– Понятия не имею, – я пожал плечами, тоже переходя на шёпот, – раз на французском, значит, не нам. Пускай сами разбираются.
Особенно сильный порыв ветра ударил в здание. Что-то заскрипело, но защита окон держалась прочно. Внутренний щит даже не шелохнулся.
– Я тут подумала, – сказала Соня, – а как мы утром мыться будем? Если электричество вырубили, насосы, наверное, тоже, да?
– Скорее всего, – кивнул я.
– Ну блин, – Соня разочарованно вздохнула, – надо было помыться, а я не успела. Опять эти влажные салфетки…
– Зато в безопасности! – Оптимистично заметил я.
– А что, если канализация тоже не работает? – На лице Сони отразился настоящий испуг, – и нам придётся ходить тут?
– Ну, не нагнетай, – ответил я, – думаю, тут что-то вроде автономного септика. То есть ёмкости накопители под землёй. Они вряд ли пострадают. А для работы канализации электричество не нужно.
Тут снаружи, сквозь непрекращающееся завывание ветра, до нас донёсся какой-то резкий, громкий звук. Он не был похож на обычный гром – слишком глухой и какой-то объёмный.
– Что это, Арти? – спросила Соня.
– Не знаю, – ответил я, стараясь сохранять спокойный тон.
– На гром не похоже… да?
И в этот момент звук повторился. Теперь заметно ближе. Я даже почувствовал, как пол под нами завибрировал. У меня даже комок к горлу подкатил.
– Ох… – выдохнула Соня.
В этот момент снова ожила рация. Сначала говорили по-французски. Потом говоривший поменялся, и кто-то обратился по-русски:
– Административный корпус складу.
– Арти, это мы! – возбуждённо сказала Соня и потянулась к рации.
– Дай я, – мне было ближе, и я схватил аппарат первым. Нажал тангенту.
– Административный на связи, приём, – произнёс я.
– Как обстановка?
– Всё в норме. Слышали два необычных сильных звука.
– Подтверждаем, – ответили на том конце, – производство не отвечает. Опасаемся обрушение цеха флотации.
– Приняли, – сказал я, – главного будить?
– Отрицательно. Сейчас ничего сделать нельзя. Доложите, как проснётся.
– Приняли, – ответил я.
Только я поставил рацию обратно на подоконник, как снова кто-то вклинился на французском. Голос был взволнованный. Он прорывался через вой ветра и какой-то посторонний шум.
Ему ответили, тоже на французском. По интонации я понял, что задали какой-то вопрос.
Через секунду снаружи опять что-то ухнуло. В этот раз слабее и дальше. А ещё я услышал какую-то странную стрекотню, прорывающуюся сквозь ветер. Что-то вроде: «щёлк-щёлк-щёлк-щёлк-щёлк».
– Арти, что это? – снова спросила Соня.
Я не успел ответить: снова ожила рация. Первый голос теперь что-то кричал. На заднем фоне слышался тот же ритмичный звук, довольно громкий. Из рации он звучал как «та-та-та-та-та… та-та… та-та-та». И – уже знакомое щёлканье снаружи, в отдалении.
– Это что, автомат? – ещё один вопрос от напарницы.
– Да, – кивнул я, – скорее всего…
– Административный складу, – кто-то опять обращался к нам.
– На связи административный, приём, – ответил я.
– Вооружённую охрану на уязвимые места. Будите всех, – голос на той стороне звучал тревожно, но уверенно. Это немного успокаивало.
– Принято, – ответил я и добавил: – Что случилось?
– Пока не можем понять. Разбираемся. Ребята с производства говорят о каком-то вторжении. Может, местные, которые сегодня сбежать пытались, но не дошли до посёлка, пытались найти укрытие.
– Но почему их не пустили? Приём, – удивился я.
– У нас нет сейчас такой информации. Надо ждать, – ответил голос, – отбой.
Снаружи снова послышалась стрекотня. А потом глухой звук, подозрительно похожий на взрыв. И ещё один.
– Блин, у них там война настоящая, что ли? – прошептала Соня.
– Надо будить остальных, – сказал я, уже в полный голос. И словно в ответ на мои слова за ширму вошёл Александр.
– Что случилось? – спросил он, – флотация не выдержала, да?
– Вероятно, – кивнул я, – но что-то ещё происходит. Не пойму что. Нас попросили всех разбудить и выставить вооружённую охрану в «уязвимых местах». Так понимаю, это всех входы.
Александр вышел и в основном помещении зажёг большой фонарик, направив луч в потолок.
– Господа, подъём, – произнёс он громко, – судя по всему, ночь простой не будет.
Стоило только всем проснуться, а охране занять места у входов с оружием в руках – странные звуки и движения прекратились.
Александр ушёл за ширму и о чём-то переговаривался на французском по рации.
– Возможно, на производственное укрытие было совершено вооружённое нападение, – сказал он, вернувшись, – наверно, рассчитывали, что часть продукции осталась на месте. Скорее всего, кто-то из местных. Вероятно, нападение готовилось давно – а тут просто воспользовались ситуацией. На складе было всего четыре слитка с последней плавки, их не успели вывезти. Связи с производством нет.
Анна всхлипнула и поднесла руку ко рту.
