Ясновидение и никакого мошенничества
– Мы услышали звон, а потом крик. Когда оказались на кухне, уборщица плакала и причитала, что видела призрак молодой женщины!
Сидящие за столом удивленно округлили глаза и взглянули на рыжего. Мужчина побелел.
– Простите, – извинился почему-то он.
Кит поднялся из-за стола и скрылся в соседней комнате.
– Детектив еще переживает утрату сестры. Ему наверняка сложно слышать что-то подобное, – сочувственно начала Изабель, а потом вздохнула и, как ни в чем не бывало, продолжила: – И что, уборщица правда видела призрака?
Патрисия прикрыла рот ладонью, скрывая за ней улыбку:
– Дорогая, ты же не веришь в духов?
Блондинка выпрямила гордо спину и, беря в руки вилку, серьезно произнесла:
– Конечно, нет. Что за глупости?!
Ответить подобным образом мог лишь тот, кто верил. Я улыбнулась, глядя на то, как Изабель водит прибором по тарелке, но еду в рот не закидывает.
– Оказалось, что уборщица разбила вазу, – проворчал Эйд, – так что никаких призраков. Уборщица выдумала историю, чтобы не оплачивать разбитую ей вещь.
Раздавшийся голос Дамиано потерял всякую живость:
– Странно, – заметил он – вы говорите, что не знали о произошедшем убийстве, а цена аренды вас не смутила?
«Чего такой подозрительный?» – щурясь на мужчину с красным платком, подумала я. Эйд же неловко опустил глаза в стол и положил ладонь поверх моей:
– Мы только переехали в штаты и плохо осведомлены о местных ценах. А также весьма стеснены в финансах. Наш брак не поддержала почти вся родня, а решение посвятить жизнь не семейным бизнесам, а творческим профессиям окончательно разорвало связи с большинством из членов семьи. Осталась лишь моя бабуля, долгих ей лет жизни, поддерживающая нас и сестра Марии. Та давно покинула Румынию и перебралась в штаты. Она проходила тот же путь, что и мы сейчас.
Я сжала руку блондина в ответ, подбадривая фальшивого мужа молчаливым взглядом. Восхищало его умение складно сочинять и уводить разговор в нужное русло.
– Неравный брак? – удивилась Патрисия.
Впервые за весь вечер на ее лице отражался искренний интерес. Я кивнула, давая понять, что обрекла мужа рассориться с семьей.
– Как романтично, – на выдохе сорвалось с пухлых губ Изабель.
Вернувшийся в комнату, рыжий мужчина бегло осмотрел людей, уставившихся на нас с блондином. Взгляд пришедшего остановился на Изабель. На столе возникли закуски. Женщины в белых фартуках активно доливали вино, успевшим опустошить бокалы. Отсутствующий долгое время, Кит осушил одним глотком бокал и дожидался, пока его наполнят. Я слезно извинилась за не к месту поднятую тему про смерть его сестры.
Мужчина второй раз побледнел, но в это раз в ванную не убежал. Судя по глазам, выпивка быстро ударила детективу в голову.
– Все нормально, – заверил он, тут же осушая второй бокал, – я и сам хотел ответить на вопросы по поводу произошедшего с Жаклин и Мартином. Завтра выйдет статья. Прощелыги–журналисты уже пустили историю в печать. Смерть всегда вызывает у живых интерес. Кажется, что, получая больше знаний о ней, мы можем себя уберечь. Но это не так. – Мужчина набрал в грудь побольше воздуха, прежде чем сказать следующую фразу: – Это убийство и самоубийство. Жаклин накормила Мартина, а затем сама приняла еду, отравленную крысиным ядом.
Мы с Эйдом переглянулись. «Призрак – убийца, угрожающий жизням соседей? А что? Неплохо звучит!» – пролетело в голове под охи Изабель и Дамиано. Патрися же недоверчиво процедила:
– Она не могла. Жаклин была прекрасным человеком.
– Сожалею, мне и самому больно осознавать, что сестра – убийца. Может, если бы мы с ней поддерживали общение, то ничего бы и не произошло?! – Рыжий склонил голову над столом.
– Ваш отец уже знает? – взволнованно спросил Дамиано.
– Заходил к нему перед ужином, – ответил рыжий, протягивая руку к бокалу с вином.
Изабель сочувственно погладила мужчину по плечу. Она неожиданно активно заговорила о будущем выступлении. Я выдохнула. Удочки закинули, на безопасную тему перескочили, к себе, надеюсь, доверие слезливой историей вызвали.
Дальше ужин двинулся спокойнее. После моих вопросов детектив Коллинз рассказывал о своем родстве с владельцем здания. Оказалось, отец Кита жил с нами по соседству, слева. Удивляло лишь, что еще одного соседа по площадке видно не было. Того загорелого мужчины, что пялился на Изабель в ресторане. Спрашивать про него было неуместно и подозрительно, поэтому пришлось выбросить отсутствующего соседа из головы.
Сменилось еще несколько блюд. Я думала, что лопну, когда мы переместились в гостиную. Дамиано сел за рояль, а Изабель примостилась рядом, объясняя, что нужно сыграть.
Остальные расселись по белоснежным удобным диванам. Эйд мог наконец в открытую пялиться на блондинку. При этом он держал меня за руку, изображая заботливого мужа. Кит не спускал глаз с поющей Изабель. А Патрисия задумчиво потягивала вино из бокала на длинной ножке. Дамиано периодически посылал жене улыбки, на которые она не отвечала.
Глава 7. В чужом доме
Эйд немного пошатывался от вина, выпитого за ужином. Как только мы вернулись к себе, он начал извиняться за запах алкоголя. Я заперла дверь и прошествовала к растянувшемуся на диване. Блондин закинул голову на спинку, разглядывая потолок.
– Странно, что ни у кого из них детей нет, не находишь?
Я положила голову ему на плечо:
– Они не так давно женаты.
– Все равно, как-то, – Эйд так и не подобрал слово, – Эл, прости, что так много выпил.
– Перестань извиняться, – проворчала я, приобнимая его.
Он сложил руки на меня в ответ, а подбородком уперся в макушку.
– Обоим Риччи больше тридцати, семья благополучная, времени свободного, судя по их рассказам, куча. Они театры посещают чаще, чем я ем, – продолжал Эйд, – где дети?
Из груди вырвался смешок, и я пробурчала:
– Чего ты так на детях зациклился?
– Мне нужно хоть какое-то подтверждение, что они семья. На их фоне даже мы на пару больше похожи.
– Кстати об этом, – я легко отстранилась, чтобы посмотреть блондину в глаза, – ты бы хоть постарался на грудь француженки меньше пялиться.
Эйд рассмеялся. Я стукнула его. Он ойкнул и проворчал:
– Я старался изо всех сил, но ты же ее видела.
Эйд изобразил грудь блондинки на себе, за что получил еще один удар по плечу.
– Если продолжишь, то завалишь наше дело, – сообщила я.
Он мгновенно посерьезнел и произнес:
– Кажется, мы зря все это затеяли.
Бровь вопросительно выгнулась. Эйд поднялся на ноги и прошелся вокруг дивана. Он остановился напротив:
– Там был детектив. Эти Риччи непонятно чем занимаются. Откуда у них деньги? Фактически эти люди про себя ничего не рассказывали. И еще эта история с отравлением. Жена отравила мужа. А ее брат, случайно оказавшийся детективом, расследует это дело.
Я сощурилась:
– К сути, пожалуйста.
– Этот Коллинз, получается, наследник, – подытожил Эйд.
– Какая нам разница? – уныло протянула я, отклонившись на спинку.
Не хотелось собирать деньги со скорбящей родни, но они были самыми доходными. Отказываться от плана заработать побольше, желания не возникало.
– А если убийца еще в здании? А мы тут со своими разговорами про духов? – Блондин присел у дивана, взяв мои руки в свои. – Эл, мы можем уехать, пока не ввязались во что-то слишком серьезное.
Я выдернула руки и помотала отрицательно головой. Эйд тяжело вздохнул и поднялся. Он нервно поправил светлые волосы.
– У нас нет денег попробовать все на новом месте, где не происходило убийств, – сообщила я то, что Эйд и так знал.
– Подкопим на обычных заказах, – парировал он, – нам некуда спешить.
Я была не согласна:
– Если один из нас заболеет, или произойдет любая другая непредвиденная ситуация, то мы окажемся в трейлерном парке. И Миле уже двенадцать.
– И что? – Эйд уставился прямо на меня. – Ты сама еще ребенок и не должна жертвовать своей жизнью, чтобы спасти младшую сестру.
– Предлагаешь, бросить ее в приемной семье только потому, что я неудачница, ничего не добившаяся и не скопившая денег к совершеннолетию?
– Предлагаю не прыгать выше головы и не брать ответственности больше, чем ты можешь вынести, – пока он вновь не заговорил, я уже знала, что Эйд собирается озвучить, – не поступай как Нана.
От имени старшей сестры меня обдало жаром. Я подскочила.
– Не говори про нее, она не заслуживает! – сорвалось злобно с губ.
Ноги понесли меня к розовой комнате.
– Чтобы забрать Милу, ты должна не только денег заработать, но и быть к этому морально готовой!
Фраза потухла за закрывшейся дверью. Тихий стук заставил вздрогнуть. Я задрала ручку вверх, не позволяя Эйду зайти в детскую.
– Послушай, – мягко начал он, – Нана забрала тебя, когда сама была еще ребенком. И посмотри, где мы.
– В хорошей квартире на тридцатом этаже, – прошипела я в черное лакированное дерево, защищающее меня от пронзительного взгляда.
– И ты бы хотела тут быть? Притворяться парой непонятно с кем, выведывая из соседей информацию, вместо того, чтобы вырасти в приличной семье. Отучиться, пойти на нормальную работу?
Пока он говорил, мое сердце сжималось. Я открыла дверь так резко, что Эйд почти упал внутрь комнаты. Он ухватился за откос, едва устояв на ногах.
– Ты не виноват в том, что я здесь, – сообщила ему серьезно.
Эйд поморщился и отвел глаза:
– Виноват, что не отговорил Нану брать тебя с собой.
– Ее уже полгода как с нами нет. А я еще тут. Видимо, дело не ней, а в том, что я ничего, кроме как разводить людей, не умею.
– И в этом то же виноваты мы с твоей сестрой. – Блондин склонил голову набок.
– Ты скучаешь по Нане? – вопрос вырвался без разрешения.
Эйд сделал шаг назад и ободряюще улыбнулся:
– Нет, ты же знаешь. Все нормально.
Он редко врал мне так открыто. Эйд пятился, а упершись в стену, махнул рукой и прошептал:
– Спокойной, бусинка.
Блондин скрылся за массивной дверью главной спальни. «Конечно, скучает», – пролетело укоризненно в голове, я ругала себя за упоминание старшей сестры. С мыслью, что разбередила Эйду еще не зажившую рану, я закрылась в детской.
Матрас показался непривычно жестким. Будильник выставлен на шесть утра. Я посмотрела на экран. От Лучка сообщений нет. Обреченно вздыхая, я улеглась нормально. Перед сном, на всякий случай, еще раз проверила переписку с другом. Ничего нового. Ужасно хотелось поделиться произошедшим за день.
Только мысль о Лучке перебивала подступающую истерику. «Просто не думать о сестрах!» – решила я, вытирая щеку. «Да, да. Буду думать о работящем друге по переписке, которого никогда не видела», – эта мысль подняла волну раздражения. Но быть злой, мне нравилось больше, чем расстроенной.
Я помнила, как закрыла глаза, но понятия не имела, почему держу телефон. Грудь приподнялась в тяжелом вздохе. Экран лег на голый мужской торс. В комнате стало темно. Я перелегла на спину, а потом свет от экрана ослепил. Спустя секунду длинные пальцы приближали фотку моих ног. На бледном запястье висела розовая фенечка.
Все время казалось, что увиденного на фото недостаточно. Но и этого хватало, чтобы рука опускалась под одеяло.
Я резко села. Тело горело от возбуждения. Темная детская нисколько не помогала успокоиться. Щеки полыхали. Беспорядочные мысли вихрем летели в голове: «Вот и подумала про Лучка перед сном! Нужно было досмотреть сон! Зачем я проснулась?!» В попытке прийти в себя, я на ощупь нашла телефон.
Пять утра. Включив интернет, я сразу открыла переписку с Лучком, чтобы пожаловаться ему. Новое сообщение от него гласило: «С добрым утром)». «Видимо, отправил перед тем, как лечь», – я улыбнулась. Определенно хорошее начало дня. Но затем щеки вновь загорелись. Лучок онлайн.
Эл: «Ты не представляешь, что мне приснилось!»
Отправив СМС, я вдруг задумалась, что, возможно, будет странно рассказывать об увиденном во сне. С другой стороны, однажды я отравилась супом в придорожном кафе и про с трудом пережитую дорогу, я Луку писала. Содержание тех СМС описывали возмущения по поводу общественных туалетов на остановках и то, как меня бесит, что нельзя их игнорировать, будучи отравленной некачественной едой.
Сообщение было прочитано моментально. Я подпрыгнула на кровати.
– Сидел в чате? В это время? – недоверчиво спросила я в темноту.
Лучок: «Я весь в нетерпении узнать».
Эл: «Ты же еще проект не закончил, чего отвечаешь?»
Лучок: «Я не сплю, а ты пишешь. Но могу и не отвечать, если не нужно».
Я села, не отрывая глаз от экрана. Пелена сна спала, и теперь писать про непотребный сон, показалось странновато.
Эл: «Ты носишь браслеты?»
Лучок: «Странный вопрос для пяти утра».
Эл: «Отвечай!!!»
Пролетала беспокойная мысль, что сообщение получилось грубым и вообще глупо спрашивать о подобном. «С чего я решила, что мне приснился Лук?»
Лучок: «Ношу. Один».
Эл: «Розовый?»
Сердце бешено колотилось. Парень не отвечал минуты две.
Лучок: «Это немного пугает».
«Это значит, да?» – вопрос, который я не отправила. Паника накрывала, а вместе с тем неуместные мысли, что у Лука симпатичное тело.
– Какой же бред. Он не мог взять и вот так присниться мне, еще и в такой момент! – Шептала я себе под нос: – Это совпадение.
«Лук не может быть и умным, и симпатичным, и работящим одновременно!» – предположения рождались в сознании одно за другим. Я думала, что друг по переписке больше похож на пухленького ботана. Но во сне я видела пресс. Не модель Кельвин Кляйн, но провести ладонью по плоскому животу захотелось. Поверить в существование подобного парня сложно. «Зачем он вообще мне отвечает?» – внезапно я почувствовала себя отвратительной на его фоне. Лук идеальный.
Мысль, что я никогда не буду встречаться с другом по переписке, немного сбавила пыл, и смущение резко отступило. «Скорее всего, мы никогда не увидимся», – думала я, когда набирала сообщение.
Эл: «Приснился странный сон, где парень рассматривает мои ноги, а потом рука с фенечкой опускается под одеяло».
Лучок: «И ты сразу подумала про меня?»
Брови свелись.
Эл: «Я только тебе ноги высылала».
Как по мне, это было очевидно. Когда я с кем-то встречалась (Что бывало недолго и нечасто), то сразу делилась этим с Луком. Обычно пару дурацких свиданий, во время всех из них общалась с Лучком больше, чем с парнями, лезущими мне под юбку. Он знал досконально обо всем произошедшем.
Лук долго набирал сообщение, а я хмурилась, глядя в экран.
Лучок: «Не хочу тебя сильно смущать, но у меня розовая фенечка на руке, и да, твоя фотография немного мешает мне вовремя ложиться спать».
Лучок: «Точнее, ложиться-то я ложусь. Но вот спать не получается».
Лучок: «Я не знаю, как написать это приличнее, и чтобы ты не посчитала меня маньяком озабоченным».
Лучок: «Можешь кинуть меня в ЧС, но напоследок хочу сказать, что ноги очень красивые».
Лучок: «И я еще долгие годы буду рассматривать их пред «сном»».
Я, удивленная и смущенная, пялилась на поток сообщений.
Эл: «Откуда у тебя пресс? Ты же говорил, что сидишь за компом постоянно!»
Лучок: «Да вроде и нет особо пресса. И я год назад писал тебе, что купил дорожку, чтобы хоть немного кровь по телу разгонять».
Лучок: «Мы сейчас всерьез предполагаем, что ты видела меня во сне?»
Я была уверена.
Эл: «Да».
Лучок: «Это странно. Та старуха, кажется, сильно тебя напугала».
Бабка была чокнутой, но и я теперь, похоже, тоже. Сейчас старуха интересовала меня меньше всего.
Эл: «То есть, ты хочешь сказать, что купил дорожку и реально на ней бегаешь, а не поставил ее в углу комнаты, как делают это все нормальные люди?»
Лучок: «Да, бегаю».
Стало не по себе при мысли, что я общаюсь со слишком идеальным человеком. Чувство, что он где-то врет, не проходило.
Эл: «Ты обманываешь».
Лучок: «Слишком тупо для вранья. Какая мне польза от подобной лжи? Получается, что когда я писал про прошедший день, ты все время не верила в ту часть, где рассказывалось про занятия спортом?».
Эл: «Верила. Но все равно у меня чувство, что ты обманываешь».
Я осознавала, что фактически причин для недоверия нет, но не могла успокоиться. Что-то не так. Лучок вдруг вышел из сети. «Я обидела его? Почему он не отвечает?» – последнее сообщение осталось не прочитанным.
Спустя десять минут бессмысленного пяления в экран, я отключила интернет, в надежде успеть выспаться за, оставшиеся до будильника, полчаса.
Глава 8. Ясновидящая
– Эл, умоляю, – ворчал блондин, сонно перекатившись на другой бок, подальше от меня.
Я обошла кровать, громко стуча плоской подошвой по мраморному полу:
– Эйд, ты не понимаешь, я видела во сне реального человека. Точнее то, что он делал.
Парень накрыл лохматую голову одеялом. Оттуда донеслось едва слышное:
– Шесть утра, тебе на работу пора. Уходи скорее, а то опоздаешь.
Руки потянулись к одеялу. Я дернула его на себя. Оставшийся в трусах Эйд, поежился от холода и попытался забрать теплую накидку назад. Я попятилась от кровати, не давая ему продолжить спокойно спать. В голубых глазах читалась обреченность. Сдавшись, блондин зевнул и подпер голову рукой:
– Ладно, верни одеяло, и я внимательно слушаю.
Упавшее на парня покрывало, казалось, усыпило его. По крайней мере, он вновь лежал горизонтально. Но Эйд усердно держал глаза открытыми, хоть те и стремились слепиться. Я присела на край и коротко, не вдаваясь в подробности, рассказала о сути дела. Блондин вздохнул и без интереса уточнил:
– Какой-то парень хорошо проводит время, рассматривая фото твоих ног. Для тебя вдруг стало очевидно, чем занимаются твои ровесники, когда остаются одни, поэтому ты решила, что стала ясновидящей. Правильно, понял?
Я свела брови и кивнула. Пересказанное Эйдом не казалось столь логичным.
– Эл, – блондин сомкнул веки, – отправляя ему фото, ты что думала он с ней делать будет?
Пожала плечами, в тот момент было не до глубоких раздумий. Да и сейчас не напрягало, чем Лучок занимается. Было лестно, что я ему настолько нравлюсь. Но подсматривать за чужой жизнью раздражало. Получается, что парень вынужден был рассказать о себе больше, чем планировал. Факт того, что Лук совершенно ничего не отрицал, заставлял щеки полыхать.
– Как это отменяет странность снов? – буркнула я.
Эйд отвернулся, утыкаясь носом в подушку:
– Так, что это слишком очевидно. И говорить, что ты ясновидящая только потому, что догадалась о предсказуемом развитии событий, глупо.
– А браслет? – не унималась я.
– Ты видела его на своем знакомом раньше, с чего бы твоему сознанию во сне убирать с руки парня браслет, если он в нем ходит постоянно.
Поправлять Эйда, что Лука в жизни, я не видела, не стала. Пришлось бы тогда рассказывать блондину про ложь, тянущуюся много лет. Хоть Эйд и не поверил в реальность увиденного во сне, но разговор с ним успокоил. На работу я пошла с чистой душой. Будучи уверенной, что по-прежнему являюсь обычным мошенником, дурящим людей.
День шел ужасно. Настроение при мысли о Лучке портилось мгновенно. А так как я думала о нем почти все время, то работа не ладилась. «Я обидела его? Может мне извиниться? Или я его просто смутила?» – крутилось в голове, пока глаза щурились на клиента.
Мужчина ходил туда-сюда по тесной душной каморке.
– Есть какой-то способ, допустим, ускорить старение?
По спине пробежал холодок. Я выпала из разговора и не понимала, что клиент хочет.
– Повлиять на жизнь и смерть сложно. Особенно когда человек держится за жизнь зубами. – Голос приходилось делать таинственным.
В голове судорожно летело: «Этот тип хочет кого-то убить?» Клиента я слила. Связываться с подобными людьми опасно. Если в итоге случится убийство, то полиция придет проверять и меня, поэтому мужик оказался за дверью, как только я услышала запрос.
Оставшись в одиночестве, я потушила дымящуюся траву, лежащую на столике. Телефон в руке, а на экране ноль уведомлений. Чувство брошенности растеклось в душе.
Духовка обдала лицо жаром. Я быстро достала оттуда сгоревший пирог и поставила на кухонный остров. Я с ненавистью смотрела на получившееся неидеально блюдо. Из груди вырвался тяжелый вздох. По щеке покатилась слезинка. Испорченная выпечка полетела в мусорное ведро. В попытке побыстрее успокоиться я перевела глаза на панорамное окно. Тридцатый этаж. Замечательный вид.
– Что за гадство? – испуганно сорвалось с губ, пока я осматривала темную каморку.
Приторный запах травы проникал в легкие. Руки дрожали. Я могла поклясться, что секунду назад стояла в квартире на кухне, где произошло убийство. Картинка и ощущения были осязаемыми, как реальные. Я ущипнула себя и ойкнула.
– Так, ладно, – успокаивал взволнованный голос. Вуаль полетела на гадальное кресло. – Надышалась непонятной травой, вот у меня и начались галлюцинации.
Прозвучало убедительно. Затушив свечи, я переоделась и вылетела в рыжем парике и темных очках на улицу. «Надо подышать свежим воздухом и успокоиться», – решила я и потопала к остановке, а не в сторону квартиры.
Хоть на мне и надето легкое платье, но на улице слишком высокая температура, поэтому я замедлилась, чтобы не зажариться окончательно. Осторожно маневрируя между прохожими, добралась до остановки. Пока автобус тормозил, я пялилась в телефон. Лук онлайн, но ничего не писал.
Скрип тормозов. Я сделала шаг вперед и врезалась в кого-то. Извинения посыпались до того, как глаза поднялись на старуху. Она испуганно попятилась, а, оказавшись в метре от меня, дала деру.
– Ах ты ж! – проорала я. – Стой, мерзкая ты бабка!
Люди уставились на меня. Проворчав оправдания, я проводила убегающую старуху взглядом и зашла в автобус. Жопа приземлилась на свободное сиденье. Я тут же подпрыгнула. Стало понятно: никто на него не садился, потому что оно было горяченным. Я достала телефон, чтобы написать Лучку, что обожгла задницу, встретила чокнутую бабку и про переживания, что зря не последовала за ней.
«Это было бы странно – бежать за старухой! И догони ее, то бабка бы наверняка закричала, а люди бы начали ее спасать, – мозг накидывал варианты развития событий, но я уверилась, что зря не преследовала пожилую женщину. – Из-за нее мне снятся странные сны!» Я закончила набирать длинное сообщение и свела брови. Затем стерла написанное.
Лучок еще не ответил на предыдущее. С другой стороны, стоило ли ждать ответа, ведь там были обвинения во лжи.
На экране высветилось новое уведомление. Эйд спрашивал, через сколько я буду дома. Я возмущенно закатила глаза. Сказать ему, что ушла гулять, не могла. Это безответственно. Блондин по плану целый день наводил шорох в здании. Разговаривал с персоналом, пускал сплетни про призраков. Чем больше народу перескажут историю, тем лучше.
Даже если сейчас жители здания, где произошло убийство, и не верят в духов, то точно уверуют, когда будут постоянно слышать о мертвых с разных сторон. Потом жильцов будет пугать любой скрип, и они сами придумают мистические объяснения событиям, разгоняя ложь Эйда. По крайней мере, обычно так и происходило, когда мы заезжали в бедные районы.
Спустя пару месяцев истерия спадала, и некоторые клиенты требовали деньги обратно, потому что их жизни совершенно не менялись, а призраков в итоге никто не видел. Бояться постоянно люди не могли, первородный ужас на необъяснимые вещи неумолимо отступал со временем. А нет страха – нет веры в мистику. Наша троица успевала сбежать, не отдав и доллара прежним держателям денег.
Решив пока не писать Лучку, я убрала телефон в сумку. «Может, он еще не закончил проект и не пишет, чтобы не отвлекаться», – успокаивал внутренний голос, но мозг настойчиво повторял, что дело совсем не в этом.
«Не буду о нем думать», – решила я про Лучка. Дорога тянулась бесконечно. За окнами автобуса сменялись городские улицы. Эйд выслал еще одно сообщение, но в этом содержались возмущения. Блондин предполагал, что работа уже закончилась, и мне нужно перестать игнорировать его. Не хотелось отвечать Эйду. Мы жили с ним вместе, работали, с ним же были связаны одни из тяжелейших воспоминаний. Он постоянно все выведывал из меня. Единственный секрет, что удалось сохранить от Эйда, это общение с Лучком.
Когда я вернулась после не удавшейся встречи с другом к сестре и блондину, то пообещала больше никогда с Лучком не общаться. Тогда я была в этом уверена.
Потом признаваться, казалось, не в чем. Ведь мы же не собирались больше встречаться. А после того, как старшая сестра бросила нас с Эйдом, раскрывать столь долгую ложь только что обманутому человеку было не к месту. Особенно когда блондин крушил мебель, а потом разрыдался у меня в ногах, приговаривая, что я единственная, кому он может доверять.