Есть только дорога…
СТАРОКРЕЩЕНО
ТОШТО КРЕШЫН
Дребезжащий "ЛиАЗ-скотовоз" остановился, гостеприимно распахнул двери, заманивая в своё чрево трёх бабушек, нескольких гоповатого вида сельских пацанов и Лешего с трассовым рюкзаком. Пожалуй, он больше всего диссонировал с окружением, но сейчас ему было пофиг. Он, не торопясь, разматывал проводки наушников, протянул две десятки тётушке-кондуктору и смотрел на марийские леса и поля.
В Йошкар-Оле, "городе-стройплощадке"39, Леший сбросил рюкзак у брата в Сомбатхее40, и пошёл гулять. Возле новопостроенного "Ледового дворца" местные фаерщики крутили пои, а рядом тусовались местные нефоры. Леший уже познакомился со здешними автостопщиками, и сейчас обсуждал особенности дороги. Все в один голос говорят, что уезжать из Йошки нормально.
Девочка по имени Маша играла на флейте мелодию из одной из песен "Аквариума". Мальчик Артём крутил пои. Барышня Таня демонстрировала друзьям свой новый пирсинг. Гитаристов в их тусовке не было, а Леший свою гитару оставил на Урале. Поэтому Леший просто пил пиво. Благо "Медведевское живое", оказалось пойлом получше привычного уральского "Стрельца". Сегодня последний вечер в Йошкар-Оле. Леший решил проводить его достойно. Когда брат пришёл с работы, Леший вытащил его на пляж на Кокшагу. Там они купались, и как вся окрестная толпа, пили пиво и курили сигареты. Такой уж город Йошкар-Ола.
"В детстве здесь всё казалось незыблемым, но сейчас понимаю, что тогда это была жуткая гопническая дыра. Сейчас же что-то меняется к лучшему: в Йошке появились нефоры, ходят и не боятся огрести пиздюлей. Да и сам город чище стал, культурней. Пустыри с ивняками вон застраивать начали. Может, и за дороги возьмутся. В девяностые здесь были хорошие дороги, на Урале плохие. А сейчас наоборот. А ещё здесь рано темнеет. Такие вот особенности часового пояса", – так думал Леший, топая с братом по песчаным дорожкам мимо старого парка аттракционов, слушая треск кузнечиков и шум последних вечерних троллейбусов.
Снился Лешему странный человек, высокий с небольшой бородкой и ёжиком светлых волос на голове. Что-то рассказывал, что-то про дискотеки и марийцев, но Леший толком ничего не помнил. Только внешность.
Утро было туманным и прохладным. Леший курил с кружкой чая на балконе, глядя на закутанную туманом "Сосновую Рощу". "Пора на трассу. Собран полный рюкзак еды, пирожков, кваса, да ещё вчера купил брат блок сигарет. Так что "живём""
Леший докурил, собрал рюкзак, пожал руку брату и закрыл входную дверь. Лифт, неизменный с советских времён, повёз его вниз.
"Выйти со двора, перейти проспект, сесть на маршрутку. Было бы времени побольше, прошвырнулся бы через Сосновую Рощу, но пешком тут до позиции часа полтора, не меньше. Да и дождь может начаться. Вот и она, маршрутка до "Звёздного". Раньше маршруток не было, это уже веяние двухтысячных. Как и шансон в магнитолах, мобильники, тёти эти худощавые в кореле отрисованные…"41
Маршрутка оставила Лешего на позиции. Первой машиной, к большому удивлению Лешего, оказался КАМАЗ-самосвал
– Я до Силикатного, прыгай!
Леший хлопнул дверью, слушая молчание и рёв КАМАЗовского мотора.
– Я здесь первый раз на попутке еду. В детстве часто ездил, только от Казани в основном на поезде. Там же станция Кундыш, ага?
– Всё верно.
– Что тут за народ сейчас живёт? Раньше всё страшилки про Йошку и Марийку слышал, несмотря на то что сам часто тут бывал.
– Да тут народ нормальный, залупаться не будешь, так не полезут. Про какой-то разбой на трассе давно не слышно. Да и в девяностые было не громче, чем в Казани. А ты сам откуда?
– С Урала, с Михайловска.
– Аа. Знаю. Я же раньше в дальнобое работал, много где поездил, и дороги ваши повидал. Как раз в девяностые. А потом у нас расформировали автоколонну, и все кто куда. Кто пошустрее, те, конечно, сами крутятся, я вот "на дядю" работаю. Вожу песок с Силикатного в Медведево. Пока. Потом куда пошлют. Вот о беспределе, это у вас там беспредел.
– Да нет, давно не было.
– А в девяностые слыхал как? Фура в гору на Уреньгу42 поднимается, её сзади УАЗик догоняет, на ходу открывают кузов, и всё перекидывают. Как только узнавали, что везут? Шальные были времена…
– Всякое слыхал… Сам только раз видел на перевалах как у машины колесо загорелось. Слава богу не у моей…
– Ну вот здесь я и поворачиваю. Там пройдёшь маленько, да и голосуй…
– Спасибо, удачи вам!
– Бывай.
"Маленько" оказалось топать минут полчаса, начинал накрапывать дождик. "Странно, что народа в посёлке почти не видно. Так, полторы бабушки прошло. Хотя дома все цивильные, кирпичные", – думал Леший.
Стоять пришлось долго. Внутреннее радио Лешего крутило ему Веню Дыркина
"Чистой водой мчится домой твоё Ладо.
Среди дорог, забитых травой, мой путь светел43…"
Под стать мыслям остановилась "Восьмёрка" с дядькой за рулём.
"До Казани!", – буркнул дядька.
– А я из Йошки домой на Урал.
– Да мне пофиг. Делать вам нехуй, катаетесь…
"Фу блядь, жлоб, – думал Леший, – посадил, чтоб мозги поебать? Не буду с ним разговаривать!"
Молча ехали они по трассе. Ближе к Казани погода развеялась, даже выглянуло солнце.
– Здесь тебя высажу, тут объездная. Ты извини, что так грубо, у меня сегодня день не задался. Срочно надо ехать, деталь забирать. А не хотелось, лучше б дома отсыпался. Ну хоть доброе дело сделал…
– Спасибо.
– Уралу своему привет!
"Хлопок двери, звук мотора, выдох. Занавес. Немая сцена", – вслух произнёс Леший и закурил, – "Пока топаешь по лепестку развязки и до удобной позиции, можно как раз успеть выкурить сигарету. О, кто это там топает? Знакомое лицо! Рома-киевлянин!"
– Приветствую, коллега!
– Добрых тебе путей, Леший!
– Ты откуда-куда?
– Да как обычно, с Алтая в Лиску, как попрёт. Может через Киев, может напрямки.
– В Екб останавливался?
– Не, проскочил транзитом в этот раз: проходняк был от Тюмени в Киров.
– Покурим постоим?
– Давай. Только у меня своё. Ты не любитель, я помню. Поэтому не настаиваю.
– Не боишься трассой траву возить?
– Джа ведёт меня. До границы всё равно скурю. А там пусть хоть задоёбываются. Хохлам нашим пофигу, если только российская таможня…
– Ну смотри.
– Бум баринат Омнамахшивайя44!
Леший и Рома засели в кустах с видом на холм и поля. Так, что с дороги их не видно. Рома курил траву через маленькую деревянную трубочку, Леший – "Петра". Пили квас Лешего и чай "пуэр" из термоса Ромы. Ради таких "Встреч на Эльбе", пожалуй, стоит ездить автостопом. Собственно, у автостопщиков и есть такие мероприятия – "Эльбы". Но об этом потом…
Леший познакомился с Ромой летом на Плотинке. По своей привычке выцеплять автостопщиков, Леший сразу распознал в нём "своего". Большой рюкзак, сандали, цветастые штаны, афрокосы. Лицо при этом не раздолбайское, а вполне себе интеллигентное. Завершенный образ поддерживался аккуратной бородкой и очками. Если б не рюкзак и барабан, можно было сказать, что перед нами какой-нибудь сисадмин. Леший вписал тогда Рому у "Философов", где Рома впредь и останавливался. Рома не курил табак и не пил никакой алкоголь. Зато не брезговал травой или "планом".
– Как трасса?
– Да я вообще только начал: в Марийке у родни гостил. Поэтому автостоп у меня офигевший: с полным рюкзаком еды, сигарет, в принципе даже деньги есть.
– А у меня быстрая дорога. Ещё под Бийском поймал чувака до Тюмени. Ночь переночевал на флэту в Бийске, хотел в Новосиб заехать, но тут тормозит чёрная "Волга". За рулём такой прикольный перец: лет пятьдесят, на шее бандана, на голове ковобйская шляпа. Оказалось ландшафтный дизайнер. И ехал с форума экостроительства, который был в Усть-Коксе. А я ж там как раз недалеко был! Представь, мог бы его прямо оттуда застопить, прикиинь! Ну, он мне говорит, поехали со мной до Тюмени, только я такой, что быстро езжу, ты не испугаешься? А я ему, та не, у меня всё нормально. Мы с ним ещё дунули остановились: ну внатуре ландшафтный дизайнер! Ехал быстро: вечером уже под Тюменью был. Он меня почти у "Троятника" высадил. А туда, сам знаешь, можно без звонка приходить!
– Вот не поверишь, Ромыч, я ни разу там не был.
– Та и нечего на "Троятнике" делать. Ну и ночью у Троя вписался, а с утра прямо с Московского кольца прямая машина до Перми. Даже трохи за Пермь завёз. Там база какая-то, я и не упомню. А потом перенайтовал в лесу, с утряка умылся, тудой-сюдой…
– …И вот ты здесь.
– И ось я тут.
– А мне даже и рассказать нечего. Уже и не чувствую новизны от дороги. Как с курением. Поначалу баловался, потом втянулся, а сейчас вроде и кашляю, и все карманы с рукавами табачатиной провонял, а не могу бросить. Вот со стопом также. Сны вот диковинные снятся. Один и тот же чувак снится, и какую-то пургу гонит.
– А ты попробуй дневник снов вести. Говорят, помогает. Вон у меня в Харькове есть дружбан такой что сны видит осознанные. Ну, он много чего ещё делает. Ауру видит, прошлые жизни. Шо твои "философы". Тот ещё энергет. Вот он говорил, что дневник снов ведёт, и даже карту локаций составил. Как в "героях"45…
– Я-то не геймер, мне "герои" ни о чем не скажут. У нас половина нефоров задроты-геймеры. Один музыкант талантливый, денег поднял, снял жильё, да и как залип за игрухи, что даже на "аск" не выходит. Давно его не видел. Говорят, вписывает людей иногда, за жратву и приборку. И "шпилит" в "героев" своих. А карта снов – это идея. Спасибо.
Посидели ещё немного, глядя на солнышко. Сидеть и разговаривать – это хорошо, но лучше это делать на вписках или "Эльбах". А на трассе поговорить, да дальше ехать.
– Когда тебя в наших краях ждать?
– Ох, и не знаю, как дорога ляжет. Так-то хочется в Незалежную, мне её уж разрекламировали. Один гитарист у нас есть, который летом в Киев ездил, вот он все уши прожужжал: "БэЖэ", "Майдан". Я с его слов уже могу сказать, что в Киеве побывал.
– Ну лучше самому один раз увидеть. Или не один. Приезжай. Меня не застанешь, так у Котов впишешься, чи ещё где. Адрес я дам, как до интернета доберусь, тебе чиркну.
– Пора ехать?
– Пора. Бывай, друже!
– Удачи, коллега! Тёплой трассы!
Ещё пять минут хода, и, наконец, удобная позиция.
Первая машина с молодым татарином, который под звуки татарской попсы провёз до поста ГАИ на челнинской развязке.
Гаишники даже головы не повернули несмотря на то, что высадили Лешего сразу за постом.
"Отсюда начинаются поля и холмы, – думал он, глядя на просторы Татарии, – До самых Челнов. И пост выглядит как последний оплот цивилизации перед дикой степью. Леший, степи уже давно не дикие, по крайней мере здесь, в Татарии. Минтимер-бабай46 хорошо следит за дорогами, правда про ментов здешних много историй ходит. Хотя на кой я им? Эй, караванщик, останови своего верблюда. Русский дервиш Аль-Акси-ибн-Дерахт-аль-Джангали47 едет на благословенный восток! Где мои гурии? Обереги меня, Всевышний, от Джиннов на пути… А Джинны нынче с золотыми зубами, наколками, в полосатых трениках, туфлях-утконосах и кепках-восьмиклинках. Эк тебя в Новосибе пронесло, Дервиш недоделанный…"
В прошлом году на выезде из Новосиба действительно был стрём. Когда остановилась пьяная "гоп-девятка", с разомлевшими телами. Сначала они сказали, мол, иди нахуй с дороги, чмо. А потом спустя минуту развернулись и начали угрожать пистолетом со словами "поехали бля!" и "Ещё раз тебя увидим – пристрелим нахуй!" Леший тогда подхватил рюкзак и бежать прочь от трассы. Сколько он сидел в тени заброшенной шиномонтажки? Час-два? Выкурил пачку сигарет, потрясся как кролик в норе, и только потом вышел на трассу снова. И первая машина, увезшая тогда за пятьдесят километров, до Коченёвского поста, увозила Лешего от его страха.
Да, Леший боялся. Когда по дороге с югов в прошлом году его спросили: "А как ты ничего не боишься?", Леший честно ответил: "А я всего боюсь", и поставил точку. Двенадцатилетний паренёк, ехавший на попутках в соседнюю деревню и угостивший его арбузом, тогда сказал, что "это же не по-пацански". Лешему этих "пацанских понятий" хватило с лихвой сначала в родном Михайловске, потом в общаге, где Саня с Камышлова, сосед по блоку в общаге, так и сказал, мол, не сидел – не мужик. Да и вообще много всякого. Лишь автостоп научил Лешего не кривить нос при звуках шансона или гоп-рэпа.
Следующая машина ехала в город Мамадыш. За рулём сидел молодой парень, рассказывавший о своём выборе женщины.
– Вот смотри. Есть две женщины. Одна такая вся сорвиголова, постоянно тусуется, в центре внимания, активная, ну и в постели огонь. А другая – тихая домашняя, которая тебя всегда дождётся. Ты бы какую выбрал?
– Я и не знаю. Влюбляюсь обычно в первых, а в меня влюбляются вторые.
– Вот и я выбрал первую. А потом у неё там корпоратив, там поход, тут тусовка… Я то и понял, что дело нечисто, но всё на доверии держал. Однажды встретил её с работы на машине, а она телефон так быстро-быстро в сумочку спрятала, будто виновато. Решил с ней поговорить по поводу её жизни. Ну и слово за слово… Расстались мы короче со взаимными проклятьями. Она мне наговорила гадостей, что я закончу жизнь лысеющим пузатиком в трениках с женой в бигудях и с пиздюками. Я ей сказал, что доживёшь до тридцати пяти и поговорим, что красота не вечная. Короче разосрались. Так вот, я и понял, что идеальных женщин в принципе не бывает. У всех есть недостатки. А если видишь идеал, такой прямо Идеал с большой буквы – полюбуйся и беги дальше. Выкидывай из головы.
– У меня такое было нынче в начале лета.
– Тогда представляешь, о чём я говорю. Да у нас с тобой не сильно большая разница в возрасте, так что всё ещё будет…
– Хотелось бы.
На повороте в чудный град Мамадыш Леший зашёл в кафешку, пополнил запасы воды, использовав пустую бутыль из-под кваса. Здесь можно ориентироваться и на тех, кто отобедал и выезжает от кафе. Или с заправки. Леший кинул рублёвую монету в придорожную пыль, поднял большой палец вверх.
Как и следовало ожидать, остановилась машина, выезжавшая с заправки. Красный "Аквариум" с восемнадцатым регионом.
– Я до Ижевска.
– А я в Ёбург
– В Катю значит. Прыгай!
Залезть в "Магнум" то ещё удовольствие: лесенка и подножки находятся слева от двери, а не прямо под дверью.
– Вот, будешь слезать – не забудь про ручку справа, а то знаю я вашего брата. Двоих подвозил за этот год, оба наебнулись, когда вылазили.
В машине потянулся типичный разговор. Леший выполнял роль слушателя, кивал головой, и говори "Угу". Потом водитель будто выговорился, включил негромко радио и замолк. Как бы говоря Лешему, мол, не хочешь не говори. Я доброе дело делаю, а ты мне помогаешь его сделать. Сиди и молчи.
Леший же крутил в голове разговор с водителем предыдущим, о девушках, верных и неверных, тусовщицах и домашних.
"Что же я делаю не так? Почему так редко бывает взаимность? И почему так ненадолго? Может, существует какая-то неприятная и неудобная правда про меня, которую все знают, а мне не говорят? Почему мне нравятся одни девушки, а в меня влюбляются другие? И что с этим делать? И сколько лет ещё?", – вещало внутреннее лешевское радио.
Когда трасса и тусовки начинали приедаться Лешему, он часто думал о том, что тепла, спокойствия и любви ему хочется больше, чем тусовок. Тогда он прикидывавл, сколько ещё человек может прожить в таком темпе. Год? Два? Пять? Говорят, на вписках и тусовках можно жить годами. Но часто такие "олдовые тусовщики" превращались со временем в блевотину, с которой "в одном поле срать не сядешь". Думая об этом, Леший грустил.
На ночёвку встали рядом с городом Можга. Лешего гостеприимно поселили "на верхнюю полку" в кабине, а пока Леший угощает водителя "Петром" и бабушкиными пирожками.
Интересное дело – засыпать в машине, стоящей рядом с дорогой. Когда мимо проезжает фура, турбулентный поток за ней раскачивает кабину. Ощущение, как на "американских горках", только лежишь горизонтально. Заснуть с непривычки тяжело, но в дороге обычно спится хорошо. Вот и Леший заснул…
" – А правильно тебе киевлянин сказал. Через него тебе Джа знаки подал. Пиши то, что снится. Веди дневник снов.
– А нахера?
– Как ты ещё будешь запоминать что тебе, волосатому, рассказываю!
– Стоп, я же уже не волосатый давно.
– Да ладно! Помнишь, как у Саши Непомнящего в песне: "И даже если подстричься и одеться в цвет хаки – ауру не уберёшь48…"
– Там про ментов.
– Какая разница? Может я сам – мент? Хи-хи-хи, нет вообще-то…
Леший потрогал себя за голову. Опаньки, волосы! Хайры!
– А всё же, я вроде не волосатый был
– Да ты просто спишь…
– Бля. Правда…"
Леший проснулся. Не было странного человека, только внизу похрапывал драйвер. В щёлочку между шторками виднелся кусок туманных сумерек. Пощупал голову – волос нет, всё та же короткая стрижка.
"Который раз он мне снится? Второй? Третий? Странный человек".
Фуру в очередной раз качнуло. Потом у драйвера запищал будильник. Он внизу потянулся, шумно прозевался и запустил мотор.
– Доброе утро, бродяга. Щас, кофе попьём и поедем.
Леший собрал спальник, слез с полки и зашнуровал берцы, пока водитель грел турку на газовой горелке.
Для утреннего туалета Леший просто спрыгнул с высокой ступеньки "Магнума". Пасмурное утро не способствовало весёлым разговорам, поэтому до Ижевска ехали молча.
Перед Ижевском начиналась кривая ижевская объездная. Там водитель и оставил Лешего со словами "вот трасса на Воткинск пошла". Вылезая с рюкзаком, Леший всё же навернулся, забыв про ступеньку. Водитель посмеялся, Леший оттряхнул с себя пыль и полез в рюкзак за перекисью: пока падал, ссадил себе ладонь.
Возле автобусной остановки, где Леший обрабатывал себе ссадины, к нему стала приставать цыганка, невесть откуда взявшаяся здесь.
Мол, подай денег на ребёнка, а то парализован будешь…
Леший, памятуя о том, что с цыганками не надо разговаривать, молча сунул в уши плеер и отошёл от остановки метров на двести в горку. Вокруг простиралась берёзовая рощица, начинало светать, пела какая-то неведомая птица, и редко-редко проезжали машины.
Одна из машин – оранжевого цвета "москвич" – притормозила рядом с Лешим.
"Мы до Чайковского", – сказал длинноволосый парень за рулём. А сидело их там двое, причём второй был похож на гопника: кепка-восьмиклинка, олимпийка, наколки.
Пользуясь случаем, Леший начал выяснять у них что тут с дорогой. И выяснил, что Чайковский трасса цепляет краем, и что уехать будет тяжело. По словам гоповатого попутчика "придётся пиздовать очень долго".
"Москвич" высадил Лешего рядом с высоким виадуком над дорогой с видом на город. Под виадуком был молодой соснячок. В этот соснячок Леший направился, дабы пообедать. Найдя правильное место и "правильно лежащее бревно", Леший сбросил рюкзак, достал из него бутылку с водой, пирожки и свежую пачку сигарет.
"Странное место. Вроде трасса и город рядом, а так тихо. Давно я по таким ебеням не ездил…"
После такого импровизированного обеда и лежания спиной на спинке рюкзака можно было трогаться. Леший взвалил на спину рюкзак, стал подниматься на насыпь. Вдоль дороги он шёл, просто голосуя на ходу левой рукой.
Идти пришлось долго. Ещё и дождик начал накрапывать. Благо на ногах были берцы, а не тряпичные кеды, и мокрота особо не напрягала. На рюкзак же была надета накидка.
Трасса, меж тем, не радовала наличием позиций. Точнее, показывала их полное отсутствие. Знаки "остановка запрещена", глинистая обочина, местами вообще срезанная, а ещё и ремонт.
"Блин, устал я чего-то. Если будет драйвер до Перми, то просто приеду на вокзал и возьму билет на поезд до Еката. Деньги есть, на билет должно хватить. Главное, чтоб поезда были. А вот и ремонт кончился. Всёнахуй! Отсель грозить мы будем шведу49! Либо уезжаю отсюда, либо… Дахерзнаетчто!".
Леший остановился, кинул монетку и поднял руку. В этом месте было чуть получше. Машины, из-за ремонта ползшие, здесь, наконец, выезжали на более широкую дорогу и могли остановиться.
Внезапностью для Лешего была остановка "Ауди", которая ехала в Пермь.
Водитель представился Иваном. По внешнему виду типичный "новый русский из анекдотов": лысая голова без шеи, на месте шеи висит золотая цепь, куча перстней на пальцах, тёмные очки. Оказалось, что Иван – стоматолог.
– Знаешь, почему мощные машины – это хорошо?
– Ну хз50, я не водитель.
– Вроде так рассуждать, куча минусов. Бензина много жрёт, налогов с нее много платить, сервис дорогой. Но есть один плюс. Безопасные обгоны…
При этих словах Ваня начал резкий манёвр обгона самарского автовоза, успев проскочить на коротком разрыве в сплошной. Двигатель при этом взревел, и машина рванула вперёд очень быстро.
– Чем мне не нравится эта трасса через Воткинск и Осу, так это сплошными. Узкая, извилистая, много мест, где обгон запрещён. А фуры всё равно тут прут. Это ещё её подлатали, а прошлый год она совсем разбитая была.
Водитель рассказывал много чего о здешней природе. Рассказывал про астроблему – след метеоритного кратера, который прячется где-то в тайге рядом с Осой. Про глубокую затопленную пещеру. Про нефть. Холмистый рельеф и ельники чуть напоминали Лешему родной Михайловск. У пермяков для такого ландшафта даже есть специальное слово – "Парма".
Рядом с берегом Камы действительно было красиво. Своеобразная такая суровая красота.
– А в Перми тебе куда надо?
– Я вообще в Екатеринбург еду, поэтому, наверное, на вокзал.
– Устал от автостопа?
– Есть немного. Тут пешком много прошёл, под Чайковским. Да ещё и промок.
– Ну смотри, я через Пермь-вторую51 не поеду, а на Нагорном тебя оставить смогу. Знаешь где это?
– Разберусь.
Вот и Пермь. Широкое шоссе Космонавтов, высокие дома, простор. Очень мало пешеходов на улицах. Эта странность была давно замечена Лешим, ещё во время первого приезда сюда, на фестиваль "Рок-Лайн".
"Да, тогда тебе казалось, что неформалы и рок-музыканты – это одна тусовка. Ну, благодаря этому знанию ты тогда и вписался удачно. Сначала в автобус из Кунгура до Перми с музыкантами, потом в общагу к музыкантам. Да уж, щас вспомнить, так весело. "Это ваш? – Да, это тоже наш!" А какой сейшен был. Когда брутальный дядя из Омска запел почти фальцетом. А после того, как ты взял гитару, сказал, что ты слажал всю песню? Да. Хихихи".
Леший усмехнулся вслух, и достал из кошелька полтинник. Кондуктор в автобусе отсчитал сдачу, отсыпав Лешему гору мелочи.
На вокзале "Пермь II" предстояло разобраться с поездами. А вот билетов не было ни на что, кроме фирменного "Демидыча". А "Демидыч" проходил через Пермь только ночью. А это значило несколько часов ожидания на вокзале. Выбора особого не было, потому Леший взял билеты на "Демидовский экспресс", выстояв очередь в кассе. Теперь сидеть и ждать.
"Пермь – город с древностью, которая просвечивает через советские и современные постройки. В Перми за всем нуаром можно увидеть глубокую древность с шаманами и охотниками, попасть во времена Стефана Пермского и Золотой Бабы… Ты куришь на перроне "горнозаводского направления". Здесь на вокзале "Пермь II" три направления поездов: Западное, Восточное и Горнозаводское. Так вот, ты вышел покурить именно на этот перрон. Спешащие пассажиры бегут в поезда. Приезжают электрички, привозят припозднившихся людей. А ты куришь эту древность, этот вокзал и этих людей. Все эти образы уносятся вместе с дымом сигарет в июльские сумерки. И запахи смешиваются. Курева, семечек, креозота, каменного угля…"
В зале ожидания около одиннадцати вечера показалась толпа агрессивного вида гопников. Человек семь. Будто кого-то искали, как коршуны мышей. Прошлись по всем пассажирам цепкими взглядами. В том числе и по Лешему. Леший заткнул уши наушниками и уставил взгляд в пол, боковым зрением глядя на гопников. Взгляды прошли мимо Лешего, зацепившись за какого-то маргинального вида мужичка. К нему от грядки гопников агрессивной походкой направился один. Леший прямо увидел страх этого мужичка…
Развязки не случилось: из-за двери вышли три упитанных мента в синей форме. Достаточно было их появления, чтоб понять, кто на вокзале хозяин. "Делегат" от гопников подошёл к мужичку, шлёпнул его по плечу и ушёл вместе со своей "бригадой" в сторону города.
Леший вышел покурить к этому выходу. Стоял рядом с ещё двумя мужиками.
"Бля. Суровый город Пермь. Мне и щас страшно, хотя и не по мою душу. Что вокруг? Вечерние запоздалые сумерки, густо-синее небо. Ларьки, переход, где-то там троллейбус. Редкие прохожие. Благо здесь не видно "Золотодолларов", как в Ёбурге. А те гопники уже нырнули в переход…"