Избранные труды
Юрий Матвеевич участвовал в освобождении Харькова, Киева, в Яссо-Кишиневской битве, Корсунь-Шевченковской операции и других сражениях. Всего им был совершен 151 вылет, из них 79 в дальней разведке, сфотографирована площадь в 42 тысячи квадратных километров, что примерно соответствует площади такого государства, как Дания.
В ночь с 7 на 8 мая 1945 г. его разбудил страшный огонь румынской зенитной артиллерии, которая охраняла аэродром. Это был аэродром под Братиславой. Все выскочили из казарм. Оказалось, что румынские зенитчики уже начали праздновать победу. Расстреляли весь боекомплект!
8 мая 1945 г. Юрий совершил последний боевой вылет – в окрестности Праги. Туда подходили наши танковые войска, и необходимо было разведать для них безопасные дороги. Это был и последний боевой вылет в полку. Но демобилизовался Юрий не сразу: еще год он провел в Вене.
Ранение, полученное в начале войны, давало о себе знать. На первой же медкомиссии Юрий услышал: «Ты преступник! С таким зрением ты ставил под угрозу и напарника, и самолет». Полеты запретили, и командование предложило Юрию штабную работу, направление в военную академию, но он отказался.
К этому времени Юрий выбрал себе новую профессию – юриста. Это не было спонтанным выбором. Принятию такого решения способствовали определенные события, произошедшие в последний год войны. Вот как об этом рассказывает сам Юрий Матвеевич:
«В конце 1944 г. на Полтавском аэродроме, где мы базировались, проходило заседание военного трибунала. Слушали дело дезертировавшего летчика авиационного полка армейской разведки. Я хорошо знал этого человека. Когда во время воздушного боя его самолет подожгли, он очень сильно обгорел. После лечения руки его были стянуты глубокими рубцами, лицо изуродовано шрамами. Мы часто встречались с ним в столовой, и я всегда поражался, как он после случившегося летает. Однажды он не выдержал и дезертировал. Его судили, причем заседатели были не из тех, кто воевал, а тыловики. Показательного процесса не получилось, потому что летчик сказал: "Да, я подлец, трус. Но какое вы имеете право меня судить? Вы не представляете, какой охватывает ужас, когда тебя атакует истребитель, а я это испытал. Виноват, что не выдержал. Себя очень осуждаю, и если мне поверят, я буду снова летать". Ему назначили наказание с отсрочкой исполнения приговора, и он продолжал воевать. По моим сведениям, этот летчик погиб».
По признанию Юрия Матвеевича, он много думал об этом случае, а также о том, что, с одной стороны, существуют жесткие нормы закона, а с другой – живые, конкретные люди. Через некоторое время Юрия и его напарника пригласили уже в заседатели. Поскольку они успешно справились с этой обязанностью, вызывать их стали довольно часто. Эта работа увлекла Юрия. Именно тогда он окунулся в мир уголовного права. Как он сам впоследствии заметил, «меня захватили логика уголовного закона, его потенциал. Возможности толкования казались очень широкими, и я пришел к выводу, что надо быть очень грамотным человеком, чтобы хорошо разбираться в законах».
Выбор был сделан в пользу юриспруденции, и дальше Юрий уже действовал в привычной ему манере – решительно и без колебаний. Сразу после демобилизации, случившейся лишь в мае 1946 г., он поступил в Московский юридический институт (МЮИ), который окончил в 1950 г. с отличием. В том же году поступил в аспирантуру. В мае 1953 г. досрочно защитил кандидатскую диссертацию на тему «Уголовная ответственность за хозяйственные преступления в области социалистической промышленности» под научным руководством известного профессора, заведующего кафедрой уголовного права МЮИ Б. С. Утевского. После успешной защиты кандидатской диссертации Юрий Матвеевич был оставлен в МЮИ работать преподавателем кафедры уголовного права.
В 1954 г. МЮИ влился в состав юридического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова. С этого времени судьба Юрия Матвеевича неразрывно связана с судьбой кафедры уголовного права и криминологии юридического факультета МГУ: с 1954 по 1956 г. он работает ассистентом, с 1956 по 1966 г. – доцентом, с 1966 г. – профессором кафедры.
Впоследствии, по его собственным словам, его неоднократно пытались «сманить» на руководящие должности в различные высшие учебные заведения Министерства внутренних дел, предлагали возглавить кафедру уголовного права Академии МВД, обещая мгновенно сделать полковником, предлагали даже более сложную работу – возглавить Рязанское высшее училище МВД, где обещали звание генерала. Но Юрий Матвеевич от этих и других весьма лестных предложений отказывался, считая своим лишь место в Московском университете.
Именно в стенах университета в 1957 г. он прочитал свою первую лекцию студентам. Для юридической науки этот период был непростым. В 1937 г. в связи с известными историческими событиями изучение в гражданских вузах СССР исправительно-трудового права (ныне – уголовно-исполнительное право) было запрещено, дозволялось изучать лишь соответствующее буржуазное право, которое именовалось «тюрьмоведением». Однако в 1957 г., в связи с общим «потеплением» в стране, стало возможным восстановление чтения лекций по исправительно-трудовому праву и в гражданских учебных заведениях, что и смог осуществить Ю. М. Ткачевский. Он не только одним из первых в СССР прочитал обновленный курс лекций по этому предмету, но и разработал соответствующую учебную программу по нему. Впоследствии Юрий Матвеевич вошел в Комиссию по разработке Основ исправительно-трудового права Союза ССР и союзных республик 1969 г. и Исправительно-трудового кодекса РСФСР 1970 г. За участие в разработке исправительно-трудовых кодексов Украины, Белоруссии, Киргизии и Узбекистана Президиумы Верховных Советов этих советских республик объявили ему благодарности.
Спустя 30 лет после первой прочитанной им лекции, его лекции по Общей части уголовного права слушала и я. До сих пор у меня хранится тетрадка с конспектами лекций Юрия Матвеевича. Первая страничка датирована 3 сентября 1988 г., тема лекции «Стадии развития преступления». Лектор Юрий Матвеевич прекрасный! Спокойная речь, выверено каждое слово, никаких слов-паразитов («ну», «как бы» и т. п.), четкое изложение, веская аргументация. Лекции по исправительно-трудовому праву были особенно интересны, их слушали, открыв рты, поскольку нам давался такой «материал», который нигде больше мы услышать не могли: большая часть информации о местах лишения свободы, содержащихся там лицах, а тем более – статистическая информация по-прежнему были малодоступны.
Юрий Матвеевич один из немногих авторов, считавших, что кара – это непременная цель и содержание уголовного наказания. Без кары последнее немыслимо. По его мнению, карательность наказания заключается в том, что оно в той или иной степени причиняет физические и моральные страдания осужденному, носит принудительный характер, порицает, является позорящим, способно в определенной мере восстановить попранное право, удовлетворить чувство справедливости, способствует искуплению вины, имеет воспитательное значение. Эти мысли Юрия Матвеевича, доведенные до сознания студентов еще в 1988 г., весьма созвучны тем идеям и положениям, которые нашли свое закрепление в ст. 43 действующего Уголовного кодекса РФ, в частности о восстановлении социальной справедливости посредством уголовного наказания.
В мае 1966 г. Юрий Матвеевич защитил докторскую диссертацию на тему «Освобождение от отбывания наказания по действующему советскому уголовному праву».
В 1967 г. ему присвоено ученое звание профессора. Юрий Матвеевич стал первым профессором нового поколения кафедры уголовного права МГУ после долгого перерыва. До него профессорами становились лишь В. Д. Меньшагин и Н. Д. Дурманов.
Юрий Матвеевич стоял у истоков известной телепередачи «Человек и закон», ведущим которой с 1996 г. стал А. В. Пиманов. В 1974 г. руководство Гостелерадио СССР обратилось на юридический факультет МГУ с просьбой помочь в организации и проведении цикла передач с условным названием «Человек и закон». В то время подобных передач на телевидении не было. О существовании преступности в СССР говорить было не принято. В силу особой важности задания именно Ю. М. Ткачевскому партбюро факультета поручило организовать такую передачу и выступить в роли ее ведущего. Юрий Матвеевич попросил выделить ему квалифицированного помощника. Такой помощник был найден. Им стал доцент, кандидат юридических наук (ныне профессор, доктор юридических наук) Г. Н. Борзенков. К тому времени Геннадий Николаевич уже имел опыт работы в издательстве, поэтому стал первым редактором передач. Каждый раз программа передачи согласовывалась и утверждалась на партбюро факультета. Ю. М. Ткачевский провел в качестве ведущего первые 18 передач цикла.
Первоначально продолжительность передачи была весьма скромной: всего 10–15 минут в прямом эфире. На экране появлялся Герой Советского Союза, профессор Ю. М. Ткачевский и объявлял очередную передачу. После небольшого вступительного слова ведущего оно предоставлялось гостю – профессору МГУ для небольшой лекции на определенную правовую тему. Гостями передачи в разное время были профессора А. И. Денисов, В. П. Грибанов, Д. Л. Златопольский. Но для того времени даже такой «формат» передачи, адресованной в первую очередь широкому кругу населения, имел большое воспитательное и информационное значение. Само название передачи имело глубокий смысл: поиск ответа на вопрос «человек для закона или закон для человека?»
Впоследствии были выделены профессиональный редактор и съемочная группа. Существенно изменился формат передачи. Она стала идти в записи, ее продолжительность была увеличена до часа, оживилась сама форма проведения: стали использоваться кино– и фотоматериалы, записи интервью и диалогов. Гостем одной из передач стал юрист, автор детективов и сценарист А. А. Безуглов, который и принял от Юрия Матвеевича эстафету ведущего и работал им вплоть до 1979 г., когда его в этом качестве сменил М. М. Бабаев, ставший бессменным ведущим передачи до 1991 г.
В течение десяти лет (с 1976 по 1987 г.) Ю. М. Ткачевский возглавлял кафедру в качестве ее заведующего. Этот период старшие преподаватели вспоминают с улыбкой и называют «юрским периодом». На кафедре установилась благоприятная атмосфера, наиболее теплые человеческие отношения между ее членами. В качестве заведующего кафедрой Юрий Матвеевич проявлял исключительную доброжелательность, готовность помочь молодым коллегам. Много усилий он прилагал к тому, чтобы оживить учебные программы, внести разнообразие в спецкурсы. Количество последних значительно увеличилось. Сам он читал по очереди с Г. Н. Борзенковым спецкурс «Преступления против собственности».
Ю. М. Ткачевский являлся членом Научно-консультативного совета Прокуратуры СССР, членом Научно-консультативного совета Верховного Суда РСФСР, членом Координационного бюро по делам законности и организации борьбы с преступностью Совета «Закономерность развития государства, управления и права» АН СССР, членом Совета по правовой пропаганде при Министерстве юстиции СССР, членом Экспертного совета ВАК СССР, а затем Российской Федерации. В настоящее время Юрий Матвеевич – член Научно-консультативного совета Верховного Суда РФ и член Диссертационного совета по защите докторских диссертаций юридического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова. Председатель Совета ветеранов юридического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова.
Он – автор более 220 научных и учебно-методических работ, из них 11 монографий, 36 учебников по уголовному и уголовно-исполнительному праву (в соавторстве). Под его руководством подготовлены и защищены 21 диссертация по уголовному праву и 2 – по уголовно-исполнительному.
В 2000 г. Ю. М. Ткачевскому было присвоено звание «Заслуженный деятель науки Российской Федерации». Он является Заслуженным профессором МГУ.
В 2005 г., в год 250-летия Московского университета, Юрий Матвеевич награжден высшей наградой МГУ – «Звездой Московского университета», которую он считает одной из самых дорогих и значимых в своей жизни. Эта награда была учреждена к юбилею МГУ и выражает признание заслуг лауреата перед обществом в развитии науки, образования и культуры. Она вручается выдающимся выпускникам Московского университета, а также общественным, научным и государственным деятелям, которые внесли весомый вклад в развитие вуза и университетской науки. Первыми лауреатами «Звезды», кроме Юрия Матвеевича, стали ректор МГУ В. А. Садовничий, мэр г. Москвы Ю. М. Лужков, известный философ и писатель А. А Зиновьев, трехкратная олимпийская чемпионка по синхронному плаванию МА. Киселева и другие достойные люди.
После вручения «Звезды» растроганный Юрий Матвеевич сказал собравшимся в актовом зале главного здания университета: «Героем Советского Союза я стал в 44 году, а до этой награды, как видите, шел пятьдесят лет…». Действительно, есть что-то очень знаковое, символичное в том, что Ю. М. Ткачевский был награжден двумя «Звездами» – высшими наградами: военной и научной. Это справедливая и заслуженная оценка его достижений в двух важнейших для него областях. И тому, и другому делу он отдавался без остатка, был предан до конца, науке он остается верен до сих пор.
В 2009 г. Юрий Матвеевич стал лауреатом юридической премии «Фемида» в номинации «Поколение» за семейную преемственность в выборе юридической профессии, а также большой вклад в научную и преподавательскую деятельность. Данная ежегодная премия была учреждена в 1996 г. Московским клубом юристов и Ассоциацией юристов России. Ее лауреатами становятся российские и зарубежные юристы, государственные и общественные деятели, внесшие большой вклад в развитие правового государства и гражданского общества.
В одном из интервью Юрий Матвеевич признался: «Я люблю работать с людьми, убеждать их в своей правоте, доносить знания до слушателей. Кроме того, преподавательская работа дает возможность писать, заниматься научными изысканиями».
Он много пишет, несмотря на не очень хорошее зрение. В его голове всегда проекты каких-нибудь научных статей. Его интересуют все последние изменения уголовного и уголовно-исполнительного законов, которые, к сожалению, не всегда обоснованны и системны. Он бодр и подтянут. Его слово веско и мудро. Он человек, обладающий прекрасным и тонким чувством юмора, умеющий сделать комплимент, поддержать в трудную минуту. Увлекается классической музыкой и живописью. С ним общаться легко и интересно, разница в возрасте абсолютно не чувствуется…
… В одном из разговоров Юрий Матвеевич неожиданно спросил меня:
– А знаешь, сколько осталось Героев?
– Сколько? – спросила я.
– 150 человек из трех с половиной тысяч после войны…
Уважаемый, дорогой, любимый Юрий Матвеевич, спасибо Вам за то, что Вы есть, за возможность работать с Вами, за сопричастность Вашей судьбе. Дай Вам Бог крепкого здоровья, долгих лет жизни, творческих успехов, бодрости и оптимизма, а нам – долгих лет радости общения с Вами.
Доктор юридических наук, профессорН. Е. КрыловаНе зря жил и живу…
Летом 1933 г. в двух-трех километрах от города Ливны совершил вынужденную посадку небольшой биплан. Он мне показался чудом техники, и я твердо решил стать летчиком. Для реализации своей мечты я усиленно стал заниматься спортом. Летом 1936 г. на спартакиаде школьников Курской области я занял первое место в плавании вольным стилем на 100 метров. В 1939 г. я обратился в военкомат с просьбой направить меня в авиационное училище, и вскоре был зачислен в Харьковское военное авиационное училище. Страна готовилась к войне, и поэтому училище осуществило ускоренный выпуск в декабре 1940 г., и я – младший лейтенант был направлен в разведывательный авиационный полк, базировавшийся на аэродроме в г. Проскурове (Украина).
В мае 1941 г. полк был передислоцирован на полевой аэродром, и ранним утром 22 июня подвергся нападению немецкой авиации. Остатки полка были направлены в глубокий тыл на перевооружение, а я – на повышение квалификации.
Надо отметить, что утром 22 июня 1941 г. немецкая авиация уничтожила почти половину наших самолетов, базировавшихся на приграничных аэродромах; отметим, кстати, и то, что около 50 % из них были устаревшими, не пригодными к войне. Это привело к тому, что летных кадров стало больше, чем самолетов. Отметим и то, что накануне войны в стране усилилась подготовка авиаторов, многие из которых, как и я, прошли ускоренную подготовку.
Этот кадровый запас авиаторов был весьма важен в связи с насыщением фронта новой боевой техникой. Кстати, к концу войны в фашистской Германии самолетов выпускали больше, чем подготовленных летчиков. Да и качество обучения этих летчиков было плохим. К тому же их боевой дух был низок.
Я попал в сеть курсов усовершенствования, из которой, несмотря на все попытки, вырваться не мог. И лишь в январе 1943 г. был направлен в 48-й гвардейский авиационный полк дальней разведки главного командования, который базировался в то время в Орехово-Зуеве. Вскоре он перебазировался на аэродром Кубинка, и лишь к концу войны нас перевели в г. Кировоград (Украина).
В основном полк осуществлял свою работу отдельными эскадрильями усиленного состава. Я попал в третью эскадрилью, которой командовал великолепный человек – майор Андрианов, заботившийся о летном составе как родной отец. Летали мы на многоцелевых двухместных самолетах ПЕ-3, которые планировались как тяжелые истребители-перехватчики или пикирующие бомбардировщики. Этот самолет был почти точной копией немецкого мессершмитта 110.
Летали мы и на ПЕ-2 – трехместных пикирующих бомбардировщиках. Для увеличения радиуса действия на этом самолете вместо бомб были вмонтированы добавочные бензобаки. На этом самолете я и завершил свою боевую деятельность.
Потерпев сокрушительное поражение зимой 1942–1943 гг. под Сталинградом, командование немецко-фашистских войск стремилось к реваншу. С этой целью оно стало усиленно готовиться к захвату Курска. Наша страна в свою очередь прилагала усилия к срыву этого плана и дальнейшему разгрому немецко-фашистских войск.
Прежде всего, необходимо отметить грандиозный авиационный бой над Кубанью летом 1943 г., в котором наша авиация сломила господство немецкой авиации в воздушном пространстве.
Наша эскадрилья базировалась на полевом аэродроме села Ново-Деркуль примерно в 100 км восточнее г. Харькова. Мы в основном осуществляли авиационную разведку в секторе Харьков-Белгород.
В конце июня 1943 г. значительно активизировалась истребительная авиация противника с целью воспрепятствования нашей авиационной разведке. Мы несли большие потери. Тогда было принято решение выделить экипаж одного самолета-разведчика для полетов под прикрытием эскадрильи истребителей. Выбор пал на экипаж в составе Юрия Моргунова, меня и стрелка-радиста Петра Петрова. Летать под такой охраной было приятно. Нас ни разу не атаковали немецкие истребители. Но так как пришлось летать на высоте 3–3,5 км, то зенитная артиллерия противника свирепствовала. Мы совершили до 10 таких вылетов. Обнаружили немалое число важных для разведки объектов, в том числе штаб значительного танкового соединения, которое впоследствии разгромили тяжелой авиацией. Зафиксировали мы и несколько железнодорожных эшелонов с военной техникой на подходе к Харькову.
Отмечу вкратце соотношение наших вооруженных сил и сил противника.
К битве были готовы с нашей стороны: 1 300 000 солдат и офицеров; 3 000 танков, 3 430 самолетов, 20 000 орудий и минометов. Это составляло 26 % от общей численности войск нашей страны, 33 % от общей численности самолетов и 40 % танков.
На стороне противника было 200 000 солдат и офицеров, 2 700 танков (из них было 500 тяжелых танков «тигр», «пантера» и самоходных орудий «фердинанд» (у нас к тому времени тяжелых танков не было), 10 000 орудий и минометов.
В конце июня 1943 г. наша авиация совершила 4 массовых налета на аэродромы противника, уничтожив при этом 500 самолетов. Мы потеряли при этом 200 самолетов.
5 июля 1943 г. наш экипаж на рассвете перебросили на аэродром самолетами-штурмовиками. Мы должны были отыскивать танковые колонны противника, переправы через речку Северный Донец и иные цели, сообщать об этом по радио командованию штурмовой и бомбардировочной авиации, а затем определять результаты их боевой деятельности. Более двух недель мы совершали по 3–4 вылета на разведку. Было приятно, радостно фиксировать разгромленные авиацией колонны мотопехоты и танков, аэродромы со сгоревшими самолетами и иные уничтоженные и поврежденные военные объекты противника.
Особенно важно было отслеживать подход танковых частей противника к Прохоровке, под которой 12 июля 1943 г. произошла самая грандиозная танковая битва за всю вторую мировую войну. Фашисты бросили в битву 700 танков (из них 100 тяжелых). С нашей стороны в битве участвовало 800 танков (в основном Т-34 – лучшие среди танков того времени). Немецкая армия была разгромлена. 400 их танков были уничтожены.
Мы видели эту битву, в деталях которой с воздуха разобраться было невозможно. Поле боя было скрыто пылью, дымом и огнем горевших танков.
В середине июля наш экипаж перебросили на аэродром Кубинка, и мы осуществляли разведку – летали на северный край Курской битвы, которая завершилась 23 августа 1943 г.
Наш экипаж участвовал в освобождении Харькова, Киева, Яссо-Кишеневской битве, Корсунь-Шевченковской операции, полетах над Будапештом, Веной, Прагой. К концу войны мы летали из-под Братиславы на портовые города Адриатического моря (например, Триест) с целью разведки остатков военно-морских сил противника.
Дальняя авиационная разведка всегда сопровождалась фотографированием. По возвращении из полета я сообщал о моих визуальных наблюдениях. Затем через 1–2 часа приносили фотопланшеты, которые анализировали специалисты, и наше командование получало сведения с точностью до одного самолета, его типа, до каждого зенитного орудия и их калибра (их труднее всего было установить визуально).
Особенно важно было фотографирование рубежей обороны противника. На фотопланшетах можно было определить все замаскированные огневые точки.
По моим подсчетам я сфотографировал площадь, равную 42 тыс. кв. км, что равнозначно территории Дании.
4 февраля 1944 г. мне и моему напарнику Юрию Моргунову было присвоено звание Героя Советского Союза. Наш стрелок-радист Петр Петров погиб во время воздушного боя летом 1944 г. За участие в боях маня наградили орденами «Ленина», «Отечественной войны I степени», «Отечественной войны II степени», «Красной Звезды» и 23 медалями.
Последний боевой вылет я совершил 8 мая 1945 г. на Прагу для определения путей подхода наших танков в этот город. Это, кстати, был последний боевой вылет нашего полка.
После окончания войны наш полк был дислоцирован на аэродроме г. Коломыя (Украина). Несколько лет назад он был ликвидирован.
По состоянию здоровья я демобилизовался в мае 1946 г. и поступил на учебу в Московский юридический институт, окончил его с отличием и был принят в аспирантуру. В мае 1953 г. я досрочно защитил кандидатскую диссертацию и стал преподавать уголовное, а затем и уголовно-исполнительное право. Защитил докторскую диссертацию в 1966 г. В 1967 г. мне было присвоено звание профессора. В 1993 г. мне присвоили звание заслуженного профессора Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова.
В течение 10 лет был заведующим кафедрой уголовного права и криминологии юридического факультета МГУ (1976–1986 гг.). В 1980 г. награжден орденом Октябрьской революции.
В 2000 г. мне присвоили звание «Заслуженный деятель науки РФ».
Более 30 лет я являюсь членом научно-консультативного совета Верховного Суда РФ.
В 2004 г. моя фамилия была включена в энциклопедический словарь «Великая Россия. Имена».
В феврале 2009 г. удостоился высшей юридической премии «Фемида» за 2008 г.
Моя жена Нина Семеновна и я создали династию юристов: дочь – Т. Ю. Орешкина – профессор Московской государственной юридической академии; ее муж окончил Московскую консерваторию, а затем, по моему совету, Академию МВД, полковник запаса, бывший начальник Бутырского следственного изолятора.
Внучка Е. Г. Афанасьева – доцент юридического факультета МГУ. Внучка М. Г. Долгих – старший преподаватель юридического факультета РГУ нефти и газа им. И. М. Губкина.
Старшая правнучка Е. Афанасьева – студентка III курса юридического факультета МГУ.
За годы моей работы на юридическом факультете МГУ я опубликовал более 220 печатных работ. Из них 11 монографий, 36 учебников по уголовному и уголовно-исполнительному праву (в соавторстве), 25 брошюр.
В 1937 г. был наложен запрет на изучение в гражданских вузах исправительно-трудового права (ныне – уголовно-исполнительное право), так как исполнение уголовных наказаний стало регламентироваться лишь секретным законодательством.
В 1957 г. я в Москве и А. Л. Ременсон в Томске восстановили чтение лекций по этому предмету в гражданских высших учебных заведениях.