Безмолвная рябь
Он вернулся к показаниям момента силы и замер. Разум отказывался верить. По всему выходило, что на несколько фемтосекунд Земля стала тяжелее в несколько раз, и сместилась куда-то в сторону. По крайней мере, об этом говорил гравитационный вектор. Взяв себя в руки, Ричард отбросил эту абсурдную мысль, и проверил датчики расположенные в других местах. Само собой, ему и в голову не пришло размещать приборы для измерения гравитации, но быстрая проверка нескольких устройств не показала каких либо изменений в работе на том же промежутке времени. Впрочем, ничего иного он и не ожидал, но убедиться было необходимо.
Откинув в сторону все версии, не выдерживающие критики, профессор Ном пришел к единственному верному решению: изменения характеристик поля напрямую связаны с включением антенны. Он проверил время возникновения флуктуаций, и удовлетворенно кивнул. Так и есть. На несколько секунд он забыл и о Вармере, и о волне, и о накопителях. Он может дополнить теорию самого Аша Вармера! При всей его гениальности, он пропустил явление резонанса! А ничем другим это быть не могло.
Ричард улыбнулся. Он уже представил себе, как будет разъяснять широкой публике суть своего открытия. Начнет он, пожалуй, со школьного примера, когда солдатам на переправе отдается приказ идти не в ногу, чтобы собственная частота моста и частота шага не совпали, бесконечно усиливая амплитуду колебаний, и доводя энергию до таких значений, что, в конце концов, она разрушит мост.
Впрочем, это не совсем правильно, тут же поправил он себя. Судя по всему, этот эффект (эффект Нома), преобразовывает доступную энергию в гравитационную, а следственно, возможен и обратный процесс.
У Ричарда перехватило дыхание. Неужели это путь к конвертации энергии? Такое открытие не только бы поставило его в один ряд с Вармером и Энштейном, но и полностью преобразило бы современную физику!
Он рывком поднялся, собираясь бежать к антенне, чтобы выяснить, что именно способствовало возникновению этого эффекта. Ричард уже было сделал шаг в сторону, когда возобладал здравый смысл.
Даже в лаборатории не всегда удается контролировать процессы, а уж работающая электростанция совершенно неудачное место для опытов. Кто знает, к каким последствиям может привести абсолютно неизученный эффект.
Эксперимент нужно прекращать.
***
Шар разгорелся до максимальной яркости, ненадолго погас, и иллюминация сменилась полосами. Периметр шара опоясывало голубое свечение снизу, и потом устремлялось вверх, по пути меняя цвет на зелёный, потом красный, и исчезало на верхушке антенны.
– Закройте уши, сейчас будет большой бум, – сказал Уильям, собираясь нажать красную кнопку.
– Ставлю сотню, что мы ничего не услышим, – мрачно отозвался Денис.
– Идёт, – тут же согласился Уильям.
Ему было все равно, как сработает устройство, помещенное под фундамент второй турбины при строительстве. Нельзя сказать, чтобы это было изящное, или хотя бы, ведущее к предсказуемым последствиям решение, но других альтернатив просто не существовало.
Сработает ли автоматика отключения, или же вся станция взлетит на воздух – генералу было без разницы. Он слишком устал от всей этой возни, и хотел побыстрее получить заслуженный выговор или награду, и отправиться в полагающийся отпуск на тропический остров, чтобы целый месяц валяться с семьёй на пляже и ни о чем не думать.
Денис же надеялся, что результаты не будут катастрофическими. Он проследил за тем, чтобы устройство поместили на максимально допустимую расчетную глубину, не только чтобы уменьшить вероятность обнаружения, но и потому, что это снижало шанс вызвать критические разрушения.
На самом деле маскировка не была так уж необходима: если даже и произойдет взрыв, который разворотит фундамент, устройство вряд ли удастся опознать. Кроме индукционных катушек, платы управления, аккумуляторов и конденсаторов, внутри было несколько емкостей с кислотой, которые после включения раскроются и уничтожат все следы.
Но вот что произойдет после срабатывания – оставалось загадкой.
Чтобы фиксировать ротор, было необходимо поддерживать мощное переменное магнитное поле, и несмотря на несколько слоев экранирования, оно распространялось далеко за пределы турбины.
В спящем режиме мина, используя явление электромагнитной индукции, должна была зарядить аккумулятор, а потом в едином импульсе выбросить накопленную энергию, создав собственное магнитное поле, нарушающее работу гравитационных подшипников.
Вслед за этим (здесь мнение всех аналитиков сходилось), автоматика должна была попытаться компенсировать возникшие силы, вызвавшие биение оси, а вот дальше шли исключительно догадки. Одни предполагали, что произойдет аварийное отключение, другие же считали, что алгоритмы построены так, что в приоритете обеспечение работы при любых условиях.
Денис не сомневался в словах специалистов, когда те говорили, что конфигурация поля будет такова, что ни один компьютер не сможет принять правильного решения. Но он искренне надеялся на первый вариант. В любом случае станция прекратила бы свою работу, надолго похоронив в разбирательствах идею волны, но, по крайней мере, не повредив идее термоядерного синтеза.
– Чего ты тянешь? – раздраженно бросил Давыдов. – Запускай давай.
Словно только и ожидая этих слов, Уильям активировал магнитную мину.
***
Ричард не сомневался в правильности принятого решения. Если эксперимент невозможно контролировать – его нужно прекращать. И тем не менее, он никак не мог решиться сделать последний шаг. Гравитационный резонанс обессмертит имя Ричарда Нома, но пока он не проведет необходимые расчеты, придется побыть посмешищем. Человеком, что напортачил с волной.
Ричард смотрел на терминал, экран которого отображал панель контроля турбин, и боролся с искушением подождать две минуты. Картинка была идеальная: генераторы работали ровно.
Всего две минуты необходимых чтобы создать пул энергии, и отправить волну. Две минуты, до того, как антенна станет не нужной, и шар поднимется на гравитационном луче.
Ричард с тоской подумал, что если бы смог продержать турбины включенными, то больше не пришлось бы ломать голову, где добыть финансирование: после такой демонстрации научные центры наперебой умоляли бы его взять руководство лабораторией.
Отбросив мечты, и смирившись с тем, что нужно будет восстановить сотрудничество со Скоттом, Ричард дал команду на аварийное отключение. Пошел обратный отсчёт, и чтобы не было соблазна его отменить, Ричард заложил руки за голову.
***
Как и любое устройство, созданное для военных, это обладало изрядным запасом прочности. Когда из-за возникшего резонанса система управления резко увеличила напряжённость магнитного поля, и почти незаметная для турбины энергия оплавила индукционные катушки и практически уничтожила изотопную батарею, мина уцелела, и получив команду на срабатывание, смогла выдать почти четверть запланированной мощности, прежде чем катушки окончательно сгорели.
***
Едва заметив биение ротора, Ричард инстинктивно подался вперёд, и перехватил управление.
Уступая компьютеру в скорости, он обладал интуицией, которая позволяла предугадать как измениться тензор, и внести коррективы ещё до момента изменения.
По вискам профессора тек пот, мышцы спины свело, но ось вращения начала стабилизироваться.
Ричарду казалось, что любое движение занимает если и не часы, то десятки минут, и он успевал продумывать свои действия наперед, строя планы, и на ходу внося в них изменения.
Несмотря на уверенные движения, он ежесекундно боялся совершить непоправимую ошибку.
Лопасти на вершине турбины стали разогреваться, и Ричард добавил хладоген, одновременно снижая давление внутри статора, чтобы уменьшить трение.
Это позволило снизить температуру, но одновременно увеличилась и скорость вращения.
Система, имевшая четкие указания сколько энергии, когда и на какие цели направлять, не зная что делать с возникшими излишками, направила их на подшипники.
Ричард зарычал.
Поле внутри подшипника сдавило вал, создавая сопротивление. Теперь ротор стал разогреваться снизу.
Он быстро переключился на антенну, ища как можно утилизировать энергию. Все модули работали с максимально допустимой перегрузкой, и дополнительное увеличение почти наверняка вывело бы какой-нибудь из них из строя.
Хлынувшая обратно на подшипник энергия заставила бы ротор мгновенно остановиться, и не зная куда девать высвободившуюся кинетическую энергию, стотонная болванка сорвалась бы с креплений, круша все на своем пути.
Ричарду ничего не оставалось, как направить излишки на гравитационные накопители.
***
Накопитель номер семь при монтаже был децентрирован, и вместо того, чтобы добавить свою энергию к гравитационному зеркалу, созданному остальными одиннадцатью, стал его закручивать, превратив в сингулярность, размером едва превышающую атом.
За несколько мгновений своего существования, она успела поглотить волну, выбравшую именно этот момент, чтобы устремиться в космос.
Миллиарды непостижимых процессов, не поддающихся математическому описанию, произошли внутри за это время, и, по видимому, выполнив свое предназначение, сингулярность распалась.
Побочным эффектом стала тысячекратно усиленная волна, выброшенная к звёздам.
В соответствии с программой управления, система, зарегистрировав отправку, автоматически перешла ко второй фазе, и снова подала питание на накопители.
Но конфигурация была нарушена, и хлынувшая энергия ушла на формирование микроскопической черной дыры, на несколько порядков превосходящей сингулярность.
***
Несмотря на то, что устройство сработало, Уильям продолжал раз за разом нажимать на кнопку.
Денис быстро просматривал отчеты из разных источников, пока не убедился, что они окончательно провалили задание. Станция продолжала работать, а несколько обсерваторий уже успели сообщить, что зафиксировали отправку волны. Он отключился от сети, и достал две кубинские сигары, что приберег именно для этого случая. Правда, выкурить их Давыдов рассчитывал в более торжественной обстановке. Одну сигару он протянул Уильяму.
Глядя на абсолютно спокойного русского, генерал чуть было не взорвался. Он собирался высказать все, что думает по поводу этого задания, высоких договоренностей, умственных способностях руководства, но как-то, в один миг, осознал, что это не имеет значения. Глядя на Дениса, он понял, что несколькими минутами ранее тот испытывал такие же чувства. Генерал ощутил как на него наваливается безразличие. Все кончено. Задание провалено.
Он взял предложенную сигару, достал гильотину, и, после того, как обрезал край, протянул Давыдову. Тот отрицательно покачал головой, и просто откусив, выплюнул кусок за край балкона.
– Вот меня, после того как разжалуют, отправят в Сибирь убирать снег, – мрачно сказал Денис, выпустив облако дыма. – А ты чем займешься?
Уильям пожал плечами.
– Если не расстреляют – пойду в супермаркет охранником.
– Расстреляют? Я думал, у вас на электрический стул сажают, – удивился Давыдов.
– Я же офицер, – обиделся генерал. – Мне расстрел положен.
***
Ричард продолжал бороться с биением ротора. Амплитуда неуклонно сокращалась, но все еще представляла серьезную опасность, с которой вряд ли бы справилась автоматика. Он совершенно забыл о накопителях, пытаясь стабилизировать турбину.
***
Крепление лопнуло, и болт исчез поглощенный черной дырой. Ее масса росла, и не в силах противостоять гравитации, опоры антенны стали искривляться. Все больше мелких деталей втягивались внутрь искривленного пространства, и, наконец, масса достигла критического значения.
И перед тем как взорваться, словно в агонии, она нащупала подшипник турбины, и возник резонанс.
Если бы Ричард Ном смог проследить этот процесс, то, пожалуй, убедился бы, что пример с солдатами и мостом весьма и весьма удачен.
***
– Ты знаешь, – задумчиво выпустив очередной клуб дыма, сказал Денис, – я всегда думал об этом как о задании. Сформировать общественное мнение. Помешать Китаю. Сама волна для меня оставалась некой абстракцией, словно какой-то фильм, который никогда не снимут.
Уильям нехотя кивнул.
– Как-то не очень умно было сообщать всей Вселенной собственные координаты.
– Зато на ура справились с задачей убедить общественность в необходимости флота.
Генерал фыркнул.
– Вот теперь это уже точно не наша забота. Мы с тобой не доживем до межзвездной войны.
Денис хотел возразить, что теоретически возможны путешествия выше скорости света, но тут антенну окутала вспышка, и несколько секунд спустя, их сбила с ног взрывная волна.
В гостинице не осталось ни одного целого стекла, а само здание заходило ходуном, осыпаясь штукатуркой.
В наступившей следом звенящей тишине, Денис осторожно поднялся, и спросил:
– Британцы?
– Не похоже, – ответил Уильям поднимавшийся, держась за стену. – Насколько я знаю, они планировали сжечь опору термитом.
Раздался второй взрыв, и они повернули головы в сторону станции. На месте машинного зала висело облако пыли, внутри которого плясали языки пламени.
– Турбины? – удивился американец. – Там же сейсмозащита.
– Точно британцы, – со злостью сплюнул Давыдов. – Как всегда вовремя и со спецэффектами.
Со времени запуска прошло почти восемь минут, и Землю накрыл небывалый солнечный шторм.
2085
Скотт смотрел на Джека, и думал, как же так получилось, что один из них не лежит в канаве с пробитой головой? После того, как немцы засадили Брайана в каталажку, он поклялся, что свернет шею этому любителю древней музыки. А вместо этого они сидят в пабе и мирно беседуют.
Нет, конечно, если бы Джек просто заявился, и предложил забыть прошлое – Брайан не стал бы его и слушать.
Вернувшись в Лондон, Скотт всюду разыскивал бывшего приятеля, но тот словно в воду канул. И тем обиднее было, когда он появлялся то тут, то там, передавая через общих знакомых просьбы провернуть то или иное дельце.
Первое время Брайан бесновался, и гонцы, несущие вести от Джека, бывали биты. Но понемногу он остыл, и, скрепя сердцем, взялся перегнать грузовик на побережье. Работа оказалась непыльной, а заплатили более чем прилично.
После нескольких таких «операций», Скотт сообразил, что жить как-то нужно и согласился на встречу. И тем не менее, только мордовороты, которых привел с собой Джек, что сейчас мирно сидели за соседним столом, сдерживали Брайана от того, чтобы открутить приятелю голову.
– Пойми, старик, – лицо Джека выражало искреннее сочувствие. – Я сам был не в курсе. В конце концов, ты же открывал кейс.
Брайан вынужден был согласиться. В чемодане действительно была камера, и по этому поводу он ничего не мог предъявить Джеку.
– Думаешь я специально? А кто, по-твоему, нашел журналюгу?
Что правда, то правда. Брайан подозревал, что как бы он не придерживался версии, что всего лишь хотел обеспечить прямую трансляцию запуска, вряд ли бы это прокатило, если бы книга не наделала столько шума.
Поняв, что Скотт колеблется, Джек спросил:
– Ты мне веришь?
Поколебавшись, Брайан кивнул:
– Да.
Джек протянул руку, и Брайан без особой охоты ее пожал.
Бывший агент британской разведки мысленно улыбнулся: как, все-таки легко с этими парнями. Стоит подбросить немного деньжат, немного подправить историю, чтобы удовлетворить их самолюбие, и получаешь дружественных подрядчиков, готовых, как они считают, работать на взаимовыгодных условиях.
Джеку давно осточертела работа на правительство. Пять лет он рвал жилы на этом задании, а что в итоге? Золотые часы и выходное пособие. Спасибо хоть не обвинили что не предусмотрел и не предотвратил шторм. С них бы сталось.
Что ж, тирекс обеспечит ему безбедную старость, если Брайан будет играть на его стороне.
– Книга зачетная, – буркнул Скотт.
– Ты же не думаешь, что я абы кого подрядил на это дело? – сделал вид что обиделся Джек.
На самом деле, ему даже было бы интересно посмотреть на этого журналиста: книга получилась весьма стоящая. Ричард Ном – чуть ли не воплощение мирового зла, не гнушающийся ничем, чтобы навредить человечеству, и парень с окраин, делающий все, чтобы остановить его. Наверное, она даже представляет какую-то литературную ценность: как никак, все-таки, мировой бестселлер.
– Эй! Поакуратнее! – перекрывая шум раздался откуда-то сбоку хорошо поставленный голос.
Как нельзя кстати. Джек, не поворачивая головы, мог бы с уверенностью сказать, что виноват в заварухе кто-то из банды Брайана. Самое время проверить, готов ли Скотт выполнять приказы.
– Разберись со своими парнями, – бросил он.
Брайан молча встал и направился к стойке.
Джек откинулся на стуле, и с интересом наблюдал за развитием событий. Быкоподобный подручный Брайана как раз дал хорошего пинка щуплому посетителю, и тот отлетел на добрые полдюжины ярдов.
– Не вякай, – громила сплюнул на пол, и развернулся, чтобы уйти.
Джек покачал головой. Кажется, крупный недооценил противника. Скотт едва успел сделать пару шагов, как щуплый, бросившись словно змея на обидчика, сбил того с ног.
Секунду спустя он вскочил, и схватив подвернувшуюся бутылку, разбил ее о край стола.
Брайан, понимая, что Джек наблюдает за ним, громко сказал:
– Хватит! Я Брайан Скотт. Слышал про такого?
Мужчина, уже готовый бросится в атаку, остановился, и немного подумав, отбросил бутылку, после чего кивнул.
– Который «Моя судьба»? – спросил он.
Брайан скривился.
– Я предлагал назвать книгу «Моя борьба», но журналюга не согласился.
Мужчина рассмеялся, и сделав шаг вперед протянул руку:
– Винсент Хьюз. Викарий протестантской церкви.
– Святоша? – Брайан покосился на разбитую бутылку, которая еще недавно была в руке священника. – Такая церковь мне подходит.
Джек решил, что со Скоттом можно работать.
***
Джек не ограничивался тирексом. В свое время, выполняя задание британского правительства, он пытался организовать что-то вроде сети по всей стране, и вспомнив о команде из Ливерпуля, вышел через ребят на людей в порту. Дешёвые китайские товары, алкоголь и сигареты, беженцы – ему было без разницы чем заниматься. Разумеется, этого добра в Британии и так хватало, но конкурентным преимуществом Джека было отсутствие ввозных пошлин и акцизов. К тому же, не было необходимости оформлять какие-либо бумаги.
Основным рынком сбыта был Лондон, но бывший разведчик стал задумываться о расширении территории. Благо, здесь конкурентов у них уже почти не было – банда Скотта подчинила себе практически весь город. А сам он, кажется, сумел научиться на своих ошибках. Брайан больше не пытался проворачивать собственные темы, осознав, что без Джека ему ловить нечего. К тому же, Винсент Хьюз оказывал на него положительное влияние. Джеку было не до конца понятно, отчего эта парочка так сдружилась, но результат его полностью устраивал. Викарию, по-видимому, давно осточертела церковь, и он ушел громко хлопнув дверью, и набив, напоследок, морду пастору. Но годы службы наложили свой отпечаток, и Винсент то и дело, при каждом удобном случае, цитировал отрывки из Библии. Его новые знакомые, оказавшись прихожанами поневоле, поначалу, кривили лица, но возражать не пытались, и со временем привыкли. Иногда, они даже стали отпускать безобидные шутки.
– Эй, пастор, благослови бухло, которое мы вкушаем, – выкрикнул кто-то из парней на очередной пьянке.
Брайан хотел осадить слишком резкого подопечного, но Винсент опередил его:
– Сын мой, благословляю еду и напитки си, да не пронесешь ты их мимо своей хлеборезки.
Парни довольно загоготали.
– Отожги ещё что-нибудь, святой отец!
Бывший викарий отставил стакан, и начал хорошо поставленным голосом:
– Одного священника очень любила паства. Он славился своей набожностью и благочестием, никогда и никому не отказывал в помощи. И вот однажды, перед самым Рождеством он пропал. Не было его ни в церкви, ни дома, и прихожане сбились с ног в его поисках. И вот спустя месяц, он, как ни в чем ни бывало, появился на проповеди. Когда он закончил, люди окружили его, и стали спрашивать: «Где же вы были, пастор?». «В тюрьме», – невозмутимо ответил тот. «Как в тюрьме?», – опешила паства. «Я поехал на Бромптон-Роуд, за подарками для бездомных детишек, и закончив с покупками, стал разглядывать витрины. Два часа спустя, я опомнился, и подумал, что все это время мог провести в молитве за тех, кто сейчас в опасности. Сколько ж людей погибло по моей вине? Тут появилась какая-то старуха в сопровождении полицейских, указала на меня пальцем, и сказала: «Это он во всем виноват!». Я подумал, что она права, и кивнул».
– Ха-ха! Пастор в тюряге! Умора!
Глядя на веселящихся бандитов, Джек повернулся к Брайану и спросил:
– Когда вы к «Рыбакам» собираетесь?
– На четверг с главным договорились, – ответил Скотт.
– До послезавтра как раз и протрезвеете, – рассмеялся Джек.
– А что ты хочешь? – с подозрением спросил Брайан.
– Преподобного взять не планируешь? Смотри, как заливает.
– Да я и сам уже думал, – пожал плечами Скотт. – Со священником оно вроде как солиднее. Типа как настоящие переговоры.
– Вот-вот. Кстати, не считаешь, что вам тоже не помешало бы какое-нибудь громкое имя? Типа, «Драконы» или «Меченосцы»?
– Нас и так все знают, – проворчал Скотт.
– Может быть, «Дети божьи», – улыбнулся прислушивающийся к беседе Винсент.
– Маловато экспрессии, – рассмеялся Джек. – Тогда уж «Пасынки Зевса».
– Нет. Его родственники плохо заканчивали, – ответил священник.
Джек, а следом за ним и Скотт, так и не понявший шутки, рассмеялись.
Через день, за два часа до встречи Джек принес сутану.
– Это католическое облачение, – сказал Винсент.
– Тебе какая разница?
– И то правда, – сказал священник, облачаясь поверх бронежилета.
– Ты что, с нами поедешь? – удивился Брайан. Обычно, Джек не лез в разборки, планируя тактику и пути отхода.
– Да. Вот захотелось кости размять.
Скотт только хмыкнул.
«Рыбаки» ждали их на окраине Лондона, на берегу Темзы. Они с напряжением следили за выбирающимися из машин людьми, и многие, помимо воли, запустили руки под куртки – поближе к расстегнутой кобуре. Брайан был прав: их действительно знали, и не с самой лучшей стороны.
Вышедший вперед щуплый человек в черной сутане, со стоячим белым воротничком, поднял руки над головой, и зычным голосом произнес:
– Мир вам, братья мои.
Норд, главарь «рыбаков», побывал на множестве сходок, но со священником столкнулся впервые.
– Ты это, если варежку раскрыл – говори по делу, – подобрал он наиболее подходящий ответ.
– Базар фильтруй, – рявкнул Скотт.
Винсент покосился на друга одновременно с неодобрением и благодарностью. За всю жизнь не было никого, кто бы искренне переживал за него. В школе будущий викарий, обладающий хрупким телосложением, завидовал игрокам в регби, но как ни старался, так и не смог нарастить мышечную массу. Тем не менее, он научился неплохо драться, давая отпор школьным хулиганам.
Брайан видел, на что способен бывший священник, и искренне восхищался его бесстрашием. Но понимал, что тот не сможет тягаться на равных с парнями, с которыми им, обычно, приходится иметь дело. И считал, что должен за ним приглядывать.
С Винсентом было легко. В отличии от его старых приятелей, с ним было интересно поговорить. И не было этой зауми, как у Джека.
– Ты считаешь, что зазорно называться братом человека, который не дал разразиться апокалипсису? – вкрадчиво спросил священник, складывая руки на груди.
– Святоша, оставь свои проповеди для церкви!
Джек подумал, что, кажется, ошибся. Он не раз замечал, что другие банды относятся с большим уважением, узнавая, что у них есть собственный капеллан. Но с «рыбаками» это не сработало. Джек незаметно снял пистолет с предохранителя.
– В храме божьем разговоры о делах небесных, мы же по земле ходим, – ответил Винсент. – Но, иногда, эти сферы пересекаются. Пример тому – Брайан Скотт. Он был послан самим небом, чтобы предотвратить трагедию.
– Какую? Не дать яйцеголовому толкать тирекс на своей территории? – рассмеялся Норд.
Священник покачал головой.
– Брайан был единственным человеком, кто понял, чего хотят эти безумные ученые. Сговорившись между собой, они планировали подать сигнал одной из древних рас, враждебной ко всему живому. Мало того, они хотели ослабить Землю, спланировав вспышку на Солнце.
Скотт слушал, открыв рот. Священник, вроде бы, и пересказывал книгу, но как-то, своими словами, что ли. По крайней мере, Брайан такого не помнил. Но в целом, он не противоречил написанному.
– И че? Ты нам привел показать последнего святого? – голос Норда звучал немного менее уверенно.