверенно улыбнулась Мелани.

И Джина просияла.

Палуба для персонала, как и ожидалось, не изобиловала удобствами. В нескольких метрах от лееров возвышался узкий бассейн с видом на океан и джакузи на трех человек, а позади тесными рядками выстроились лежаки с голубыми матрасами.

Расположенная на корме, палуба являлась открытой площадкой для наблюдения. Пассажиры могли подсматривать за отдыхом экипажа, как за жителями зверинца. Джине, абсолютно не вписывающейся своим нарядом в скромную обстановку, было плевать, а вот Мелани чувствовала себя неуютно. Возможно, отработав на судне хотя бы год, она бы свыклась с этим обстоятельством, а пока – выискивала взглядом свободное место с пляжным зонтом.

Джина зацепилась за двух американок по соседству и выведала, что те танцуют по вечерам на льду для праздной публики. Мелани набросила полотенце на шершавую поверхность матраса и, смазав кожу защитным кремом, растянулась во весь рост.

Джина присоединилась минутой позже и завела досужий разговор.

– Мистер Пиблби обещал организовать пропуск на вип-палубу. Так что мое знакомство принесет нам куда больше пользы, чем я рассчитывала.

– Миссис Пиблби знает об этом? – лениво ответила Мелани.

– А какое мне дело? Только представь себя в бассейне верхней палубы с бокалом холодного «Бланк де Нуар»10, и такие вопросы никогда не появятся в твоей голове.

Мелани усмехнулась.

– Ну конечно! – тон Джины наполнился язвительностью. – Даже в мечтах ты можешь позволить себе только бедного Лео на носу корабля.

– Если ты имеешь ввиду Ди Каприо, то не такой уж он бедный. И у нас с ним солидная разница в возрасте.

Джина потянула за краешек шляпки, прячась от солнца, и сердито глянула на подругу.

– Откуда такой пунктик?

Мелани вспомнила Алистера и тут же выбросила из головы.

– Это не пунктик, а физиология.

– Считаешь таких, как я, допингом?

Мелани пожала плечами.

– Вроде того.

– Тейлор, послушай моего опыта!

Но та натянула очки и спрятала глаза.

– Взрослые мужчины, – продолжила Джина, подбирая слова, – коих ты списываешь со счетов, самые опытные любовники.

Мелани покосилась на соседние шезлонги, где девушки из ледового шоу внимательно прислушивались к их беседе.

– Таких не нужно учить, как доставить женщине удовольствие. Они уже прошли эту школу.

– Со своими миссис Пиблби, надо полагать?