Из записок господина N. Для тех, кто верит в любовь
– Здравствуйте, – улыбнулась она и подала мне свою руку, но я проигнорировал этот привольный жест, жадно уплетая за обе щеки сэндвич с красной рыбой.
Женщина вовсе не обиделась.
– Меня зовут Вера, – представилась она. – Это я Вас звала…
– Надо же! – равнодушно сказал я и пошел к бару, где официант разливал соки и шампанское.
Вера была в элегантном вечернем платье, и на ее пышной груди сиял крупный изумруд. Было странно наблюдать, что эта обеспеченная женщина следует, не отставая, словно банный лист, за босоногим солдатиком. Мы взяли по бокалу шампанского и отошли в тень колонны.
– У меня к Вам одно предложение… – сказала Вера, сделав скромный глоток, пока я дожевывал бутерброд. – Мне не с кем пойти сегодня в ночной клуб, а муж уехал в Лондон.
– Здесь еще есть мужчины, – указал я на парнишку с модной прической, который только что вошел, щеголяя узкими, подчеркивающими бедра, брюками.
– Он голубой, – засмеялась моя спутница, обнажив свои ровные керамические зубы.
Она вдруг заметила, что я кинул ревностный взгляд в сторону шведского стола, где дамочки активно наполняли свои тарелки.
– Вы проголодались?
Я кивнул, и ее глаза засветились материнской заботой.
– Вам что-нибудь принести?
– Да, блины с икрой и пирожное с кремом.
Когда Вера ушла, я быстро осушил бокал шампанского и отправился к выходу, но она вовремя заметила мое бегство и догнала меня на ступеньках.
– Вы уже уходите? – слегка расстроилась она, держа в руке полную тарелку деликатесов.
Я виновато кивнул.
– Вам не понравилось мое предложение?
– Мы совсем не знакомы…
– Порою живешь с одним человеком всю жизнь и совсем его не знаешь…
– А что мы будем делать?
– Скрашивать мое одиночество. Мы будем пить Хенесси XO, курить кальян, и я буду не против, если Вы увлечетесь там какой-нибудь девушкой.
Неожиданно в наш разговор вмешалась высокомерная старушка. Ее тяжелые серьги безобразно оттягивали мочки ее вялых ушей. По манере ее поведения видно было, что она организатор этого благотворительного вечера.
– Верочка, почему ты скрывала от нас свою страсть к убогим? – надменно улыбнулась она, окинув меня с ног до головы холодным взглядом.
Ее хищный крючковатый нос вдруг заострился, словно клюв коршуна, готовый проткнуть в меня в любой момент.
– В обществе красивых дам мужчины теряют головы, а этот потерял еще и туфли, – заметила она мои босые ноги и вдруг завопила, точно укушенная. – Какое неуважение к пропавшим детям!
Все замерло вдруг. Музыка оборвалась, официанты перестали разносить бокалы и разливать вина, и сотни негодующих глаз уставились на меня. По залу прошел неодобрительный шепот. Вера взяла меня под руку, пытаясь увести от скандала, но я отстранился.
– Уважаемые дамы! – сказал я, запрыгнув на один из столиков. – Цель подобных мероприятий одурачить вас, играя на вашем сочувствии. Если хотите реально кому-нибудь помочь, сходите на вокзал. Там очень много людей, которые реально потерялись. У настоящей помощи не бывает пиара. Как вы вообще можете помогать детям? Каждая из вас с радостью перегрызет горло другой только за то, что та позволила себе усомниться в ее высоких намерениях.
Женщины поднялись со стульев, медленно дожевывая пирожные, и окружали меня. Они растопырили пальцы, угрожающе шевеля ими, словно крабы на охоте. Враждебное кольцо из бриллиантов и роскоши сжималось вокруг меня. Знамя добродетели, вырванное у них внезапно из-под ног, было сейчас, как красная тряпка для разъяренного быка. Из улыбчивых и добродушных женщин они превращались в страшных и безобразных фурий, алчущих растерзать меня только за то, что я усомнился в их добродетели.
– Вот, мерзавец! – слышалось из толпы.
– У меня мозг взорвётся. Может, я чего не понимаю в жизни…
– Топтать его, бабоньки! Топтать! – призывала к бою организатор вечера, выдвигая вперед плакат пропавшей девочки, словно икону перед дьяволом.
Старушка схватилась за сердце, и ее верные подружки замахали вокруг нее разношерстными веерами. Ее ядовитая слюна забрызгала паркет.
– Наташа, да не обращай ты на него внимание, – сказала одна из них. – Если на каждого обращать внимание, то можно с ума сойти.
– Страшно, ведь он такой не один, – поражалась основательница фонда. – Лучше бы он молчал, как бывает в большинстве случаев. Просто он меня поразил своим пофигизмом. Такой человек пройдёт мимо гуляющего ночью ребёнка в трусиках.
– Ну, такой не то, что мимо пройдет, он еще и может что-то сделать нехорошее. Моральный выродок. Бороться с ним бесполезно, только себе дороже выйдет.
– А вдруг у него еще совесть осталась? – кто-то тихо шепнул за их спинами.
– Мужчинка от себя в полном упоении, – пробасила одна солидная дама.
– М-да, с головой человек явно не дружит. Ему б хорошего доктора, глядишь и помогло бы.
– Мы привлекаем внимание не к пропаже этой девочки, а к проблеме, что дети пропадают, а ищут их добровольцы. – Била себя в грудь другая оскорбленная особа.
– Мне это не интересно. – Возразил твердо я, ухмыльнувшись.
Я все еще стоял на столике и смотрел на все это убожество сверху вниз.
– А хмылится, как абсолютный эгоцентрист. Пуп вселенной. Это не лечится, – попыталась столкнуть меня со стола одна дама.
– Я Вас всех прощаю, – поклонился я этим женщинам и спрыгнул вниз, а они с криками и воплями набросились на меня, словно на случайно зашедшего в женскую баню мужика. Я выбрался из кучи-малы и сам схватил Веру за руку. Мы поспешили удалиться. Заварушка наверху еще долго не утихала.
Не говорите женщине, что она не совсем счастлива в браке
Не говорите женщине, что она несчастлива в браке, даже если это кажется правдой или она это хочет услышать. Вы рискуете открыть ящик Пандоры. Любопытство замужней женщины сыграет с ней злую шутку, да и с Вами тоже.
Мужской стриптиз
Наш «Мерседес» несся по ночной столице. Вера сидела за рулем, а я всю дорогу думал, что жизнь не такая простая штука. У нее был муж, который уехал по делам в Лондон, у меня не было никого, и с этой женщиной меня не связывало ничего общего. Какая-то неведомая сила уносила нас навстречу неизвестности. Мы остановились у ночного клуба «Капитан Дрейк». Мне вспомнилась «Хромая Лошадь», где заживо сгорели двести человек. Заведение было аналогичное. Такие же узкие коридоры, горючие материалы. Выходя из машины, Вера дала мне пятитысячную бумажку:
– Пусть у тебя будут деньги.
Охранник просветил купюру и стал отсчитывать сдачу. Нам дали лучший столик. Официант был услужлив, но болтлив, хотя из-за громкой музыки его речь не всегда была слышна. К Вере он относился с нескрываемым почтением, так как от нее ему не раз перепадали хорошие чаевые.
Мне понравилась задумка дизайнеров клуба. Зал был оформлен под корабль из темного дерева. На мачте работал DJ, а по лестницам стояли матросы-негры в полосатых тельняшках и характерных шапочках, напоминающих мне льва Бонифация из мультфильма моего детства. Звучала энергичная музыка. Все внимание посетителей было приковано к танцполу, на котором дергались и подпрыгивали в лучах ультрафиолета, словно под током, девушки. Мы заказали коньяк XO, сок и греческий салат.
– Выбирай любую, – кричала мне сквозь музыку Вера. – Как тебе вот эта? – смеялась она, показывая на одну из танцовщиц.
Я делал равнодушный вид и даже зевал, но иногда мой взгляд все-таки цеплялся за ту или иную танцующую девушку. Мне нравилось, как они двигаются, как молодость дышит в их разгоряченных телах. Я знал, как легко я могу получить каждую из них, представлял их в своих объятиях, мысленно сдирая с них маски приличия. Девушки отвечали мне улыбками, шептались между собой. Все считали меня богатым, потому что только уверенный и обеспеченный человек может позволить себе такую причуду, как прийти в клуб в изношенной форме солдата да еще босиком. Они хотели узнать обо мне больше. Никто не знал, что творится у меня на душе, и даже Вера боялась спросить меня об этом. Перед нами танцевала молодая пара. Девушка модельной внешности была в блестящей открытой блузке и обтягивающих джинсах. Она умело танцевала и одновременно источала улыбки окружающим мужчинам. Ее кавалером был худощавый парень с влюбленными и грустными глазами. Очевидно, студент. Я уже видел недалекую судьбу их отношений. Скоро его спутница найдет себе лучшую партию, возможно, мужчину постарше и побогаче. Несколько раз наши взгляды с ней пересекались под лучами прожектора, и я чувствовал ее сильный интерес ко мне.
С Верой я молчал, но не из-за громкой музыки. Мне не о чем было разговаривать с этой женщиной. Она была проста, как пять копеек, хотя заказывала XO. Я медленно хмелел, рассуждая про себя, что жизнь удалась, если коньяк, который пьешь, старше женщины, с которой спишь. Иногда мы обменивались репликами, наклоняясь ближе друг к другу. В этом шептании зарождались какие-то интимные иллюзии. Мы словно уже были любовниками-заговорщиками. Я чувствовал, как поднимаю ей самооценку, слегка касаясь небритой щекой ее кожи.
Моя пассия вдруг сделала недовольную мину. Оказалось, что она зацепила дорогие чулки о гвоздик, который торчал на стуле. Мне пришлось даже поменяться стульями, но Вера не могла успокоиться. Слезы текли по ее щекам.
– Стрелка почти не видна, – взял я ее за руку, успокаивая.
– Чулки из кашемира и шелка Оскар де ла Рента за 990 долларов. – Вытирала она слезы платком.
– На Гаити погибло недавно двести тысяч человек, а ты расстраиваешься из-за ерунды. – кричал я ей сквозь музыку.
– Ты умеешь успокоить…
К нам подошла официантка, молодая белокурая девушка, которая о чем-то долго разговаривала с расстроенной Верой, и моя спутница понимающе кивала ей в ответ.
– Из нее выйдет хороший менеджер, – улыбнулась Вера, провожая ее взглядом.
– А что она сказала?
– «Извините нас, пожалуйста».
– Как все просто…
В качестве моральной компенсации нам принесли кальян. В этот момент негры-матросы вынесли на сцену столик, на который поставили черно-белую фотографию женщины, а напротив часы с большими стрелками. Под восточную мелодию появился дряхлый старичок с клюкой. Одет он был в клетчатый пиджачок и короткие старомодные брюки с подтяжками, так что были видны его белые носки. Зал встретил актера овациями. Стрелки часов побежали в обратном направлении. Старик бережно прижал фотографию к груди. Его руки задрожали в порыве воспоминаний, и он начал танцевать, преображаясь в молодого человека. Внезапно куда-то исчезла седая борода и плешь. Танцор сбросил пиджачок и продемонстрировал тело атлета. Он словно выпрямился, стал выше. Смелый блеск его глаз из-под накладных седых бровей заворожил толпу. Я внимательно следил за посетителями, среди которых опять увидел девушку в блестящей блузке. В ней сейчас появилось нечто особенное, что вызывало во мне мгновенное желание близости. Я чувствовал ее невольную дрожь, слышал, как трепетно бьется ее сердце, наблюдая за движениями стриптизера. Он же парил в облаках ее мечтаний, как Аполлон, сверкая мускулами, в красивом танце двигая совершенным телом. На ее глазах выступили слезы, что придало ее лицу еще большую выразительность.
Она, едва заметно, раскачивалась из стороны в сторону, словно решалась броситься в пропасть. В этом губительном прыжке она мечтала коснуться своего идола, почувствовать его запах и власть над собой. Я видел, как она прикусила до боли губу. Тем временем, танцор полностью обнажился, прикрыв свое естество красной розой. Ему удалось зародить желание у многих посетительниц, но больше всего его магией была околдована эта девушка. Она обнимала свое изящное тело руками, дрожа от возбуждения, и аромат этих нежных лепестков дурманил ее несозревшую душу. Я понял по ее дрожащим губам, что она молит бога, чтобы стриптизёр среди десятка восторженных зрительниц не прошел мимо и выбрал именно ее.
Я вижу, как он проходит мимо, словно не замечая ее. Ей страшно, что выберут другую. Она дрожит. Губы шепчут заклинания. Сейчас волна накроет ее. Ее напряженные пальцы на бляшке ремня. Они тянут вниз, джинсы почти слетают с ее худых бедер, обнажая сережку в пупке и бритый лобок. Я смотрю на ее бедного парня. Он стоит поодаль бледнее тучи, держит украшенный фруктами коктейль, который она только что отвергла. Сейчас она поглощена другим. Демон-искуситель берет ее за руку и выводит в центр танцпола. Поддаваясь инстинкту, она поворачивается к танцору спиной, прогибается, готовая отдаться ему. Он беспощадно дразнит ее, просовывает розу под ее блузку, касается лепестками ее твердых сосков. Все аплодируют. Она плачет от счастья… Я тоже.
Вера обижена и встает из-за стола, просит счет. Думает, что она старая и безобразная, что время ее давно прошло. Ее раздражает молодежь, этот беззаботный смех. Она хочет ехать домой. Говорит, что накажет меня за всю боль, что причинили ей мужчины в ее жизни. Когда я сопротивляюсь, она так впивается пальцами в мою руку, что мне становится больно. Я прошу ее сделать мне еще больнее, и она бьет меня наотмашь по щеке. Мне не хочется никуда ехать. Я не плюшевый медвежонок. Но все-таки мы выходим на улицу.
– Тебе надо вызвать такси! – беспокоюсь я, глядя, как она еле-еле стоит на ногах.
Меня мутит от ее рваных чулков за 990 долларов. Эти толстые ляжки убивают во мне гуманизм. Неудивительно, что меня тошнит на капот ее машины. Вера садится за руль, но я не отпускаю ее.
– Вылезай, с… ка. Ты можешь убиться!
Она послушно выходит и бросает мне связку ключей. Мне нравится, что я назвал ее «с..кой». Мы трогаемся.
Как я любил жизнь
Звучал Рамштайн. Ночной МКАД напоминал Млечный путь. Наматывая круги на бешеной скорости, я обгонял ползущих «шумахеров» и улыбался той странной улыбкой, которая появляется на устах внезапно в минуты просветления. Глаза слипались от усталости и совершенно дикого опьянения. Наш «Мерседес» бросало в стороны, когда я на секунду отключался. Сердце сжималось, и приятная волна адреналина обжигала душу. Я любил жизнь, а она любила меня. Мы были любовниками почти тридцать лет, и только сейчас, соскальзывая с Млечного пути в омут черных дыр, я отдавался ей полностью, искренне, безвозвратно. Человеку часто в голову приходят глупые и нелепые мысли, особенно такому, как я, но, поглядывая на малознакомую женщину справа, чья милая головка поднималась и опускалась над моими коленями, я думал исключительно об оргазме.
Стоит ли верить людям
Человек человеку рознь. Одним людям верить можно, другим нет. Если Вас обманули, то вина лежит именно на Вас, так как Вы не разобрались в этом человеке и доверились своим иллюзиям и надеждам. Если Вы восприняли этого человека как возможного обманщика изначально и имели с ним дело по каким-то скрытым причинам, и он все-таки Вас огорчил, разочаровал, то это был не обман с его стороны, а самообман с Вашей.
Испытание голодом
Слышу, как поворачивается дверной замок, а у самого течет предательская слюна. С невыносимым спазмом в желудке я бросаюсь на стену, жалкий и ничтожный, немытый и избитый, ненавидящий себя за слабость, за то, что Голод сильнее меня. Госпожа заходит всегда с тарелкой, на которой дразнящим заревом горят бутерброды с красной икрой. Она начинает их уплетать на моих несчастных глазах. С таким чудовищным аппетитом. Бутерброды тают во рту этой женщины, будто снег. Она облизывает губы, говорит «Ммм. Как вкусно!». Это самое легкое испытание, самое легкое… Ее муж еще в Лондоне. Он совсем не звонит ей, не пишет писем. Брошенным женщинам хочется, чтобы их утешали. И я начинаю утешать ее. Госпожа садится на край кровати, смотрит на меня печально и протягивает тарелку с крошками.
– Не хлебом единым, милая, – целую я ее бальзамированную кожу и отвожу стыдливо взгляд от тарелки.
– Что ж! – тяжело вздыхает она и уходит. – Ты еще не готов.
Я знаю, что она хочет, знаю, и она знает. Еще три-четыре дня, и я не выдержу… Я сомкну свои жадные челюсти на ее жирном горле, и буду грызть, грызть, пока не утолю свой Голод.
О саде-мазе
Мне иногда кажется, что бог очень даже любит саду-мазу, потому что вся эта жизнь одна большая сада-маза и все это ради удовольствия.
В комнате было темно, и мое лицо осветилось вздрогнувшим пламенем. Свеча догорала. Парафин стекал на столешницу, обволакивая опрокинутую рюмку. Вера сидела на кровати, поджав под себя ноги. Я сделал взмах плетью и замер.
– Если знания приумножают печаль, то бог, значит, и есть абсолютная боль? – спросил я вдруг.
– У каждого бог свой, у тебя он боль и страдания, у меня радость и любовь, – повернулась она, оголяя мне спину.
Плеть обрушилась, оставляя красный след. Вера вскрикнула. Я снова занес над ней плеть, и гибкая извивающаяся как змея сущность плети вопреки законам физики снова зависла в воздухе.
– Ты совсем не боишься меня, – горько улыбнулся я.
– Любовь – это когда ничего не боишься.
Плеть опять опустилась, и женщина снова вскрикнула.
– Тебе хорошо со мной, любимый? Да? – преодолевая боль, дрожащим голосом спросила она.
– Нет, мне не хорошо с тобой. Мне ужасно не хорошо, потому что ты ничто! – хлестал я ее безжалостно по спине.
– А ты все….– повторяла она, закусив от боли губы.
Я устал, отложил плеть и присел на кровать рядом.
– От жестокости до жалости один шаг. Сейчас дьявол и бог держатся за руки.
Мне стало жалко эту бедную женщину. Я склонился и стал целовать ее плечи и шею.
Побег
Следующей ночью я решился бежать. Не потому что я больше не мог терпеть все эти пошлости. Отнюдь! Признаться, я ловил себя на мысли, что мне нравится находиться с Верой, быть соучастником ее гадкого одиночества и поруганного самолюбия, выливавшихся на мою голову отбросами извращенного понимания о любви. Всякое безумие деградирует и наскучивает. Я настолько чувствовал эту тенденцию, что знал, что именно Вера предпримет в ближайшие дни. Она уже при мне советовалась с пластическим хирургом, как из мужчины можно сделать женщину. Они обсуждали мою участь, будто речь шла о смене прически. Вера хихикала в трубку, удивлялась простоте операции и негодовала, сбивая цену. Затем она успокаивала меня, словно глупенького ребенка, лепеча с сюсюканьем, что Михаил Иосифович – первоклассный специалист в своей области, проходивший стажировку в одной из лучших израильских клиник. «Милый, ты меня еще благодарить будешь!» – строила она грандиозные планы, показывая мне свою обновленную грудь с такой гордостью, что я вынужден был согласиться. Возможно, в последнюю минуту, перед тем как скальпель хирурга отсек бы мое мужское достоинство, она бы подошла ко мне и со слезами на глазах поцеловала мои дрожащие губы, взглянула в глаза, в надежде увидеть мольбу о пощаде. Возможно, она бы все-таки не решилась. Но в чем я не сомневаюсь, так это в том, что ее удивило мое внезапное исчезновение из запертой комнаты. Она не верила в фантомов.
За покорность Вера обещала купить мне белую яхту и помочь с поездкой в Индию, хотя я понимал, что все это лишь обещания и не более того. Рано или поздно она меня просто растворила бы в серной кислоте и спустила в унитаз, как всегда поступала с теми, кто ей надоедал.
– А сапожки из крокодиловой кожи тебе идут, – сказал я Вере накануне.
– Я их купила, чтобы ночами выгуливать тебя, – улыбнулась она, прикуривая одну из своих бесчисленных папиросок. – Скажи, а что мне не идёт?
Моя тюремщица присела на корточки, раздвинув бесстыдно свои колени, и дунула на меня облаком дыма.
– То, что ты без трусиков, – ответил я, когда она сделала глубокую затяжку, явно наслаждаясь своим превосходством надо мной.
Из ванной послышался женский смех, и я вопросительно посмотрел на Веру.
– Я решила тебе сделать маленький подарок напоследок, – сказала она, стряхивая пепел мне на голову.
Все ее подарки были предсказуемы. У нее была шикарная джакузи. Иногда эта странная женщина устраивала для меня праздник, приглашая VIP-проституток. Обычно две-три девушки, крашеные блондинки с голубыми глазами. На большее у Веры не хватало фантазии. От природы у этих девушек были кукольно-фарфоровые лица и даже в походке чувствовалось что-то от манекена. Они носили пояса верности, так что классический секс с ними для меня был невозможен. Каждый раз я умудрялся обойти эти женские хитрости, но сегодня за день до хирургического вмешательства Вера превзошла мои ожидания. Она натянула на головы девушек кожаные шлемы и с особой заботой зашнуровала им забрало. Мне это напомнило образ купающихся гладиаторов перед боем. Затем Вера толкнула меня в их скромную компанию, а сама присела на край джакузи и о чем-то задумалась, глядя, как резвятся со смехом эти беспечные фурии, брызгая друг друга водой и пеной. Я плавал между ними, покоряясь судьбе и сопротивляясь бессмысленному желанию близости с ними, пока хозяйка дома не принесла мне махровое полотенце. Я молчал, немного раздраженный, а она все смотрела на меня, будто спрашивала: «Ну, как искупнулся, милый?».
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги