Лучший фехтовальщик Империи Российской
Авдий встал и отправился на улицу, чтобы помочь Пантелею справиться с лошадьми.
Конюшня была, как и дом, в неидеальном состоянии, и наш герой вместе с возницей несколько часов занимались приведением в порядок каждого стойла. Наконец дело было сделано, и молодой человек присел на лавочку, любуясь вечерним солнцем. Он видел, как к дому подъехали двое верховых, один из них был князь, другой – мужик лет пятидесяти пяти с черной бородой и в такого же цвета кафтане. Неожиданно князь подошел к своему новому товарищу и негромко попросил:
– Поприсутствуй, пожалуйста, на моем разговоре с приказчиком. Чувствуется, он хочет меня обмануть, – Авдий встал с лавки и пошел вслед за князем.
Войдя в дом, они зашли в небольшую комнату, где сидел чернобородый, наглыми глазами смотрящий в лицо князю.
– Трифон Захарович, – как можно вежливее обратился к приказчику барин, – батюшка Михаил Михайлович жаловал мне Лежневскую волость и просил разобраться с поступлениями, их уже давно не было. Что скажете мне сейчас? Извольте отчитаться и объяснить мне все.
Мужик кашлянул в кулак и, слегка дрожащим голосом, но все так же бесстыже глядя на князя, произнес:
– Так вы, Петр Михайлович, наш новый барин? Очень хорошо! Что ж, первым делом вам нужно провести подушную перепись и разобраться, кто крепостной, а кто нет. Прежние-то списки сгорели с моим старым домом.
Князь непонимающе и немного растерянно спросил:
– А почему же ты сам не произвел перепись, чего было дожидаться? Ты приказчик или нет?
– Так слух прошел, что село вместе с имением будет продано, а буду я приказчиком у другого барина или нет – это еще не известно!
Авдий, молча наблюдавший, как наглеет хитрый мужик, видя молодость и неопытность князя, не удержался и попросил разрешения говорить. Получив разрешение, он попросил князя выйти и защелкнул за ним крючок. Сняв рубаху и повесив ее на вешалку, поиграл перед мужиком великолепными бицепсами, имеющими металлический оттенок:
– Давай, дядя, колись! Почему не отправлял подушные подати в Москву князьям Голицыным? Почему, раз не было хозяев в усадьбе, не заменил барщину на оброк? И где, в конце концов, списки крепостных?
Чернобородый вытаращил глаза на молодого человека, причем левый глаз его заметно косил. Он хотел выложить еще какое-то вранье, но наш герой не стал дожидаться его слов и с левой руки хорошо заехал ему (как бы у нас выразились, «зарядил в табло»), причем очень сильно. Чернобородый слетел со стула и оказался у стены, вытирая кровь с разбитого рта. Молодой человек схватил его за грудки и сильно тряхнул:
– Вот что, дядя, или я сейчас же узнаю́, где списки и сколько ты отвалишь князю недоимок, которых ты утаил, или я порешу тебя прямо здесь и закопаю в близлежащем лесу, где-нибудь под елочкой. Как тебе такое продолжение нашего разговора?
На сей раз Трифон не на шутку перетрусил, видя перед собой горящие, как угли, глаза молодого красавца, железной хваткой держащего его за ворот рубахи. Видимо, почувствовав в комнате запах курносой с косой, он поддался и подобострастно закивал:
– Все расскажу, сударь, только не убивай.
…Через пару часов приличный сундучок, наполненный золотом, серебром и разными драгоценностями, был доставлен в усадьбу. Списки крепостных тоже находились в нем. Составив подробное письменное объяснение и заставив приказчика подписаться под ним, Авдий с разрешения князя выпроводил его с пинками из здания дачи, пригрозив, что прибьет его, если тот развяжет где-нибудь свой язык.
Князь не мог скрыть своего восхищения таким необычным новым своим другом. Теперь вопрос о восстановлении усадьбы должен быть решен легко – денег было предостаточно, да и система со сбором податей хорошо просматривалась.
– Как мне отблагодарить тебя, друг, за все, что ты для всех нас сделал? – спросил он его, когда они остались наедине. – Назови любую сумму.
– Мне деньги не нужны, Петр, а вот две мои просьбы прошу выполнить. Первая – давай вместе отблагодарим Господа Бога, заложив благодарственное письмо вместо двадцать девятого, начиная с фундамента, камня Храма Рождества Христова. Вторая – дозволь помочь полечить девушку, из-за которой ты съездил негодяю по физиономии. Методика, о которой я уже говорил, требует определенной системы и времени. Нужны будут две лошади для прогулок. И еще, послушай моего доброго совета, поставь приказчиком, вместо выгнанного, купца Василия Демьяновича – отца девушки. Уверяю, за доходную часть ты будешь спокоен.
Князь улыбнулся:
– Я всецело доверяю тебе и без всяких оговорок принимаю твои советы! Пусть все так и будет! Сейчас напишу письмо купцу, и завтра с утра, когда поедешь за ответом Ксении, передашь мое письмо ее отцу. Письмо с благодарностью Господу напиши сам, подпишись, и я тоже подпишусь.
Молодой князь подал Авдию руку, и они обменялись крепкими рукопожатиями.
Когда наступила ночь, и наш герой лежал в своей комнате, глядя в потолок и думая, улыбка не сходила с его лица. Свеча в подсвечнике тихонько потрескивала, и тень от колеблющегося при этом огня отбрасывалась на стену. На душе у молодого человека было светло, и он размышлял: «Завтра заложу письмо, закрою его деревянной вставкой и заштукатурю. Через несколько дней в нашем времени его найдут, должны найти, а вот направят ли из-за одного человека сюда спасательную экспедицию – это вопрос! Да нет, направят, никогда советская власть не бросала даже одного человека в беде, даже и не думай сомневаться! А вот как все это будет выглядеть, кто будут они, явившиеся сюда сквозь время? – Молодой человек тяжело вздохнул. – Опять же, девушка больна туберкулезом, она необычайно красива, не бросишь ее здесь так просто умирать. Но как же ограничение на вмешательство? Вероятно, что-то придется с ней решать в дальнейшем, но это уже вместе с прибывшими спасателями. А сейчас просто нужно не дать ей до этого времени умереть. Князь… Он, видел я, догадался, что Ксения мне понравилась, да и ему тоже, но виду не подал – очень благородный человек. Жаль, что горяч не в меру, погибнуть может…»
Молодой человек не заметил, как провалился в крепкий, глубокий сон.
Утро десятого июля выдалось очень солнечным, а жара с утра стояла такая, что даже белая рубаха взмокла на спине Авдия, верхом с закладной на привязи направляющегося к купеческому дому. Благо, ехать было всего три версты, поэтому он скоро оказался у калитки с металлической круглой скобой вместо ручки. Негромко постучав скобой в калитку, молодой человек стал ждать. Через минуту, шаркая галошами по деревянному настилу двора, к воротам вышел хозяин и, отворив калитку, пригласил нашего героя в дом.
Угостив его свежим смородиновым морсом с калачом, Василий Демьянович, усадив гостя за стол, терпеливо дожидался, пока тот откушает, затем с несколько погрустневшим лицом произнес:
– Мы очень надеемся на тебя, сударь, всю ночь с женой не спали! Неужели есть надежда избавить Ксюшеньку от чахотки? Ничего в жизни так не желаю, как этого. Она у нас единственный ребенок. Проси, что хошь, ничего для тебя не пожалею, все сделаю, что в моих силах.
Авдий улыбнулся, показав ряд белоснежных зубов:
– Ничего не нужно, Василий Демьянович, только ваше разрешение на легкий мужской костюм для вашей дочери, так как много придется ездить. Ей нужен чистый целительный воздух елового бора и оздоровительные прогревания на горячем прибрежном песке. Мне будет помогать наш лекарь Тимофей Силантьевич. Объясните дочери, если она согласна лечиться, пусть не стесняется, ничего плохого ей не сделаем.
– Да что вы, молодой человек, говорите, если она согласна! Она вечером рассказала нам с матерью, как князь вступился за ее честь, когда она упала на жаре, а над ней глумился подвыпивший драгунский офицер, и как вы, сударь, стали драться на дуэли, спасая ее честь и честь князя! До самой ночи лебедушка повторяла: «Батюшка, он такой красивый и храбрый, он мужественно сражался и заколол обидчика! Как бы я хотела быть любимой им!» Так что она уже давно сидит у окна и ждет вас. Я сейчас запрягу меринка в двухместную повозку, езжайте и в любой моей лавке выбирайте для нее одежду, какую нужно. Только прошу тебя, милый человек, не бросай ее сейчас, она очень верующая и считает, что ты – ангел небесный, посланный Господом ради ее спасения.
Авдий добродушно негромко рассмеялся, успокоил отца и только что вошедшую мать:
– Я не ангел, а обычный человек, но, даю слово, не оставлю вашу дочь один на один с бедой. Вам же вот еще письмо привез от князя, прочтите и дайте ответ, князю срочно нужен честный и надежный приказчик.
Глава VIII
Внимательно прочитав письмо, хозяин повернулся к стоявшей рядом благоверной:
– Молодой князь хочет, чтобы я занимался его хозяйством, он теперь владеет всей Лежневской Волостью. Что скажешь, Феодосия?
– А что я скажу, Васильюшко, разве можно от такого предложения отказываться? Ведь не кто иной, а сам князь предлагает. Я слышала, Петр Михайлович очень порядочный человек, так что передавай все свои пять лавок помощнику Герасиму, он тебя не подведет, а сам берись за волость, у тебя получится.
Василий покачал головой, вид у него был довольно растерянный:
– Эко неожиданно как! Да делать нечего, прикупайте наряд Ксеньюшке, на бричке поеду за вами в усадьбу, к князю, а сейчас дойду до Герасима, он напротив живет, распоряжусь. Пусть всю торговлю пока на себя берет, мне уж будет не до нее.
Солнце поднялось довольно высоко, когда от купеческого дома отъехали два всадника и бричка, запряженная серым мерином.
Авдий ехал молча, периодически поглядывая на Ксению, ехавшую рядом на светло-коричневой покладистой кобыле, которая, встряхивая недлинной гривой, периодически отгоняла назойливых слепней. Вид молодой девушки был довольно приятен молодому человеку: мягкие легкие брюки были заправлены у нее в сапоги из тонкой серой кожи; просторная льняная рубаха была красиво прошита снизу и по краям рукавов; великолепная русая коса была выведена на правое плечо. Но самое главное, что привлекало смуглого красавца, так это лицо Ксении с правильным овалом, довольно большим гладким лбом и огромными светло-бирюзовыми глазами, блеск в которых еще не успела потушить болезнь. «Как же она прелестна, и надо же, такая напасть – туберкулез!» – подумал Авдий, дольше обычного задержавший свой взгляд на девушке. Та сразу уловила это и, чуть пришпорив коня, поравнялась с ним, уставившись на него своими большущими глазами, взгляд которых говорил сам за себя. «Надо же! – подумал Авдий. – Сразу все поняла! Видимо, и интеллект высокий?»
Василий Демьянович, ехавший на бричке сзади, видел, как молодые люди смотрят друг на друга не отрываясь, и размышлял про себя: «Дочь влюбилась в этого красавца по уши – это совершенно понятно. Что ж, может, это и есть ее судьба? Он, конечно, не русский, скорей всего еврейского народа. Ну и что же, лишь бы спас ее и любил потом, а все остальное пустяки, здесь не Петербург и даже не Москва. Уж очень он красив и силен, да и на проходимца нисколько не похож. Ну что же, дай Бог!» – Василий Демьянович прихлестнул вожжами мерина, чтобы тот не отставал от немного оторвавшихся вперед всадников.
Молодой князь Петр Михайлович был предельно счастлив, когда Василий Демьянович зашел к нему в кабинет и сообщил о согласии взяться за его довольно расстроенное хозяйство. Сразу собрав всех слуг, он объявил о новом назначении и о том, что все распоряжения нового приказчика должны выполняться как его личные. Он написал на гербовой бумаге князей Голицыных приказ и вручил его новому управляющему. Для ведения дел выделил ему в зимнем флигеле помещение.
Видя, как его товарищ и дочь нового управляющего-приказчика терпеливо сидят в его кабинете, Петр Михайлович улыбнулся:
– Вижу, вижу, тебе не терпится заняться лечением девушки! Бери Тимофея Силантьевича, он будет пока в твоем полном распоряжении.
Довольные молодые люди отправились искать лейб-медика.
– Как ты думаешь, Тимофей Силантьевич, – обратился к нему Авдий, когда они его нашли собиравшим на лугу травы, – полезно ли будет начать с прогулок по теплому еловому бору, который виднеется вон там, невдалеке, и еще прогревание на разогретом солнцем песке?
– Ты правильно мыслишь, Авдий! Это ей сейчас крайне необходимо. Я же подумаю, какую траву нужно будет попить с отваром, а какую подсушить и сделать из нее курильницу для создания целебного дыма. У меня есть замечательная книга по терапии, посмотрю в ней, какое лекарство в дополнение нужно будет применить. Если будем действовать настойчиво, думаю, остановим процесс в левом легком, но очень многое будет зависеть сейчас от тебя. Нужно максимально использовать жаркую и сухую погоду. Так что по коням – и вперед, в еловый бор! Только оружие не забудь прихватить, там могут встретиться разбойники.
Вооружившись шпагой, подаренной ему князем, и засунув в карман при седле кремневый пистолет, Авдий взобрался на гнедого жеребца:
– Что, сударыня, отправляемся в нашу первую поездку? Вы готовы?
– Вас ведь А́вдий звать? Я слышала, как вы представились сопернику во время дуэли. И обратились ко мне как-то непривычно, меня здесь никто так не зовет.
– Хорошо! – улыбнулся молодой человек. – Если буду обращаться «Ксения», «вы» – так будет прилично, или обращаться как-то по-другому?
– Лучше всего будет «Ксения», «ты», – скромно смутилась девушка.
– Замечательно! – вздохнул молодой человек. – Тогда и меня на ты.
– Договорились, – девушка мило улыбнулась.
Авдий с удивлением отметил про себя, что она совсем не похожа на забитых, подавленных жизненным укладом сельских девушек и женщин. Ксения была умна и достаточно раскрепощена, что выгодно выделяло ее от остальных. Сколько девушек имел он друзьями в своем времени, но ни разу не встречал подобную Ксении. Он чувствовал, как она неотвратимо вошла в его душу и сердце. «Неужели влюбился?» – подумал Авдий, отмечая, что раньше не испытывал никогда подобных чувств.
Дорога шла лугом, и по заезженности было видно, что по ней часто ездят не только конно, но и на каретах и телегах. Кони прекрасно видели дорогу, поэтому править ими не приходилось, лишь немного подталкивать шпорами, когда они останавливались, отбиваясь хвостами и гривами от нападок здоровенных слепней. С луга сильно пахло цветами, которых здесь было немыслимое множество. Авдей спросил спутницу:
– Как тебе эта цветовая палитра? Посмотри, какая красотища, а запах…
– Спасибо тебе, Авдий, что вытащил меня из дома. Батюшка сильно любит и опекает меня. Кабы не ты – никогда бы мне к такой красоте не выбраться. Жаль, что осталось мне немного!
– В твоем голосе так много тоски… Почему ты не веришь в свое хорошее будущее?
– До встречи с тобой не верила – здесь никто от чахотки не вылечивался. После встречи с тобой хочется верить, но я чувствую свое состояние, и от этого еще больше закрадывается тоска. Ведь я не нужна буду тебе такая.
Наш герой умом и сердцем понимал, что не всели он сейчас в это прелестное существо надежду, ей сложно будет выпутаться из этой жизненной ловушки, но, с другой стороны, он понимал и следующее: он не из этого мира, и там, в 2041 году, у него тоже осталась девушка.
«Что же, видно, придется делать выбор, – спокойно и хладнокровно размышлял он. – Светлана здоро́ва и полна сил, ее жизнь еще сложится наилучшим образом, а если Ксении не помогу – она непременно погибнет. Прощу ли после себе? Нет, Авдейчик, не простишь ты себе этого малодушия и, раз Господь все так повернул, значит, надо идти навстречу своей судьбе и не оглядываться! Будем надеяться, Богородица не оставит!»
Он подъехал ближе к Ксении и, взяв в свою руку ее тонкую нежную кисть, поднес к губам, затем нежно произнес:
– Ты нужна мне любая.
Девушка слегка растерялась от такой быстрой откровенности – в ее времени такое было не принято, и все же, будучи от природы человеком волевым, быстро овладела собой. Она удивленно смотрела на смуглого красавца, все еще не веря, он ли это сказал. Крепче сдавив лошадь ногами, чтобы удержаться в седле, и придерживая поводья правой рукой, она держала свою левую руку в мощной ладони красавца, даже не желая ее убирать, настолько ей было это приятно.
– Я не ослышалась, у меня с тобой есть будущее? – нежно спросила она.
Молодой человек в подтверждение кивнул.
– Только ты должна довериться мне, и тогда у нас все получится! К сожалению, не могу тебе рассказать, откуда я это знаю.
«Он дает мне надежду, – мысли лихорадочно неслись в голове Ксении, опережая друг друга. – Я ему однозначно нравлюсь, а сама без ума от него! И все же какой-то он не такой как все, уж больно взгляд глубокий, как будто все знает наперед, и сила чувствуется исполинская. Ну и что же, какая тебе разница, откуда он пришел и куда уйдет. Главное, чтоб всегда была с ним, и он не отвергал и любил тебя. Но для этого нужно обязательно выздороветь, выполняя все его пожелания и предложения!» – так думала она, глядя в его карие глаза, светящиеся нежностью и добротой.
Тем временем начался лес, быстро перешедший в еловый бор, дорога уже шла через него. Воздух стал заметно чище и свежее, стало немного прохладнее.
– Дыши несколько глубже, но не все время. Передохни, а потом опять.
Девушка с удовольствием выполняла советы нового друга, благодарно одаривая его милым взглядом. Отъехав от начала леса примерно с версту, слева они увидели еще одну, не такую наезженную дорогу. Парень с девушкой свернули на нее, все дальше углубляясь в лес. Вековые ели плотно обступали дорогу с обеих сторон, поэтому наши конники оказались посреди девственной природы: воздух был настолько чист и прозрачен, что звенел в ушах, а голова немного кружилась; стояла тишина, и лишь изредка дятел постукивал о сухое дерево, доставая себе жучков на пропитание.
Авдий заметил, как девушка затормозила лошадь и взялась за голову. «Вероятно, сильно кружится», – подумал он и, поравнявшись, легко пересадил Ксению к себе на лошадь. Та не сопротивлялась, а смотрела на него своими большими глазами, явно не зная, как ей быть.
– Не бойся, как голова перестанет кружиться, пересажу тебя назад, а сейчас потерпи.
Она понимающе кивнула и приложила свою милую головку к его широкой груди.
Молодой человек даже несколько напрягся, ощущая нежное девичье тело рядом с собой. Неожиданно он поймал себя на мысли, что она ему очень приятна и он хочет, чтобы эта поездка продолжалась как можно дольше. Девушка, видимо, почувствовала тоже самое. Послышался ее немного приглушенный голос:
– А я уже думала, в моей жизни ничего больше не будет. Что же мне теперь прикажешь делать? Я в полном смятении.
– Самое главное, что тебе сейчас нужно захотеть – это жить, потому что от тебя самой очень многое зависит. Ты должна бороться за жизнь изо всех сил!
– Я очень постараюсь! – негромко ответила она, тихонько сжав его руку.
Солнце давно перешло зенит, когда они вернулись в усадьбу:
– Если хочешь, я провожу тебя домой. Там отдохнешь немного, потом решим.
Она отрицательно покачала головой:
– Может, здесь найдется тихое место, где я бы передохнула немного, а то тяжело с непривычки, я не слишком спро́сливая.
Авдий завел ее в свою комнату и уложил, не раздевая, прямо на покрывало, лишь снял сапоги, чтобы ее ногам было легче. «Надо же, и ножка меленькая и изящная, все признаки благородства налицо. Кто бы мог подумать: в такой глуши и такая красота!» Он задернул шторы на окне и немного прикрыл форточку, а сам присел рядом на стул, чтобы охранять ее сон, в который та моментально провалилась.
Советский Союз, 2041 год
Вадим Лаврентьев, Сергей Русичев и Артем Соколов находились в главном компьютерном зале семнадцатого отдела. «Умница», стоявшая на рабочем столе, вместе с ними ломала свою электронную голову: где попаданец из нашего времени может заложить свое послание к ним? Вместе с ними в зале расположились три аналитика и начальник отдела – совсем еще молодые офицеры Министерства госбезопасности. Вадим не спеша ходил по деревянному паркету, глядя в пол:
– Итак, «Умница» установила место – это храм в честь Рождества Христова в селе Лежнево, он был построен и освящен именно в то время. Вопрос только, где именно искать? Просвечивать все сооружения комплекса ультразвуком будет как-то не очень хорошо, давайте еще крепко подумаем.
– «Умница», – обратился к машине Сергей, – может, ты нам что скажешь?
– Что скажешь, что скажешь, – пробурчала машина. – Я же не человек, мыслю логически, а здесь нужно́ нестандартное мышление именно живого человека.
Как бы в подтверждение слов компьютера лейтенант Гринько щелкнул двумя пальцами:
– Есть, товарищ полковник, кажется, задача решена?
– Давай, Саша, выкладывай быстрей, чем тебя осенило?
– Авдею двадцать девять лет, а поскольку колокольня была в то время еще только заложена, значит, он может заложить послание в двадцать девятый кирпич снизу от фундамента самого храма. Скорее всего, будет деревянная вставка, оштукатуренная, а затем побеленная. Нужно обстучать все кирпичи двадцать девятого ряда снизу, думаю, послание будет найдено, – полковник подошел к молодому офицеру и хлопнул с ним в воздухе ладонями, выражая бесконечную благодарность и восхищение одновременно.
– А что, ребята, сегодня десятое июля, не слетать ли нам прямо сейчас в Лежнево? Вдруг послание уже там? Третьего июля посланец вывалился в то время, за пять дней он окажется в Лежневе, если пристанет к отряду князя Голицына, сутки ему на раскачку! И таким образом десятого июля послание точно будет уже заложено, останется нам сегодня его только найти, – Артем смотрел на друзей и улыбался.
– Вадик, пожалуй, он прав, – обратился к старому другу Сергей.
– Хорошо, – немного подумав, согласился Лаврентьев, – только давайте «Умницу» все же прихватим. Так, ребята, – обратился он к сотрудникам отдела, – всем спасибо, пока можете переключиться на другие дела. Мы вернемся часов через шесть.
Вновь К-37 несся над бескрайними русскими просторами, пересекая лесные массивы и сельхоз угодья. Артему этот маршрут был хорошо знаком, и он уверенно вел геликоптер через Владимирскую губернию. Русичев, сидевший в кабине в кресле пассажира, размышлял, глядя на пилота: «Как хорошо, что привлекли его к операции! Настолько сильный, умный и разносторонне подготовленный человек! Думается, мне с ним в том времени будет значительно легче, такой не струсит и ни за что не бросит, как бы обстоятельства ни складывались». Сергей посмотрел на часы панели управления. Было одиннадцать часов утра. Целый час они находились уже в полете, осталось примерно столько же. Он обратился по внутренней связи к Лаврентьеву, сидевшему в пассажирском салоне:
– Вадим, где будем садиться? Лучше в центре поселка этого не делать, привлечем лишнее внимание. Подумай, как лучше в этой ситуации поступить?
Через несколько секунд на дисплее бортовой ЭВМ высветились координаты долготы и широты с точностью до секунд, где нужно будет совершить посадку.
– Координаты нам местное отделение милиции прислало, они высылают наряд для охраны вертолета, я с ними уже договорился, – послышалось в наушниках.
Через час с небольшим необычная винтокрылая машина приземлилась на лугу в трех километрах от поселка, где друзей уже ждал патрульный электромобиль. Вскоре они, выйдя из него, осматривали белоснежную церковь в центре Лежнева. Старшина милиции с любопытством наблюдал, как два офицера госбезопасности и морской офицер довольно долго разглядывали основание здания церкви, затем обошли его кругом. Распределив окружность здания на сектора, прилетевшие стали простукивать стены на определенной высоте, чем привлекли к себе внимание проходящих мимо граждан, а через некоторое время вышел и священник.
– Что вы тут делаете, дети мои? – с улыбкой спросил он простукивающих.
Вадим вынул удостоверение полковника госбезопасности и предъявил священнику:
– Не волнуйтесь, батюшка, мы не причиним вреда зданию. Нам лишь нужно одно письмо, заложенное под двадцать девятый уровень. Как только мы его найдем, мы сразу удалимся.
Глава IX
– Так вы неправильно ищете, двадцать девятый кирпич – это вот здесь, – он показал место. – Фундамент этого здания значительно выше.
И действительно, стоило друзьям изменить систему поиска, как Артем, проверяющий противоположную сторону, радостно закричал:
– Кажется, нашел!
Сергей, Вадим и архимандрит подошли к нему и тоже убедились, что стук в одном месте больше похож на стук по дереву, чем по камню. С разрешения настоятеля храма Тема портативным аккумуляторным перфоратором вынул деревянную вставку, и все увидели плотный льняной мешок, в котором находилось кожаное портмоне. С трепетом Сергей Русичев расстегнул его и вынул пожелтевший плотный лист бумаги с гербом князей Голицыных. Содержание письма было следующим: «Я, князь Петр Михайлович Голицын, благодарю Господа нашего Иисуса Христа за то, что он пролил свою милость на меня, послав Грановского Авдия Назаровича таким чудесным образом. Он спас мою жизнь, приняв вместо меня вызов от подпрапорщика драгунского полка, оскорбившего больную девушку. Заколов оскорбителя шпагой, Авдий теперь будет моим лучшим другом до скончания дней и станет жить подле меня со всякими привилегиями. Князь Петр Голицын. Девятое июля 1755 года».