Наследница Смерти
Думаю, причина во мне. Я никогда не чувствовала того же, что и они ко мне. Ощущать благодарность, но не любовь – разные вещи.
В тот день, когда мне исполнилось пятнадцать лет, неожиданно все изменилось. Внезапно, резко и я не успела понять, в чем настоящая причина изменений. Собралась в школу, захватив с собой пластиковый контейнер с обедом, и убежала. Пока мама принимала утренний душ, а папа чинил машину в гараже, я спешила в школу. Мне очень не хотелось обмениваться с ними любезностями.
Вдруг смартфон завибрировал в правом кармане длинной юбки, которые я так любила носить последние несколько лет. На экране появилась радостная улыбка мамы. Это была ее лучшая фотография, которую я поместила на вызов.
Почему я просто не могу пойти в школу?
Почему должна выслушивать абсурдные наставления от мамы?
– Милая, будь осторожна в школе. Я смотрела новости, и журналисты рассказывали, что на прошлой неделе под залог выпустили одного кретина. Он с его друзьями затащили в школьный женский туалет одноклассницу. Изнасиловали, а потом убили бедную девочку. Обещай мне, что будешь везде максимально внимательной и осторожной, – умоляюще произнесла в трубку мама.
– Мам, обещаю. Пожалуйста, перестань рассказывать мне разные ужасы, которые ты смотришь по новостям, – требовала я.
– Ладно-ладно. Кстати, с Днем Рождения, малышка… Ты так быстро убежала из дома, мы с папой не успели, как следует поздравить тебя. Подарок ждет тебя дома. Возвращайся скорее, – быстро проговорила мама.
– Хорошо, мам, – последнее, что я сказала ей в тот день прежде, чем события захлестнули меня с головой.
Я немедленно отключила телефон, и сразу заторопилась на автобусную остановку. Пройти всего два дома, и я свободна от родительского контроля. Подруга Кэрри уже наверняка ждет меня на автобусной остановке, чтобы вместе отправиться в ненавистную школу.
Я оказалась права. Девчонка с рыжими волосами, плавно спускающимися, как мелкие блестящие гадюки, на ее плечи, неподвижно стояла на остановке. В руках она держала маленькую коробочку в блестящей обертке. Наверняка, это подарок, который через минуту станет моим. Еще пару шагов и она торжественно вручит мне его, осыпав горой поздравлений в мой адрес. Только пятнадцатый день рождения, а я уже ненавижу его, будто мне стукнуло не меньше сорока.
– Это тебе, Ана! Будь счастлива, – торжественно заявила подруга.
Только Кэрри было дозволено называть меня Аной. Больше никому.
– Спасибо, моя бесстыжая рыжая подруга, – задела ее, как всегда.
– Разворачивай скорее подарок. Надеюсь, угодила тебе. Знаю, что ты не любишь, когда тебя поздравляют с днем рождения. В этот особенный день, то есть разу в году, ты всегда раздражительная, – сказала она.
Кэрри знала, в какой манере нужно говорить со мной. Когда мы впервые заговорили друг с другом в начальной школе, все вокруг сразу поняли, что мы станем лучшими подругами. Обе не слишком разговорчивые, погруженные в свой внутренний мир, девочки.
Нам нравились книги, особенно фэнтези, например, Стефани Майер «Сумерки», Джоан Роулинг «Гарри Поттер и философский камень», Нил Гейман «История с кладбищем». Мы обе чувствовали себя случайно заброшенными в этот мир инопланетянками. Поэтому нас объединяли не только книги, но и одно на двоих чувство непринадлежности окружающему миру.
По воскресеньям мы гуляли по центру Лос-Анджелеса и ели мороженое. Иногда – ходили в кино, расстраивая родителей поздними возвращениями домой.
Когда родители наказывали Кэрри за непослушание, я пробиралась в ее комнату по дереву на второй этаж. Оно было вынужденным свидетелем наших шалостей. Его хрупкие, на первый взгляд, ветви поддерживали мое 45-килограммовое тело и будто подталкивали к открытому окну, из которого торчала веселая мордашка моей верной подруги.
Я берегла нашу дружбу. Моя Кэрри была единственной верной подругой. Она никогда не обсуждала меня с другими девчонками за моей спиной. Это лучшее, что она делала для меня. Я рассказывала ей все: свои сны, страхи и надежды. Мы были одним целым относительно взглядов на жизнь и общих интересов. Любили одинаковые фильмы и книги. Я смогла бы убить из-за нее, если бы кто-то посмел навредить ей.
– Ты с ума сошла. Это настоящий разрыв сердца. Кольцо в форме двух переплетенных между собой змей, как мы видели с тобой в прошлое воскресенье в ювелирной лавке «У Барри», – я не могла остановиться и от восторга чуть не рухнула на землю вместе с рюкзаком.
– Подруга, я запомнила, что оно понравилось тебе. Если верить легенде, это кольцо защищает от любого магического воздействия. Теперь ты под защитой, моя ведьмочка, – засмеялась Кэрри мне в лицо, как настоящая злая колдунья, скрючив пальцы.
– Ты чудо, Кэрри. Я всегда буду его носить и никогда не сниму, – пообещала лучшей подруге.
– Что будет, если мы поссоримся? – уточнила Кэрри.
– Будь уверенна, я всегда его буду носить, как символ нашей вечной дружбы, – я верила каждому слову, которое произносила.
Подъехал школьный автобус. На остановке никого не было кроме нас двоих. Мы неспешно поднялись по ступенькам и поздоровались с водителем желтой махины. Каждый день, кроме воскресенья, она везла нас в ненавистное место под названием «школа», где было скучно и одновременно слишком шумно.
Школа – абсолютно бесполезное место. Здесь над тобой издеваются. В основном, делают это самые тупые ученики из класса. Потом окружающие удивляются, почему в новостях то и дело передают о буллинге и агрессивных детях, которые приходят и подрывают своих одноклассников. Просто некоторые предпочитают стрелять вместо того, чтобы терпеть травлю.
Есть и те, кто считают себя половыми гигантами. Для них закон не писан. Выбирают девчонку с нескладной фигурой или нестандартной внешностью с одной целью – поиздеваться. Подстерегают ее в женском туалете. Пока идет урок, ее насилуют двое, а иногда и трое недоносков. Девчонка, если выживет, не заявит на них в полицию, потому что из бедной семьи. А кто-то посмотрит на девочку, у которой за душой ничего нет?
Вот вам и школа. Но я бы не дала изнасиловать и убить себя после завершения грязного, гнусного акта. Почему я так уверенна в себе? Я с самого детства чувствую себя настоящим воином с самурайским духом. Всем и всегда давала сдачи, кто меня обижал. Из-за моей нелюдимости мне часто доставалось от соседских ребят. Я никогда не бежала к родителям, если они ударили или побили меня. Мне самой нравилось выслеживать своих обидчиков и по одному наказывать.
Однажды соседскому гаденышу я откусила мочку уха. Настоящая голливудская история. Мне бы за нее точно заплатил миллион долларов какой-нибудь местный богатенький режиссер.
Море крови и криков от родителей малолетнего придурка. Думаю, в тот момент они подумали не о кровоточащем ухе, а скорее, о прокушенной сонной артерии.
Эта кровавая история американских ужасов приключилась со мной в девятилетнем возрасте. После нее меня никто не трогал и не решался подойти близко. Наверное, окружающие боялись заразиться бешенством. Не обращайте внимание, я так шучу, потому что с детства люблю черный юмор. Мой острый характер сформировался на черных комедиях.
Родители отшучиваются, но сами поздним вечером в мою комнату с вывеской «Осторожно, убьет!» не решаются входить. Любят меня до беспамятства, как единственную дочь в семье, поэтому не могут запретить мне смотреть неадекватные фильмы.
Я поняла одно: никогда нельзя забывать свою историю и тот день, когда она началась. Иначе можно потерять себя в бесконечной череде дней. Не помню, какой талантливый писатель натолкнул меня на подобные размышления. Но с тех пор, я навсегда запомнила, что важно помнить, кто ты и какие события стали судьбоносными.
Все началось в понедельник. И сегодня, кажется, снова первый день недели, когда меня подвесили за обе руки к потолку подземной камеры в Пеликан-Бэй. Та девчонка, которой я была в прошлом, пару минут назад с лучшей подругой Кэрри неспешно идет в учебный класс на урок литературы. Она ни о чем не подозревает и не понимает, что ее ждет в туманном будущем – через три года.
Мы сели с Кэрри вместе за одну парту, как это обычно случалось на уроке литературы. Преподаватель сказала, что сегодня пора продвигаться дальше и развивать наше мышление. Литература, по ее словам, дает огромное преимущество – помогает становиться мыслящим созданием вместо того, чтобы быть глупым потребителем. Она рассказывала нам о произведениях Эрнеста Хемингуэя, Фрэнсиса Скотта Фицджеральда, Джека Керуака, Томаса Вулфа. В конце урока она дала задание написать короткое сочинение на тему «Кем я хочу стать после окончания школы?».
Ее задание заставило задуматься о будущем, которое было для каждого из нас не за горами. Дальше преподаватель показал нам фильм, снятый специально для подростков. В нем раскрывалась важность выбора профессии, и ее пользы для общества. Единственная странная идея, осенившая меня в тот момент: «Я бы хотела убить всех серийных маньяков, грабителей и насильников. Может в копы податься?».
Странное желание возникало каждый раз, когда я смотрела по телевизору передачи о самых громких преступлениях, происходивших за всю историю существования Америки. Некоторые из них поражали высокой степенью жестокости. Больше всего криминальных историй в Лос-Анджелесе. Нигде нет спокойствия. Всюду есть только преступники, которым никак не живется мирно и спокойно.
После просмотра криминальных шоу, расследований и фильмов, основанных на реальных событиях, мне хотелось бы ужесточить меры наказания для преступников. К сожалению, часто применяют смертную казнь для тех, кто этого не заслуживает. Наша система правопорядка никуда не годится. Раскрываются, прежде всего, преступления, в которых вертятся большие суммы денег или наркотики.
Мои наивные детские мечты: защитить близких и окружающих людей от больных на всю голову преступников, создать безопасное общество, в котором можно развиваться и спокойно жить. Постепенно я стала понимать, что реальность совсем не такая, какой нам показывают ее на голубых экранах в голливудских фильмах.
Я погрузилась в глубокие размышления о будущем, забыв об уроке, учителе и Кэрри, которая постоянно подшучивала над своим крашем. Будущее однозначно настигнет меня – хочу я того или нет.
Через пять минут прозвенел звонок, оповещая всех скучающих на уроке учеников, о наступлении долгожданной перемены.
– Ну, и занудство, – сказала Кэрри. – Вместо того, чтобы погулять с Тони, я должна писать дурацкое сочинение.
– Придумала, кем хочешь стать? – непринужденно спросила я у подруги.
– Ты, что забыла? Я с детства люблю устраивать праздники. Хочу открыть свою фирму по организации свадеб, дней рождений и детских вечеринок. Думаю, у меня получится, – тараторила без умолка Кэрри.
– Прости, я забыла. У меня из головы не выходит одна навязчивая мысль, – я проговорила это так, будто вообще не слушала подругу.
– Я не готова сегодня, в твой особенный день, слушать всякий бред. Мы идем праздновать. Я кое с кем хочу тебя познакомить, – игриво подмигнула правым глазом неугомонная Кэрри.
– Нет и еще раз нет! Сегодня я не хочу праздновать свой день рождения. Каждый год одно и то же. Да, кто вообще сейчас празднует эти дурацкие дни рождения, а? Признак моветона. Слыхала о таком? – спрашивала Ана.
Кэрри промолчала, потому что терпеть не могла новомодные слова и фразы.
– Я хочу, чтобы ты позвонила моим родителям. Скажешь им, что я остаюсь ночевать у тебя. Утром приду домой перед школой. Хочу побыть в полном одиночестве. Буду бродить по улицам Лос-Анджелеса и искать приключений, – закончила я речь, впервые за день почувствовав себя именинницей, и высоко подняла подбородок, будто совершила что-то героическое.
– Ладно. Я все поняла. Нет смысла уговаривать тебя, подруга. На следующий раз так и знай: не отвертишься! Поняла? – серьезно, но с небольшой ноткой юмора и долей сарказма, сказала Кэрри.
– Это будет не раньше, чем через год, – я завершила разговор, которого боялась, потому что не хотела обижать единственную подругу.
Не хотелось объяснять Кэрри, почему у меня возникло желание отмечать свой день рождения в одиночестве. Пятнадцатилетие – смешной возраст. Я пока не была до неприличия взрослой, чтобы отказывать друзьям в празднике. На самом деле, очень переживала, что по сегодняшний день ни с кем не встречалась. У меня никогда не было настоящего парня.
Кэрри осталась позади меня. Она не ожидала, что в тот момент я быстро растворюсь в толпе одноклассников. А мне хотелось одного – сбежать подальше от условностей. От каких? Празднование дня рождения – одна из этих условностей. Празднуй, потому что ты должен в этот день веселиться сам и веселить других людей.
Быть смешной, веселой и доброй девочкой – роль, которую отводили мне родители. Они искренне верили, что для ребенка женского пола этого достаточно. Я никогда не была такой. На детских фотографиях я видела маленькую девочку с острым, как лезвие ножа, взглядом. Мне не хотелось быть милой только лишь для того, чтобы меня было легче любить и терпеть.
Я могу быть только собой. Родиться, вырасти, выжить в криминальном Лос-Анджелесе и начать притворяться – вот, что мне предлагал окружающий мир. Но это не для меня.
Мысли жужжали в голове пчелиным роем, как всегда, когда нужно было собраться с духом и элементарно решить, в какую сторону города отправиться, чтобы отпраздновать день рождения по-своему.
Двадцать первого апреля должны были открывать «звезду» на Аллее Славы какой-то новой популярной актрисы. Я вовремя вспомнила об этом. В мой день рождения рождается новая звезда. Интересно, а я хотела бы сниматься в кино?
Вопрос возник на фоне мыслей о будущем. В Голливуде все хотят стать звездами кино, подиума или большой сцены. Думаю, ни в одном другом месте люди так не стремятся быть известными, как здесь. Мания взобраться на Олимп, видимо, у американцев в крови.
На Аллее Славы, как всегда, было многолюдно. Мне пришлось поскорее протолкнуться через толпу людей, чтобы попасть в самую гущу событий. Все плотно стояли друг к другу, потому что каждый хотел прорваться вперед, чтобы взять автограф, подарить цветы или просто сделать фото на айфон со звездой. Белоснежное платье молодой актрисы развевалось на едва ощутимом ветру, который как мелкий воришка прошмыгнул в толпе зевак, завистников и серьезных людей в дорогих костюмах.
Я, одетая в длинную юбку цвета хаки и белую рубашку с кружевом на рукавах, выглядела старше своих пятнадцати лет. По крайней мере, мне так казалось. Мания выглядеть старше – то, через что приходится проходить каждому подростку. Я не была исключением.
Помню, как искала взглядом человека, в которого могла бы влюбиться. Почему-то в мой очередной день рождения отчаянно хотелось любви. Я много читала о ней в книгах. Столько романтических фильмов пересмотрено за последние два года. Но проблема в том, что в меня не влюблялся ни один мальчик из школы.
Только соседский мальчишка, младше меня на два года, мечтал обо мне и днем, и ночью. Откуда я знаю о его тайной любви ко мне? Наши окна расположены друг напротив друга. Его пухлый силуэт за алой шторой все время маячил в окне каждый раз, когда я возвращалась из школы. Он меня немного пугал своим поведением.
На этом мои любовные истории заканчиваются.
В свое пятнадцатилетие я пообещала себе узнать, что значит любить. Хотелось наконец-то почувствовать себя любимой. Люди перестали верить в любовь, а я перестала верить в людей. Но я верю в то, что нынче любовь стала большой роскошью. Ее обесценили и растоптали.
Поэтому я решила отправиться в Голливуд на церемонию получения Звезды на Аллее Славы. Молодая актриса в возрасте тридцать лет приобрела большую славу, благодаря съемкам в фантастических кинолентах Марвел. За особые заслуги в области кинематографа 21 апреля 2017 года было назначено празднование по закладыванию пятиконечной звезды.
Эмили Картер весело позировала перед камерами модных фотографов рядом со своей Звездой. Она оставила след в истории кино, запечатлев свое имя на Аллее Славы и в сердцах почитателей ее таланта. Теперь перед ней открыты двери лучших кинорежиссеров. По крайней мере, на какой-то период гарантирован повышенный интерес к ее персоне.
Вокруг Эмили кружились звезды кино, а она кружилась в своем ослепительно белом платье вокруг фотографов. Когда богемное сборище порядком поднадоело, я спустилась вниз по улице в сувенирную лавку. Хозяева местных магазинчиков любили быструю наживу. Они умудрялись продавать дешевые брелоки в десять раз дороже, чем в наших местных магазинах.
На стеллаже аккуратно в стройном ряду стояли кинжалы, некоторые из них еще никто не успел распаковать. Меня привлекало холодное оружие по какой-то неизвестной причине. С детства мечтала иметь хотя бы небольшую коллекцию кинжалов разнообразных форм. Я узнала, что самые красивые и редкие экземпляры поставляют к ним в магазин из Индии и Турции. К сожалению, родители не разрешали держать в доме никаких коллекций холодного оружия, при всем моем желании.
Они старались оградить меня от насилия. Передачи по телевидению об убийствах и проведению следствий я смотрела исключительно в своей комнате. Это моя территория, где я свободный человек.
В свой день рождения мне захотелось сделать себе подарок. Я должна была запомнить день настоящей свободы.
Мое желание снова не сбылось, потому что на улице раздался громкий звук. Вместе с хозяином сувенирной лавки «Голливуд, Голливуд» я выбежала на улицу. Наряд полиции, вооруженный до зубов, окружил здание, где находилась фотостудия, судя по наружной рекламе и вывеске.
Шум, из-за которого мы выбежали, доносился оттуда. Послышалось несколько выстрелов, а перед этим и вовсе взрыв гранаты. Казалось, что разыгрывается сцена нового экшн-фильма. Все-таки давайте не забывать, что я живу в Голливуде.
Но нет, все было по-настоящему. Двоих подозреваемых вывезли в черных мешках, а третьего – вывели с заломленными за спину руками.
Правопорядок снова восстановился, а я осталась на улице, не желая слушать болтовню зевак, которые сбежались посмотреть, что здесь произошло. Наверное, не только в Голливуде есть любопытные люди.
Возвращаться в лавку уже не имело смысла. Смотреть на кинозвезду и минуты ее триумфа тоже надоело. Я решила прогуляться в сторону Ла Бреа авеню, чтобы перекусить в местном кафе.
Часы на смартфоне показывали 17:00. Понимая, что свободного времени осталось немного, я расстроилась. Придется возвращаться домой к Кэрри.
Ужасно хотелось есть. Я спустилась вниз по улице, сократив немного путь. Знаете, переулок малозаметный. Прохожих здесь мало. Отовсюду слышна музыка, смех и крики тех, кто остался по ту сторону улицы.
Мне хотелось тишины. В пятнадцать лет пора задуматься о жизни. Предстояло сделать тяжелый выбор профессии, а я еще не определилась, чем хотела бы заниматься в будущем. Живая музыка, почти полное отсутствие уличных фонарей и прохожих отвлекли меня. Мне казалось, что я нахожусь в полной безопасности. Но это было не так. За мной следили, как выяснилось спустя пару минут.
Холодная вода привела меня в чувство. Я выплыла из далеких воспоминаний, надежно спрятанных во времени, и прошлое больше не имело значения. В камере было холодно, сыро и отвратительно воняло мышами и крысами. Что-то с моим телом было явно не так. Холодная вода вводила меня в транс сильнее любого цыганского взгляда. Мое тело поддалось снова.
И я оказалась в плену воспоминаний. Наверное, потому что мне не было дела до мистера Прайса, его помощников и охранников. Они не вытянули бы из меня ни слова, хоть и прилагали массу усилий. Я ничего им не сказала бы, потому что бесстрашие было у меня в крови.
Переулок, в который я свернула, был спокойным только на первый взгляд. Вокруг ни души. Знаете, так тихо становится перед бурей или моментом нападения маньяка на беспомощную и одинокую жертву. Очередной придурок с топором для колки дров или старым кухонным ножом возомнил себя Богом. Он выходит из дома с преступными намерениями, которые он вынашивал несколько дней подряд.
Маньяк с внешностью разъяренного зверя бродит по злачным переулкам, чтобы найти свою очередную жертву. Но "мой" маньяк был не с топором и не с ножом, а по иронии судьбы в его руках блестело лезвие кинжала. Именно того кинжала, который мне понравился в сувенирной лавке.
Я понимала, что бежать некуда, но все равно попыталась. Всматривалась в окна – может кто-то видит, что за мной гонится маньяк. К сожалению, в окнах, выходивших на эту сторону улицы, было пусто и безлюдно. В них я не видела силуэтов людей, способных помочь мне выйти сухой из сложившейся ситуации.
Сорокапятилетний мужчина выглядевший, как старый импотент, видимо возбуждался от страха жертвы, и уже приближался ко мне. Загнанная в угол между домами и мусорными баками, я понимала – мне бежать некуда. Не знаю, почему не кричала. Голос пропал. Я не могла выдавить из себя ни звука. Ко мне ни то, чтобы мужчина так близко не приближался, даже мальчики моего возраста не подходили ближе, чем на расстояние вытянутой руки.
Я подросток ни разу не целованный и скромный. С представителями противоположного пола у меня еще не было контактов от слова – "НИ – КА – КИХ".
Время тянулось бесконечно долго. Оно замедлилось вместе с моими движениями и мыслями. Зато внутри бушевал дикий страх. Я испытывала новое ощущение, которого раньше никогда не возникало – беспомощность.
Я думала, как мне выжить. Мечтала о том, чтобы меня спас случайный прохожий, небезразличный к человеческому несчастью. Мысли проносились в голове, как молнии, пока я беспомощно стояла, зажатая с обеих сторон мусорными баками.
– Молчи, красавица. Сейчас тебе будет хорошо, – прошипел он своим по-змеиному тихим голосом.
– Отпустите меня, пожалуйста, – слезливая, испуганная девчонка вдруг проснулась во мне.
– Мы немного развлечемся. Я наказываю девчонок, которые бродят в здешних местах в одиночку. – Я здесь правосудие, – говорил мой без пяти минут мерзкий, дурно пахнущий, как водосточная крыса, насильник.
Он спустил штаны, забрызганные белой краской, и достал из них то, чем собрался меня наказывать. Разорвав мою юбку сбоку, насильник схватил меня за волосы, а к шее приставил лезвие кинжала. На рукоятке я увидела кровь. Скорее всего, кровь принадлежала его предыдущей жертве.
Насилие – самое страшное, что может произойти с несовершеннолетней девушкой. Боль, стыд, потеря собственного достоинства. Я пережила девять кругов ада, пока он нагло вторгался в мое тело.
Насильник спешил и это было заметно по его резким движениям. Я понимала, вырываться бессмысленно. Важно одно: остаться в живых. Со всем остальным я справлюсь потом. Я не хочу, чтобы об этом кто-то узнал. Об этом никто, никогда не должен узнать. Мой стыд и позор уйдет со мной в могилу.
Слезы ручьям текли по горячим щекам. Я не сдерживала себя. Лезвие кинжала прижималось к тонкой коже шеи сильнее и сильнее. Дикий страх внутри. Отчаянный внутренний крик о помощи. Я хотела одного – помощи. Помогите мне! Он же убьет меня сейчас – мой внутренний голос кричал неистово. Я задыхалась от боли и стыда.
Внезапно я услышала, как кто-то подбежал сзади и оглушил стеклянной бутылкой по голове моего насильника.
Я повернулась и обнаружила его, лежащим на асфальте. Передо мной стоял молодой мужчина – мой случайный спаситель. А я не могла пошевелиться. Ни шагу, не сделав навстречу ему, я стояла в порванной одежде перед телом того, кто пару секунд назад лишил меня чести и достоинства.
Клянусь, я хотела схватить кинжал и перерезать сначала ему горло, а потом – себе, чтобы не жить дальше с тем, что произошло со мной в тот роковой день. Шоковое состояние налицо: трясущиеся руки, намертво "прибитые" к асфальту ноги, расширенные зрачки с размером как Луна, и ни намека на ту девочку, которой я была пятнадцать минут назад.
– Я помогу тебе. Дай мне руку, – сказал мужчина, но я не могла разобрать ни одного слова.
– Я никуда с вами не пойду, – через силу выдавила я из себя самое длинное и тяжелое предложение в моей жизни.
– Пойдем. Не бойся. Я не псих и не маньяк. Я тот, кто случайно оказался рядом. Мне от тебя ничего не нужно. Я вызову полицию, как только мы будем в дороге. Этот тип точно в розыске, – мой спаситель тараторил, в надежде, что я вот-вот сдвинусь с места. Он изо всех пытался вывести меня из состояния полного оцепенения.
В моей голове образовалась пустота. Объемная пустота. В ней исчезали звуки, мысли и простые желания, присущие любому нормальному и адекватному человеку.
Прошло не более пяти минут, а мы по-прежнему ехали в машине. Спортивная Ламборгини красного цвета рассекала воздух на миллионы свободных частиц. Мы мчались быстро и уверенно, подальше от места преступления.
Я сидела рядом с незнакомцем. От большой скорости меня вдавило на несколько сантиметров вглубь сидения, его кожаной обивки. После того, что со мной произошло, в тот момент я чувствовала себя в безопасности. Рядом с человеком, имя которого я не успела знать.