Побег из Панрикоды

Часы! Я вдруг заметила, что стрелки стоят на месте. Так задумано или…

– Семь и три, – произнесла я, не отрывая взгляда от циферблата.

Лёша обернулся и недоумённо уставился на меня. Затем, проследив за моим взглядом, застыл на пару секунд и вдруг выдал:

– Гениально! Только цифры четыре, – и тут же перебил сам себя. – Это не семь и три, это девятнадцать и пятнадцать.

Мы одновременно бросились к двери, дрожащими пальцами вбивая цифры. Только бы получилось! Только бы…

Раздался короткий сигнал, и дверь отворилась. Мы выскочили наружу, переводя дыхание, но, оказалось, сюрпризы на этом не закончились.

– Что это? – теряя самообладание, выдохнула я.

Комната, где мы оказались, была небольшой, чуть меньше прежней. Она была абсолютно пустой, если не считать разбросанной по полу соломы.

– Это что? Мы будем ночевать сегодня здесь? – саркастически фыркнул Лёша.

У меня был вариант куда менее оптимистичный, но я предпочла его не озвучивать.

Мой взгляд переместился за дверь у него за спиной.

– Закрыта, – произнёс Лёша, дёргая дверцу. – Лёгкий путей здесь не бывает.

Ясно. Мы – пленники. Видимо, всё-таки проиграли. И что дальше? Нас будут держать здесь, пока… Пока что?

– Кто они? – спросила я, хотя вряд ли он знал ответ на вопрос.

Лёша отрицательно качнул головой, и в этот момент его глаза вдруг расширились.

– Что? —спросила я, оборачиваясь и замечая, как на одной из стен комнаты разгорается яркое пламя. – Откуда он взялся?

Я уже не скрывала испуга. Попятившись, я смотрела на происходящее – как в дурацком кино, которое не хочешь смотреть, но не можешь остановить.

Огонь медленно разрастался, поглощая солому и надвигаясь на нас. Вот, значит, как они решили нас уничтожить…

«Всё, это конец», – пронеслось в голове, пока я расширенными от ужаса глазами смотрела в одну точку – туда, откуда на нас, как в замедленной съёмке, надвигалось ослепительно яркое пламя.

– Надо выломать эту дурацкую дверь! – выкрикнул Лёша, теряя былое спокойствие и с разбегу налегая на неё плечом.

Бесполезно. Они не выпустят нас отсюда. Не так просто.

– Надо что-то делать. Думай, Настя, думай! – кричал он.

Но его слова воздействовали на меня прямо противоположным образом. Я совсем струсила. Уж если Лёша так распереживался, значит, совсем дело плохо.

– Ищи ключ. Он может быть где-то здесь, в соломе.

Лёша первым рухнул на колени и яростно стал водить руками по полу. Я последовала его примеру, не сводя глаз с подбирающегося к нам огня. Он был всё ближе и ближе… А мы отступали всё дальше и дальше…

– Нашла! Нашла! – выкрикнула я не своим голосом, поднимая вверх руку с трофеем и бегом направляясь к двери.

Руки тряслись, и я была даже благодарна Лёше за то, что он выхватил ключ из моих рук.

Огонь поглотил уже половину комнаты, дышать в замкнутом пространстве было практически нечем. Я кашляла, прикрывая рот рукой, глаза слезились.

Лёгкий скрип заставил моё сердце встрепенуться. Дверь отворилась, возрождая во мне надежду. Внутрь ворвался порыв свежего воздуха, но радость от того, что мы смогли спастись в последний момент, сменилась жутким разочарованием.

– О, нет, – выкрикнул Лёша и пнул ботинком стену. – Нет!

Я остановилась рядом с ним и выглянула наружу. В эту минуту мне захотелось расплакаться и раскричаться от переполнявшей меня ненависти к организаторам этого чудовищного аттракциона одновременно.

Внизу зияла чернота. То есть вообще ничего. И даже не ясно, какое расстояние от нас до этой пропасти. Отлично задумано, браво! Хотите – горите заживо, хотите – прыгайте вниз. Такого замечательного выбора у меня не было никогда в жизни!

– Мы должны прыгнуть, – произнёс Лёша, успокаиваясь.

Я не верила своим ушам.

– Послушай, ты должна мне доверять.

– Доверять тебе? – у меня вырвался истерический смех.

– Я понимаю, что это сложно, – продолжал он. – Но всё равно прошу: поверь. Я могу вытащить нас отсюда. Но мне потребуется твоя помощь.

– Как ты можешь это сделать? Разбиться – вот это твой план?

– Сгореть заживо – вот это твой план? – сверкая глазами, передразнил он.

Между нами повисла тишина. Пару секунд я слышала только треск огня за своей спиной и чувствовала исходящий от огня жар. А когда обернулась, увидела, что пламя подобралось уже слишком близко. Больше медлить было нельзя.

– Ну? – Лёша в нетерпении протянул руку.

Как будто у меня был другой выход!

Я сделала глубокий вдох и схватилась за него, что есть мочи.

Его глаза были спокойного синего цвета.

– Не бойся, – шепнул он, и, сделав шаг, потянул меня за собой.

Несколько секунд моё тело пребывало в состоянии невесомости. Я даже не помню, кричала ли при этом. Но то, что вся моя жизнь пробежала перед глазами – помню. Никогда не могла понять, что это значит. Жизнь слишком длинна, чтобы успеть уложиться в пару мгновений. Оказалось, это не выдумки…

Спустя какое-то время я расслышала движение неподалёку. Робко пошевелила пальцами рук и осторожно приоткрыла глаза. Меня била нервная дрожь, и я даже не пыталась с ней совладать – бесполезно. Сглотнув застрявший в горле солёный ком, приподнялась на локтях и огляделась.

Неужели мы выбрались? Комната, в которой мы провели уже целых две ночи… мы снова здесь. И Маша… Она наклонилась надо мной, осторожно опустив руку мне на плечо, а другой убирая с моего лица упавшую на глаза прядь волос. В её тёплых карих глазах мелькнуло беспокойство, и она жестом предложила мне сесть на кровать.

Я поднялась с пола, только сейчас ощутив, что сижу на холодном кафеле, и задрала голову ввысь. Как мы сюда попали? Упали? Бессмыслица какая-то…

– Никто не может понять, как это происходит, – проследив за моим взглядом, ответила на безмолвный вопрос девушка. – Потолок высоко, и мы не можем видеть, есть ли там что-то… Но какое-то отверстие, видимо, есть.

Я перевела взгляд на Лёшу, чтобы убедиться, что он тоже цел.

Он спокойно поднялся с пола, отряхнулся, театральным жестом смахнул пот со лба и засмеялся, протягивая Максиму руку для пожатия. По его лицу не было видно, что он ощущает. Лёша неплохо умел скрывать свои эмоции, если учесть, что всего пару мгновений назад, в этой страшной пылающей комнате я видела в его глазах неподдельный испуг. А сейчас он выглядел так, будто происходящее его лишь забавляет.

– И как мы после такого полёта живы остались? – охрипшим голосом просипела я.

– Сложно сказать, но, похоже, организаторы всё предусмотрели. Пол устлан кафелем, и, падая с высоты, мы если бы не убились, то покалечились, но, однако, все целы и невредимы.

Поверить в это было сложно, но никаких объяснений у меня не было.

– У вас было такое же испытание? Сначала комната с хламом, потом пожар? – услышала я голос Лёши и обернулась.

Машин спутник Максим задумчиво поджал губы и кивнул головой.

– Видимо, они дают нам одинаковые испытания, проверяя наши способности и реакцию. Я только не пойму, для чего?!

– Вот и я думаю, для чего? – произнёс Лёша, вытянув ноги на своей койке и подложив руки под голову. Выглядел он так, словно подобные события происходят в его жизни каждый день и уже успели порядком наскучить. Но, на самом деле – и я это видела, – каждый из нас, даже самый самоуверенный, уже усомнился в том, что место, где мы находимся – всего лишь аттракцион развлечений.

– Выкуп хотят, наверное, – произнёс парень с пучком на затылке, тот самый, которого накануне я успела окрестить «пациентом палаты номер шесть». Сегодня он выглядел более живым, что ли. По крайней мере, хоть как-то реагировал на окружающих.

Его слова казались мне единственным разумным объяснением.

Все молчали, наверное, оценивая свои шансы на спасение.

В мире, где давно нет любви, отношения между людьми строятся на их ценности для общества, на выгоде, а душа превращается в прах.

– Думаете, это теракт? Попытка надавить на власть? – спросил Лёша, рывком усаживаясь на кровати и задумчиво хмурясь.

– Да, блин, а чтобы мы ни о чём не подозревали, нам здесь устроили лагерь. Даже развлечениями снабдили, – подала голос девушка, на которую прежде я не обращала внимания.

Если парень с дредами был странный тем, что постоянно замыкался в себе и делал вид, что окружающий мир ему не интересен, то эта мадемуазель как будто бросала всем вызов. Во-первых, своим агрессивным и вызывающим внешним видом. Выглядела она абсолютной пацанкой: с выкрашенными в чёрный, небрежно свисающими спутанными волосами до плеч, с чёрным облупившимся лаком на ногтях, в грубых ботфортах и в чёрной же одежде. Казалась, она неформалка, из тех, кто готов идти против всех и сражаться в открытую. У них для этого свои, не многим понятные способы. Ничего не имею против людей, которые стремятся противопоставить себя стереотипам общества, но, по правде сказать, это – странный способ выделиться из толпы. Интересно, что у неё в голове? Если в моей – принцы и феи, то у неё, скорее всего, драконы и монстры. Хотя… Нет, не представляю её подпевающей какой-нибудь попсовой песенке.

Её лицо украшал мрачный макияж. Густая подводка и лиловая помада делали лицо чрезвычайно бледным. Интересно, если её умыть, как она будет выглядеть? Наверняка обычная девчонка. Только, похоже, с острым характером и сложным нравом.

– А ты, Мэрилин Мэнсон, я смотрю, очень смелая, – усмехнулся Лёша, окидывая её взглядом с ног до головы и, вероятно, приходя к такому же выводу, что и я.

На месте этой девушки я бы обиделась, но она лишь сурово сжала губы и бросила с неприязнью:

– Я не собираюсь подыхать тут вместе с вами.

– Перестань, – шёпотом одёрнула её сидящая на соседней кровати девушка, осторожно касаясь её руки.

Но неформалка сбросила её руку и ушла в душевую, оставив нас всех в молчаливом раздумье.

Её напарница имела более традиционный вид. Выделялась она лишь ярко-рыжими волосами ненатурального оттенка. Видимо, это был её способ выделиться из толпы. Сама она была маленькой, худенькой и неприметной, с россыпью веснушек на лице и немного сутулая, отчего её ключицы некрасиво выделялись из-под футболки.

Несправедливо, однако, что эта пара – единственная среди нас, состоящая из двух девушек. Интересно, сколько ещё они продержатся? Хотя с таким напором, как у неформалки, у них есть все шансы. Если это, конечно, не фарс и понты, а действительно воля к победе.

Я оглядела ещё троих незнакомцев, пытаясь отвлечься от грустных мыслей и определить, кто мог составлять пару странному субъекту с дредами. Он выглядел одиночкой и ни с кем не общался. С одной стороны от его койки размещались неформалка со своей приятельницей, с другой – Барби и Мелированный. Правда, пока они не вернулись…

Да уж, если однажды выпадет испытание, где потребуется физическая сила, им явно не одержать верх. Оба – такие неженки. И вообще, странно, что они до сих пор в игре. Или уже нет?

Я закусила губу, ругая себя за циничность. И когда я успела стать такой жестокой? Я ведь даже не знаю их имён…

– Да уж, попали мы, – вздохнул Максим.

– Это не может быть так серьёзно, – поморщился Лёша, отказываясь верить в то, что для всех уже становилось очевидным: нас здесь держат не ради забавы. – Ведь это просто аттракцион, блин!

– Сколько ты заплатил за билет? – безжизненным голосом спросила я.

– Пятьсот рублей.

– Пятьсот рублей, – хмыкнула я. – Круто! Теперь мы знаем цену человеческой жизни.

– Прекрати! – осадил меня он, выходя из себя, но быстро сумел вернуть форму.

Я не собиралась потакать ему. Мне давно хотелось высказать то, что накипело в душе, но в последнюю секунду я остановилась. Ни к чему выставлять себя в образе истерички, да ещё при Маше, которая мне очень нравилась.

– Я в душ, – коротко бросила я, разворачиваясь на девяносто градусов.

Я надеялась, что пяти минут под тёплой водой хватит, чтобы привести себя в чувство и снять напряжение. Сейчас не время ругаться и выяснять отношения. Нам надо держаться друг друга.

Я стояла под струями и глубоко вдыхала всей грудью. Так сложно было заставить себя выйти из-под воды – тёплой и очищающей. Но возвращаться надо.

К этому моменту в комнате уже успели появиться ещё две пары.

– Осталось четверо, но вернутся только двое, – сообщил Лёша, когда я вошла, и моё сердце сжалось.

Теперь я была уверена: нас здесь убьют. Не завтра, так послезавтра.

В голове всё крутилась и крутилась одна мысль: «Отсюда должен быть какой-то выход, должен быть выход…»

Я закусила губу и затравленным взглядом обвела всех присутствующих: кто из нас следующий? Кого перемелет и выплюнет, словно жернова, этот дурацкий аттракцион завтра? И кто стал его жертвой сегодня?

– Что, если нам обследовать комнату? – наклонившись к Лёше, шепнула я. – Ведь мы как-то вошли сюда, значит, и выйти сможем.

Он взглянул на меня, и мне почудилось, что в этом взгляде сквозит снисходительность.

– Это бесполезно. Неужели ты думаешь, что мы хитрее их? Всё предусмотрено, и даже если какая-то другая дверь есть, нам через неё не выбраться.

– Но ведь они убьют нас всех, – с отчаянием в голосе произнесла я.

Лёша открыл было рот, чтобы что-то сказать, но в этот момент наше внимание привлёк шум. Последняя пара, прошедшая испытание, вернулась в комнату, и это были они – сладкая парочка – Барби и Мелированный.

Девушка, казалось, была на грани истерики, а вот парень, наоборот, как будто получал удовольствие от всего происходящего. Нездоровый азарт в людях меня всегда пугал.

Отряхнувшись, как будто упала не на чистый пол, а в кучу пыльной соломы, Барби, ни на кого не глядя, с дрожащими губами зашагала к своей кровати и упала ничком.

Я наблюдала за ней, так как с моей койки её было отлично видно. Она была чуть старше меня и действительно красива. Ей бы немного мягкости в очертаниях, немного добрее улыбку, без ноток циничности и превосходства, и она могла бы быть первой красавицей и мечтой всех парней. Хотя, могу поспорить, отбоя от сильного пола у неё и так не было.

– Испытание окончено, – сообщил знакомый голос невидимого оратора. – Вы справились с ним и можете отдыхать. Завтра вас ждёт новая игра.

После этих слов Барби прорвало. Она зарыдала, уткнувшись в подушку и подтянув колени к груди, привлекая к себе всеобщее внимание.

– Я больше не хочу, – разобрала я несколько слов из её невнятной речи. – Мне страшно.

– Не вопи, – поморщился её напарник, отходя в противоположную сторону комнаты.

Я тотчас возненавидела его, даже при том, что ни к нему, ни к его партнёрше я и прежде не испытывала тёплых чувств. Но сегодня мне стало просто по-человечески жаль эту девушку. Мы все здесь испытывали похожие эмоции, но кто-то мог держать их в себе и справляться с трудностями, а кому-то, чтобы идти вперёд, нужно выплеснуть их наружу, нужно сильное плечо рядом. Разве в этом есть что-то стыдное?

Мне тоже было страшно, но я не позволяла эмоциям вырваться. Пока не позволяла.

Первой на выручку бросилась Маша. Она присела на краешек кровати рядом с Барби и принялась гладить её по волосам, что-то тихо нашёптывая на ухо.

– Отойди от меня! – рявкнула та, и я в очередной раз убедилась, что они с Мелированным друг друга стоят.

На месте Маши я бы обиделась и ушла, но девушка осталась и продолжала успокаивать блондинку, пока та постепенно не начала приходить в чувство. Рыдания стали тише, вздрагивания всем телом – реже. Какое-то время она ещё лежала ничком, отсутствующим взглядом глядя перед собой, а потом повернулась к Маше и прошептала:

– Спасибо… Меня зовут Марта.

– А меня Маша, – улыбнулась та.

Так, на третий день совместного существования, я наконец-то узнала имя Барби и даже почувствовала некоторое сочувствие к ней. Оказывается, она не совсем кукла, и что-то живое в ней всё-таки есть.

Её напарник меж тем даже не смотрел в её сторону. С отсутствующим видом он стоял у стола и спокойно закидывал в себя пищу, пережидая «бурю» на расстоянии. Даже, кажется, напевал что-то под нос.

Такая чёрствость меня поразила, но вмешиваться я не стала. Интересно, какие отношения их связывают? Неужели встречаются?

Компания Марты и Маши меж тем расширялась. К ним подсели ещё две девушки, а также Максим и Лёша. И даже парень с ярко-выраженной внешностью неформала.

Я стала следующей и попала как раз на историю знакомства Марты и Мелированного – Славой, как оказалось.

– Он так красиво ухаживал, – уже позабыв о том, что буквально десять минут назад у неё не было сил ни на что, кроме слёз, активно жестикулируя и закатывая глаза от счастливых воспоминаний, хвасталась Марта. – Дарил цветы каждый день, писал под окнами послания. А однажды в дождь прибежал к моему подъезду, только чтобы меня увидеть!

Главный герой этой истории всё так же скромно стоял в углу, будто ему и дела не было до своей подружки. Честно говоря, именно такое впечатление у меня и складывалось, и я не могла понять, о какой любви ведёт речь эта девушка. Ведь настоящая любовь – это поддержка, ответственность друг за друга, а он при первой же стрессовой ситуации отвернулся и ушёл, оставив Марту одну на растерзание собственным страхам и сомнениям. Возможно, какая-то искра между ними и проскочила при первом знакомстве, но, если честно, особой теплоты в их отношениях я не заметила. Каждый был сам по себе.

– А ещё он подарил мне кольцо с бриллиантом! Такое красивое, прямо не описать! Я его забыла дома в тот день, когда мы пошли гулять и попали на этот дурацкий аттракцион. Сначала жутко расстроилась, а теперь думаю, что это к лучшему. Вот потеряла бы его здесь, тогда действительно было бы жутко.

– Да уж, большей трагедии не бывает, – фыркнул Лёша.

Марта отреагировала на его реплику злобным взглядом и затаённой обидой.

– Не нужно считать меня такой уж пустой. Мне же не только богатства хочется, но и счастья, – ответила она, демонстративно надувая губы.

Возможно, она привыкла, что ей всегда потакают и говорят лишь то, что она хочет слышать. Или в семье, где выросла Марта, это веский повод для обиды. Но, так или иначе, было видно, что резкие слова в свой адрес её задели.

– У некоторых понятия богатства и счастья не слишком различимы, – услышала я шепот Лёши над ухом и усмехнулась.

Похоже, наши мнения насчёт Барби совпали. Не то чтобы я продолжала считать её глупой и напыщенной, но… да, продолжала.

Когда история знакомства Марты и Славы постепенно перетекла в историю о коллекции её украшений, а затем – о лучших брендах, в которых Марта, видимо, знала толк, компания стала редеть, и я тоже вернулась на свою койку. Меня совсем не интересовали подобные описания, когда неизвестно даже, будешь ли ты завтра жив или все твои бренды так и останутся пылиться в шкафу.

Свет никак не гасили. Я смотрела в сторону Лёши и Максима, нашедших общую тему, и удивлялась тому, что они даже могут смеяться! Ничего смешного здесь не было. Наша жизнь разбита надвое и уже никогда не станет целой. Мы как будто идём по другому, параллельному пути.

Эти мысли навевали тоску и прежний страх перед неизвестностью, и я была очень рада, когда ко мне подсела Маша. Мне было нечем себя занять, кроме как разглядывать окружающих и представлять их характеры, их мечты, и приклеивать ярлыки, пытаясь понять, какими они были в той, привычной нам жизни. Или маяться таким вот упадническим настроением. Из Лёши собеседник не вышел, да мы и не горели особенным желанием общаться. Наговорившись с Максимом, он улёгся на свою кровать, подложив руки под голову, и закрыл глаза. Я же сидела, поджав под себя ноги и размышляла об окружающих меня людях, что хоть как-то отвлекало от запутанной и пугающей своей неизвестностью реальности.

Маша улыбнулась и попросила, кивнув на Лёшу:

– Расскажешь о вас?

– Никаких «нас» нет. Мы не пара.

– Да? – Огорчённо протянула она, переводя взгляд с меня на Лёшу и обратно. – Тогда как вы здесь оказались?

Я на секунду замешкалась, раздумывая, с какого момента начать рассказывать нашу историю. С того дня, когда я увидела его у кинотеатра или раньше, когда увидела его в первый раз?

– Он понравился моей подруге, а я просто составила им компанию. В итоге меня уломали поучаствовать во всём этом, – я взмахнула руками, описывая полукруг. – Вроде как взяли на «слабо»… Вот такая короткая и не слишком романтичная история. А вы с Максимом давно знакомы?

Маша перевела взгляд на своего друга, улыбнулась ему, перехватив взгляд, и задумчиво произнесла:

– Мне иногда кажется, что всю жизнь… Он столько про меня знает. Он понимает меня без слов. Вот, правда, подумаю о чём-то, а он это сразу озвучивает. Я думала, так не бывает. – Она перевела на меня свой внимательный взгляд, пытаясь определить, понимаю ли я, о чём она говорит. – Ты мне не веришь?

О, я отлично её понимала. Именно о таких отношениях я и мечтала. И пусть пока не испытала на себе, но рада, что кому-то посчастливилось. Нет, не кому-то, а замечательной, чуткой девушке Маше!

– Я знаю, что так бывает.

Маша со счастливой улыбкой схватилась обеими руками за лицо и горячо зашептала:

– Знаешь, я никому ещё не говорила, но Максим уже сделал мне предложение. Когда мне исполнится восемнадцать – через два месяца и четыре дня, – мы поженимся. Кстати, ты приглашена.

Я не смогла сдержаться и залилась счастливым смехом вместе с ней. Так здорово отвлечься от грустных мыслей и подумать о чём-то приятном.

– И как это было? Расскажи мне!

– Ладно. В общем, мы пошли гулять в середине марта. Лёд на реке уже подтаял, но Максим всё равно вызвался пройтись по нему. Я жутко испугалась, но он такой экстримал! Ему всё время хочется попробовать что-то новое, что взбудоражит кровь и заставит пульс биться в три раза чаще. И вот он шёл по льду и держал меня за руку, и шутил, что сейчас его жизнь в моих руках. Слава Богу, всё обошлось, и лёд нигде не обломился, но я жутко испугалась. А потом, когда мы оба оказались на устойчивой земле, он произнёс те самые слова. Вот так просто взял и сказал: «Я именно такой тебя себе и представлял. Выйдешь за меня?». – Она на пару мгновений замолкла, продолжая улыбаться. – Это такая ответственность – держать чьё-то сердце в своих руках.

– Он знал, что тебе семнадцать?

– Угу. Но мы решили, что ровно через год в этот же день мы поженимся. Я так этого жду. Он уже познакомился с моими родителями, так что всё официально.

Я не могла не улыбаться, глядя на сияющую девушку, которую, наверное, могла бы назвать своей подругой. По крайней мере, мне бы очень хотелось такую подругу.

– Скажи мне, как ты ухитряешься находить во всём счастье? Даже сейчас, когда неизвестно, что происходит, ты веришь в лучшее… И заставляешь верить других, – с чувством произнесла я, едва удерживаясь от порыва обнять её – такую милую и хорошую Машу.

– Счастье – это свойство характера. Счастливые люди не всегда имеют все самое лучшее, просто они принимают с радостью то, что встречается им на жизненном пути. В мире ведь так много прекрасного, в каждом мгновении! Нужно просто открыть свою душу. Нам ведь для счастья нужно так мало! И порой так много, чтобы это понять.

Я кивнула, соглашаясь с ней.

Что хорошего в происходящем сейчас могу выделить я? В первую очередь, эту самую девушку, с которой я познакомилась здесь. Более светлого человека мне ещё не приходилось встречать никогда.

Во-вторых, я всё же здесь не одна, а вместе с Лёшей. И он, пусть иногда и в довольно грубой форме, но может заставить идти вперёд, несмотря на атакующий страх. Ну и то, что мы всё ещё живы, конечно…

Свет предупреждающе замигал, и Маша, обняв меня перед сном, быстро прошептала:

– Ладно, подробности свадьбы обсудим завтра. Ты такая хорошая! Я рада, что мы с тобой познакомились.

Я не успела ничего произнести. Она разжала руки и помчалась к своей кровати.

Свет потух, и комната вновь погрузилась во тьму.

Мой сон был похож на погружение в густой туман, но продлился совсем недолго. Очень скоро я проснулась от кошмара.

Резко вскочив, поднесла ладони к лицу, пытаясь восстановить дыхание и усмирить колотящееся сердце. Надеюсь, я хотя бы не кричала во сне.

– Эй, с тобой всё в порядке? – прошептал чей-то голос, и я вздрогнула, узнав Лёшу.

Я пыталась отдышаться. Провела рукой по волосам и ничего не ответила.

– Что случилось?

Моя кровать тихонько скрипнула под тяжестью его тела. Лёшины руки оказались на моих щеках, хотя не знаю, как он мог что-то различать в такой тьме. Большими пальцами он провёл по щекам, словно успокаивая.

– Не знаю. Мне приснился сон, – выдавила из себя я.

– Что за сон?

– Огромная мерзкая жаба, – немного помедлив, тихо ответила я. – Сначала одна, а потом их стало так много вокруг… Мне иногда снятся кошмары.

С его губ сорвался вздох, и я представила себе, как он нахмурился.