Выше солнца. Часть 2

Войдя в предбанник, отбиваясь от комаров, Катя, огляделась:

«По мне – так все бани на одно лицо», – подумала она. Не найдя заветного крана, девушка с ужасом поняла, что ей придётся войти в парилку. И, если, в предбаннике было так жарко, что на лбу выступили капли пота, то, что же творилось там? Но, Катя не намерена была отступать, и собравшись с духом, открыла дверь в парную. Клубы горячего пара, тут же, окружили её, обжигая кожу, нос, глаза. От резкого перепада температуры она чуть не потеряла сознание. Но, сделав шаг назад, и отдышавшись, девушка переступила порог. Установив ведро под краном, она открыла воду и выбежала в предбанник, откуда на слух попыталась определить степень его наполняемости. Почувствовав, что уже пора, она вбежала в парилку и схватившись за раскалённую ручку, выбежала на улицу. Ладонь правой руки ныла от ожога, и дальше ведро, наполненное до краёв горячей водой, пришлось тащить в левой.

У дома «племянницу» уже поджидала Лариска:

– Ну, где ты ходишь? Что с рукой?

– Обожглась, – тихо ответила девушка.

– За ведро, пади, без тряпки вцепилась? – догадалась она. – Ну, ничего. У меня мазь облепиховая есть – хорошо от ожогов помогает. Я что подумала, что ты будешь в доме греметь. Располагайся на террасе. Постираешь свои вещи и здесь же и вывесишь. Видишь, верёвки натянуты. Я уже вытащила тебе мыло и таз. С этими словами, она зашла в дом.

– Да! – обратилась она к своей гостье, выглянув из-за двери, – Я постелю тебе на раскладушке. Не переживай, задницей пол цеплять не будешь – она новая.

– Весьма благодарна! – ответила Катя, отвесив русский земной поклон. На, что, хозяйка, что-то фыркнула себе под нос и закрыла дверь.

Замочив бельё, девушка решила было снова отправиться в баню за чистой водой, но увидев, направляющихся туда юных поселенок, среди которых была и сестрёнка Кирилла, – передумала.

– Что, стирку задумала на ночь глядя? – послышался за спиной голос Кирилла.

– Слабо тебе проводить девушку до ручья под покровом ночи? – заявила она ему с ходу.

– Пошли, коль сама не боишься.

– А, я только, что видела твою сестрёнку, – прервала тишину Катя, шагая рядом с парнем.

– Ника, – произнёс он, как–то печально.

– Прости, что? – переспросила гостья.

– Мою сестру зовут Ника, ну, то есть, Вероника.

– Понятно. А, как вы с ней здесь оказались?

– Прошлой осенью мы с друзьями приехали на Алтай сплавляться на рафте по Катуни. Нам не везло с погодой – постоянно шёл дождь. Река сильно разлилась. Сами мы из Новосиба. Новосибирска, – поправил он себя. Мы с пацанами год копили на этот тур. Такой путь проделали. А, нас инструкторы каждый день то футболят, то завтраками кормят. У нас уже и бабки заканчивались, когда мы нашли одного, который согласился сплавиться с нами. Вышли на двух рафтах, по шесть человек на каждом. Первая группа была с инструктором. Они так быстро скрылись из вида, что наша команда второго рафта, где были мы с Никой, как ни пытались их догнать, так и не догнали. А, потом начались такие пороги. Мы еле успевали грести и отбиваться от каменюг. Вот проходя очередной порог, мы в такую мощную бочку попали – думали, что всё – перевернёмся. А, нас как выплюнет вода, да на скалы. И, всё – я провалился в темноту. Очнулся – лежу на сене и движусь куда-то. А, потом надо мной склонилось заплаканное лицо Ники. Это я потом уже узнал, находясь здесь, что нас нашёл дядька Семён, увидев с моста наши тела, прибитые к берегу. Он вытащил нас из воды и погрузив на телегу, привёз сюда.

– А, что с остальными?

– Не знаю. Их судьба мне не известна.

– А, почему решили тут остаться?

– Сначала нас здесь всё устраивало. Да, если честно, мне было всё равно – из-за сильно травмированной головы. Ходил по посёлку как зомбик. А, когда стало получше, попросил Владимира сообщить нашим родителям о том, что мы живы. Он согласился, при условии, что я напишу письмо, по старинке. Я – написал. Он – отправил. Получили мы от родителей письмо, в котором говорилось, что они очень рады, что мы живы и, что хотят приехать за нами на Алтай. И, тут началось: теперь уже Владимир кормил нас завтраками, что вот-вот отправит нас в Горно-Алтайск. Но, проходили дни, а он находил всё новые причины, чтобы не вести нас в город. Тогда мы решили уйти сами. Нашли редко охраняемый участок забора, выбрались наружу и бежать. Так, нас у топи догнали его архаровцы на квадроциклах и доставили в домик охотника. Даже не знаю – где это. Нас везли всю дорогу с завязанными глазами. Привезли нас на заимку. Меня бросили в волчью яму. Нику заперли в сарае. Через сутки, что мы находились без еды и воды, и жуткого холода, что я испытал, находясь в яме, сказали нам, чтобы мы, если хотим жить, выкинули из головы мысли о побеге. А, если мы хоть слово скажем кому-нибудь из поселенцев о том, где были, и что с нами произошло, то они мою сестрёнку, – произнёс Кирилл дрожащим голосом, – они мою Нику, принесут в дар богам. Твари. Ненавижу, – прошипел парень, сдерживая слёзы.

– Они – это кто? – спросила Катя, с ужасом выслушав парня.

– Владимир и его брат Семён.

– Дядька Семён брат председателя?

– Да. Но, не родной. Двоюродный, кажется.

– Прости, я знаю, что для тебя это больная тема. Но, что значит «принести в дар богам»?

– Это значит, девственницу прилюдно трахнет тот, на кого укажет наш вожак стаи.

– Какой кошмар! И, что ты теперь будешь делать?

– Жить. Просто жить.

– Ты смерился?

– И, ты смеришься, – грустно усмехнулся парень. – Мы уже пришли. Давай ведро.

Пока Кирилл наполнял ведро, Катя огляделась и с изумлением поняла, что здесь светло. По крайней мере, она прекрасно могла рассмотреть своего спутника, чья судьба легла тяжёлым грузом на её сердце.

– А, почему, здесь так светло?

– Так здесь, как в Питере – белые ночи летом. Может быть хоть этот факт тебя утешит?

– Чтобы я смирилась тем фактом, что кто-то решает за меня, то как мне жить – ну уж не дождётесь!

– Я решила уехать от сюда через два дня – значит так оно и будет! Ясно тебе!

– Как скажешь, – усмехнулся парень, и направился в обратный путь…

Закончив стирку в десятом часу ночи, Катя вошла в дом. Обнаружив своё ложе за столом возле шторки в горох, она присела на своё низкое ложе.

«Куда я попала?», – задалась она вопросом, откинувшись на спину.

Длинный день, наполненный событиями и эмоциями, отправил её в сонное царство, стоило девушке коснуться щекой подушки. Сон был сумбурный и тревожный: перед глазами проносились лица бородача и его брата, тётки и Витька, и семейки рафтингистов.

«Всё не то, всё не то! Что-то хорошее. Катя, цепляйся за что-то хорошее!», – внушала она себе, пытаясь заставить разум переключиться на позитивный лад. И, когда у неё получилось пробить чёрный занавес негативных мыслей, сначала в сон ворвался Буцефал, резвящийся в загоне, а после, Макс и воспоминания о проведённой с ним ночи. Образ парня, то приближался, то отдалялся, становясь аморфным пятном, ухватить которое Катя была не в силах. Её рука просто простиралась в воздухе, очерчивая пальцами контур его исчезающей фигуры. И, тогда девушке становилось, по-настоящему, страшно, отчего слёзы лились рекой. А, когда отчаяние практически, поглотило её, на свет вышел тот самый старик, что подарил оберег. Он улыбнулся такой чистой, такой светлой улыбкой, словно делясь с ней своей энергетикой.

– Что мне делать? Как выбраться отсюда? Помоги мне вернуться к Максу! – вопрошала она мудреца.

– Помощь придёт. Верь, – ответил он. – И, береги мой подарок.

– Я сберегу! – крикнула Катя.

– Что ты собралась беречь? – проворчал над самым ухом, голос Лариски. – Вставай давай. Уже пять. Нам пора на место силы, воздать хвалу солнцу и его богам.

«Страшный сон – продолжение!» – подумала Катя, силясь открыть глаза.

– Вставай давай! – не унималась хозяйка. – Ну, надо же, уснула в одежде. Юбка, теперь, не бойсь, как из жопы, вся помятая будет. А, уж про рубаху, вообще, молчу!

– Да, поглажу я её. Только не орите с самого утра. Голова раскалывается! – ответила девушка на поток обвинений.

– Да, и чем же ты собралась гладить? – нависла над ней тётка. – Утюга то у меня нет.

– А, утюг вы тоже к зомбоящику приурочили? – усмехнулась Катя, опустив ноги на пол и сев.

– Поговори мне тут. Вот пожалуюсь на тебя председателю – запрёт он тебя в сарайке на заимке, – оговорилась в пылу Лариска, и поджав губу, поспешила выйти дома.

«Так, она в курсе!» – с ужасом поняла Катя.

– Ну, ты где там?! – крикнула с террасы хозяйка дома.

– Да, иду я, иду!

По дороге до истуканов, Катя, то и дело отвечала на приветствие сельчан. Шествующие по центральной аллее с факелами в руках, разгоняя утреннюю тьму леса, они представали перед ней с пугающими гримасами. Свет, исходящий от горящих головёшек, падая сверху вниз, касаясь лба и скул, обделял своим вниманием глаза и впалые щёки, превращая обряд в марш живых мертвецов.

«Им бы ещё черные накидки с капюшонами», – усмехнулась Катя. На ум пришли фильмы «Таинственный лес», «Код да Винчи», «Дети кукурузы». Последний, был, в самое яблочко, поскольку, из-за пригорка с местом силы начиналось кукурузное поле.

Выстроившись в круг на поляне, огороженной деревянными божками, поселенцы, все как один, развернулись на лево, в сторону востока, и застыли в ожидании.

Катя, которой разрешено было фотографировать обряд восхваления светила, наблюдала за процессом со стороны, что не мешало ей любоваться, происходящими на небесном холсте метаморфозами: сперва малиновый цвет вытеснил синеву, становясь всё ярче и насыщенней, постепенно перевоплощаясь в оранжевый. И, вот на горизонте, окрашенном в жёлтый цвет заиграла белая вспышка, вызвав у толпы зевак восторженный ропот.

– Вознесём же хвалу нашему светочу! – провозгласил миссия, простирая свои руки навстречу первым лучам солнца.

Его адепты, все как один, последовали примеру своего лидера. Наблюдая за ними, при мысли, что ей грозит стать частью этого безумия, девушка поёжилась от холодка, пробежавшего по её телу. Утренняя прохлада, нервное напряжение или всё вместе взятое, отразились на Кате в виде сильного озноба, от которого никак не спасала жилетка из овчины, что дала ей впопыхах тётка. Девушке пришлось сжать челюсти, чтобы стучащие друг о друга зубы не сбили эмаль. Руки тоже приходилось изрядно контролировать, чтобы сделать удачные кадры. Опасаясь того, что её лишат фотоаппарата, она дублировала съёмку на свой телефон, скрываясь в тени истуканов.

По окончании церемонии, поселенцы стали расходиться, чтобы заняться своими делами, и Катя, было последовала за Ларисой, но была остановлена Владимиром:

– Доброе утро, Катенька! Как спалось на новом месте? Женихи не снились?

– Снились, – подыграла ему Катя, включив режим тупой курицы.

– Ну, так дело, значит к свадьбе!

– Всё возможно.

– Я думаю, что из тебя получиться хорошая жена и мать.

– Я в этом и не сомневаюсь. Но, уверена, что всему своё время. А, я пока не готова к брачным узам и бессонным ночам из-за ребёнка.

– А-а, понятно, куда ты клонишь. Ты снова о заговоре двух подруг, решивших выдать тебя замуж.

– Ну, да, – ответила девушка. – Откуда раздаётся ржание? – спросила она, переведя тему.

– Да, вот там, ниже по склону, за леском, находится загон с лошадьми. Если хочешь, могу проводить?

– С удовольствием.

Взяв гостью за руку, председатель помог ей спуститься по глиняной насыпи на дно оврага, вдоль которого струилась речушка. Пойма, богатая обилием сочной травы в купе с практически пологими склонами узкой долины, делали это место идеальным для выпаса скота. Дойдя до загона с лошадьми, Катя увидела уже знакомого ей Ростислава.

– Доброе утро! – приветствовал их коневод. – Решили на лошадках покататься?

– А, и действительно. Что бы нам не прокатиться? – обратился хозяин к спутнице.

– Ну, если Вы покажете: где газ, где тормоз, – пошутила Катя, выставив себя полным профаном, рассмешив мужчин.

– Да, ничего, что ты не умеешь сидеть верхом. Дело это поправимое. Ростик, выбери нашей гостье лошадку покладистей.

Парень оглядел табун и вывел серого мерина, которому, навскидку, Катя дала лет двадцать–двадцать пять. К её удивлению, конь, несмотря на столь ранний час, был уже под седлом. Вывод напрашивался сам собой: с коня не снимали сбрую на ночь, и похоже, совсем не ухаживали за старым трудягой. Слезящиеся глаза коняги атаковали мошки, из сухого носа, текли сопли. Было видно, что он простужен. Ночная прохлада и взмокшая под подстилкой спина, могли спровоцировать у животного воспаление лёгких.

Да и другие лошади не отличались особой ухоженностью: не чёсанные гривы и хвосты были спутаны от колючек репейника. Не счищенная шёрстка, клочьями свисала с боков. У некоторых тоже текли сопли.

«Что же ты за конюх?» – подумала Катя, сочувствуя животным.

– Это наш Борушка – Борис, значит, – вывел он коня из загона.

– Так, подходи сюда, – подвёл Владимир свою спутницу к левому лошадиному боку. – Это стремя. Вставляй сюда ногу.

– Так? – поинтересовалась, издеваясь над мужиками опытная наездница.

– Глубже ногу ставьте, – ответил Ростик, – чтобы опора надёжная была.

Катя поставила ногу как полагается.

– А, теперь держись за седло, сильно оттолкнись от земли и перекинь правую ногу на ту сторону.

Девушка, решив до последнего играть комедию, не намерена была так быстро оседлать старого скакуна, решив оттолкнуться не так сильно. Но, не потребовалось ничего придумывать: стоило ей переместить свой вес на стремя, как седло поплыло с лошади вниз. И, если бы её вовремя не подхватил председатель, Катя бы уже оказалась на земле.

– Не переживай, бывает, – постарался поддержать её Владимир. – Сейчас, только подтянем подпругу.

Ростислав, тут же кинулся подтягивать ремень седла.

– Нет, спасибо! – отказалась девушка. – Как-нибудь, в следующий раз. А, теперь, я, пожалуй, я приступлю к своим прямым обязанностям. Где я могу найти своего провожатого Кирилла?

– Он у запруды, – ответил конюх.

– Я тебя провожу, – взял Владимир под руку гостью.

Обогнув загон они ещё некоторое время шли вдоль реки, затем поднялись по склону и вышли к озеру.

– А, вот и твой провожатый, – указал Владимир на парня в лодке, скидывающего корм из ведра в воду. Вода вокруг него, буквально кипела от собравшейся на завтрак рыбы, что напомнило девушки её необычную рыбалку. Каждый раз вспоминая Макса, она сдерживала свой порыв набрать его номер. Но, используя смартфон в шпионских целях, ей приходилось включать его в исключительных случаях, чтобы не разрядить батарею.

– Кирюх, покатай нашу Катеньку на лодке! – крикнул ему с берега глава секты.

Парень, кивнул ему в ответ, и опустошив ведро, стал грести в сторону гостей.

Владимир помог девушке занять место в лодке, и немного понаблюдав за созданной, как ему хотелось верить, парой, довольный собой, направился руководить подготовкой к празднику.

– Я, надеюсь, он на нас уже не пялиться? – решила начать разговор Катя.

– Да, расслабься. Он уже ушёл, – ответил Кирилл.

– Скажи, что находиться за кукурузным полем?

– Поле с овсом. За ним – с ячменём. А, после – болото. Если ты решила вернуться к разговору о побеге.

– А, если на юг?

– Там, непроходимая тайга. К тому же, дальше идёт крутой подъём. Этот гад со знанием дела подошёл к выбору территории. Единственный ближайший путь к цивилизации – главный вход.

– Ну, значит буду пробиваться через главные ворота.

– Ты чокнутая. Так, безрассудно рассуждать после моего рассказа может либо сумасшедший, либо очень смелый человек.

– Во мне всего помаленьку, – иронично ответила Катя.

Вскоре, прибежал какой-то мальчуган, и позвал их на завтрак.

– Как только родители отпустили его в такую даль? – сокрушалась девушка, еле поспевая за мальчиком с волосами цвета сухой соломы. – Все дети в посёлке такие бесхозные, пока родители на работе?

– Нет. У нас есть что-то типа яслей. Там, и моя сестрёнка нянечкой пристроена.

– Тогда, ладно, – успокоилась Катя. – Видно, что он не по годам, смышлёный.

В трапезной, девушку посадили рядом со сводным женихом и его сестрой. Находясь, почти у центра стола, здесь она себя чувствовала более комфортно, чем в окружении председателя.

– Я думаю, что всё идёт хорошо, – обратился Владимир к брату. – Посмотри на них – прямо голубки – сидят, мило воркуют. А, ты переживал, – сунул он ложку рисовой каши в рот, испачкав усы.

– Я бы не доверял так Кириллу.

– Ну, так пригляди сегодня за ними, особенно, когда стемнеет.

– А, почему, бы тебе самому не взять над ней шефство, так сказать? Давно ли навещал её тётку?

– Да достала меня эта старая давалка, – перешёл на шёпот Владимир. – Решила возвыситься здесь за мой счёт. Стала права качать. Я ей говорю, что, мол, по краю Лариса ходишь. Не буди во мне зверя. А, она мне – тушканчика что ли?

– С чувством юмора – у неё всё в порядке, – усмехнулся Семён. – Да уже, и не такая она старая – ровесница наша. Ей полтинник в этом году стукнет. Или тебя на молоденьких потянуло? Кто она?

– Оленька, – дочь Софьи и Николая.

– Так этой нимфетке только пятнадцать исполнилось.

– Зато выглядит она на все двадцать. Девка кровь с молоком. Сегодня я одним ударом убью двух зайцев: принесу кровавую жертву богам и сделаю её своей женой в глазах общины.

– А, родители не будут против?

– Ты меня удивляешь, брат. Если бы меня останавливали такие мелочи, я бы не был главой секты. А, хочешь, я прямо сейчас тебе это докажу?

– Прекрати, прекрати, – шипел Семён на брата, удерживая его за локоть, не давая встать из-за стола. Но, тем самым, лишь разгорячил главу секты.

– Братья и сёстры! – обратился миссия к своим адептам, – В этот светлый праздник Ивана Купала, обстоятельства вынуждают меня провозгласить вам плохую весть! – Ехидно улыбаясь, он выдержал паузу, возбудив интерес толпы и дав им нашептаться. После чего продолжил драматичным голосом. – Наступили не простые времена. Мы потеряли своего благодетеля, который выделил нам эту благословенную землю от щедрот своих. И, теперь, оставшись без покровителя, мы обнажены перед законами мирской власти, которая в любой момент может лишить нас домов наших! Всю прошлую ночь, я вопрошал Перуна, что нам предпринять, чтобы наш «Солнцеяр» и дальше оставался нашим надёжным укрытием от того мракобесия, что творится там у них в цивилизованном мире, которым они так гордятся. И, знаете, что?

– Что, что? – зароптали прихожане. – Яви нам его ответ!

– Боги требуют от нас кровавой жертвы! – заявил пастырь, заставив трапезную погрузиться в тишину ужаса, в которой слышно было биение сердец. – Наша проблема слишком велика, чтобы Перун принял дар в виде птицы или скота. Ему подавай человеческую жертву! – обдал он ледяным взглядом поселенцев и снова взял паузу, довольно наблюдая за тем, как люди начинают переглядываться, ища жертву среди своих.

И, если разум сельчан был затуманен дурман-чаем, то состояние Кати, Ники и Кирилла – невозможно было описать словами. Ведь в любом человеческом обществе существует негласный закон – бей, кого не жалко. А, не жалко – чужака.

Всласть насладившись своей выдумкой, что породила его больная фантазия и низменная страсть, он продолжил:

– Но, мы же с вами не дикари и не приветствуем человекоубийство. Тогда я стал думать: как ублажить Перуна и не свершить великий грех. Во сне мне было явлено решение данной дилеммы в виде девственно чистого лика нашей любимой Олечки. И, я всё понял! – простёр он руки в сторону девушки, которая чуть не упала в обморок. – Но, вам не стоит опасаться за её жизнь. Её жертва в том, что отделяет девицу от женщины. Человеческая кровь прольётся, но возможно, именно в это мгновение, в чреве этой прекрасной девушки, зародиться новая жизнь. Я решил, что это должен сделать опытный мужчина, чтобы в такой ответственный момент смог поддержать свою партнёршу, направить, утешить. А, поскольку, все взрослые мужчины у нас при жёнах, решил взять эту миссию на себя. Поверьте, мне с трудом удалось самому смириться с этим решением. Но, я намерен исполнить великое таинство слияния мужского и женского начала этой праздничной ночью. И, чувствуя свою ответственность за это милое дитя, я сейчас, при свидетельстве всех собравшихся за этим столом, смиренно делаю, тебе, Олечка предложение, стать моей женой.