Сила и ярость Юга

15. Госпожа не желает воевать

Вальдер кивнул, и Ясмин решительно вернулась на улицу. Слуга у парадных дверей распахнул их и молча пропустил хозяйку. Она всё-таки оставалась хозяйкой, несмотря ни на что.

Жара разошлась ещё сильнее. Стоило позвать с собой слугу с широким зонтом, но Ясмин не стала – ей идти к пленникам, которые и без того просидели на знойном солнце уже целые сутки. Чуть подобрав подол платья, чтобы не волочилось по пыли, Ясмин дошла до постройки, у которой сидели несчастные. Быстро оглянувшись, она заметила, что Вальдер остался в доме. Что ж, мудро. За ней пошли только его люди.

– Госпожа, – послышались голоса тех, кто заметил её приближение.

Мужчины подвинулись ближе и с нетерпением вглядывались в её лицо. Помятые, измученные неудобными позами и кандалами, они выглядели ужасно. Разило пóтом и немытыми телами. Ясмин нашла взглядом Риана, прикованного ближе всех к солнцу. Его рубаха давно высохла после утреннего «купания», ткань стала жёсткой от жары и пыли. Лицо друга было склонено вниз, и Ясмин вновь забеспокоилась, в сознании ли он.

Сидевший рядом с ним мужчина из соседней деревни – Ясмин помнила его лицо, но не помнила имя – пихнул Риана локтем, и тот очнулся, облизал пересохшие губы и увидел Ясмин. На душе вмиг потеплело от его взгляда и вдруг стало спокойно.

– Я… благодарю вас за то, что вы пришли на помощь, за то, что беспокоились за мою судьбу. Это много для меня значит. – Говорить удавалось с трудом, особенно не хотелось сказать то, что она должна.

– Мы всю жизнь служили вашему отцу, госпожа, и не бросим вас в беде! – прохрипел самый бородатый, сидевший с краю. – Жаль, что ничего не удалось. Но эти уроды угрожали вас убить…

– Об этом я и хотела сказать. – Ясмин снова запнулась, не в силах произнести фразу до конца. Но наконец собрала всю волю и заговорила уверенно, правда, не посмев смотреть Риану в глаза: – Я благодарю вас за беспокойство, но прошу услышать меня. Они хотели остановить кровопролитие. Наш новый… хозяин нам не враг. Мы пришли к согласию. Я дала добро на наш с ним брак, и мой отец благословил нас. Да, они чужаки, но Ао и Теа приняли их на нашей земле, а наши правители – новый губернатор и даже сам король – наделили магов особой властью. Поэтому я… прошу вас остановить вражду.

– Но, госпожа… – с возмущением раздалось на разные лады, как вдруг всех перебил голос Риана, низкий и хриплый.

– Вы слышали, что она сказала? – Он обвел всех суровым взглядом, и Ясмин даже подивилась: она прежде не знала его таким яростным. Но от невысказанного укора в голосе Риана хотелось укрыться. – Госпожа не желает воевать.

– Стало быть, мы напрасно…

– Стало быть, – снова заговорил он, повернувшись к Ясмин, и теперь она была вынуждена смотреть прямо на него, – слава духам, что не успела пролиться кровь. И что жизнь госпожи больше вне опасности.

Что было в его непроницаемом взгляде? Ненависть, обида или разочарование?

Ясмин до ужаса захотелось сейчас остаться с ним наедине и объяснить всё происходящее, но не было возможности. Она только смотрела на его откинутое чуть назад лицо, стиснутые челюсти и напряжённые жилы на шее, а перед глазами вставала картина их побега: на одной лошади, бок о бок, его уверенные и заботливые руки, держащие в седле. И какая-то невероятная теплота внутри.

– Мне жаль, что всё так вышло. Я просила моего… супруга о милости, ведь никто не пострадал. Никто из вас не будет сурово наказан за это преступление против воли короля. Но за попытку убийства его и его людей он приговорил вас к месяцу бесплатных работ на плантации, чтобы вы могли искупить… свою вину. И тогда вы получите обратно свою свободу безо всякой кары. Он… хочет, чтобы вы знали, что ему не чужда справедливость.

Мужчины заговорили одновременно, кто-то рассерженно, кто-то облегчённо. Риан молчал. Ясмин оглянулась на людей Вальдера и сделала им знак, что можно освободить закованных и отвести их на плантацию, но потом добавила:

– Вас будут кормить и поить и дадут передать вести вашим семьям. Я распоряжусь об этом лично.

Риан наконец отозвался и заявил громко:

– Благодарим нашу добрую госпожу и справедливого хозяина.

Остальные наконец поддержали его и, когда люди Вальдера принялись отвязывать цепи и уводить мужчин, тоже высказали своё почтение госпоже. Не все, но это было гораздо лучше того, чего она ожидала.

Напоследок, сопровождаемая косыми взглядами чужаков, Ясмин взглянула на Риана и мысленно попросила у него прощения. Ей было жаль, что она не смогла противостоять Вальдеру и отстоять свою свободу. Пока не смогла. Но не собирается опускать руки.

Риан молча отвернулся, и Ясмин, поколебавшись, вернулась в дом. На душе была выжженная пустыня. Выходит, они и правда рисковали своими жизнями напрасно, а она оказалась так слаба… Ничего. Ещё не время сдаваться!

В доме уже ждали на обед. В этот раз на него были приглашены, как и после свадьбы, и чужаки, и свои. И Ясмин, сидевшая напротив Вальдера, немного успокоилась после того, как хотя бы на время решилась судьба мятежников, и смогла пообщаться с тётушкой. Даже Ирта вернулась и как ни в чём не бывало принялась прислуживать за столом.

Спокойный вид Ясмин, который стоил немалых трудов, привёл к спокойствию и остальных, и она даже почувствовала, как многие выдохнули. После визита Старого Пьера все убедились в силе магического дара Вальдера и теперь насторожённо на него косились. Ясмин коротко рассказала о произошедшем разговоре с мятежниками и о мере наказания, но потом быстро замяла тему, и все заговорили о насущных делах.

После обеда Ясмин хотела уйти, но Вальдер снова позвал к себе. Нехотя она поднялась к нему и, тяжело выдохнув, вошла внутрь.

– Как я понял, всё прошло спокойно. Ты хорошо справилась, – скупо похвалил он, оставшись стоять у окна, скрестив руки.

– Я сделала всё, на что была способна. И мне до сих пор тошно от того, что люди пришли мне на помощь, а мне пришлось врать им. И наказывать за это.

– Так уж прям врать, мм? – Вальдер посмотрел на неё будто бы с издёвкой, хотя лицо оставалось спокойным. – Ты ведь и вправду выбрала мою сторону. А значит, согласилась с законом и порядком. И это мудро, моя юная госпожа.

– Зачем ты позвал меня? – сменила тему Ясмин, игнорируя его слова и всё ещё чувствуя на себе жгучий взгляд Риана.

– Не ради того, о чём ты успела подумать, – усмехнулся несносный маг и сел за стол. – Раз сегодня утро началось с таких, скажем, не очень радостных новостей, я хочу, чтобы ты рассказала мне все подробности о ваших делах.

– Тебе надо было спрашивать об этом моего отца. Раз уж вы всё решили заранее.

– Сейчас его здесь нет, а тебя он наверняка посвящал в свои дела. Я прав?

Он был прав. Отец и вправду много говорил с Ясмин о делах, будто бы заранее готовил её к тому, что будет вынужден покинуть поместье.

Лет с десяти он принялся вовлекать её в дела плантации, как только она научилась уверенно читать и писать. И хотя рядом было полно обученных людей, управленцев и помощников, но отец предпочитал за всем следить сам и, отстранив на время гувернантку Мади, коротко рассказывал Ясмин о делах, а потом жёстко спрашивал:

– Сколько мешков зерна понадобится через месяц? Видишь эти цифры?! Смотри сюда!

Ясмин послушно разглядывала строки с названиями, столбики цифр и данных – всё написанное узким и с сильным нажимом почерком отца. И отвечала: так, как могла, как успевала.

При любом неправильном суждении или ответе отец мгновенно выходил из себя, не делая ни малейшей поправки на её возраст. Сыпал оскорблениями и сетовал на то, что был бы вместо Ясмин толковый мальчишка – не страшно было бы помирать.

В «помирать» не верилось: несмотря на боль в колене, в остальном пышущий здоровьем и силой отец и её мог бы пережить. Ясмин, прикусив губу, глядела на него, широкими шагами меряющего кабинет, и понимала, что ничем и никогда, похоже, не заслужит его доброго слова…

Теперь Ясмин села за стол напротив Вальдера. Можно воспротивиться и оставить его разбираться со всем самому, но что это даст? А так у неё останется хоть какая-то связь с делами хозяйства, глядишь, и что-нибудь придумается.

– Хорошо. В том дальнем ящике, в столе, – протянула она руку, – лежат бумаги. Там все сведения о наших доходах и расходах…

В подробном разговоре пролетел почти весь оставшийся день. Вальдер беззастенчиво гонял её вопросами по всем видам хозяйства, не переживая, что покажется в них полным невеждой: начиная от списка кредиторов, который изучил особенно внимательно, заканчивая сроками выплат работникам и тем, у кого и как они закупают продовольствие.

Едва ли он был хорош во всех этих делах. Его отправили сюда явно только потому, что он маг, а не потому, что может хорошо управлять плантациями и поместьем. Но это ничуть не смущало чужака.

Ясмин снова чувствовала себя как при разговоре с отцом. Вальдер раз за разом задавал новые, порой жутко неудобные вопросы, и к вечеру Ясмин почувствовала, что у неё разболелась голова.

– Про эти расходы ты тоже не знаешь? – снова с едва уловимой насмешкой спросил маг, и Ясмин вспыхнула:

– Следить за порядочностью слуг входит в обязанности Кардьяна! Я не могу знать, почему денег на инструменты было потрачено больше, чем планировалось!

– Вот как? – Вальтер внезапно откинулся в кресле с несколько удивлённой улыбкой, явно не ожидавший от неё таких знаний, даже посмотрел без издёвки. – Хорошо, за это спасибо. Оказывается, ты и правда немного разбираешься. Буду знать.

Ясмин поймала себя на дурацком ощущении, что рада его снисходительной похвале. Будто ей в самом деле очень важно, одобрит ли он её способ вести дела! Будто бы…

– Можешь ступать, оставлю тебя в покое на сегодня. – Он устало потёр шею.

Ясмин резко поднялась и, не став тянуть, направилась к выходу. И засомневалась, стоит ли сейчас хлопать дверью. Он выводит её из себя, но ведь, по сути, сейчас ничего не сделал. Ничего не сделал, а её снова колотит от возмущения.

Что, великие духи, с ней происходит?

Вернувшись в комнату, Ясмин бросилась на кровать и накрыла голову подушкой. Плевать, что в грязном платье, плевать, что не умыла ставшее пыльным за трудный день лицо. Провалявшись так, наверное, с целый час, она вскоре приподнялась на кровати и посмотрела на дверь.

На улице давно стемнело. Стоило ожидать, что Вальдер снова войдёт в её комнату, чтобы заявить о своих правах мужа. И от одних воспоминаний прошлой ночи прошиб пот. Как жить с этим дальше? Как справиться с мучительным унижением и не менее мучительной связью? Казалось, она попала в болото и никак не может из него выбраться. И даже не видно, есть ли вокруг хоть какая-то опора…

Когда распахнулась дверь, Ясмин вздрогнула и резко повернулась, но это был не Вальдер. Снова Мартина, старенькая заботливая нянюшка. Она принесла поднос с едой, и Ясмин только сейчас вспомнила, что в делах пропустила ужин.

– Спасибо. – Она поднялась с кровати и наскоро привела себя в порядок.

Лежать и предаваться страданиям не в её правилах. И, чтобы найти выход, ей точно пригодятся силы.

16. Как держать нож

Пока Мартина не ушла, Ясмин быстро попросила:

– Мне нужны травы. Особые, ты понимаешь?

Мартина взглянула на неё встревоженно, словно об этом не принято говорить вслух. Ясмин сейчас было всё равно, кто и что подумает о её вынужденном браке и отношении к хозяину…

– Только сделай это так, чтобы никто тебя не видел, пожалуйста.

Вальдер не пришёл к ней ни в эту ночь, ни в следующую. Днём только снова говорил с Ясмин о делах, но даже не пытался коснуться или раздеть её взглядом, как прежде. С одной стороны, это успокаивало, а с другой… скребло душу какое-то странное чувство. Ясмин решила, что это напряжение из-за непредсказуемости нового насилия, и на время успокоилась.

Прошло несколько дней, дел становилось всё больше: спустя два месяца после сезона дождей начался сбор урожая. Больше не было праздно шатающихся рабочих, все, кто мог, уходили на работы в поле, а остальные занялись обеспечением их провизией и прочими хозяйственными заботами.

На плантации тут и там подпаливали тростник, чтобы избавиться от мёртвой листвы и воскового покрытия на стебле. Полыхало ярко, но быстро – и можно было собирать.

Ясмин без конца мысленно возвращалась на жаркие поля тростника, думая, как там сейчас Риан. От прежнего и почётного звания приказчика и распорядителя конюшни, живущего в большом доме для прислуги на отдельном этаже, он дошёл до простого рабочего и вынужден гнуть спину под палящим солнцем. И она тому виной!

Хотя Ясмин не верила, что Риан стал бы покорно служить Вальдеру, какими бы ни были условия. Он всегда был слишком гордый и, пожалуй, самый неподконтрольный работник. Помнится, отец нередко скандалил с ним и пытался приструнить, а один раз, говорят, они едва не схватились в настоящей драке. Но строить Риана выходило плохо – и только из-за лошадей, которые демонстрировали к Риану особую любовь, отец его не трогал.

Рядом оставалось всё меньше верных и преданных людей – или создавалось такое впечатление. Словно Вальдер своим присутствием разогнал их, как колдовской ветер. Душу крутила тоска, и Ясмин, улучив момент, дошла до комнаты Эсвель и постучала.

– Как… как вы? – спросила она у женщины, повернувшейся на стук.

Солнце по-прежнему заливало лучами крохотную комнату, делая её светлой и очень уютной. Пожалуй, сейчас здесь куда уютнее, чем в её собственной огромной и просторной спальне.

– Обо мне-то не беспокойся, – подняла голову Эсвель с улыбкой.

– Завтра проведаю Риана и остальных… – пообещала Ясмин, усаживаясь на край небольшой койки, где спала портниха. – Мне очень жаль, что так вышло.

– Ох, госпожа, – покачала она головой, – диву даюсь, что в вашей ситуации вы беспокоитесь о ком-то, кроме себя.

– Но, – недоумённо нахмурилась Ясмин, – как я могу не беспокоиться? Там ваш сын, который пришёл спасать меня. Я чувствую свою вину… И не могу придумать, как им помочь.

Эсвель прикусила губы, будто не хотела говорить, но всё-таки сказала:

– А тебе, ты считаешь, помощь не нужна?

Ясмин повела плечом, ёжась от острого и откровенного вопроса.

– Я справлюсь.

– Он потребовал с вас… исполнить супружеский долг, верно? Простите, если это слишком откровенный вопрос! Простите меня за это, госпожа. Я просто знаю, что чувствуешь в такие моменты. Как выворачивает наизнанку. Когда тот, кто противен, прикасается, словно имеет на это полное право…

Ясмин отвела взгляд и уставилась на лучи солнца за окном. Этот разговор не мог бы случиться раньше, они никогда не были близки, но теперь, после всего, что случилось, что-то привело её сюда. Какая теперь разница, насколько откровенно говорить, если всё самое ужасное уже произошло?

– Ваш муж был жесток? – с сочувствием проговорила Ясмин, покосившись на седовласую, ухоженную и такую сильную на вид женщину.

– Нет, что вы. Я любила его больше жизни.

– Тогда кто?

Эсвель глубоко вздохнула и посмотрела на Ясмин непроницаемыми глазами.

– Ваш отец, госпожа.

Что было в её глазах? Обида? Застарелая ненависть? Злость и на саму Ясмин?

– Простите. Я не знала…

Знала, что он может распускать руки, но именно про Эсвель – ничего. Не знала. Или не хотела знать и брать на душу грехи собственного родителя. Дикая злость снова пробудилась внутри… от того, что именно он – её отец! От того, что он отдал её Вальдеру. От того, что она сама теперь так бессильна!

– Не переживайте, – криво усмехнулась Эсвель, – он не зашёл слишком далеко, не смог. Думаю, тот отпор, который он от меня получил, научил кое-чему. А может, и нет, мне то неведомо, однако с некоторых пор кириос ди Корса обходил меня стороной.

– Это поэтому Риан тогда готов был его убить?

– Я ничего не говорила сыну, – кивнула Эсвель, – но он догадался по моему лицу. Он всегда умел читать мои мысли, ничего не скрыть. Не переживайте за него, госпожа. Мой сын достаточно силён, чтобы постоять за себя. Он не погибнет напрасно.

Ясмин, откинув с плеча жаркие волосы, снова вспомнила его – замученного на солнце, с пересохшими губами, лишённого сил и свободы, но с такими горящими и полными ярости глазами, что не приходилось сомневаться – Риан не из тех, кто сдаётся.

А она? Прогибается под чужака, делает то, что он хочет. И не может найти выход.

Ведунья сказала, что все должны соединиться в ритуале, чтобы лишить его сил, но между тем кто-то уже устраивает себе новую жизнь – с новыми порядками. А сама Ясмин даже не знает, чем таким дорогим для неё может пожертвовать. Казалось, что больше ничего нет. Кроме, пожалуй, её собственной жизни.

К очередному душному вечеру Ясмин почувствовала сильную усталость. Прежде обычного она отправилась из гостиной наверх, как вдруг услышала чьи-то голоса в комнате для гостей первого этажа. И, как бы ни хотела пройти мимо, не смогла не заметить знакомый силуэт Вальдера, стоящего спиной к двери.

Гардины в комнате были задёрнуты, и только узкая полоса света пробивалась из окна и освещала двоих. За Вальдером показалась пышногрудая Ирта, явно льнущая к мужчине. До Ясмин донёсся её тихий смех, а потом она увидела, как Вальдер огладил по-хозяйски служанку по бедру и запустил руку ей в волосы.

Ясмин даже не смогла сразу скрыться: застыла, как окаменевшая, глядя, как служанка беззастенчиво скользит руками по груди хозяина. Попытавшись быстро скрыться, Ясмин споткнулась и тут же быстро пошла прочь, не оглядываясь, заметили её или нет. Какой-то дурацкий стыд залил щёки, будто она подглядела нечто совсем непристойное.

Какое ей может быть дело? Он гадкий чужак и взял её силой, ей, наоборот, стоит молить богинь, чтобы он обратил внимание на другую, которая, тем более, так жаждет его ласк.

Но на их землях женщин защищала богиня Теа: муж, который открыто изменяет своей жене, порицается всеми. И видеть, как чужак бесцеремонно гладит другую, было тошно, словно он назло насмехается над древним законом и… над ней самой.

И всё же виденное задело её больше, чем должно. Неужели ей обидно, что он предпочёл ей, знатной девушке и наследнице плантации, простую, но любвеобильную служанку?! Ведь всё происходит как можно лучше! Пусть он увлечётся другой и оставит в покое её!

Она быстро взбежала по лестнице, когда её догнали. Вальдер успел обхватить её за талию прежде, чем она скрылась за дверью.

– А ты любопытная, оказывается, – бросил он и вошёл вместе с ней в комнату.

Внутри всё похолодело и сжалось в противный комок. Притянула к себе несчастье! Ясмин резко повернулась к нему, так, что кудри хлестнули по его лицу. Вальдер ласково убрал их и прижал пушистые волосы к её голове, не выпуская Ясмин из своих рук и глядя прямо в глаза.

– Да ты ревнуешь…

– Чушь! – чуть не прорычала Ясмин, хватаясь за его руки. – Иди и любись с ней – она так давно этого жаждет! Льнёт к тебе, как та кошка, какую ты хотел из меня сделать. С первого дня ластится, как увидела тебя.

Вальдер смотрел, как она злится, а потом просто склонился и поцеловал, дразняще прикусив губу. Ясмин пыталась отстраниться, но он держал её крепко, и прижался снова, уже жадно приникая к губам. Прошёлся языком, чуть касаясь, и Ясмин ощутила, как от предчувствия того, что он хочет сделать, слабеют колени.

– А ты соскучилась ведь по мне, – прошептал он в её раскрытые губы.

– Нет! Отпусти!

Вальдер не слушал и просто поднял её за бёдра и донёс до кровати. Ясмин билась, как озверевшая, уже ничего не видя. Мерзавец! Ублюдок! Гадкий самец, который только умеет, что издеваться. Он получает удовольствие от чужих страданий!

Вальдер уложил её на спину и сам лёг сверху, прижал своим телом. Ясмин отвернула голову в сторону, но он везде настигал.

– Ты сама сказала «да» и решила выйти за меня замуж. – Он гладил её волосы, скулы, очертил пальцами губы.

– Ты не оставил мне выбора! Как и отец!..

– Выбор всегда есть. Просто признай, что мы можем стать хорошей парой. – Вальдер держал за плечи. – У меня есть власть и сила, я могу помочь тебе управлять здесь. А ты красива, неглупа и своей непокорностью сводишь с ума…

Его дыхание стало чаще и тяжелее, а широкие ладони спустились ниже на талию.

– Ты хочешь… можешь спать с Иртой… я не против! – Ясмин с трудом выдохнула, когда Вальдер сжал бедро сквозь ткань платья и провёл, задирая его выше.

– Это слишком предсказуемо и… немного скучно.

Она чувствовала себя втоптанной в грязь. Он не только взял её силой, но и заставил… заставил почувствовать себя продажной девкой, которая поддаётся этим ласкам.

От этой мысли внутри разворачивалась бездна. Значит, Ясмин и правда такая! Считала себя гордой и свободной, а сама прогнулась под чужака и позволила ему делать с собой… всё это. Он подчинял себе, умело, уверенно, словно лучше её знает, что ей на самом деле нужно. Но это лишь унизительное опустошение.

Никогда ещё Ясмин не испытывала такого отвращения к себе… Не проходил привкус гадкости, ужасной неправильности. Только наоборот – спала пелена тумана, спасавшая до этого. В этот раз Вальдер ничего не делал, чтобы она впала в забытьё, будто нарочно хотел ей показать всю порочность её натуры.

Да, она поддавалась ему. Против своей воли или нет – уже не важно. Это было.

Ясмин лежала без движения и смотрела на пряди своих волос на простыне. На согнутые пальцы и следы от ногтей внутри ладоней. Чувствовала горящие покусанные губы. Ей никогда не отмыться от того, что произошло этой ночью.

Но как же дико захотелось вычеркнуть это воспоминание из своей жизни. Стереть, смыть, как грязь с кожи. Она осторожно двинулась – Вальдер не шевельнулся. Спит. Ясмин попробовала выпутаться из-под его тяжёлой руки, чтобы проверить степень своей свободы. Мужская ладонь безвольно скользнула по талии, но в последний момент дрогнула.

Ясмин опустилась обратно и затаилась. Взгляд скользил по тонущей в темноте комнате. Неяркий свет луны едва заметно пробивался сквозь плотные шторы и ставни, в воздухе едва заметно тянулся прохладный поток с остывшего ночного двора. Ясмин бездумно водила глазами по комнате, пока вдруг не наткнулась на тусклый блеск. На столике рядом с кроватью оставалась тарелка с ножом и вилкой – в этот вечер она ужинала до его прихода, и посуду ещё не унесли.

И Ясмин поняла, что может это сделать. Что нет ничего проще. Один удар – и она вернёт себе свободу и саму себя. Вспомнились худшие сцены: то свадебное платье, унижение в кабинете и снова вечные издёвки. Мысленно досчитав до десяти, Ясмин одним движением вывернулась из-под чужой руки, дотянулась до края стола, схватив нож, и тут же вернулась обратно. Затаила дыхание. Тишина. Вальдер остался лежать неподвижно: он явно ушёл в глубокий сон.

Пересохли губы. Бешено забилось сердце: так громко, что, казалось, сейчас своим стуком о рёбра оно разбудит чужака. Ясмин стиснула рукоять ножа. Покрутила его, выбирая, какой стороной бить. В голове не осталось ни одной мысли, только глухо пульсировало одно: избавиться от этого. Как угодно. Избавиться. И всё равно, что дальше. И всё равно, что отец написал то письмо и выбрал Вальдера ей в мужья, всё равно, что обряд был проведён по всем законам. Она ненавидит его!