Есть только дорога…
Потом подошёл другой трамвай. То же самое: здравствуйте-Цой-спасибо.
"Игра в трамвае и игра в переходе – разные вещи. В переходе можно дать волю чувствам и размышлениям, пустить через себя энергию города и спеть из глубин своей памяти именно то, что городу в этот момент надо. Никто не будет говорить, что песня неизвестная, долгая или нудная. А в трамвае надо отчеканить. Идеально настроенная гитара, громкий голос без тени лажи, чёткие аккорды, никаких переборов. И песня массовая и современная. Ты, конечно, ездил по трамваям и с Веней Дркиным, и с какими-то малоизвестными песнями новокузнецких музыкантов… Но не вкатывало. Им подавай Цоя, Браво, ну или на крайняк Высоцкого. В последнее время я не особо люблю переходы, за пристающих говнопанков и бухариков. Но, когда душа просит, еду туда"
В ТЮЗовском переходе Леший развернулся на полную и дал волю чувствам. Пел всё, что угодно душе. Песни ролевых менестрелей, бард-рокеров, всяких малоизвестных групп…
Вечером Леший отправился в "Мегу". Съесть хотдогов, купить в "Ашане" еды и отправляться стопом домой. Хотя последняя строчка планов могла корректироваться.
От ТЮЗовского перехода до Цирка Леший шёл пешком, минуя всякие тусовочные места. Потому что там в нём признают аскера, позовут бухать, и придётся опять придумывать отмазки от "хвостов", которые норовят напроситься на вписку.
"Мега" конечно тоже тусовочное место, но там иначе.
На "балкончике", в икеевской курилке, сидела и сейчас толпёжка полупанков-полускинов с гоповатыми повадками. Леший, конечно, подошёл, поздоровался, но сослался на дела, и покинул курилку.
В "Хотдожной" было много народа. Город, видимо, уже совсем прочухал, что есть место с халявой.
"Видимо, транснациональная корпорация таким образом прикармливает людей. Хотя и удобно, особенно когда надо выйти на трассу", – думал Леший.
Он воткнул плеер в уши, чтобы было веселее протискиваться через давку в "Ашане". Плеер весело заиграл "Башню Роуэн":
"Любой мегаполис оккупирован семейкой богов
Передел состоялся давно и без лишних слов
Москва большая деревня, это знают повсюду
И более всего ей соответствует вуду —
Вера чёрных барабанов и красных петухов63"
После "Ашана", с полным рюкзаком еды Леший направился к автобусу. Тут его и застал телефонный звонок.
– Слушаю!
– Леший здорово, ты где есть?
– Я из "Меги" только вышел.
– Поедешь на Северку?
– Когда?
– Сегодня. А то там Космонавт собирается шашлыки жарить, а ты же знаешь, как меня высаживают64 разговоры его про энергуйство. А у тебя иммунитет.
– Во сколько ты едешь и на чём?
– На маршрутке сейчас.
– Хорошо, я у "Меги" подсяду. Звони, как будешь ближе.
– Давай.
Это был Жека. Чудесный музыкант из перехода, с которым иногда ездили стопом во всякие диковинные места. Жека притаскивал Лешего на некоторые вписки, иногда добывал проходки на фестивали и концерты. Космонавта же Леший знал мельком, однажды встретив его на вписке в "Барбаррое". После той вписки Леший сделал вывод, что Космонавт – "ебаанько из сказки маарозко", как метко сказала бы про такого новосибирская Танюха-мелкая. Конечно, они не были знакомы, но фраза подходящая.
Через двадцать минут Леший сидел на остановке на Новомосковском тракте и курил.
Маршрутка до Северки притормозила рядом. Леший увидел там Жеку, распахнул шумную дверь "Газели" и плюхнулся на сиденье напротив него.
"Газель" свернула на старый тракт и бодро неслась по виражам под звуки "Бутырки".
– Здорово Жека.
– Приуэт! О, да ты с гитарой!
– Ага. А то разговоры разговаривать скучно будет, зная Космонавта.
Северка встретила их закатом, звоном комаров и небольшой сыростью. Ночь, видимо, будет холодная.
Космонавт устроил вечеринку в родительском дачном домике. Во дворе жарили шашлыки, лилось рекой пиво. Гитара Лешего тут же пошла по рукам. "Только струны не изорвите, и испанский воротник не сделайте!", – предупредил Леший.
Леший поздоровался с Космонавтом.
– Привет. У нас тут сегодня грибное пати будет вечером. Так что второй этаж мы закроем.
– А зачем тогда остальных было звать? Это же вроде как одним лучше делать.
– Тусовка будет хорошим прикрытием. Да и с вами безопаснее.
– Ну вы блин даёте.
"Грибное пати значит… Вот дела. Нахуй может эту тусовку? Еда есть, выдернуть кого-нибудь да уйти в лес жечь костёр", – думал Леший.
Народа было человек двенадцать. Половину Леший видел на тусовке, половина – незнакомые. Кто-то, судя по виду, здесь тоже впервые.
Леший, благодаря практике в Лестехе, довольно хорошо ориентировался на Северке и в окрестных лесах. Поэтому он задумался.
– Жека, я наверное того, по съёбкам отсюда. Мало ли что…
– Не ссы, у них всё нормально будет
– А как тебе предложение пойти на Песчаное65 костёр пожечь? Может ещё кого прихватим? Или на Соколиный66?
– Ночью? Ты ёбу дался, друг Леший.
После того, как шашлыки сготовлись, весь тусняк переместился на кухню на первом этаже домика. Лишь один чувак продолжал сидеть на улице, у затухающего мангала. Длинноволосый бородатый парень в камуфляжной одежде и берцах.
– Кто это, Жека?
– Аа. Это Женька Манул. Он вообще местный, с Северки. Самый благодарный слушатель Космонавтовских баек про энергуйство. Иногда даже спорит с ним. Не тусовочный, поэтому ты его не знаешь.
– Ну вот и повод познакомиться.
Что-то кольнуло Лешего изнутри. Мол, вот твой попутчик в лес. Он вышел с крыльца
– Приветствую. А чего ты тут сидишь?
– Не хочу там сидеть.
– Ну вот и поговорили… Есть курить?
– Держи. Меня Манулом зовут.
– А меня Лешим.
– Знаю что ты Леший. Хотя ты не совсем человек леса. Ты человек дороги и неба. У тебя голубые крылья. Все, отмеченные трассой, как и ты, имеют голубые крылья.
– Странно. Обычно про ауру говорят.
– Аурой тоже можно назвать. Но я это вижу как крылья.
"Ну вот. Ещё один типа Космонавта, – досадно подумал Леший, – Ауровидец, блядь. Хотя мало ли. Вдруг интересный человек?"
– Я вот тут собрался в лес сейчас.
– Правильное дело. Могу составить компанию. Ещё девушек трёх выдернем отсюда, моих знакомых. Им тоже не особо нравится общество Космонавта.
– Тогда и гитару мою надо выдернуть.
– И не возвращаться сюда с утра.
– Блин, потеряют.
– Не потеряют. Им не до того будет. У Космонавта грибы поспели, у него будет трип на три дня. За этим они всех и созвали. Чтоб было прикрытие. А на втором этаже у него космический корабль. Они завешают шторки, запрутся и включат музыку.
– А откуда он их берёт?
– Сам выращивает. Только он их по-тупому ест. Ради кайфа.
– А наркоту можно как-то иначе есть?
– Грибы не совсем наркота. Это инструмент. Как и трава. Грибы наркотой делают люди типа Космонавта.
– Хмм.
– План такой. Сейчас выдёргиваем Полинку, Лосика и Свету.
– Почему именно их? – спросил незнакомый с ними Леший.
– Потому что, – Манул подмигнул Лешему, оставив того в недоумении.
Спустя какое-то время Леший тихонько собрал свой рюкзак. Гитару пришлось оставить под Жекину ответственность, ибо Жека как раз вошёл в раж и разыгрался. Космонавт с ещё несколькими людьми ушёл по лесенке наверх, на второй этаж, и закрыл за собой люк…
– Полина, Лосик, Света, Леший, – представил Манул подошедших девушек. "Красивые", – подумал Леший.
– Очень приятно. На Песчаное?
– Не. "Илья в воду нассал"67, купаться уже не стоит. Пошли на писаницу.
– А это где?
– Здесь недалеко. На одной из скал в лесу, на восточном склоне Медвежки.
– Я в бытность студентом Лестеха на Медвежке орхидеи считал.
– Башмачки. Цветы лесных грибов…
– Ну что. Тудуп. Тудуп. Туду-туду-тудуп… – Леший пропел мотив из "Розовой Пантеры"
– Потопали.
Бригада из пяти человек захлопнула за собой калитку и отправилась по пыльной грунтовке, мимо дворов с лающими собаками, стрекочущих кузнечиков в сырой траве и первых сосен в сторону Северской Писаницы.
Сначала шли по грунтовке. Пересекли ЛЭП, затем на развилке грунтовки повернули налево. Ночью дорогу было заметно также, как днём. Более светлый гранитный песок выделялся на фоне густой черноты леса и глубоко синего звёздного неба. Ночных животных и птиц слышно не было, только стрёкот кузнечиков.
"А вот здесь я ещё не был, – подумал Леший, – пойду здесь днём – не найду места, наверное"
Манул свернул с дороги на какую-то тропинку. Теперь ветки начали хлестать по лицу, и стало совсем темно. Процессию замыкал Леший. Идти приходилось, ориентируясь на силуэт впереди идущего. Скоро показался разрыв в кроне леса, а под ногами обнаружились брёвна. Впереди чернел гранитный останец.
"У нас тут дрова припасены, так что костёр разведем. Увидишь всё сам, если впервые здесь", – сказал Манул.
Девушки тоже взяли с собой рюкзаки. Из рюкзаков они достали пледы и свечи.
Леший с Манулом стали разводить костёр. Несмотря на росистую сырость, разгорелось всё быстро. Пламя костра озарило скальную стенку четырёхметровой высоты. На ней были изображены люди в воинствующих позах и знаки, изображающие водоплавающих птиц.
– Древние плавили здесь металл и приносили жертвы. Точнее жертвы приносили шаману. В обмен на связь с предками, колдовские обереги и орудия, которые делали мальчика мужем, а девочку – женщиной. Сюда приносили дрова из леса, и подбитых уток с озера. Зимой здесь дули сильные ветра, и шаманы сидели в уединении. Как они не замерзали сейчас сказать тяжело. Но они жгли огонь, плавили медь и общались с духами. Некоторые из них общались и с будущими шаманами.
– Откуда это известно?
– Во-первых, я сам шаман, – посмеялся Манул, – Во-вторых, только что из археологической экспедиции приехал. Копаем мы недалеко отсюда, в Палкино.
– А здесь тогда не было леса?
– Лес был, но ниже. Здесь, на вершинах сопок, были пустоши. Там, где сейчас болота, были озёра. А ещё раньше здесь вообще была тундра. И жили мамонты, шерстистые носороги, бизоны, степные лошади и северные олени. Северный олень, кстати, сюда на зимовки приходил ещё в начале двадцатого века.
– Интересно…
…Тихонько потрескивает костёр. Девушки зажгли свечки в обрезках пластиковых бутылок и расставили их на скале. Ощущение, что "все знают своё дело", было для Лешего странным. Но ореол чуда и чувство "правильности" происходящего немного успокаивало Лешего.
– У меня ощущение, что не я вас позвал в лес, а вы меня.
– Может и так. Скорее всего, сошлось несколько факторов.
– Мне иногда снится человек, представляющийся Волком. Он говорил однажды, что на Северке я встречу шаманов.
– Волк? Опиши, как он выглядит?
– Короткие волосы, высокий, с небольшой бородой. Шрам на верхней губе. Одежда разная.
– А место? – спросила Полина
– Не помню. Всегда по-разному. А почему вы спрашиваете?
Манул вздохнул и начал.
– Волка никто из нас не видел здесь. Только во сне. Но он часть нашей "рабочей группы". Косвенно мы выяснили, что он живёт где-то на Южном Урале, в горах.
– Рабочей группы? Чем вы занимаетесь?
– Ну, так и не скажешь. Можно сказать, "энергуйством". Так будет понятнее тем, кто остался в доме у Космонавта. Храним равновесие. Помогаем Земле.
– А зачем Волк свёл меня с вами?
– Это ты у него спроси.
Полина проговорила:
– Не знаю, насколько ты знаком с видением. Кроме всяких энергуйских штучек-дрючек про ауру и перетекающие энергии. Мы совсем не об этом. Умение видеть вне времени и расстояния. В разном ходе времени и разном пространственном размере. В этом ничего сложного. Просто надо рассредоточить свои пространственно-временные координаты. Так вот. Жизнь на нашей Планете – это явление, появившееся с самой планетой. Причём всё – от молний и красных спрайтов до кристаллов и шума океана есть жизнь. Она делает друг другу плохо и хорошо. Лучше, конечно, делать хорошо. Человек был создан Землёй, чтоб вернуть на поверхность планеты захороненную энергию Солнца. Земле от этого, конечно, больно, но ещё больнее от ненависти и страха.
– Что-то такое я на философии читал.
– Если вам на философии рассказывали про описанные Грофом68 трансперсональные переживания, то браво вашему преподавателю.
– И помню, что целительными для Земли являются танцы первобытных народов.
– И танцы тоже. Но важнее быть целостным и осознанным.
– Сейчас подобным занимаются разные люди. В том числе и наша "рабочая группа", – сказала Света.
– И что мне делать с этим?
– Жить как жил. Просто более осознанно. Волк даст подсказки.
– Один мой друг говорил. Точнее, Мир говорил через него, – проговорила молчавшая до этого Лосик, – что в некое время мир начал разваливаться на кусочки. На каждом из кусочков был свой маленький демон, который властвовал на этом кусочке. Все эти демоны знали друг друга и сотрудничали. Но люди, жившие в этих кусочках мира, ненавидели людей из других кусочков. Так ими было проще управлять. Им внушили, что там, за границами их маленького кусочка живут и не люди вовсе. Но потом появились штопщики69. Те, кто штопал порванную ткань мироздания. Странники, бродячие певцы, художники, музыканты, поэты, мастера. Они стали ходить из кусочка в кусочек, стягивая их между собой невидимой нитью. Они показывали, что в других кусочках мира те же люди, что они поют те же песни. Они учили людей петь добрые песни, радоваться и любить. Естественно, это не понравилось демонам. Демоны стали отлавливать штопщиков, отбирать у них невидимые нити. А потом демоны просто создали свою паутину по образу и подобию нитей штопщиков.
– Интернет?
– Не только. Создаётся вещь или явление вроде бы для удобства, а на самом деле закабаляет людей. Штопщики всё равно продолжали ходить и штопать рвущуюся ткань мироздания. И продолжают до сих пор.
– Стопщики-штопщики.
– Часть стопщиков действительно такие.
– Поэтому я здесь?
Повисло молчание. Лишь костёр потрескивал в ночи.
– Вы что мои мысли читаете?
– Нет. Мысли мы не читаем. Их не обязательно читать, чтобы понять, о чём ты думаешь. Некоторые вещи написаны на лице, – ответил Манул
– Кто ещё в вашей "рабочей группе"?
– В нашей группе ты всех видел. Теперь здесь и ты. А вообще таких групп много. Иногда они пересекаются между собой. Ты сам до этого дойдёшь.
Леший призадумался.
– Что вы ещё делаете?
– Мы? Да много всего. Общаемся-поём-рисуем, – сказала Света, – да и вообще жизни радуемся. А в миру разным занимаемся.
– Все путешествуем по мере возможности, – подхватила Полина.
– Да вы прямо джедаи какие-то.
– Ага. Время доставать световые мечи!
Манул выхватил палку из костра, на другой стороне то же самое сделала Полина. Они начали меж собой "фехтовать", и горящие головни оставляли огненный след на фоне тёмного леса. Всё это сопровождалось смехом и матом, и было тяжело поверить, что несколько минут назад все сидели у костра с видом заговорщиков, обсуждающих план захвата мира.
Потом Манул взял большое бревно и выгреб часть углей из костра на полянку. Лосик расчистила сосновые иголки вокруг.
– Ну что Волосатый, давай!
– Что давать? И почему Волосатый?
– Во сне у тебя длинные волосы, как у меня, только светлые.
– Разувайся, хули. Раз считаешь нас сектой, то вот тебе обряд сектантский. Пробегись-ка по углям, – с этими словами Света проскакала босыми ногами по углям, без единого матерного слова и криков.
– А мы поддержим. Ух! Ух! Ух!
Все четверо вокруг Лешего ритмично захлопали, затопали ногами и заухали. "Бля, чувствую себя неандертальцем", – подумалось Лешему, – "А не пофигу ли?" – и скакнул ногами на угли.
Ожогов он не почувствовал. Будто скакал по горячей гальке на солнечном берегу Серги. Осознание пришло, когда Леший шагнул на мокрую хвою и почувствовал уколы сосновых игл и шишек.
– Ну что, страшно было?
– Ну, бля!
– И это всё что ты можешь сказать?
– Нормально! Хорошо! Заебись!
– А сейчас мы! Ух! Ух! Ух!
…
– Скоро рассвет. Когда пойдём обратно?
– Когда Солнце встретим. Здесь подходящее место.
Леший мёрз. Даже у костра было зябко. Лосик подошла и обняла его, закутав в плед.
"Спасибо", – пробормотал Леший. Хотелось спать. Леший облокотился на Лосика и задремал…
" – Как тебе ребята?
– Привет, Волк. Ребята хорошие. Это всё правда? Что они рассказывали.
– Дели на корень из двух. Они тебе даже части не рассказали. Но суть ты, вижу, уловил. Можешь спрашивать меня о чём-либо.
– Как они познакомились?
– Через меня.
– Манул шаман?
– И Манул, и Света, и Полина, и Лосик. Лосика кстати тоже Женя зовут, как и Манула.
– Почему они?
– А почему бы и нет?
– Почему я?
– Ты сохраняешь мироздание, навешиваешь переправы и сводишь мосты.
– Бля, чувствую себя избранным, как Нео из Матрицы.
– Ну ты ни один такой. И совсем не один. Так что не ссы. Можешь, кстати, психиатру показаться. Только тогда тебе не видать водительских прав и нормальной работы.
– Есть другие группы?
– До хрена и больше. Только они иногда не знают о своей миссии. Они просто есть. Делают своё дело и делают хорошо. Не только группы. Отдельные люди – подвижники, пассионарии70 или как их там…
– Им надо знать то, что мне рассказали?
– Нет. Более того, они на тебя посмотрят, как на идиота.
Леший огляделся вокруг. Обычно в этом сне он концентрировался на самом Волке, не обращая внимания на окружение. Они стояли на подвесном мосту в "Оленьих Ручьях". Ой, нет, через секунду этот мост превратился в "Олений мост" на Таганае.
– Не концентрируйся на окружающем. Позволь ему быть и перетекать, не пытайся его ловить. Вот кстати прикольное место.
– Ой, я боюсь высоты!
Леший и Волк стояли на высоком гранитном гребне. На востоке под этим гребнем было озеро, а над озером разгорался рассвет.
– Это твой сон. А место есть в реальности. Здесь попоёте песни с ребятами. Потом. Просыпайся…"
…Леший лежал на пледе, расстеленном на камне. Тело затекло. Где-то рядом зудел комар. Кроны деревьев пробивались первыми лучами солнца. Ребят не было. Леший подскочил и огляделся. Костёр и рюкзаки на месте. Сделав пару шагов, он увидел ребят. Лосик, Света, Полина и Манул сидели на верхушке скалы и смотрели на лучи солнца. Молча.
– Доброе утро, Леший, – сказал Манул, – присоединяйся.
Леший залез по камням на верхушку скалы.
– У нас есть термос. Пей чай, – сказала Лосик.
– Угу. Щай пьёшь – гора идёшь71.
Лешему протянули кружку с чем-то знакомым по запаху. Чабрец! А чай ещё и сладкий! Красота!
– У меня в рюкзаке есть еда. Будете?
– Доставай всё что есть. Сытый шаман – хороший шаман.
…
– Манул, а расскажи про Космонавта. Он что тоже шаман?
– Объебос он, а не шаман. Я с ним давно знаком. Ещё дольше, чем с Волком и всеми вами. Он, ещё в школе учась, начал травой и "аптекой" баловаться. А потом я ему про грибы сказанул. Он за эту тему взялся плотно: выписал через интернет споры грибов, выращивает и кушает сам. И друзей угощает. Честно говоря, если бы не некоторая конспирация, он, возможно, сидел бы уже, как за изготовление.
– А что с грибами то? Ты вчера как-то интересно рассказал о них.
– Грибы это инструмент72. Это как ручка настройки и антенна. Приёмник всё равно ты. Употреблять ради кайфа – не дело. В лучшем случае раз в год. В худшем – хотя бы раз в жизни.
– Пропагандируешь?
– Тебе и не надо. У тебя в дороге откровения неплохие бывают.
– Как тебя потом найти?
– Через сны. Как и девчонок, и Волка. Только Волк от нас прячется, остальные все "в зоне доступа". Можно просто обменяться телефонами. Но романтичнее и интересней будет через сны договариваться.
– Жека мне сказал, что ты с Северки сам. Правда?
– Ну, я учусь в Екатеринбурге, поэтому часто там. Отец у меня на Северке живёт.
– А остальные?
– Полина из Перми, Света из Екатеринбурга, Лосик изначально с Северов вообще. Какое это имеет значение?
– Ну, блин, я в секту попал…
– Да, щас харекришну затянем. ХАРЕКРИИШНАА-ХАРЕКРИИШНАА-КРИШНАКРИИШНАА-ХАРЕХАРЕЕ73!! – завопил во весь голос Манул и засмеялся, – скажи "чё разорались в лесу?"
– А вчерашний разговор про крылья и ауру?
– Без некоторого понимания это всего лишь лапша для ушей. Потом как-нибудь всё увидишь и узнаешь.
…Над лесом разгорался рассвет. По росистой мокрой траве шли молчаливо пятеро ребят. Леший, и странные люди. Странные, но настолько родные, и, казалось, видящие его насквозь.
Дача Космонавта спала. Хитро отворив калитку, Манул впустил ребят внутрь. Домик был не заперт. Сверху доносилась музыка: какой-то транс, негромкий, но басовитый. Пять человек, парни и девушки, внизу спали вповалку на большом диване. Жека, с гитарой Лешего в обнимку – в гамаке на веранде. Жужжала муха на окне.
– Думаю, их не надо будить. Полина сегодня уезжает в Пермь. На собаках. Хочешь проводить?
– Нет, я недавно из Перми, и мне там стрёмно было.
– Всем по первости в Перми стрёмно. Пермь испытывает на прочность. Ты себя в Екатеринбурге вспомни по первости, каково?
Леший помнил. Хорошо помнил, как его принял Екатеринбург. Помнил, что единственные родные существа для него в этом чужом городе были стопщица Этл и Марина из "Оленьеручьёвской" компании. Только с ними Леший общался чуть ближе, чем с остальными. Земляки по пятницам и субботам собирались в дорогу "по принципу землячества", бывшие одноклассники из других факультетов и ВУЗов встречались только в электричках. Пили пиво, курили сигареты, играли песни под гитару. Весело, но не то.
В общаге у Лешего почти не было друзей. Был полугопник-полусатанист Филя, учившийся на заочке, и работавший охранником в церкви. Были Лёха с Машей, творческие люди. Была "Сволочь Мелкая" из Богдановича, которая, казалось, любила Лешего. Первый год стопа Леший звал её кататься с собой. Она согласилась. Но перезнакомилась с "Оленеручьёвской компанией" Лешего, и чуть её не развалила. А потом и вовсе вылетела с первого курса.
А остальные – селекционно отобранная гопота со всего Уральского региона. Наслушался тут Леший кучу историй. И насмотрелся. Гопничек Саша из города Камышлова настолько любил свой город, что рассказывал про него откровенно: "В Камышлове нет ни одного градообразующего предприятия. Зато все богато живут. Почему? Потому что воруют". Этот Саша учился на факультете Экономики и Управления, слушал русский шансон, и проповедовал "воровские ценности", ни разу в жизни не попадая ни в тюрьму, ни даже просто в ментовку. А девочки? Леший влюблялся в Верочку, старосту своей группы, написал ей кучу стихов, при этом "зажигая" с совсем другими барышнями.
И в этом вареве для Лешего самыми важными предметами были три. Бумажный дневник, который он вёл аккуратно, заполняя в читальном зале или столовой, а в общаге не доставая его вообще. Сотовый телефон – средство связи с домом и двумя близкими друзьями в городе. Увидеться с ними он могдалеко не всегда, но поделиться мыслями с Этл или Мариной было приятно. И третья вещь – сидюшник "блин", с нарезанными болванками с любимой музыкой: Арией, Эпидемией, КиШом, Мельницей, Алисой, и многими другими. Средство связи с "вечностью" в виде музыки.
На каждой пьянке в общаге находились умники, желающие высказаться по поводу длинных волос Лешего. Один даже полез драться. Леший рефлекторно поймал его за ногу и ринул головой об пол. Разбирательства тогда были со старостой этажа, дело замяли. Но тот парень, его звали Егор, был злопамятным. Он пригласил в комнату Лешего "с дружеским визитом" пятикурсника Пашу – громадного детинушку с пудовыми кулаками. И когда Леший пришёл однажды весной со второй пары, его с порога начали мутузить. Из-за дверей соседних блоков в это время выглядывали довольные рожи гопников-соседей. Леший пошёл жаловаться к комендантше. Коменда – Танзиля Шарафутдиновна, встретила его "руки в боки". Ей предварительно донесли "шакалы", что, мол, там на девятом этаже волосатый пьяный пришёл и наших пацанов избил, мол, примите меры. Естественно, с версией Лешего это расходилось, но Танзиля – тумбочкообразного телосложения тётка – поверила своим "шакалам". Леший психанул, под гиканье соседей собрал вещи и сдал ключи. В тот вечер – девятнадцатого марта – он решил не возвращаться в общагу.
Леший умудрялся при этом учиться, даже относительно хорошо. Писать стихи. Учить какие-то новые песни на гитаре. Иногда выбираться "в свет", в гости к Марине на Уралмаш или к Этл в Кольцово. Там он смывал с себя общажную грязь, пил горячий чай и выдыхал. Потому что точно знал: сегодня не будет пьянки, тошнотворного шансона, гопнических раскладов и унижений. Там он был счастлив. Туда и ушёл в ночь с девятнадцатого на двадцатое марта, прихватив рюкзак и гитару.