Лунный Дар

Глава 6. Белая башня

– Кто ты? – мелодичный голос среди окружавшей меня кромешной темноты.

– Кто ты? – глубоким баритоном вопрошает голос.

Вокруг зажигаются крохотные яркие звездочки. Две, десять… И вот уже целый хоровод танцующих мотыльков исполняют замысловатый танец.

Я кружусь вместе с ними. Как легко! Я искрящаяся звездочка, я сверкающий мотылек. Вихрь движений.

– Кто ты? – бас, словно набат.

– Вика…

– Кто ты?

– Человек.

Жарко. Полыхает пламя. Я сама есть пламя. В отблесках язычков отражались люди в серых балахонах, рыцари на вороных конях, принцессы в шикарных платьях.

– Я историк…

– Хм, а вот это интересно.

Резко открыла глаза.

Рядом со мной на стуле сидел полный пожилой мужчина. Круглое лицо, выцветшие голубые глаза. Доброжелательный взгляд.

Он с интересом разглядывал меня.

А я полулежала на мягком кресле. Спиной чувствовала холодную ткань. На мне толстое пуховое одеяло. Подняла его – все та же белая тряпка. Ну, хотя бы на честь не покушались.

– Пришла в себя, это хорошо…

Очевидно, толстячок хотел что-то еще добавить, но в этот момент словно из ниоткуда возник большой пушистый шар и с воплем прыгнул прямо в меня.

Рефлекторно схватила шар. Два года баскетбола не проходят даром.

Шар оказался Муром.

– Ох, кот, ты меня чуть до инфаркта не довел, – пожурила разбойника, – ты здоров!

Последнее, что помнила – сильная жажда и слепящее солнце. Наверное, я потеряла сознание. А этот добрый мужчина спас нас. А Мура еще и вылечил.

– Спасибо вам большое, – с жаром благодарила я старика, – Спасибо! За то что вылечили кота, что спасли меня.

– Не лечил я твоего кота, девочка, – смешливым добрым голосом ответил мужчина. – Кот при нашей встрече был абсолютно здоров и очень активен.

Толстячок повернулся правой стороной лица, по всей щеке красовались четыре красные полосы.

– Твой защитник подумал, что я хочу причинить тебе вред и напал на меня.

– Мур, как же так, – укоризненно посмотрела на кота, – сначала бьешь, потом думаешь?

– Мр, я как ты, – он мурлыкнул?! Или мне показалось?

– Как я?

– Как ты, – кивнул старик. – Это же твой фамильяр, в нем твои самые яркие черты усилены в несколько раз.

– Меня зовут Зик, – представился толстячок. – Я Хранитель Белой башни.

– Вика. Еще раз спасибо. И… простите моего Мура.

Кот тем временем лежал у меня на коленях и молчал. Немым притворяется? Или обычным котом? Так Зик уже раскусил его. Значит, все-таки фамильяр. Мой фамильяр.

– Позавтракаешь со мной? – конечно, да! Я голодна как сто сарацинов. Но вслух сказала, – с удовольствием.

Встала с кровати. Кот устроился удобнее и собирался, видимо, проспать завтрак.

– Я его уже накормил, – заметил мой взгляд на кота Зик.

– Мне очень неудобно, – смущенно отвела глаза, – но не найдется ли у вас какой-нибудь одежды?

– Конечно, – смутился и толстячок, – сейчас что-нибудь найдем.

Штаны оказались коротковаты, будут бриджи. Широковаты – обвяжем веревкой пояс. Рубашку завязала на талии узлом. Даа. Но все же лучше, чем белая тряпка.

Зик уже накрыл стол. Подумала, что эта комната у него и спальня, и столовая, и кабинет – я заметила письменный стол и несколько книжек на нем.

Яичница, апельсиновый сок, печенье. Божественная еда.

– Кто ты, девочка? И откуда взялась под стенами моей башни?

– Я Вика, – а что я могла сказать?

Может он тоже воин Света? Хотя, если бы это было так, не сидел бы напротив меня так спокойно.

– Пойдем, я хочу тебе кое-что показать.

Кристалл. Выше меня. Стоял на… Нет, я не поверила глазам. Висел в воздухе! Переливались в свете солнца острые грани. Он прекрасен. Коснуться его показалось кощунственным.

– Ты говорила во сне, – обратился ко мне Зик, – и говорила много необычного, ругалась на каких-то инквизиторов. Кто это кстати? Даже на языке мертвых говорила – in vino veritas.

Наверное, про бутылку вина, оставленную в избушке вспомнила.

– Мертвый язык? – уточнила я.

Все-таки есть разница. Мертвый язык – это язык, носителей которого нет в настоящее время. То есть ни один ныне живущий народ не нем не разговаривает. А язык мертвых – это что-то из области мистики.

– Язык мертвых, – повторил Зик.

Какие красивые грани у кристалла.

– А еще ты сказала, что ты историк. Как такое может быть? Ты же женщина?!

Что ответить? Господи, да что ответить?

Велиар «сценарий» догадался написать, а инструкции мне дать – «не интересно». Кому не интересно? Мне?

– Скажи, – Зик схватил меня за руку, – кто ты?

Я молчала. Зик вздохнул.

– Молчишь? Давай я расскажу тебе. Я – ученый, историк. И это мой кристалл, – взмах руки. – Он фиксирует все, что происходит в мире и передает мне образами. Я все записываю в свитки, – Зик повел рукой и я увидела стеллажи со свитками. Как я раньше не заметила.

– Все-все? – не поверила ему.

– Все, – вздохнул мой «коллега», – вчера вечером он зафиксировал странное никогда ранее не встречавшееся возмущение Сил. И буквально сразу появилась ты. Откуда? – не дождавшись ответа продолжил, – Кристалл фиксирует все в этом мире, понимаешь? Рождение и смерть, перемещения по миру и прочее, прочее. Твоего рождения мой кристалл не фиксировал. Ты из другого мира?

– Да, – можно было и не отвечать.

– О! Я так рад! – толстячок размахивал руками, пританцовывал на месте, наконец, подбежал ко мне, обнял. – Я знал! О! Я знал!

Уже позже за обедом я узнала причину восторженной реакции.

– То есть, – сытая и довольная я как никогда была расположена к беседе, – Ваш кристалл фиксирует абсолютно все события в этом мире. Но не находите ли вы, что это несколько однобоко? А как же мотивы? Настроение?

– А, – взмахнул рукой Зик, – этим занимаются летописцы. Десять разных историй на одно событие – это не научно.

– У нас в мире так и есть, – вздохнула я. – И никто не знает было ли событие на самом деле или его ловко вписали спустя несколько десятилетий или столетий.

– Наши знания тоже недоступны обычным людям, – заинтриговал старик. – Может и у вас так, только ты об этом не знала.

Я повернула голову к кристаллу.

– Нет, такой красоты у нас быть не может.

Затем последовал долгий разговор.

В общем, я узнала следующее.

Зик родился в семье селян. Он появился раньше срока (Как интересно определили? Узи у них нет. Я уверена в этом. Если даже электричества нет.). Его отец, увидев младенца, вынес вердикт – рожать следующего, а то этот помрет.

Видимо, младший брат Зика тоже не порадовал крепким здоровым внешним видом, так что появились у будущего Хранителя пять младших братьев и сестер.

Несмотря на предсказание отца, хиленький, отличавшийся бледным цветом лица мальчуган, вырос в пышущего здоровьем толстячка.

Еще с детства будущий ученый увлекался исследованиями. Разбирал, расчленял и другими доступными методами изучал все, что попадалось под руку неугомонному парнишке.

За что не раз был бит отцом. Нет, ну а кому понравится, идешь косить – коса разобрана, собрался попить чай – самовар блестит открученными деталями.

Когда младшая сестренка упала в обморок от вида препарированной лягушки, терпение отца лопнуло. Он выпорол сына так, что в течение недели сердобольная мать отпаивала Зика бульончиками.

Жажда знаний у шустрого паренька меньше не стала. Только с опытами над животным миром он приостановился. Кому хочется быть битым?

И переключился на книжки.

Селянам давали минимальное образование. Читать, писать, считать.

Зик занялся самообразованием.

К двадцатилетию парнишки в единственной сельской библиотеке не осталось ни одной не изученной неутомимым Зиком книжки.

Что делать дальше? Шило, находящееся в известном месте у каждого ученого (пусть и будущего) не дало ему остаться в родном крае.

Да и работа вырубщика леса не была ему по душе.

– У меня были вот такие мышцы, – показывал Зик на свои пухленькие плечи, рисуя в воздухе волнистую линию.

В городе он устроился помощником библиотекаря и только было собрался приступить к изучению новых знаний, как случилось невероятное.

Гром грянул с небес! Зик открыв рот, наблюдал за НЕЙ. Вот она прошла мимо витрины с булочками, стоявшей напротив, вот она повернулась лицом к солнцу, прикрыв глаза рукой.

Прекрасное дитя Света сразила нашего героя наповал.

Зик, забыв про все книжки на свете, лежал на кровати и думал о НЕЙ, вспоминал точеную фигурку, миловидное личико и чего уж греха таить – изящные щиколотки. Фантазия услужливо дорисовывала неувиденные им детали – стройные ножки, высокую грудь.

Умудренный жизнью старый библиотекарь понял, что толку с такого помощника не будет и организовал сватовство влюбленного юноши.

На свадьбе Зик сиял как начищенный пятак, не отводя взгляда от своей воплотившейся мечты.

Но, жизнь редко бывает справедливой.

Любимую жену сбил пьяный возница.

Как велика была радость Зика, так и глубока стала его печаль. Черная тоска заполонила душу.

Нет мне жизни без нее, принял оригинальное решение Зик и пошел вешаться.

Провидение ли, судьба ли вмешалась, остается тайной.

Но в том миг, когда ослепленный горем вдовец пнул табурет, его обхватили сильные руки и не дали свершиться ужаснейшему из грехов.

Спаситель оказался самим Хранителем Света. Долгую жизнь и возможность прочесть любую существующую книгу в мире обещал старец обезумевшему юноше.

Видимо поняв, что внятного ответа от паренька не дождется, спаситель перенес Зика в Белую башню и оставил одного.

Как только не пытался свести счеты с жизнью несчастный малый, но видимо у Света (так поняла, что то типа божества на наш манер) были на него другие планы. Ничего ему не удавалось. И тут вдруг он почувствовал странную связь с башней, в которую был заточен.

Словно сами стены окутывали его своим теплом и участием.

Постепенно черная тоска сменилась постоянно ноющей раной в душе, и та со временем стала затягиваться.

Зик увидел кристалл и образы стали возникать у него в голове.

Легкие ростки интереса сменились оживлением и прежней страстью к знаниям.

– Мою башню никто не видит, – объяснял мне Зик. – Она скрыта от людских глаз. Как ты увидела, не понимаю.

В башню за последние полвека, с тех самых пор как юным попал сюда Зик, никто из людей не проникал. И нелюдей тоже.

За долгим разговором (уточнение, монологом ученого) мы провели весь день и вечер.

Ни разу не перебила я долгий рассказ добродушного и соскучившегося по живому общению Зика. Потому как психологию мы в вузе проходили тоже. А там без реверансов сообщалось, даже мизантроп, хоть и редко, нуждается в вербальном контакте с другим человеком.

Никакие книги не заменят внимательного и сочувствующего собеседника (слушателя).

К тому же мне очень понравился этот добродушный толстячок.

На следующий день за завтраком Зик сказал.

– Вика, я безмерно рад нашему знакомству, но сегодня тебе надо будет покинуть башню, я уже чувствую ее недовольство, – немного замялся и продолжил, – я столько говорил о себе, прости меня, девочка, старика. А надо было дать информацию о нашем мире, ты же совсем ничего не знаешь, – сокрушенно покачал головой.

– Что вы, Зик, – прямо посмотрела ему в глаза. – Вы спасли мне жизнь. Моя благодарность вам безгранична.

– У нас есть еще немного времени, – вскрикнул Зик и выбежал из комнаты.

Я задумалась. И правда, что я узнала из долгого и подробного рассказа о себе Зика?

Что в этом мире есть села и города? Что также встречаются безответственные пьяницы? Что человек этого мира может любить глубоко искренне, по-настоящему? И так же глубоко и искренне страдать.

Даа. Негусто.

«Всего два вопроса, Виктория, а то неинтересно будет». Кому неинтересно? Мне? Или ему?

А если бы не хватило сил добраться до башни? А если бы Зик не оказался радушным и заботливым хозяином?

Если бы…

Какой след оставила бы я в истории. Из родного мира меня насильно выдернули, а в этом что меня ждет?

Всегда считала свой склад ума аналитическим. Главное в исследованиях историка, после обработки огромного количества материалов, сделать правильные выводы.

А у меня даже минимальной информации нет.

Подытожим:

1.      В мире две луны

2.      Коты разговаривают

3.      Существуют фамильяры (?)

4.      Объективная запись событий мира (Вот это очень круто. В нашем мире бы так, сколько бы ответов на давно мучившие человечество вопросов получили бы мы!)

5.      Есть люди, называющие себя воинами Света (аналог инквизиторов, но так они себя не называют)

6.      Богов в этом мире нет

7.

Седьмой пункт не успела продумать, дверь с шумом распахнулась, забежал Зик. В руках охапка свитков.

– Вот, Вика, – свитки были чистыми. – Я не имею права показать тебе настоящие карты. Но! – он хитро сощурился, – могу нарисовать!

– Спасибо! – карта не помешает.

– Только, – толстячок погрустнел, – дать с собой я тоже их тебе не могу. Но, ты же историк! – сказал человек, живущий в мире без интернета.

Я всем друзьям и знакомым безуспешно доказывала, что историк – это вам не справочник по датам! И не ходячая энциклопедия! На это есть гугл! Историк – это человек с уникальными знаниями циклов развития общества, теорий развития человечества, видов и типов политических, экономических и прочих институтов. Вопросы типа, а в каком году кто-то сжег город, а на следующем ему попался юродивый, и месяц какой? Ответ: почитай биографию Ивана Грозного.

Я, как историк, могу рассказать, как и почему зарождались религии, в чем их особенности, почему состоялся переход от Мифа к Логосу и что это вообще такое. Но, я, к сожалению, не могу запомнить тысячи и тысячи дат.

Запомнить карту, которую ученый зарисует? За несколько минут, за час? Возможности человека безграничны. Но не мои, не мои.

– Вот, смотри, – Зик потряс передо мной свитком, отвлекая от мыслей.

– Вот, – он ткнул пальцем в круг, – это наш мир. Он плоский.

– А стоит, случайно, не на трех китах?

– Что за глупости! Так вот, наш мир плоский, если смотреть на него сверху, он представляет собой ровный круг. По периметру горы. На этой стороне, – он показал на карте точку внизу круга, – горы, а перед ними бесплодные пустыни, а здесь, – Зик ткнул пальцем на точку вверху круга, – горы, покрытые льдом, перед ними заледенелая пустошь.

– Вот здесь мы, – он снова ткнул вниз круга, – на границе с Ведьмовским лесом, он занимает одну восьмую часть мира. Далее, – он повел пальцем вверх, – в двух днях пути город Колтон, один из пяти городов нашего мира. Его окружают, – он нарисовал возле точки, названной Колтон, ровный круг, – десятки сел и деревень.

– У вас всего пять городов? – не слишком ли маленький мир.

– Да, – Зик вдруг замолчал, словно прислушивался к чему-то. – Тебе пора, Вика. Прости…

– Но…

Но Зик меня больше не слушал, вручил мне рюкзак, обнял по-отечески и выпроводил из башни.

Пока я в изумлении смотрела на дверь, которая закрылась перед моим носом, Зик вышел, вручил мне кота и снова захлопнул дверь.

– Мур, – тормошила кота, – ты как?

– Прекрасно, – потягиваясь, заявил кот.

Мы пошли.

Там, где садится солнце, в двух днях пути, находится город Колтон.

Что ж, будем знакомиться, господа иномиряне.

Глава 7. Братья меньшие

Легкий ветерок. Приятное тепло от солнечных лучиков. Кот, весело подпрыгивающий рядом. Мы шли уже несколько часов. Идти по лесу было легко и приятно.

«В двух днях пути» – интересное определение, неужели они так и считают, а вот до той деревушки – от рассвета до того момента, как исчезнут тени. Я усмехнулась

На закате мы расположились на ночлег. Рюкзак, который добрый Зик дал мне, был набит под завязку продуктами. Пока я наслаждалась нехитрым ужином из яблок и сухариков, Мур где-то бегал.

Черный пушистый котище выбежал из-за ближайшего кустика, остановился возле меня и прямо под ноги выплюнул пищащий комок.

Мышь!

Бедное серенькое создание пыталось убежать, но Мур удерживал ее за хвостик.

– Мур! Отпусти мышку немедленно! Ты же поужинал!

– Я кот! Ты мне сама сказала, что коты так благодарят своих хозяев. Выражают им любовь и привязанность.

– Я?! – когда это только успела? Не помню такого. Мы вообще с ним по пути почти не разговаривали.

Но, что коты так делают, знала. У бабушки жила кошка Муся и она (кошка) каждое утро приносила хозяйке мышку. Бабушка гладила добытчицу, называла «кормилица моя» и когда та не видела, выкидывала подношение.

– Слушай, кот. Я уверена, что ничего тебе не говорила. И отпусти, наконец, бедную мышку!

Кот насупился.

Кот молчал.

– Мур, ты хороший добытчик, – ласково сказала я.

– А еще я защитник! – Мур все-таки отпустил мышку и теперь сидел, обиженно сверкая глазами, – Я настоящий мужчина!

Подавила смешок.

Добытчик и защитник. Это тоже я ему сказала? Не помню. На провалы в памяти вроде не жаловалась раньше.

– Мур, – обратилась я к коту, – скажи, ты знаешь, кто ты?

– Я – кот, это ты мне сказала. Когда тебя не было, я не знал, что я кот, – путанно начал Мур. – Картинки Моры были страшными, она мучила таких как я.

Мора, это, наверное, та старуха из избушки.

– Картинки?

– Картинки в моей голове. Мне было очень плохо, а ты приказала мне стать с тобой единым целым. И тогда я начал видеть другие картинки, не такие как у Моры. Ты была такая теплая-теплая. Наверное, ты много тепла отдала мне, а потом тебе стало очень холодно, и ты упала.

Не успела обдумать сказанное котом, как тот выдал:

– Я умный и красивый, – в упор глядя мне в глаза сказал кот, – Ты будешь любить меня больше, – он сделал серьезную мордочку, – чем того, кто поет песенки и рассказывает сказки.

– Кого?

– Того, кто возле дерева ходит на цепи.

Чуть не рассмеялась. Удержало только ну очень серьезное выражение мордочки Мура. Кота из сказки Пушкина принял за реального. Еще и приревновал.

– Я буду еще умнее! – пообещал котик.

– Cogito ergo sum, – важно добавил он.

Вот тут я не выдержала. Рассмеялась. Ладно ученый этого мира знал латинский, хотя и называл его языком мертвых. Но кот! Кот с важным выражением на мордочке, изрекающий мысли известного философа на латыни. Это нечто!

А между прочим, какое главное отличие животных от людей? Абстрактное мышление. Собака, например, не знает, что она собака. Не может она этого. А человек может. Любой человек знает, что он человек и может представить себя со стороны.

Это утверждение Декарта нельзя воспринимать дословно. Оно означает следующее – Я человек, я мыслю, и понимаю, что это делаю я и никто другой, именно я создаю свои мысли.

Что же значит? Кто же фамильяры? Животные с интеллектом человека? Интересно.

– Мур, – котик просто нуждается в любви и внимании, подумала я. – Иди ко мне.

Кот подошел, забрался на колени. Я гладила его спинку, чесала за ушками. Много думала.

Заснула под тарахтящее мурлыканье.

Во сне мне снился Велиар, кричащий «ты не выполняешь условия контракта», Мур в очках, читающий огромную книгу, тот горе-воин, который поднимал бокал и говорил «скоро встретимся, ведьма».

– Вставай, я нашел! – орали мне в ухо.

– Что? Кого нашел? Где? – сложно быстро сориентироваться, когда тебя так грубо вырвали из сна.

– Я нашел, где взять тебе тепло! Пойдем! Пойдем! – Мур тянул меня за рукав.

Быстро подхватив рюкзак, пошла за котом. Минут через пять быстрой ходьбы, мы вышли на небольшую полянку.

Посередине полянки лежал волк, одна задняя лапа была привязана к стволу дерева.

– Вот! Иди же! Забери у него тепло! – возбужденно орал Мур.

Я подошла к волку. Большой, серый, красивый.

Бедный зверь тяжело дышал и даже не открыл глаз. Странно. Посмотрела внимательно – веревка толстая, но на мой взгляд, волк мог бы ее легко перегрызть. В чем же дело?

– Что ты стоишь? – Мур негодовал, – забери тепло! Вот смотри!

Котик прыгнул мне на руки и прижался к груди. В голове появились картинки. Так вот оно что!

Ночь. Ярко светит луна. Старуха в объемном черном балахоне склонилась над волком. Водит руками, что-то бормочет над ним. Зверь захрипел, задергались лапы. От животного стал исходить свет и втягиваться в ладони женщины.

– Nox5! – я вздрогнула от громкого хриплого голоса. – Suscipe donum6!

Старуха раскинула руки в стороны, над раскрытыми ладонями клубился черный дым.

– Поняла?! – кот спрыгнул на землю, а я так и стояла, потрясенная. Что я сейчас видела?

Присела на корточки возле зверя, погладила бок.

Потрогала веревку. И только тут заметила, что от веревки исходит черное свечение. Там, где веревка касалась лапы животного, расползалось черное пятно.

Галлюцинация, решила я. На почве нервного переутомления. После того, что со мной произошло, удивительно, что мне еще голоса не слышатся. Покосилась на кота. А может? А если мой мозг выдумал, что кот говорит? Нет, тогда и Зика что ли выдумал? И инквизитора, и избушку?

– Меньше слов, больше дела, да, волк? – принялась развязывать веревку. Откинула ее подальше. Прижалась ухом к груди бедного зверя. Сердце билось. Я облегченно вздохнула.

– Ну? – под руку пробрался Мур. – Что ты возишься?

– Мур, помнишь ты говорил, что чувствовал от меня тепло, – пришла мне в голову идея.

– Помню, ну и что? – недоумевал пушистый кот, – ты еще картинки мне разные показывала.

– А вот что! – я решилась.

Села на траву, положила голову волка на колени и зажмурилась.

«Утром снежным белые волки…» пришла на ум строчка из любимой песни. Нет, не то. Хотя, настроение поймала.

Я представляла стаю волков. Впереди сильный вожак, грудью расчищающий сугробы перед ним. Чтобы дать пройти стае. Чтобы выжить.