Первопоселенцы Дикого Поля
Еще в 1571 году Царем Иваном Грозным на рубежах Московского государства были учреждены «старожилы» и «станы», которые несли сторожевую службу, наблюдая за передвижением татарской конницы и предоставляя сведения в города-крепости. Идеальным местом для расположения таких дальних сторож служил Северский Донец, справа и слева от которого проходили Муравская и Изюмская сакмы. Вдоль Донца с севера на юг были размещены семь сторож со служилыми людьми, представлявшие собой временные укрепления для укрытия сторожей, несших дозорную службу в степи. Самая северная из донецких дальних сторож – Карповская – располагалась на месте заброшенного Карпова городища на территории современного Яковлевского района Белгородской области. Самая южная – Айдарская – у впадения р. Айдар в Северский Донец на территории современной Ростовской области.
На реке Короче находилось несколько «сторож» города Белгорода. Одна из них располагалась между Корочей и Казанкой, другая – у нынешнего села Стариково, третья – у села Ржевки (Шебекинского района). От сторожей требовалось вести скрытное наблюдение за перемещением татар. Такое наблюдение начиналось, как только стаивали снега и степь становилась проходимой для конницы. Продолжалось наблюдение до глубокой осени, пока вновь «глубокие снеги не лягут». Каждый сторожевой отряд состоял из 5–6 казаков во главе с дворянином или опытным атаманом. Выезжали на дальнюю сторожу на два месяца со всеми припасами, с отборными лошадьми и оружием. Снаряжавший его на службу, путивльский или рыльский воевода придирчиво инспектировал сторожей и их снаряжение. В случае, если кони или оружие выбраковывались, воевода мог «разогнать» (распустить) непригодный к особо ответственной службе отряд, что было чревато для служилых серьезными последствиями. Обычно, не обостряя конфликт, провинившиеся готовы были втридорога купить у местных спекулянтов, находившихся нередко в сговоре с воеводой, новых коней и оружие.
Прибыв к месту службы, сторожа организовывали патрулирование отведенного им участка татарских дорог. Чаще всего они обнаруживали не появление татарской конницы, а свежий след, оставленный в вытоптанной степи. Сторож, обнаруживший след, докладывал об этом атаману, а тот принимался «смечать» сакму. Опытный следопыт, как правило, определял по следу приблизительную численность прошедшего войска и даже присутствие в нем «царя» – так именовали на Руси крымского хана. В последнем случае за ханом обязательно следовала артиллерия, и повозки с пушками оставляли глубокую колею. Одного из сторожей отправляли с донесением к воеводе ближайшего города. Остальной отряд пускался в погоню за татарами. Настигнув противника, сторожа уточняли, теперь уже визуально, численность войска и направление его движения. Воеводе отсылалось новое донесение, а сторожевой отряд продолжал скрытно следовать за татарами, чтобы иметь возможность определить их маршрут и своевременно оповестить о появлении татар гарнизон того города, который первым окажется на пути вторгшегося войска.
В свою очередь татары стремились нейтрализовать русскую сторожевую службу. Их разъезды вели настоящую охоту за русскими сторожами по всей степи. Со временем крымчаки стали прокладывать новые пути в обход сторож. Все чаще сторожа не успевали уследить за появлением татар. Особые претензии были у правительства к нанимавшимся на сторожевую службу местным жителям Путивля и Рыльска – «севрюкам», которых обвиняли в халатности.
Зная о намерении крымского хана предпринять в 1571 г. нашествие на Россию, боярская дума озаботилась совершенствованием сторожевой службы на южных окраинах. Князю Михаилу Воротынскому было поручено подготовить проект ее реорганизации. Составленный князем устав сторожевой службы был утвержден боярским приговором уже зимой 1571 г. Однако полностью произвести соответствующую перестройку системы разведки и оповещения в том же году не удалось. Девлет-Гирей сумел обойти укрепленные рубежи, разметать опричное войско и, дойдя до Москвы, сжечь ее посады.
Крымский набег вынудил провести реформы пограничной стражи и организовать наблюдение за всей пограничной территорией. С этой целью была учреждена так сторожевая ЛИНИЯ. Она начиналась на территории нынешней Курской области, затем по р. Сеймице выходила на северную часть современной Белгородской области, пересекая верховья рек Кореня и Корочи. Отсюда линия тянулась на восток до р. Оскол, далее она поворачивала на юг и вдоль Оскола доходила до верховьев Айдара, а затем вновь поворачивала на восток – к Дону до Вешек, а далее, пересекая пути ногайских набегов, по Волге доходила почти до Казани (до с. Тетюши). Таким образом, были взяты под контроль все пути проникновения вглубь России ее кочевых соседей.
Вся линия была разбита на участки. Охрану каждого участка возглавлял воевода, помещавшийся в стоялом остроге – временной крепости. Центром Оскольского участка на территории нынешней Белгородской области был воеводский острог, выстроенный в устье р. Убли. На каждом участке были расписаны маршруты сторожей, начало и конец которых обозначались специальными знаками. За отдельной сторожей закреплялся конкретный маршрут протяженностью, как правило, равной дневному конскому переходу. Сторожа, патрулировавшие свой участок, обязаны были встречаться на границе маршрута с сослуживцами по соседним маршрутам и обмениваться собранной информацией. Все сообщения о ситуации на участке стекались к воеводе, который в случае необходимости рассылал гонцов к воеводам других участков и в ближайшие города.
Для борьбы с татарскими разъездами, а также с представлявшими еще большую для русских сторожей опасность украинскими казаками – «разбойными черкасами» – была организована станичная служба. Станицей именовался отряд из десятка и более человек, который во главе с дворянским головой или станичным атаманом направлялся по замкнутому маршруту вдоль сторожевой линии. Такие станицы, хотя и не могли остановить крупное вторжение, но были способны самостоятельно или во взаимодействии с другими станицами пресечь попытки проникновения в пограничные районы небольших разбойных отрядов.
Реформа сторожевой службы 1571 года позволила создать впервые в истории России маркированную и охраняемую государственную границу в современном ее понимании. Таким образом, было положено начало пограничной службе и пограничным войскам. Учреждение сторожевой линии, проходившей, в том числе, по донецко-оскольской лесостепи, стало решающей предпосылкой к заселению региона способом правительственной колонизации – переселением служилых людей из других русских городов. Первым шагом в этом направлении стало строительство в 1586 г. двух новых городов: Воронежа и Ливен.
Планы защиты южных рубежей страны
После русско-польской войны 1632–1634 гг. за Смоленск возникла идея создать оборонительную систему значительно южнее Оки. Важным обстоятельством было то, что в первой трети XVII в. районы бывшего Дикого поля стали активно заселяться как вольными переселенцами, так и служилыми людьми, получившими за службу в южных городах-крепостях земельные наделы.
Первоначально планировалось построить крепость Козлов и перекрыть валом Ногайскую дорогу, но после изучения обстановки на юге, опроса местных опытных воинов и старожилов, было решено перегородить валами основные пути продвижения татар. Для определения конкретных мест сооружения валов и крепостей на юг была направлена экспедиция во главе с дворянином Ф. Сухотиным и подьячим Е. Юрьевым. Осенью 1636 г. они объехали всю территорию, где предполагалось возведение укреплений, опросили местных жителей. Так появился план создания системы укреплений, который, претерпев ряд существенных изменений, был осуществлен к 1658 г. Через всю территорию Белгородской области с запада на восток проходит значительный и важный участок черты. Рассматриваемый участок имеет протяженность около 400 км, что составляет почти половину всей длины Черты. Он перекрывал одновременно три из четырех главных направлений татарских вторжений: Муравский, Изюмский и Кальмиусский шляхи.
Уникальная особенность края – Белгородская засечная черта
Главными узлами обороны Черты являлись города-крепости. На территории края их было 9. Яблонов – одна из наиболее мощных и важных крепостей черты. Город и его участок перекрывали Изюмский шлях. Первоначально предполагалось, что Яблонов будет центром Черты. Внешняя линия обороны была образована кольцевым валом, укрепленным дубовыми бревнами. Такая деревоземляная стена имела протяженность 749 саж. (1,6 км). На ней стояли 13 башен, 4 из которых были проезжими. Внутри земляного города был поставлен деревянный рубленый город. Длина стен внутренней крепости 150 саж. (0,3 км). Две глухих и одна проезжая башни значительно усиливали обороноспособность Яблонова. В настоящее время на месте крепости располагается с. Яблоново Корочанского района.
Белгород ко времени сооружения оборонительной системы располагался на левом, восточном берегу р. Северский Донец и был в стороне от возводимых укреплений. Осенью 1650 г. город был перенесен к устью Везелицы, где к сооруженному валу Ворксла-Сев. Донец был пристроен деревянный острог. Длина его стен составляла 558 саж. (1,2 км). Острог имел 11 башен. Около всех четырех проезжих башен были «земляные отводные городки». Эти выступы давали возможность гарнизону вести фланговый огонь по неприятелю в случае осады. За острожной стеной был отрыт ров глубиной 3 саж. и такой же ширины. Песчаная почва не позволяла долго сохранять такой профиль, поэтому позже ров сделали мельче (2 саж.), но шире (5 саж.).
Земляной город, пристроенный позже с восточной стороны к острогу, был значительно больше и доходил до Сев. Донца. Длина стен земляного города с трех сторон была равна 1887 саж. (4 км). Земляные валы были с севера, где на мощном валу стояли дополнительные укрепления – туры, и с юга, где общим с острогом укреплением был вал Ворскла-Сев. Донец. С запада и востока земляной город имел острожные стены, которые были укреплены 3 проезжими и 5 глухими башнями. Связь между частями города осуществлялась через Никольские ворота, расположенные в середине восточной стены острога. На Никольской башне были и большие часы с боем – единственные часы на черте, что подчеркивало ведущую роль города. На территории, которую во второй половине XVII века занимала городская крепость, ныне располагается современный центр Белгорода.
Точно определить местоположение укреплений Болховца и Верхососенска пока не удалось. Укрепления Корочи и Нового Оскола разрушены современной застройкой этих городов, как и укрепления Усерда исчезли под центральной частью села Стрелецкого Красногвардейского района. Хотмыжское, Карповское и Нежегольское городища дают возможность исследователям изучить укрепления городов-крепостей черты.
Земляные городки, острожки, башни
Земляным городком называлось укрепление, представлявшее собой территорию, окруженную со всех сторон валом. Они были долговременными полевыми оборонительными пунктами. Такие городки встречаются почти на всем протяжении Черты. Например, между крепостями Карпов и Белгород, где Черта перекрывала Муравскую дорогу, было 19 земляных городков: 9 – на Карповском участке. Для большей надежности в городках иногда строились башни.
Острожки были сходны с земляными городками. Это тоже небольшие укрепленные пункты со сменными гарнизонами. Главным элементом укрепления была острожная стена, обычно дубовая, высотой 2 сажени или «две сажени без чети», что составляет примерно 3,7 метра. В острожках могли быть башни. Некоторые острожки были вынесены вперед от основных укреплений Черты. Новый Оскол имел в качестве передового рубежа острожек на Жестовых горах.
Широко использовались как укрепленные единицы и деревянные башни. Они были солидным дополнением к земляным укреплениям, перекрывавшим три основные татарские дороги. Большинство из них имели небольшие сменные гарнизоны. Некоторые башни были проезжими. Так, на Яблоновском участке их было две: Хмелевая и еще одна безымянная с запада от Яблонова, а третья – Каланча – контролировала расположенные рядом ворота в острожной стене для выезда в поле. Многие башни использовались как наблюдательные вышки.
Земляные валы
Самым распространенным из полевых укреплений был земляной вал. На валы приходится половина искусственно укрепленной части Черты. Обычно вал насыпался в наиболее опасных местах, какими являлись степные участки между городом и лесом. По этой причине валы имелись между Карповым, Болховцом и Белгородом, Корочей и Яблоновым, Новым Осколом и Верхососенском. Иногда вал сооружался и для усиления слабовыраженных участков естественных препятствий в виде рек. Именно с этой целью были насыпаны валы за реками Нежеголь, Тихая Сосна и Северский Донец.
Длина валов достигала многих километров. Например, вал между Яблоновым и Холанским лесом имел протяженность 9 км, а между Корочей и Яблоновым – 14 км. Между Новым Осколом и Верхососенском, Карповым и Белгородом длина валов достигла 27 км. Высота валов обычно не превышала 1,5 саж. (3,2 м), но были и более высокие насыпи в «две сажени без чети» (3,7 м), которые стояли между Корочей и Яблоновым, Новым Осколом и Верхососенском. Почти все валы были укреплены с «крымской» стороны «дубовыми ослонами» – жердями, бревнами и плахами, положенными на откос вала для предотвращения его от размывания и расползания. Перед валом всегда имелся ров. Рвы как самостоятельные укрепления не применялись. Перед рвом и валом на более опасных участках были и дополнительные укрепления – надолбы, тарасы, плетни.
Засеки и надолбы
Засеки проходили в основном по северному берегу р. Ворскла на протяжении 63 км, 16,5 км засек были устроены в лесах по Тихой Сосне. Ограниченное использование этого типа укреплений связано с отсутствием обширных лесов. Ширина засек колебалась в пределах 20–40 саж. В наиболее опасных местах ширина засеки могла доходить до 60 саж.
Надолбы встречаются на всех участках юго-западного фланга Черты. Они могли выступать как самостоятельные укрепления, так и в сочетании с другими видами оборонительных сооружений. Надолба представляла собой конструкцию из 2 или 3 бревен, вкопанных в землю и соединенных между собой крестом. Иногда надолбы соединялись в единую цепь поперечными бревнами. Протяженность линий надолб была от нескольких сажен и десятков сажен, когда они перекрывали тропинки и поляны в лесах по Ворскле, до четырехсот сажен. На левом берегу Северского Донца, например, линии надолб чередовались с небольшими валами или лесом. Использовались надолбы также для защиты пригородных слобод городов-крепостей (Болховец, Нежегольск, Короча, Верхососенск), ворот и дорог в поле у Карпова, Нежегольска, Нового Оскола.
Другие полевые укрепления
Острожная стена представляла собой плотный ряд бревен, вкопанных в землю на 1 сажень и заостренных вверху. Высота равнялась 2 саженям. Около 1,7 км стен на разных участках юго-западного фаса Черты перекрывали наиболее уязвимые места. У Яблонова дубовая стена с запада и востока соединяла укрепления города с валами, а с восточной стороны в месте соединения стены и вала были ворота, которые контролировались башней-Каланчой.
Первопоселенцы Белгородской черты, города-крепости Короча и слободы Погореловки
Предки мои были казаками «от черкасс», позже назывались войсковыми обывателями, а затем однодворцами.
Дети боярские
Сначала немного о «детях боярских», которые составляли немалую часть из разряда служилых людей Белгородской оборонительной черты. Предположительно, что «дети боярские» были потомками боярских родов и ранее принадлежали к старинным воинским дружинам землевладельцев – бояр определённой земли во главе с городом.
Формирование детей боярских произошло в конце XIV – начале XV века. В XV веке отряды детей боярских и их слуг составили основу русского войска, став опорой великих князей. Как показало исследование генеалогии, часть детей боярских действительно происходила из боярских родов, а некоторые – даже из княжеских. Однако были и потомки дьяков, состоятельных общинников, княжеских и боярских послужильцев.
В XV веке и в первой половине XVI века в Русском государстве дети боярские считались выше звания дворян и как потомки боярских родов заносились в Боярские книги, часть которых сохранилась в государственных архивах и не была сожжена в результате борьбы с местничеством. В XVI веке дети боярские делились на дворовых детей боярских (часть верхов господствующего класса) и городовых детей боярских (провинциальные дворяне). Многие уже не помнили или просто не знали о своем знатном происхождении.
Войсковые обыватели
Войсковые обыватели – сословие в Российской империи, приравнивалось к государственным крестьянам, было образовано в 1765 году. Это были потомки людей, служивших в украинских пограничных слободских («черкасских») и которые набирались из однодворцев и слободских казаков. Ом были дарованы льготы. В войсковых селениях, слободах, местечках, городах разрешалось винокурение. Также была разрешена соледобыча, за которой ездили на Тор. Также разрешались другие промыслы без уплаты налогов.
До 1837 года войсковые обыватели подчинялись военному ведомству, сначала – местным воеводам, затем – особому управлению Военного министерства. Войсковые обыватели по жребию служили в территориальных полках постоянного состава. Полковой состав в мирное время был установлен маленький – 1 000 человек на полк, но зачастую превышался. Остальные войсковые обыватели призывного возраста, не прошедшие по жребию, периодически проходили учебные сборы. При начале войны полки расширялись по штату военного времени. В 1837 году всех войсковых обывателей в Российской империи насчитывалось около 400 000 человек. 24 ноября 1866 года был издан закон «О поземельном устройстве государственных крестьян», в соответствии с которым сословие войсковых обывателей упразднялось.
Однодворцы
Однодворцы являются потомками служилых людей, нёсших дозорную и сторожевую службу на южных границах в XVIXVII вв., которые в дальнейшем не приобрели права российского дворянства. Класс однодворцев сформировался из русских детей боярских украинных городов стрельцовсолдат, засечных сторожей и обедневших дворян, казаков, а также части татарской аристократии. Понятие «однодворец» вошло в официальные документы уже к середине 17 века и обозначало людей, которые сами и их предки в прошлом служили в дворянском ополчении, но из-за бедности и запустения земель больше служить не могли, потому что все их поместье состояло из одного двора (отсюда название). Жалованья неслужащие дворяне не получали, а собственные скудные доходы не позволяли им отправиться на службу, оставив хозяйство. Государство подобная ситуация устраивала, поскольку однодворцы жили по южной лесостепной границе и способствовали их хозяйственному освоению и могли выступить в их защиту в случае прямой военной угрозы.
После введения Петром I обязательности службы для всех без исключения дворян, те из однодворцев, кто не желал поступить на службу, не приобрели дворянских прав и поместий и остались в прежнем состоянии. Дворянское происхождение при этом не играло никакой роли – представители одного и того же рода, чьи предки когда-то служили, в результате петровской реформы оказались в разных сословиях.
Однодворцы не имели большинства дворянских прав и привилегий, платили налоги и несли повинности, в том числе рекрутскую, однако могли владеть землей и крепостными крестьянами. Как и дворяне, все однодворцы уже в 17 веке имели фамилии и в 18 веке в документах упоминались только с ними. Подавляющее большинство однодворцев выбирали в жены представительниц своего сословия, сословная принадлежность жен однодворцев тщательно фиксировалась в ревизских сказках конца 18 века.
С начала 19 века с общим изменением отношения правительства к дворянскому сословию меняется и положение однодворцев, которые начинают рассматриваться все в большей степени не как «бывшие дворяне», а как государственные крестьяне. Окончательно они были переведены в это сословие в 1866 году.
Сословные особенности
Как сословная категория, однодворцы сформировались уже к началу XVIII века. До правления Петра I они платили подворовый налог (1679–1681 гг.), а уже Пётр I ввёл подушную подать и четырёхгривенный оброк с теми же нормами, что и для государственных крестьян. Пограничную службу однодворцы были обязаны нести в течение 15 лет. Таким образом, служили они как дворяне, а налоги платили как крестьяне (дворяне не платили налоги). Подобно дворянам, однодворцы могли владеть землёй (крестьянам, за исключением отдельных северорусских местностей и Смоленска, это не разрешалось). За службу правительство выделяло однодворцам небольшие земельные участки в несколько десятков га и одну семью (двор) крепостных крестьян для его обработки. Отсюда и название – помещики, которое позднее осталось только за дворянами-вотчинниками. Землёй однодворцы владели по праву четвертного владения и традиционно могли продавать друг другу. До 1840 года однодворцы обладали правом владеть крепостными людьми, но фактически этим правом пользовались лишь единицы. С крестьянами однодворцы, как правило, жили одним двором. Фактически однодворческая группа занимали промежуточное положение между помещиками и крестьянами. Земля передавалась в пожизненное пользование главе семьи-двора – «большаку», который имел право передавать участок по наследству старшему сыну.
Четвертные земли жаловались служилым людям на семейно-наследственном праве. Владельцы четвертной земли, у которых все дети служили, могли остаться в дворянах, однако владельцев, которые не хотели идти в службу, записывали в разряд однодворцев, при этом многие из них имели так называемые «родословные деревья» (генеалогические таблицы
Н.А. Тучков в «Вестнике Европе» писал следующее об одоевских однодворцах: «…Однодворцы живут несравненно чище, богаче – они имеют своих крестьян и поступают с ними варварски. Правда они не бьют их, но заставляют работать очень много, что хуже всего делят их безчеловечно – одному достается дед, другому сын, третьему внук, продают и покупают их по одиночке…», далее: «…но господские крестьяне думают, что служить однодворцу лучше, ибо видят, что однодворец вместе с ними обедает и почти им равен …
В. И. Семеновский писал в «Русской старине» (том 25, 1879 год): «…с польскою шляхтою однодворцы имели еще и другое сходство – они заявляли претензии больше, чем имели основания по своему положению. В своих наказах они постоянно хлопочут о том, что бы их не смешивали с крестьянами, исключили бы из подушного оклада и называли бы детьми боярскими, прямо ходатайствуют о причислении к дворянам……претензий этих они не оставили и позднее, так, что в восмедесятых годах в Курской губернии местные власти были завалены просьбами однодворцев об исключении их из подушного оклада и причислении к дворянам…
Общественная организация однодворцев
Во главе однодворческого поселения («слободы») стоял назначаемый военной администрацией управитель. Его сначала по традиции именовали атаманом, так как большинство служилых слободы ещё значились городовыми казаками, а у казаков, поступивших на службу станицами, сохранялись выборные атаманы.
Однодворческий управитель должен быть создавать из однодворцев вооруженные конвои для сопровождения колодников и «соляной казны» и военные команды для борьбы с «…ворами и разбойниками». Помощниками управителя были избираемые населением «слободы» наиболее авторитетные однодворцы, т. н. «лутчие».
Чтобы пресечь «бегание» однодворцев от службы в ландмилиции, 15 июля 1747 года вышел Указ Сената № 9421 «О непереходе однодворцам с своих однодворческих земель, без указа, на другие земли», по которому, однодворцы, без разрешения однодворческих управлений, не имели права перезжать и отлучатся на длительное время, например на заработки.
Кроме управителей-атаманов и «лучших», в однодворческой среде в XVIII веке существовали еще же «сотские» и «десятники». Это были выборные старосты (по сути местная полиция). «Сотский» выбирался от 100 до 200 дворов, у «сотского» было в подчинение пять «десятских» (выборных старост от 10 до 30 дворов). Сотские выборные подчинялись Земским судам, становым приставам и исправникам и наблюдали за соблюдением порядка, благочиния и общественного спокойствия в местной округе. Они обязаны были докладывать начальству о драках, убийствах, самовольной порубки леса и вести учет населения в своих округах.
Земли однодворцев составляли две группы. В одной из них были поместные участки их предков, участки, данные казной для ликвидации малоземелья, захваченные однодворцами в дикой степи и купленные волостью или селением. Межевая инструкция 1766 года запрещала их продажу, в XIX веке они считались казенными, если даже их владелец-однодворец становился дворянином. Во второй группе – земли, лично купленные и лично жалованные в вотчину. Принцип распределения общих земель был не подушным, а подворным. По традиции их можно было продать лишь однодворцу.