Солдаты Третьей мировой

– …Ты молодец, – говорил ему полковник час спустя. – Не испугался и все такое. Но в следующий раз будь осторожней. Слишком уж дорого обошлась твоя подготовка. За Родину умереть почетно, да, но делать это надо грамотно и с толком. А из гранатомета пулять может кто угодно.

Поляков был с ним не согласен, однако кивал и молчал. Цинизм Полтавца не коробил его совершенно. Правда, как бы она ни звучала, остается правдой. Хотя, конечно, мог бы и заранее предупредить, морда толстая…

Задачу свою они, чего уж там, выполнили. Заставили противника развернуть сюда основные силы. Те танки, которые столь успешно смогли расправиться с Леночкой и Сурком, угодив под удар хорошо подготовленной, отлично вооруженной пехоты, были сожжены в считанные минуты и с минимальными потерями. Японская пехота не успела даже толком развернуться для атаки, как была уполовинена и в беспорядке отступила, лишившись практически всей техники. И противник, чтобы не дать атаке захлебнуться окончательно, ввел в бой свои резервы.

О да! Эти танки формально были лучше, и собралось их больше. Но воевали они так, как и положено обычным людям. И позорно проворонили удар «засадного полка», той группы игроков, чьи машины, тщательно замаскированные, располагались в стороне от места боя. Молодняк, конечно, не был так натаскан, как первый состав, но этого и не требовалось. Их подготовки вполне хватило, а преимущество в скоординированности и выключенный инстинкт самосохранения делали остальное. Ценой потери шести танков они сожгли под два десятка японских машин, после чего наступать противнику стало просто нечем. Больше, если верить разведке, у него в округе ничего не было.

– Ну что, посмотрим, что нам досталось? – усмехнулся Полтавец, убедившийся, что, во-первых, его нотация выслушана, а во-вторых, Сергей впал в знакомое любому офицеру и студенту состояние, когда слова говорятся, на них кивают, но уже не реагируют.

Сергею потребовалось не менее пяти секунд, чтобы до него дошло сказанное. Полтавец лишь усмехнулся, махнул рукой в сторону вражеских танков, вылез из окопа и решительно зашагал к ним, по щиколотку проваливаясь в перекопанную гусеницами землю.

Это же место. Через пятнадцать минут

– Оно! – Поляков спрыгнул с опаленной огнем и искореженной взрывами брони. Облупившаяся и обгоревшая краска шуршала под ногами, неряшливой чешуей осыпаясь на землю. – Очень похоже на наши танки, и страхуются они, сколь я могу судить, точно так же, один в один. Самоликвидатор – и все, концы найти сложно.

– Но можно, – Полтавец задумчиво поскреб пальцем успевшую отрасти и немилосердно чешущуюся щетину на подбородке. – Есть смысл вывозить?

– Нет. Там все спеклось в месиво. Хотите – взгляните сами.

Полковник не поленился залезть на броню и посмотреть в люк, подсвечивая себе фонариком. Да уж, действительно в месиво. И яйцеголовые вряд ли смогут накопать здесь хоть что-нибудь серьезное. Даже зная, что искать. Один сплошной ком изувеченного и сплавленного в единую черную массу непонятно чего. С преобладанием жженой пластмассы, но это сейчас единственная (и совершенно бесполезная) информация.

Для очистки совести они прошлись по всем танкам. То же самое. Или полностью выгоревшие и частично развороченные внутренними взрывами «игровые» машины, или куда лучше сохранившиеся, более современные, но – обычные. То и другое интереса по большому счету не представляло.

– Что говорят наши хакеры?

– А что они могут сказать? – зло поморщился полковник. – Толку с них как с козла молока.

Сергей хмыкнул понимающе – к реальным возможностям чрезмерно распиаренных отечественных любителей покопаться в чужих файлах он изначально относился скептически. Махнул рукой – и скривился.

– Чего?

– Спина. То ли застудил, то ли дернул…

– Бывает. Мазь надо. На основе змеиного яда неплохие есть.

– Домой приеду – тещу попрошу, чтобы плюнула.

Полковник коротко хохотнул – шутка была заезженная. К тому же он знал, что с тещей его подчиненный живет душа в душу. В смысле практически не пересекается – после свадьбы всего-то пару раз и общались. Очень, очень взвешенный подход.

– Ладно, до дому еще дожить надо – приказ-то никто не отменял.

Сергей поморщился. Да уж, это не игра. «Теперь ты в армии…» Есть задача – и ее надо выполнить. То есть добыть вражеский танк любой ценой.

– Есть ли смысл? Наша подготовка лучше, машины сильнее…

– Есть приказ.

Это было сказано таким ровным и спокойным тоном, что Сергей понял – не отвертеться. Никак не отвертеться. Оставалось лишь развести руками:

– Когда выступаем?

– Мы выступаем. А ты…

– Иду с вами, – Поляков криво усмехнулся. – Вывезти танк вы можете. Если найдете и сумеете захватить. А еще обеспечить транспорт. А если нет? Своим ходом? А в каком состоянии органы управления? Хорошо, если не демонтированы, а если им хана? Кто-нибудь с этими гробами дистанционно управиться сможет? А с самоликвидатором разобраться? Не-ет, товарищ полковник. Вам нужен их пункт управления с установленным в нем оборудованием и специалист, который сумеет его использовать. Причем не где-то там за горами, а здесь. Поэтому можете думать, что хотите, а придется вам тащить меня с собой.

– А выдержишь? Это тебе не по стадиону круги нарезать.

– Будете меня холить и лелеять, – безразлично ответил Поляков. – Как особо ценную сволочь. А потом навешать моральных и материальных плюшек – чины там, ордена, внеплановую премию… Выдержу, выдержу, не сжимайте кулаки.

– Даже и не думал.

– А то я не вижу, как у вас глаза кровью налились. Нервы, нервы… Пустырничку, что ли, попейте.

Ух, как хотелось в этот момент Полтавцу съездить по этой наглой роже. Но – и это приходилось признать – мальчишка был прав. Без него появлялось слишком много «если». Оставалось плюнуть (мысленно, разумеется) и, взяв под контроль эмоции, отправиться готовить операцию. Поляков лишь вздохнул, глядя ему вслед. Разозлить непосредственного начальника – далеко не лучшая идея. В этом он убедился еще в той, мирной жизни, когда был обычным менеджером. Все так, но дело того стоило. Или он добивается здесь и сейчас того, чтоб его приняли как равного, или так и останется вечным мальчиком. Если же ты хочешь добиться в жизни чего-то большего, чем просто деньги, через этот порог надо переступить. Тоже истина из менеджерского прошлого, и она не самая глупая.

Игровая база. Это же время

Сурок пил крепкий до черноты кофе. Вообще-то, он предпочитал с молоком – никому бы не признался в слабости, но, во-первых, иначе его коробило от вкуса, а во-вторых, потом начинал противно ныть желудок. Но сейчас то и другое казалось вполне заслуженным. Элитный игрок… Щенок! Так обделаться! За этим состоянием интеллигентского самобичевания его и застал Кузнецов.

Пару минут генерал стоял, опершись о косяк, и с интересом рассматривал своего подопечного. На его взгляд, мальчишка был куда перспективнее старших товарищей. Хотя бы потому, что те попали в подразделение уже взрослыми, сформировавшимися личностями, а этот… Павел Сурков еще на том этапе, когда из него можно вылепить что угодно, заменив нехватку природных талантов (а в этом плане мальчишка уступал и Леночке, и Сергею) подготовкой и базой, которые можно закладывать практически с нуля. Без оглядки на прежний опыт и сформировавшееся мировоззрение.

Но сейчас парень сидел и переживал. Первое серьезное поражение за все это время. Для того, кто привык только побеждать, удар ниже пояса. Учитывая возраст, трагедия страшная. И то, что запланировано это было заранее, и личное поражение в данном случае дало тактический выигрыш, ничего не меняет. Он-то не знал, потом объяснили. А потом – это уже поздно…

– Что, малек, устал?

Сурок аж подпрыгнул, так резко сократились от неожиданности большие ягодичные мышцы. Но справился с собой почти мгновенно – вскочил, вытянулся, как на плацу…

– Сядь, – махнул рукой Кузнецов. – И хватит психовать. Лучше налей мне кофе.

Зажужжал кофейный автомат. На запах сунулся было кто-то из вспомогательного персонала, но, наткнувшись на мрачный взгляд генерала, исчез за дверью быстрее ветра. Следующие несколько минут Кузнецов и Сурок пили обжигающий напиток. Неплохой, хотя по сравнению с тем, что генералу приходилось потреблять в некоторых заграничных командировках еще тогда, в молодости, не то. Совсем не то.

– Расстроен? – генерал отставил кофе. – Зря.

– Знаю, – Сурок поморщился. – Умом – знаю. Но так… Всегда говорили, что мы лучшие, а теперь у всех на глазах… Засмеют ведь. И будут правы.

– Боишься показаться смешным? – генерал дождался утвердительного кивка, улыбнулся. – Знаешь, я в твоем возрасте… Хотя нет, я тогда был младше, ну да это неважно. В общем, смотрел я очень старый даже по тем временам фильм. «Иван Никулин – русский матрос». Посмотри, в сети он наверняка есть.

– Зачем?

– Там есть замечательный персонаж – начальник железнодорожной станции. Комичный до невозможности, абсолютно гражданский, нескладный, с вечно больными зубами. Над ним все посмеивались – но притом его уважали. Потому что он, когда это действительно требовалось, без страха шел и в одиночку против толпы немцев, и в разведку, и с гранатой на пулемет. Смех не всегда означает презрение, можешь мне поверить, лейтенант.

– Все равно обидно.

– Х-ха! Открою тебе секрет. Через пару дней туда доставят ваши танки. Те, с которыми ты в Европе геройствовал. Вот тогда и покажешь всем мастер-класс. А сейчас вот что. Парень ты неглупый и язык за зубами держать умеешь. Поэтому даю тебе вечер… Впрочем, ладно, до утра – навести родителей. И девушку свою тоже.

О как оживился. Генерал мысленно похвалил себя. Водка и женщины снимут любой стресс, проверено временем. Что бы там ни говорили мозговеды, лучшего, на самом деле, не придумано. Кстати…

– Кстати, молодой человек. У тебя с той девушкой как, серьезно? Или вы планируете ограничиваться совместными гонками на мотоциклах и прочими пионерскими отношениями?

– А что? – моментально насторожился Сурок.

– Ну, как ваш командир, я обязан заботиться о моральном облике подчиненных, – усмехнулся Кузнецов. – А то женщины – они ведь всякие бывают.

– Например?

– Ты «Алые паруса» читал?

– Конечно, – Сурок, кажется, даже немного оскорбился. – Все читали.

– Ну, по поводу начитанности вашего поколения у меня есть сомнения. Впрочем, не о том разговор. Я просто очень не хотел бы, чтоб тебе попалась такая вот Ассоль.

– Это почему? – сказать, что парень удивился, значит, ничего не сказать.

– Да все просто. Мы живем в реальном мире. Скажи, кто и что получил от красивого финала?

– Счастье.

– Угу. А подробнее? Впрочем, подробнее будет долго – ты совершенно не умеешь формулировать свои мысли. Давай лучше я тебе все по полочкам разложу. Вот смотри. Что получает сама Ассоль, понятно. Из деревенской дурочки – в… не принцессы, конечно, однако же в дворянки, причем богатые. И теперь любая попытка открыть на нее рот закончится тем, что обидчику выбьют зубы. Конец бытовым проблемам, нужде… В общем, красота. А вот с ее мужем все не так однозначно.

– Это почему?

– Начнем с того, что она не подходит ему по воспитанию. Да и по образованию тоже. И, уж извини, по мозгам. Муж и жена должны быть на одном уровне, иначе тот, кто стоит на ступеньку ниже, всегда вынужден будет тянуться за лидером. Не справится – очень быстро станет скучен и неинтересен. Здесь же не ступенька, а целый лестничный пролет. Так что одного этого достаточно, чтобы вскоре друг друга возненавидеть. Дальше. Какая она жена – а вот хрен ее знает. Внешние данные хороши, но характер… Она очень инфантильна. Впрочем, муж чем-то на нее в этом плане похож.

– В смысле?

– Дело в том, что всю жизнь он хотел стать капитаном. И вроде бы добился своего. Но на самом деле он – не капитан.

– Э-э-э…

– Он грамотный судоводитель, но чтобы стать капитаном, одного этого мало. Капитан должен думать немного иначе. И не воротить нос от груза только потому, что ему не нравятся бездушные железки. Корабль его – игрушка возомнившего себя круче обрыва мажора. Тем более если это парусник в эпоху, когда господство на морях переходит к пароходам. Доход Грэя…

– Кого?

– Видишь, – улыбнулся генерал, – фамилию главного героя ты успел позабыть. Стало быть, не особо впечатлила тебя книга. Впрочем, неважно. Так вот, доход его идет от поместья. Исчезнет он – а в те времена подобное могло случиться запросто – и что дальше? И в этой ситуации такая жена, как Ассоль, ему абсолютно не годится.

– Печально, – хмыкнул Сурок, ничуть, впрочем, услышанным не убежденный.

– Тем не менее от этого брака Грэй кое-что все же поимеет. И это, как ни странно, его тесть.

– В смысле?

– В прямом. Достаточно много повидавший на своем веку моряк. Боцманом кто попало не становится, это в те времена статус, и немалый. Осев на берегу, освоил другую профессию. Тянул семью в одиночку – а без жены это не так и просто. Вдобавок смог внушить окружающим уважение. Обрати внимание: местные его не любили – но не тронули, хотя в медвежьем углу топором обидчика приласкать могут запросто. Словом, настоящий мужчина.

– И что?

– Слушай дальше. У Грэя – корабль, на котором ему не перечат. А что? Жалованье платит, команду не мордует, служба не особо напряжная. Убыток? А он для них неважен, свои деньги они в любом случае получат. В такой ситуации человек, знающий морское дело и вдобавок способный выступать на одном уровне с хозяином – а он тесть, родственник, от такого запросто не отмахнешься – может поставить работу так, чтобы она приносила доход. Превратить игрушку в нечто полезное. В этом плане как раз он – приобретение более чем полезное. Я это все к чему? Постарайся, чтобы в отношениях с твоей девчонкой самым ценным не оказалась ее родня. Жить-то тебе с ней, а не с ее папой.

Парень задумался. Кузнецов хлопнул его по плечу:

– Не переживай, надеюсь, у вас все нормально сложится. Главное, помни старую истину: помоги женщине, когда у нее проблемы, и она наверняка вспомнит о тебе, когда у нее снова будут проблемы. Если почувствуешь, что к этому идет – беги от нее и не оглядывайся. Дешевле обойдется.

Вот так. Переключить внимание, перевести мысли на что-то стороннее. Иначе зациклится, погрузится в сомнения и потеряет эффективность как боевая единица. А этого допустить нельзя, и потому надо поддержать ценного кадра. Командир обязан быть психологом.

Китай. Раннее утро

Танака выглядел настолько удрученным, что частичка русской крови капитана Иосиацу просто требовала выразить ему сочувствие. Потребовалось некоторое усилие для того, чтобы подавить это недостойное истинного японца чувство, в конце концов, давно надо было проучить этого зазнайку – и вот, жизнь преподнесла ему суровый урок. И не ему одному, к слову, но посмеиваться над старшими по званию уж точно не стоило.

Лейтенант мрачно копался в аппаратуре, явно больше для того, чтобы успокоить нервы. Первое в жизни поражение выбило его из колеи. И, если вдуматься, результат выглядел закономерным. То, что перед ними были не китайцы, а русские, Иосиацу понял отчетливо еще после первого боя, а сейчас, в деталях рассмотрев чужие танки, еще более утвердился в этом мнении. А русские – противник совсем другой. Те, кто привык к легким победам, столкнувшись с ними, рискуют капитально нарваться. Что, собственно, и произошло.

По большому счету потери были невелики, танки взамен подбитых доставят уже утром, благо в резерве их хватало. Да и в самом поражении особой вины лейтенанта не было. В конце концов, те, кто шел следом, на куда более совершенных машинах, огребли не хуже. Но геморрой ему точно вправлять будут долго и с чувством – очень уж много недоброжелателей приобрел Танака за время своей мнимой исключительности. Языком трепал, на звания не глядя – вот и припомнят ему. Как говорили русские родственники Иосиацу, в незнакомом лесу лучше помалкивать, но лейтенант этого, похоже, не знал.

Однако, стоило Иосиацу увидеть лицо быстрыми шагами идущего в их сторону Хайкоси, как он понял: экзекуция на сегодня откладывается. Уж больно оно было довольным и в то же время озабоченным. Проходя мимо, полковник небрежно махнул рукой, и капитан последовал за ним. Танака догнал их через секунду. А еще через несколько минут они стояли за спиной развалившегося в кресле полковника и с удивлением рассматривали трех человек, которых здесь попросту не могло быть.

Откровенно говоря, более всего привлекал внимание огромного роста негр. Габариты у него были столь внушительными, что просторная комната, использовавшаяся прежними хозяевами занятого под штаб здания для совещаний, казалась меньше, чем на самом деле. На фоне этого здоровяка двое других, с типичными европейскими лицами, как-то терялись.

– Этих троих разведчики притащили только что. По пути допросили, наспех. Они имеют сведения о том, с кем мы столкнулись.

Говорил полковник резко, короткими, рублеными фразами. Теперь понятно, почему он сам за ними отправился. Точнее, чуть подкорректировал маршрут по пути сюда, вместо того чтобы послать кого-нибудь чином пожиже либо просто вызвать по рации. Небось, не терпится самому получить информацию, но тщательно это скрывает, ибо несолидно.

А пленных-то действительно успели допросить. Во всяком случае, у всех троих синяки и ссадины выглядели ой как ярко. Но держатся спокойно – видать профессионалов.

Дверь с едва слышным шелестом открылась, впуская худощавого, жилистого лейтенанта – командира разведчиков. В нескольких фразах он пояснил расклады. Его группа отправилась в рейд по тылам китайцев, но добиться хоть каких-то результатов не получилось. Линии фронта как таковой не было, в ближних тылах противника стоял жуткий бардак, а когда они вышли к русским позициям, то были практически мгновенно обнаружены и потеряли двоих. Не мудрствуя лукаво, по разведчикам саданули из крупнокалиберного пулемета, а на открытой местности это верная смерть.

Пришлось спешно отступать, зато на обратном пути разведчики наткнулись на эту вот троицу, возившуюся около не вовремя пробившего колесо автомобиля. Сопротивления они не оказали – просто не успели, и после экспресс-допроса признались, что являются иностранными военными наблюдателями при армии Китая. Хорохорились страшно, особенно негр – мол, они ж американцы, ничего им не сделают. Однако после незначительных, в общем-то, усилий, приложенных к организмам, все трое согласились пойти на сотрудничество. Ну а когда выяснилось, что они наблюдали вдобавок тот самый проигранный бой… В общем, решено было доставить их сюда для более детального разговора.

Следующие два часа собственно разговор и шел. Вполне конструктивный, к слову. И когда Иосиацу вышел из кабинета, голова его гудела, словно колокол. Информации, причем совершенно неожиданной, был переизбыток.

– А ведь я говорил. Я предупреждал! – Танака, воспрявший духом, говорил не то, что положено истинному японцу. И совершенно не так. И жестикулировал столь активно, что его запросто можно было принять за переводчика для глухонемых, что для сдержанного японца не только нетипично, но и недостойно. Может, у него в роду тоже кто-то со стороны затесался, мелькнула в голове капитана мысль и тут же сгинула, вытесненная куда более важными проблемами.

По всему выходило, что они нарвались на действительно элитную русскую часть. Если верить американцам и англичанину (всего-то пара ударов по лицу – и поют, как соловьи), то эти русские танкисты уже давно портят нервы всем подряд. И Танака, тихонечко просидевший в уголке весь процесс допроса, когда пленных увели, выдал предположение. Мол, эта часть – аналог его собственного подразделения. И приведенные им аргументы выглядели очень уж логично.

Примерно это же время, примерно это же место

– Скажи, ты Станислава нашего Лема не читала? – Полански зло помассировал виски и вновь поднес к глазам бинокль. Вести наблюдение в условиях, когда друг с другом боролись как системы РЭБ как минимум трех государств, приходилось по старинке. Как лет пятьдесят, а то и восемьдесят назад. В такой ситуации оптика – наше всё! Хотя, конечно, работать в таких условиях сложнее, чем клавиши перед монитором нажимать.

– Нет, – Дина чуть удивленно пожала плечами, хотя видеть этого товарищ, естественно, не мог. – У деда, может, и был, в Питере у него библиотека огромная. Кончится этот бардак – съезжу.

– Скачай из интернета, вроде бы он в свободном доступе.

– Можно и так. А зачем?

– Да очень уж к месту. Пан Станислав очень уж точно расписал человеческую сущность применительно к сегодняшним условиям.

– Не поняла…

– Да чего тут понимать? – усмехнулся Полански. – Был у него такой роман, «Эдем». Так вот, там шикарная ситуация. Потерпел крушение звездолет на обитаемой планете. Смертельных повреждений не получил, но ремонт получился долгий. А так как большая часть работ велась автоматически, то экипаж решает исследовать планету. При этом даже не спросясь у местных, нравится ли им такое внимание.

– И что?

– Да ничего. Грохнувшихся на планету людей не трогали, им просто намекнули, чтоб сидели тихо. Нет, они полезли. Интересно им, понимаешь… Тогда их изолировали, построив вокруг звездолета стену. Они что делают? Выгружают из трюма танк с ядерным оружием на борту, стену прошибают и начинают кататься по окрестностям. Учиняют погром, срывают полицейскую операцию… И то, что они нагло лезут, куда их не просят, не приходит мужественным исследователям в голову. Вот и мы так же – лезем, куда не просят, и в средствах не считаемся.

Дина вновь пожала плечами. В чем-то Полански, разумеется, был прав, но они офицеры, у них приказ, который, увы, подразумевает исполнение. А собственные мысли, чувства и прочие мелочи важны, конечно, вот только ни на что не влияют. Да напарник и сам это понимал, а потому злился. Как офицер он обязан был исполнять приказ, а как человек думающий совершенно не хотел сидеть в этих вонючих кустах посреди столь же вонючей страны и пялиться в бинокль на вонючих азиатов. Которых, откровенно говоря, не отличал от всех прочих азиатов, на которых за последние дни они насмотрелись вдосталь.

Ну да, вроде бы не так давно они здесь, но узкоглазые успели набить оскомину одним своим существованием. Китайцев было много. И рожи были одинаковые, словно их кто-то долго и старательно клонировал. А еще они были просто нереально шумные. Ничего удивительного, что для обоих подданных Израиля они уже на второй день слились в общую верещащую массу. Вдобавок близкая война как будто разрегулировала управление этими чудиками, и теперь они метались туда-сюда по улицам своих городов, словно огромные живые волны. Глядя на бестолково копошащуюся толпу и пробиваясь через запруженные людьми и машинами улицы, Дина все чаще вспоминала, что уже давненько никого не получалось убить. Даже во время германского вояжа. И, если б не конспирация и чувство долга, она уже схватилась бы за пулемет, ей-же-ей.

В свете этого даже Алекс не казался ей столь убогим, как раньше. Столько времени проработать в Китае, да еще и освоить, пускай даже не в совершенстве, их ужасный птичий язык – это само по себе очень много значило. И тянуло если не на эпический подвиг, то как минимум на героизм. Дине по-прежнему не нравился этот выходец из Одессы, но его полезность она признавала. Если бы не навязанный сопровождающий, они б и досюда не добрались, попросту заблудившись в творящемся повсюду бардаке.

– Смотри!

Шепот Полански был тихим, но в то же время столь отчетливым, что Дина услышала бы его, наверное, за сотню метров. Упрашивать дважды ее не требовалось, и через секунду она ужом подползла к напарнику и приникла к биноклю аккурат в тот момент, чтобы увидеть, как японцы сажают в машину троицу явно не местного облика. Впрочем, везли их недолго, едва пару сотен метров, после чего высадили и не слишком церемонясь загнали в здание, которое, как успели уже определить разведчики, было приспособлено под гауптвахту или что там у японцев вместо нее.

– Кто это?

– Да хрен их знает.

– Вот и я о том же, но одного из них мы точно видели, причем недавно.

В ответ на удивленный взгляд Полански Дина напомнила ему: день прилета, аэропорт. И тот умник, которого увезли на специально поданной машине, причем без оформления бумаг. Остальные? Вот о них девушка не имела ни малейшего представления, да и не интересовалась, честно говоря.

– Стало быть, прислали их сюда за тем же, что и нас, – резюмировал поляк. – Вытаскивать будем?

– А зачем? Мы с ними даже не знакомы.

– Если их прислали сюда за тем же, что и нас, то у них могут найтись интересующие нас сведения.

– Логично. Только риск великоват.

Полански задумался на миг, потом кивнул, соглашаясь. Как ни крути, но своя рубашка ближе к телу. Риск не оправдан, и этим все сказано. Цинично, конечно, однако для разведки это норма.