Есть только дорога…
Сегодня за соседней стенкой кто-то опять пьянствует. Леший грустно лежал на своей кровати в родительском доме и вертел в руках маленькую кругляшку с пёрышком – дорожный "ловец снов", подарок Лосика. Сама Лосик после поездки на Аракуль уехала заселяться в общагу, и теперь запарилась с учёбой настолько, что не являлась Лешему даже во снах.
"Нет, я не чувствую свою ненужность, но, тем не менее, ожидал бы развития отношений. Мы ведь с самого начала друг другу всё сказали, что друзья, что проявляли интерес. Фраза Лосика, мол, я сделала это, чтобы ты в дружбе больше не видел во мне сексуальный объект, почему-то зацепила за живое. На самом деле всё вроде правильно и своим чередом, и Лосика я понимаю. Так почему же мне грустно? Какое всё-таки странное чувство любовь", – думал Леший, засыпая.
– Приуныл ты, друг мой.
– Приуныл я, Волк.
Они стояли на мосту над какой-то ночной станцией. Гудел маневровый тепловоз, приходили и уходили составы, раскатывался эхом голос из "матюгальника". Пахло дождём и мокрым железом. Было сыро и холодно.
– Надо тебя вытаскивать. Ты не думал на товарняке проехаться?
– Да думал, конечно, и во сне мне снилось. Да только ссыкотно.
– Пошли!
Волк поманил Лешего и побежал вниз по ступенькам, туда, где рядом с пассажирской платформой стоял товарняк с полувагонами.
– Смотри сюда. Для начала оглядись. Если попадёшь на камеры – не страшно, их всё равно сразу никто не смотрит. Лучше конечно не надо, но заранее не переживай. Переживай, если "рыжухи" тебя спалят. Притворяйся глюком, грибником-ягодником, долбоёбом, кем угодно. Не выказывай желания уехать. Самое важное в езде трейнхопом – и в этом отличие от автостопа и уличного "аска" – тебе не надо себя презентовать. Наоборот, твоя задача по-максимуму не палиться. Поток стальных коробок весит тысячи тонн, привес ещё сотни килограммов тебя и рюкзака погоды ему не сделают.
– А сейчас они нас видят?
– Это сон, но мой. Поэтому тут мои правила.
– Эй, бля, вы кто такие? А НУ СТОЯТЬ! – гаркнул проходящий мимо путеец, увидев Лешего и Волка, идущих между товарняков.
– Мы твой глюк. Ты вчера зря пил. Нету нас, – по-джедайски сказал Волк.
– Блядь, померещится же. Нахуй завязываю, а то инфаркт схлопочу в сорок-то лет, – схватившись за сердце и присев, сказал путеец.
– Так вот, продолжу. Смотришь, есть ли состав "под паровозом" в нужную сторону. Ищешь нужный тебе вагон, зачисляешься. Ждёшь. Много надо будет ждать. Грузовой рванёт резко, так что сразу займи безопасную позицию. Лучше где-нибудь в середине состава или ближе к концу. Чтоб услышать характерный рывок.
Загудел локомотив, по вагонам пошла волна грохота, товарняк тронулся и медленно поехал.
– На такой зачислиться тоже можно, только опасно. Лучше на полувагоны. Хоппер конечно удобнее, но палево. О теплушках не мечтай: они сейчас почти все запломбированные ходят, а то и с охраной. Не уедешь. А срыв пломбы – штраф. Вон смотри, подходящая коробулька едет!
Мимо проползал полувагон тёмно-красного цвета. "Срочный возврат ст. Сан-Донато СВРД", – промелькнула надпись.
– Поехали!
Волк рванулся бежать за свисающей лесенкой полувагона. Леший его почти догнал, но Волк, запрыгнув сам, жестом тормознул его и крикнул: "Твой – следующий!". Леший замедлил бег, прицелился к лесенке, ухватился за неё рукой, подтянулся, поставил ноги, рывок вверх, ещё и ещё по ступенькам до самого борта вагона. В вагоне лежали белые полиэтиленовые мешки с какой-то непонятной хренью. Из соседнего вагона выглянул Волк:
– О, да у тебя вип-места! Залезай, не дрейфь! Только конташки берегись, особенно в дождь!
Леший спустился по внутренним кривым скобкам вагона, прыгнув на жёсткий мешок. Поезд раскачивался из стороны в сторону на стрелках, над головой пролетали огни станции. Волк спрыгнул рядом.
– Ну, вот как-то так. Слезать сам разберёшься. Вылези посмотри что творится.
Леший пробежал по качающемуся вагону до того места, где можно было, встав на мешок, высунуть голову за борт вагона. Распустил волосы. Опять с непривычки удивился их наличию на голове.
– Почему у меня опять волосы длинные?
– Душа у тебя волосатая, это никуда не деть. Кстати, осень – время собирать дары природы и знакомиться с людьми. Не забывай, что наши "учителя" – они повсюду. Просыпайся…"
Леший разлепил глаза. Было утро воскресенья, сегодня ему надо было снова на Бажуково, где к десяти часам утра его будет ждать экскурсионная группа. Поэтому надо собраться и соображать.
Он пил кофе, пялясь в монитор компьютера, и перекидывая с "флэшки" на комп новонайденные песни.
"Это напоминает о вечере на скалах. Это песня, которую пели пермяки. Эта – "в царстве заоблачном…", её пела Полина. Группа "Дороги Меняют Цвет". Интересно было бы их вживую послушать… Это ж надо на Украину ехать, хотя чем чёрт не шутит. Вдруг занесёт туда дорога?", – думал Леший за этим занятием, а затем завтракая, зашнуровывая берцы и собирая городской рюкзак.
Он вышел из дома, под накрапывающий дождик и пошёл на автостанцию. Здесь он договорился о встрече с Михалычем – одним из экскурсоводов "Оленьих Ручьёв": тот подписался докинуть Лешего до Бажуково.
– Вроде всё у тебя нормально, Лёша, и рассказываешь ты интересно, и клиентам нравится. Одно плохо – куришь.
– Ну, должны же быть слабости.
– О! Смотри, лось бежит.
Возле моста через Крутоберёжку по обочине, виляя белым задом, гарцевал лось. Высокий и стройный. Михалыч притормозил: в прошлом году его машина встречалась с кабаном, и он помнил чем это грозит. Тогда Михалыч, как честный гражданин, вызвал гаишников, те составили на него протокол, вызвали ментов, охотнадзор и ещё кого-то. В итоге у него и кабана забрали, и денег он остался должен, и случай нестраховой оказался: крыло и подвеску пришлось править за свой счёт. Поэтому Михалыч просто притормозил, посигналил неторопливой скотине. От звука Сохатый прибавил шагу и завернул в ближайший кустарник.
– Вот повезло. Успел притормозить.
– Они осенью вроде не особо агрессивны.
– Лучше перестраховаться, перебдеть, чем недобдеть.
– И то верно.
Сегодня у Лешего была группа из Верхней Пышмы – города спутника Екатеринбурга. Леший вёл их, шагая по грязной грунтовке и лужам с опалой сосновой хвоёй. Сегодня народа в лесу было предостаточно, и Леший прикидывал, успеет ли он на поезд в Екатеринбург.
Под вечер погода разгулялась, даже солнышко выглянуло. Группа, выходя, решила осесть у Герхарда109 в кафе. Там как всегда уютно и не по-бажуковски цивильно. Светлана – жена Герхарда – налила Лешему чай с немецкими сосисками "за счёт заведения", Леший ведь привёл им клиентов!
"Ништяк, – думал Леший, – полчаса до поезда. Когда-нибудь здесь появится цивилизация, и много-много кафешек, сувенирных ларьков. С каждым годом всё больше и больше. Думаю, что скоро уже надо будет парк "закрывать" от излишнего посещения. Но пока есть люди, есть заказы и работа – жизнь идёт"
На платформе уже сидело человек двадцать. Работники парка из Нижних Серёг, рыбаки, туристы. Сан Саныч, Дима, Гоша, Женька. Многих Леший знал тут, хотя бы в лицо.
– Здорово, Лёха. Ты чего же не "гопстопом" своим? – спросил Гоша, один из инспекторов Парка.
– Автостопом, ты хотел сказать?
– Ну да.
– Так получилось.
Послышался гудок поезда, затем на осенне-пёстром лесном горизонте показался огонёк поезда, и вот он сам. Вальяжно тормозит у платформы. Открывает дверь Тётя Люда. Со словами "Здрасьте Тётьлюд" Леший вломился в поезд, бухнулся на "самолётное" кресло по ходу движения поезда и стал разматывать наушники плеера, как бы говоря всем его знакомым, что не расположен к беседам и хочет подремать.
– Мне до Дружинино!
– Сегодня только с билетом, ревизоры ходят.
– Я и не спорю, – сказал Леший, отсчитывая сорок рублей мелочью.
За окном пролетали деревья в осенней раскраске на фоне ярко-голубого неба. Поезд набирал ход и мерно отстукивал свои ритмы.
В Дружинино Леший купил в ларьке сигареты и "Сникерс". Народ выстраивался в очередь в окошко кассы, очередь гудела и шумела, активно переговариваясь. Потом подошла электричка, и народ, кто порасторопнее, поспешил туда.
"Зачем спешить, – думал Леший, – ведь ей стоять здесь ещё сорок минут до отправления", и успел подняться на мост. Стоя на мосту и глядя на проносящиеся в вечерних сумерках товарняки, Леший думал, похожа ли станция Дружинино на ту станцию из сна. "Нет, не похожа", – был его вердикт.
К моменту отправления электрички Леший докурил, и нашёл себе свободное местечко у открытого окна.
"Следующая остановка – Ильмовка. Осторожно, двери закрываются!", – раздался голос из динамиков. Леший сунул в уши бусины наушников и высунул голову в окно. Поезд набирал ход.
За окном показывали вечерние сумерки, в вагоне включился свет.
"Чем хороши поздние электрички, так это пренебрежением контролёров. До самой Ревды их может не быть, – думал Леший, – и в вагоне не так много народа, можно поехать, высунувшись из окна. Или курить в тамбуре".
Постепенно народу таки прибывало. Садились бабушки-садоводы с тележками. Одна наворчала на Лешего, мол, ей дует. Он не расстроился и вышел в тамбур курить.
На станции "Спортивная" кроме традиционных рыбаков оказались ещё странные пассажиры. Трое парней, один длинноволосый с тоннелями в ушах, двое других просто в капюшонах и со скейтерскими рюкзаками. Вокруг них была будто "полоса отчуждения", они сели на свободную лавку и смотрели в окно, на ночные заоконные кусты и огоньки.
"Наркоманы-объебосы, – решил Леший, – вся остановка Спортивная изрисована характерными граффити, изображающими псилоцибиновые грибы, подробности их сбора, вплоть до перерисовки участков карт. Что там Манул говорил про них? Грибы это инструмент? Чего же они тогда такие неприятные, эти люди?"
Леший вынул из ушей плеер и попытался услышать, что говорят эти парни, стоя в тамбуре за полуоткрытой дверкой. Один из парней, как раз тот, что с тоннелями в ушах, вышел к Лешему
– Дружище, есть закурить?
– Угощайся. Вы со Спортивной?
– Ага. Грибосы собирали.
– Не боишься мне так просто об этом говорить?
– Ты ж не Гээнка110?
– Из лесу в вечерней электричке гээнка не появятся.
"Вроде самый адекватный, – подумал Леший, – но на всякий случай буду держаться аккуратней. Мало ли"
– Чё ссышь то нас? Мы вроде не кусаемся. По крайней мере я, за этих обхуюженных не поручусь.
– Мало ли что у вас в головах, – честно ответил Леший.
– Меня уже попустило. А вот ребята до сих пор за ночь залипают. Думаю как бы контролёров не было, а то проблем с ними не оберусь. Если что – я не я, и не с ними вообще.
Леший, имевший опыт общения с людьми, перевозящими и употребляющими наркоту, напрягся ещё. Вдруг у них есть с собой, а "пассажир" хочет примазаться, чтоб не попасть вместе с товарищами?
– Ну, дела. Я вот даже не знаю, как они выглядят, эти грибы.
– Хочешь, покажу? – попутчик сунул руку в карман, и достал оттуда горсть смятых сероватых грибов на тонких ножках, – во!
– Убери от греха подальше.
– Да я счас ещё закинусь.
– Оно тебе надо?
– Оно интересно.
– Ну давай, аккуратней всё равно.
Леший развернулся и пошёл в другой вагон. А потом ещё и ещё, и так до первого вагона, где сел, отвернувшись в окно.
"Правду ли говорил Манул про то, что грибы могут быть полезными? Почему они такие напряжные тогда, эти люди? Не хочу дел иметь ни с ними, ни с грибами!", – думал Леший.
Контролёры всё же сели – на "Липовой". Леший купил билет "от Чусоводстроя до города", и две тётушки с дядькой-охранником удалились далее по вагонам.
"Интересно чем дело кончится у этих странных ребят?"
"Остановка Перегон. Следующая остановка – Палкино", – протрубил глас из матюгальника, распахнулись двери с шипением. В вагон кто-то с шумом забежал, Леший обернулся и увидел всю троицу наркоманов. К радости и облегчению Лешего, они его не признали и сели в другом углу вагона.
"Перебегают, хаха! Мы тоже перебегали часто раньше", – думал он.
В былую пору Леший с друзьями студентами частенько экономили "двадцатку", перебегая от контролёров толпой. Даже высчитали время, которое поезд стоит на полустанках, если никто не садится – семнадцать секунд. За семнадцать секунд надо было успеть перебежать мимо вагона с контролёрами, забежать в соседний вагон, а лучше ещё подальше. Ну и дальше идти на принцип: не пойман – не заяц. Сейчас Леший просто предпочитал покупать билет с той станции, где нет кассы, но при этом сидеть, слушая плеер, и не париться. А по рассказам Лосика, Манула и Полины выходило, что народ успешно ездит на электричках и снаружи. Перед мысленным взором Лешего пронеслись отрезанные ноги и поджаренные электрическим током "зайцы", и приключений расхотелось. Надолго ли, если даже Лосик – и та умудрялась кататься "на зацепе"? Приличная девушка, студент Биофака.
По прибытии на "Свердловск-Пассажирский" Леший вышел из вагона в переднюю дверь, чтобы не встречаться глазами с троицей наркоманов.
Вечером, сидя на вписке у "Философов" за чаем, Леший рассказал о наркоманах, встреченных им в собаке, Рите и Йети.
– Ну и угостился бы? Или нас угостил. Чего же ты так?
– Надо сами езжайте и собирайте. Грибы всё же не трава. Хотя некоторые и с травы ведут себя не совсем адекватно.
– Ишь, Ройзман нашёлся.
– Ну а хули?
Сам Леший однажды даже курил "траву" с Ритой и её друзьями, правда действия она не возымела. Леший любил в этом случае говорить, мол, трава на меня действует, "как яблочный сидр на боцмана речфлота111", подхваченную из книжек про путешествия. И советовал не расходовать на себя драгоценного продукта. Этим же методом часто пользовался, чтоб отмазаться от назойливых предложений выпить.
Снился Лешему чудный город в горах, в котором он безошибочно распознал Златоуст. Золотая осень сияла палой листвой на неподметённых городских улицах, заброшенных дорожках и окрестных горах. Леший шагал, шурша тополиной листвой, а рядом с ним шёл Волк.
– Привет, Волк. Сегодня замечательный день.
– Да. Воздух прозрачен.
– Но ведь сейчас день и светло?
– Это застывшее время. Мне тут нравится, когда осень и солнце. Ты про Таганай как-то говорил, Леший. Приезжай сюда, всё равно в рабочие дни у тебя экскурсий нет, насколько я знаю. А тут важно твоё присутствие.
– А ребята? Манул? Они здесь будут?
– Ну, ты, Волосатый и даёшь. Тебе же говорят не приезжайте, а приезжай.
– А зачем я тут нужен?
– Ну, помнишь, что я рассказывал про трейнхоп?
– Мне ехать сюда на товарняках?
– Ехать. По твоей любимой железной дороге, проходящей через Оленьи Ручьи. Так будет ближе. Обратно можешь стопом. Но здесь сходишь на Таганай, познакомишься с хорошим человеком. Про сны ему не рассказывай, не все же хорошие люди и подвижники становятся сновидцами, это ему особо не надо. Зато обратно поедешь с ним. Не обязательно на грузовых, как хотите.
– Я опять чувствую себя героем какого-то фэнтези.
– Попаданцем. Считай, что просто удачно стекаются обстоятельства, чтоб приобрести пару навыков и не бояться.
– А если я не захочу? – спросил Леший вдруг.
– Дело твоё. Просто когда-нибудь тебе станет скучно, и ты будешь морить себя во дни раздумий, думая, мол, не поехал я тогда на грузовых поездах, не познакомился с интересным человеком. Боишься – не делай. Не заставляю.
– Ну, слишком много в жизни за последний месяц произошло. Так что склонен тебе верить, Волк, – Леший инстинктивно тряхнул головой, убрав со лба распущенные волосы, – опять отросли.
– В жизни тоже можешь отрастить. Никакая тварь тебе больше пиздюлей за волосы не даст.
– Обнадёжил. А ты живёшь где-то в горах на Южном Урале? Может я с тобой встречусь?
– Тебе со мной тяжко будет встретиться, по ряду причин. А живу я в горах, да.
Волк назвал какое-то место. Леший задумался
– Не карте не ищи, не найдёшь, это название, известное только мне. Всё, давай помолчим, – оборвал Волк.
Шуршание листьев под ногами, лёгкие порывы ветра шевелят листву берёз. Людей на улицах вообще нет.
– Тут никого нет? Или это специально задумано?
– Ну, это же сон. Тут один из тихих уголков, тут нет угроз и страха. Это специально, чтоб беседа лучше текла. Смотри, красота вокруг! Как бы человек не пытался изжить красоту, она всё равно отовсюду будет переть. Человек тоже подвержен красоте. Красота – это вообще движущая сила в природе. Даже если что-то кажется нам некрасивым, то с другого ракурса и в другом ходе времени оно прекрасно. Просто надо видеть и беречь красоту. Просыпайся, Леший…
Леший подскочил на диване "Философов". Рядом дрыхли Марго и Йети. Телефон Лешего, лежащий на столе "Сони Эриксон", показывал половину восьмого утра. Йети сегодня собирался на очередное собеседование, которое по счёту – Леший уже и забыл. Слишком быстро закрутилась жизнь в последний месяц.
На телефоне была СМСка от Лосика:
"PrivetLeshy!DobroyTebeDorogi!UMenyaPo4vovedeiyeNa4alos"112
"Немногословно. К тому времени, когда у меня началось почвоведение, я уже готовился к отчислению из универа. Даже конспектами ей не помогу. Откуда она знает про мою дорогу? Или ей Волк тоже рассказал?", – думал Леший, но написал ответ: "Spasibo!Otkuda ty znaesh pro dorogu?"
"A vot))", – был ему ответ.
"Заехать ли в Михайловск перед дорогой? Что вообще нужно из вещей с собой? Нет, не буду заезжать. Деньги у меня есть, что ещё будет нужно? У кого бы узнать, что мне понадобится?"
В раздумьях Леший тихонько погрел себе чай, сварганил три бутера со сгущёнкой и решил направиться в сторону Шарташского Рынка.
– Йети, закройся за мной
– Бля, Леший, восемь ночи, куда тебя понесло?
– На рынок.
– Купишь сигарет?
– Хорошо. Я сегодня ближе к вечеру уезжаю.
– Надолго?
– Как получится.
Захлопнулась дверь. Леший бегом сбежал по лестнице вниз и выскочил в сентябрьское погожее утро. Понедельник в Екатеринбурге касался многих: переполненные трамваи, машины. Лешему, в отличие от многих, никуда не было нужно спешить. План покупок он набросал в голове:
"Так, – вещало лешевское внутреннее радио, – тебе будет холодно, поэтому из турснаряги с собой возьми поджопник, тёплую куртку, котелок. На товарняк с большим рюкзаком не залезешь, пенку и спальник придётся оставить. Но тёплую куртку всё равно надо будет взять. Из покупок – давно пора приобрести термос. Лишним он не будет. И вот плёнку от дождя надо бы взять…"
На рынке Леший присмотрел себе литровый термос с железной колбой за сто рублей, в том же "рыбацком киоске" купил дождевик из чёрной клеёнки.
"Теперь добежать до киоска с сигаретами, батарейки для фонарика, да и всё, можно в путь-дорогу", – думал Леший.
К возвращению его на "Философов", там уже проснулась Марго.
– Куда тебя хоть понесло, Леший? Я вчера Лосика твою видела, она оказывается рядом с нами учится.
– Я знаю, у биофака корпус на Куйбышева. Повидать бы её, да у ней завалы на учёбе.
– Ты, Леший, всё про фрилав говоришь, а у тебя постоянно влюблённости. Это не фрилав.
– Про фрилав я уже ничего не говорю. Лосик не влюблённость. Она как сестра.
– Вот не хватает тебе в жизни, Лёша, родной сестры, не говорил бы так.
– Ну, тебе, единственной дочери, виднее…
– Лёша ты зануда.
– Нет, – Леший сделал паузу и сменил тему, – Если потеряете меня, ищите в районе Златоуста. Я на Таганай поеду, кривым путём правда.
– Возьми меня уже с собой как-нибудь?
– Посмотрим, как вести себя будешь, – Леший обнял Марго на прощанье и вышел в подъезд.
Пройдя задворками до корпуса Университета, Леший приостановился. Где-то здесь учится Лосик. Он тяжело вздохнул, воткнул себе в уши плеер и пошагал дальше в сторону метро.
Не успел он включить песню, стоя на светофоре, как кто-то закрыл ему глаза руками.
– Угадай кто? – услышал Леший голос Лосика.
– Млекопитающее отряда Парнокопытных. Обычно большое, но в твоём случае маленькое и милое, – развернулся Леший и заключил Лосика в объятия.
– Я тебя издали зову, а ты в наушниках не слышишь. Ты сейчас топаешь на электричку?
– Откуда ты знаешь? Мысли читаешь?
– Если я опять скажу, что мне сон приснился, не удивишься? – засмеялась Лосик.
– Нет, не удивлюсь. Рассказывай. Тебе интересное снится, а мне – только Волк иногда.
– Тебе надо ехать до Дружинино сегодня, оттуда на грузовой сядешь.
– Я так и собирался, хаха.
– Ну я знаю то, чего ты не знаешь?
– Заинтригован.
– В Бердяуше тоже на электричку сядешь. От греха подальше. Послушаешь меня?
– Постараюсь. Я побежал.
– Береги себя, человек дороги.
– Я бы сказал, что я тебя люблю, но мы же…
– …договаривались, Леший, – закончила Лосик, – хотя это не отменяет тёплых чувств к тебе. Я помню о твоём приглашении на Оленьи.
– И на том спасибо, Женечка!
– Доброго тебе пути, Лёша! Буду ждать. Возвращайся.
Обнявшись, они простояли ещё пару смен сигналов светофора. Когда в очередной раз загорелся зелёный, Леший расцепил объятия Лосика, и, развернувшись, перешёл дорогу.
На метро за десять минут он домчался до "Уральской". Здесь, как и всегда, время до электрички лучше всего было скоротать, сидя в пригородном зале ожидания за чтением книжки. По дороге от метро до пригородных касс всё было, как обычно: стояли "золотники", приставая к прохожим с однотипной фразой-скороговоркой "Золотосотовыепокупаюпродаю", бегали какие-то цыганистые детишки, спешащие прохожие старались пробежать тут побыстрей.
В пригородном зале Леший достал из рюкзака прихваченную для прочтения со вписки книжку в мягкой обложке. "Уолден, или Жизнь в Лесу" Генри Торо. Чтиво зацепило его настолько, что он постепенно, с открытой книгой в руках, переместился в прибывшую в час электричку, сел на сиденье у окна и читал-читал-читал:
"Я не более одинок, чем мельничный ручей, Полярная Звезда, или флюгер, или южный ветер, или апрельский дождь, или январская капель, или первый паук в новом доме…"113
"Уважаемые пассажиры! Мы прибываем на конечную станцию, – автоинформатор запнулся и продолжил другой интонацией, – Дружинино. При выходе из вагонов не забывайте свои вещи. О вещах, оставленных другими пассажирами, сообщайте машинисту электропоезда. Желаем вам всего доброго"
Леший воткнул в зубы сигарету, подправил куртку, завязанную на поясе, и ждал открытия двери. С шипением дверь поезда отъехала, и Леший выпрыгнул на вечернюю платформу станции Дружинино.
"А может всё же поехать на обычном поезде? Но нет, Волк говорил про удачное стечение обстоятельств. Попробуем ему довериться. А если сорвусь? Да не похуй ли тебе?", – метался внутренний диалог Лешего. Он живо вообразил себе могильный камень, памятную табличку на родной пятиэтажке. Или вот ещё: лежащего себя в больнице в райцентре, где хирург Касым Каримыч пытается пришить ему ногу. "Фу! Ну нахуй!", – откинул дурные мысли Леший и направился через пешеходный мост к баракам, лающим собакам, лопухам и крапиве.
"Привычная всероссийская среда: бараки, пустыри с крапивой, собаки… Есть ли что-то другое? Я-то знаю, что есть. А большинство людей вокруг не видит дальше этой крапивы. Грустно… Вот, пошла дорога на Лазоревый, вот мои пути, выходная горловина станции. Волк говорил, что ловить можно здесь, на ходу. А пока что? Сидеть и курить в траве? Сидим и курим!"
На удивление мимо Лешего и кустов, в которых он ожидал свой поезд, никто не прошёл и даже не проехал. Такой вот понедельник, будний день. Светило солнце, по-летнему стрекотали кузнечики, на поле шумел трактор, от станции доносились гудки поездов и раскаты эха "матюгальников".
Искомый поезд, запряжённый в зелёный "Кресйер", показался уже ближе к вечеру. Прошёл на малом ходу стрелку. Леший оценил состав – полувагоны, скорее всего пустые, едут, скорее всего, до "Нижнесергинской".
"Надо цеплять. Эх, была не была!", – подумал Леший, натягивая белые рабочие перчатки и чёрную бандану на голову. Локомотив миновал изгиб пути и скрылся "за кривой". Мимо медленно ползли лесенки полувагонов. Действовать надо было быстро, пока поезд не разогнался. Леший рванул, как спринтер, из своего куста, уцепился за одну лесенку руками, подтянулся и встал ногой на ступеньку. Следующим шагом быстро рванул в проём между вагонами, скрывшись с боковой стены поезда от обзора машинистов. Поднялся наверх – слава всем Богам, что на Западно-Уральской нет "конташки" – заглянул в пустой вагон и быстро перевалился через борт, зацепив ногой внутреннюю скобку и повиснув на краю вагона. Вагон качало из стороны в сторону. Леший приземлился на холодное железное дно вагона, достал дождевик и завернул в него рюкзак. Теперь – только сидеть и не палиться. А вылезти Лешему ой как хотелось, потому что обзора толкового не было. Он подтягивался на дугообразных внутренних скобках, слегка высунув голову над бортом, вдыхал запах недалёкой дизельной топки локомотива и слушал шум ветра.