Пиксельный паладин

И, местные, каким-то образом, во всю эту ахинею, ну, может и не верят, но, явно поддерживают. А, живу я в общаге и работаю на скромном окладе – потому что мне так захотелось, видимо, а не по какой-то другой причине. Да, что в этом городе за ерунда происходит? Если бы у меня тогда была возможность – я бы сразу же уехал оттуда как можно дальше. Адекватных людей там все равно нет, в этом городе, все, как будто специально – наоборот.

Но, перед тем как уехать как можно дальше, нужно, видимо, самому попытаться найти улики. Я уже и так понял, что в этом городишке ни кто делать, ни чего не будет. Нужно съездить в то место где была тюрьма и поискать доказательства, того, что там действительно удерживали людей.

Жаль, что у меня нет друзей, если что-то случится – даже искать ни кто не будет. А, если кто-то и обратится в полицию – понятно, что это ни чего не изменит. Ведь я, как мы помним: больной, богатый сын местного мафиози, может, мне просто, наконец-то надоело притворяться бедным и жить в общаге…

Кажется, я и вовсе не сбежал оттуда, раньше мне было не кому пожаловаться на одиночество, да и теперь ни чего не изменилось. Я все так же один и совершенно не понимаю современного общества.

Наверное, с неделю изучал карты предполагаемой местности: расположение дорог, маршруты автобусов, заброшенные деревни. Может, полицейские действительно искали место-тюрьму, да только совершенно не там. Нашел парочку более-менее подходящих мест. Все, как вернусь – уеду, куда-нибудь, все равно куда, лишь бы отсюда далеко. Уеду, вместе со всеми своими: двумя джинсами, тремя свитерами и аж четырьмя футболками. Мне много и не надо, да и амбиций у меня нет – так и не появились, пока. К тому же я искренне считал, что такого гардероба, для мужчины, во всяком случае, более чем достаточно.

Тот день обернулся кошмаром с самого утра: вставая с дивана, я подвернул ногу, пролил на себя чай, в ботинках оказались какие-то камушки, которые не понятно как туда попали, чуть ли не на каждом шагу, что-то сильно кололо в бедро. Пришлось выпить таблетку обезболивающего. Кое-как дотащился до остановки, дальше автобусами с пересадками. Потом пешком, вот тут я начал думать, что, пожалуй, надо было просто остаться дома. Хоть я и провел какое-то время вне камеры – мои мышцы все же не были приспособлены для дальних прогулок. Я привык ходить: с работы, на работу, погулять немного в парке, в кино сходить – в общем, относительно не много. Мог бы и сходить в спортзал? Мог бы, наверно. Просто видеть лишний раз несущих всякую ахинею местных, нет ни какого желания. Я устал постоянно слышать о себе эти гадости. А, что не ходил до всего этого? Не знаю – сначала было некогда, а потом лень.

Кажется, дошел, неплохо сохранившийся для такой глуши забор, тянулся вдоль дороги и обрывался сразу же за поворотом. Едва протоптанная тропинка тянулась через кусты и разруху к виднеющемуся в дали приземистому строению. Я решил, что подойду немного поближе и выберу себе где-нибудь в стороне от тропинки наблюдательный пункт. Надо же понять обитаемо здание или нет. Глупо было переться сюда одному, глупо. Но, просто развернуться и уйти – уже, наверное, поздно. Сколько я потом буду гадать смог бы я сам найти какие-то улики или нет? Я прекрасно осознавал, что могу и не вернуться, но и такая жизнь – не жизнь. В общем-то, это даже существованием сложно назвать: я просто хожу с работы домой и из дома на работу – и все. Нет семьи, нет друзей, нет смысла, ни чего, только тень, который, прямо-таки с маниакальной назойливостью продолжает загадывать непонятные загадки.

Где-то впереди хрустнула ветка, кажется, по тропинке кто-то шел, в мою сторону. Я нырнул в кусты и спрятался за деревом, прекрасно понимая, что это – дурацкое, крайне ненадёжное укрытие. Но, другого просто не было. Да, и не обязательно же это – по мою душу, может, просто кто-то из местных решил сократить путь через поле и железную дорогу?

Рядом появился тень, честно сказать, я до сих пор даже в его существовании не уверен. Может, я просто сбрендил от одиночества? А, загадки загадываю сам себе, что бы… не знаю, что бы в моей жизни был хоть какой-то смысл. Учитывая, что собрать историю из «ответов» не получалось, наверное, так и есть. Да, и надо окончательно «сбрендить», что бы по собственной воле приехать к собственной тюрьме. Но, и выбора у меня, кажется, нет, ведь местные не жалеют замечать проблемы.

– Да, тише ты! – шикнул кто-то со стороны тропинки.

– Да, ладно, тебе, – хмыкнул в ответ другой. – Здесь на десяток километров ни одной живой души, небось.

– Впереди вроде как тень какая-то проскочила. Жуткова-то здесь…

– Хм, тень, пить меньше надо, – посоветовал другой.

– Говорят, здесь раньше упырей особо опасных из тюрем держали и психопатов, в тайне, конечно. Местные постоянно на каких-то теней жаловались… будто рядом с этим местом, как тени появлялись и чертовщина всякая происходила, а те психи, будто управлять ими умели.

Ствол пистолета практически уперся мне в плечо: – А, вот и один из них, – хмыкнул мужчина, едва заметно кивнув головой в сторону дороги. – И, без глупостей, если что – прибью.

Черт! Я так внимательно, слушал, что говорит один, что не слышал и не видел, как ко мне подобрался второй.

– Без глупостей! Ты там внимательней смотри! Ему ума хватило одному сюда припереться…

Что дальше произошло – я так и не понял, ведь ни чего такого я делать был не намерен. Гнев внезапно заполонил сознание, я сделал шаг в сторону дороги, затем резко отпрыгнул в сторону. Со стороны дороги раздался выстрел, вскрик: – Слышь, выходи, упырь! Он не один!

Знакомый, кстати, голос. Мужчина на мгновение растерялся, этого времени хватило, я пнул его в колено, почти одновременно выкрутив ему руку, в которой он держал пистолет.