Путешествие

– Я готов, – решительно проговорил Махиндер Бирла.

Иван Демидов посмотрел на юношу и заметил восторженный блеск в его глазах. Он знал этот взгляд. Он видел его неоднократно и раньше, когда проходил подготовку. У своих товарищей, которые выкладывались по полной, трудились день и ночь, чтобы не вылететь из отряда космонавтов. Он и сам испытывал то же самое: энтузиазм, прилив сил, стремление, во что бы то ни стало, добиться поставленной цели.

– Думаю, мы сработаемся, – сказал он юноше, который на следующий день приступил к тренировкам, что проходили по ускоренной программе.

На протяжении всего следующего года юный индиец по имени Махиндер изо дня в день без перерыва на выходные подвергал свой организм всевозможным испытаниям: колоссальным перегрузкам в гигантской центрифуге, кислородному голоданию в барокамере, изоляции и тестам на психологическую устойчивость в сурдокамере. Ко всему этому добавлялись теоретические занятия (вместе с другими кандидатами в космонавты), что проходили на русском языке, а также летная подготовка и регулярные «затяжные» прыжки с парашютом, сопровождаемые упражнениями на стимулирование интеллекта в условиях экстренной ситуации.

Все эти испытания, которые могли сломить кого угодно, индийский юноша проходил на удивление стойко. Он даже умудрился освоить на некотором уровне «великий и могучий» русский язык.

Двадцатилетний юнец работал как робот по шестнадцать часов в сутки. И всякий раз, приходя ночью в свою комнату, в бессилии падал на кровать. Однако еще затемно, разбуженный будильником, он поднимался и спешил на очередную тренировку.

Глядя на то, как выкладывается индийский юноша, Иван Демидов понял, что не ошибся в нем. И спустя несколько месяцев он лично готовил его к сдаче экзамена, что проходил в павильоне с тренажерами.

Билет, который достался юноше, предполагал действия в условиях отказа системы автоматической стыковки. И тогда индиец по имени Махиндер, облаченный в спасательный скафандр «Сокол» (в таких костюмах отправляются в космос) безупречно отработал на тренажере, имитирующем кабину космического корабля, процесс ручной стыковки.

Ему была поставлена оценка «отлично». И так он прошел одновременно два курса: общекосмической подготовки и специальной подготовки в группе.

Оставалось меньше двух лет до предстоящей экспедиции миссии «Марс-2050».

***

В Звездном городке порой не замечаешь, как летит время – такое Иван Демидов испытывал неоднократно, когда был еще кандидатом в космонавты. Вот и теперь он не заметил, как пролетел этот год, когда он занимался с учеником, а параллельно восстанавливал собственную форму, упражняясь в спортзале, на тренажерах и проходя психологические тестирования.

К слову, на фоне переживаний последних десяти лет, смерти жены и прочих неурядиц Иван все чаще испытывал приступы гнева и раздражительности, что, конечно, было несовместимо со званием космонавта-испытателя и могло помешать выполнению обязанностей в рамках предстоящей миссии, которая требовала предельно скоординированной безупречной командной работы.

Между тем, из Пекина прибыл тайконавт по имени Ван И, утвержденный в качестве командира корабля, на котором Ивану Демидову предстояло совершить рывок в дальний космос.

Ван И был типичный азиат, низкорослый, с узкими щелками глаз. Он был молод, лет тридцати на вид, но вместе с тем на удивление неплохо понимал по-русски.

– Я учился в Москве, – отвечал он на вопрос Ивана Демидова, – в МГТУ им. Баумана.

– Вот как! – удивился Демидов. – Обычно оттуда выходят технари, бортинженеры. Как вам удалось стать командиром экипажа?

Он понял, что сболтнул лишнее, и замолчал. А китаец хитро прищурился и проговорил:

– Я не сразу получил эту должность. В составе миссии на Луну я был бортинженером, а потом пилотом. Так что… А вы сами что окончили?

– Кубанскую летку. В смысле Краснодарское военное авиационное училище, – отвечал Иван Демидов. – В свое время я налетал свыше 1000 часов на истребителе пятого поколения и совершил больше пятисот прыжков с парашютом. И тогда-то я был отобран в отряд космонавтов, где учился больше пяти лет, прежде чем в первый раз полететь в космос.

– Вы ведь не летали на Луну, не так ли? – осведомился Ван И, пряча улыбку в уголках губ.

Иван Демидов понял, к чему тот клонит, и мрачно отозвался:

– Не довелось. После той второй экспедиции на орбитальную станцию, которая окончилась гибелью двоих моих товарищей, мне пришлось нелегко…

– Я слышал об этой трагедии, – подхватил китаец. – Что ж поделаешь, наша профессия – одна из самых опасных! Но вам посчастливилось выжить. И это главное. Как это у вас говорят – родился в рубашке?

– Именно так, – подхватила вошедшая в помещение учебного корпуса молодая русоволосая голубоглазая и стройная женщина, которая протянула руку: сначала Ивану, а потом китайцу.

– Светлана, – представилась она. – В предстоящей миссии мне досталась роль основного бортинженера. Я, кстати, тоже окончила Бауманку.

Иван Демидов видел её впервые и в тот раз не обратил на эту женщину особого внимания. Но в ее глазах он заметил уже знакомый азарт и целеустремленность, что внушало уважения к ней.

Вскоре к троим космонавтам присоединился индийский юноша по имени Махиндер, а потом пришел инструктор, который провел с ними короткое вводное занятие.

На другой день четверо членов экипажа миссии «Марс-2050» приступили к специальным тренировкам, которые включали, в том числе, двухсотдневное пребывание в изолированном помещении и многочисленные тесты на выживание (в условиях, приближенных к марсианским). Для этого их сбрасывали с вертолета в заснеженную тайгу посреди лютой зимы и поднимали в горы на высоту 6000 метров над уровнем моря. Параллельно велось тестирование техники и оборудования, включая скафандр, специально спроектированный для нахождения в разреженной атмосфере Марса.

После всех испытаний, которые продолжались день за днем практически без выходных, – и так на протяжении полутора лет! – наконец, членов экипажа предстоящей миссии отпустили в краткосрочный отпуск (на две недели).

Иван Демидов отправился в Сибирь, в Алтайский край, где на селе жила его немногочисленная родня.

К слову сказать, на тот момент из ближних родственников у нашего героя никого не осталось в живых. Отец, будучи военным летчиком, погиб в первые дни Специальной военной операции в 2022 году. Говорят, он был сбит ракетой, выпущенной из комплекса «Stinger», и вынужден был катапультироваться, оказавшись на вражеской территории, где парашютиста тотчас окружили и принудили сдаться в плен. В плену его пытали, а потом убили украинские националисты.

Когда это случилось, Ивану не было и пятнадцати лет. Он помнил отца и всегда считал его героем, хотя и незаслуженно забытым, и когда окончил школу, решил пойти по его стопам, поступив в военное авиационное училище в Краснодаре.

Ни братьев, ни сестер Иван не имел, а мать он потерял в уже зрелом возрасте. В то время он отправился в свое первое путешествие на орбитальную станцию, а пожилая женщина, которая все еще жила в глухом алтайском селе, слегла… и уже больше не встала. О смерти матери Иван узнал лишь когда вернулся на Землю (руководство Роскосмоса утаило это от космонавта, находящегося на орбите, дабы не огорчать его во время миссии).

На Алтае у Ивана еще жили тетки. Вот к этой родне и отправился он, получив долгожданный отпуск. Впрочем, встречать дважды героя России «хлебом-солью» вышло все село, и потом три дня продолжалось беспробудное веселье. Самогон лился рекою…

Под конец местное гостеприимство так утомило космонавта-испытателя, что вместо запланированных двух недель, он пробыл на своей малой Родине только одну и первым самолетом вылетел из Барнаула в Москву.

В столице он пробыл оставшееся время, после чего вернулся в подмосковный Звездный городок, где продолжил свою предполетную тренировку.

Впереди его ожидал многочасовой перелет в Амурскую область и последние недели на Земле…

***

2050 год

Космодром «Восточный»

Толпа журналистов, одетых как в больнице – в белые халаты, шапочки и маски – ждала в вестибюле гостиницы с раннего утра.

Наконец появились космонавты, члены основного и дублирующего экипажей миссии «Марс-2050».

Все повскакали со своих мест, щелкая кнопками фотоаппаратов и сверкая фотовспышками.

Космонавты, миновав вестибюль, наводненный репортерами, скрылись в комнате отдыха, где Махиндер Бирла и Светлана Лебедева принялись играть на пару в настольный теннис, а Иван Демидов взял в руки кий и начал катать шары по бильярдному столу.

Иван никогда не чувствовал себя публичным человеком, его и раньше тяготило внимание прессы, что лишь усилилось со временем, особенно с тех пор, как он потерял жену. И теперь его отнюдь не обрадовало, когда вся толпа в масках и белых халатах ввалилась в комнату отдыха. В этот миг он как раз готовился отправить очередной шар в лунку, но едва дверь отворилась, и появились эти люди, как рука его дрогнула. В итоге удар не получился.

В тот момент Иван молча обругал пронырливых журналистов, но выдавил улыбку на своем лице, обернувшись под прицелы снимающей фото и видеоаппаратуры. Потом они исчезли, чтобы появиться вновь – уже в зале для тренировок, где проходили последние занятия.

После обеда космонавты обоих экипажей отправились на одну из площадок космодрома, где находился космический корабль «Орел», – там они облачились в скафандры «Сокол» и забрались внутрь кабины, заняв свои места: по центру перед цифровым пультом управления командир Ван И, рядом с ним, на месте пилота Иван Демидов, а по краям слева – индиец, а справа – бортинженер Светлана Лебедева.

Они разместились в своих креслах, оборудованных индивидуальными ложементами. Ван И тотчас начал по-хозяйски осматриваться в тесном пространстве кабины корабля, дотягиваясь до сенсорных мониторов и панелей и совершая воображаемые манипуляции единственным рычагом управления (в кораблях «Союз» их было два). Иван Демидов, глядя на действия китайца, снова подумал о том, что в предстоящем полете ему суждено сыграть лишь роль второго плана. Но он усилием воли отмахнулся от этой мысли и занялся конкретным делом – стал воочию, а не на макете или тренажере оценивать кабину корабля с точки зрения ее удобства и возможных улучшений, для внесения которых еще оставалось немного времени.

Потом члены основного экипажа изложили свои пожелания инженерам и техникам, после чего уступили место своим коллегам из дублирующего экипажа.

Под конец дня была проведена совместная небольшая пресс-конференция.

Журналисты расспрашивали космонавтов о предполетном настроении, о семье, о досуге, – в общем, намеренно создавалась непринужденная атмосфера. И вдруг как гром среди ясного неба прозвучал вопрос одного из иностранных репортеров, который обратился к Ивану Демидову.

– В прошлых экспедициях вы летали как командир корабля, а теперь – как второй пилот. Как бы вы могли прокомментировать это понижение в должности?

Услышав такие слова, Иван поначалу растерялся, но уже в следующий миг решительно проговорил:

– Для меня великая честь принять участие в миссии «Марс-2050» и представлять свою страну на другой планете. И должность здесь не играет роли. На борту космического корабля мы все равны, мы единая команда, в которой один при необходимости способен заменить другого на посту. От этого зависит всё, включая наши жизни и успех экспедиции…

Иван Демидов, благодаря своей недюжинной силе воли, сохранил внешнее спокойствие, испытывая сильное внутреннее напряжение. Он терпеливо выждал, пока прозвучало еще несколько вопросов, адресованных другим членам экипажа, а потом вместе с остальными покинул зал, провожаемый треском фотоаппаратуры и вспышками камер.

Каждодневные появления толпы журналистов утомляли Ивана. А теперь еще этот иностранный репортер с его вопросом…

Когда он оказался в своем номере, сразу опустился на кровать, прислонясь к стене. И так сидел, глядя туда, где за окном чернела ночь, и мерцали огоньки. Ему было нелегко примириться с мыслью о роли второго плана, которая то и дело посещала его, причиняя сильное душевное страдание.

– И каждый норовит ткнуть в самое больное место! – несдержанно выкрикнул он в пустоту, а потом, опомнившись, остановился и огляделся по сторонам.

И у стен бывают уши.

Потом Иван заставил себя подумать о чем-то хорошем – сразу вспомнились детские годы и заснеженные горы, а еще ласковый голос матери и вкусная выпечка, которую она готовила.

Эти мысли помогли ему забыться. И вскоре он провалился в спасительный сон.

***

Все последние предполетные дни были насыщены событиями. Космонавты обоих экипажей принимали участие в церемониях, которые несколько поколений их предшественников еще на старом космодроме возвели в ранг непреложной традиции, что с Байконура перекочевала на «Восточный».

Посадка деревьев на «космической аллее» во дворе гостиницы.

Совместное посещение монтажно-испытательного корпуса космодрома – накануне начала сборки ракеты-носителя (на этот раз из серии «Ангара» тяжелого класса).

Наконец, просмотр советского фильма «Белое солнце пустыни», в котором красноармеец тов. Сухов в одиночку разбивает отряд басмачей, а честный таможенник Верещагин, известный фразой: «я мзду не беру, мне за державу обидно», в конце трагически погибает.

За день до старта космонавты дружно отправились в парикмахерскую, где короткие стрижки сделали всем, включая и единственную женщину в составе экипажей. Светлана Лебедева с тоской глядела в зеркало, как на пол падают ее прекрасные длинные русые волосы, которые так нравились ее мужу. Но это была наименьшая жертва, на которую эта женщина осознанно пошла во имя путешествия на Марс…

День старта

В то утро Иван Демидов проснулся затемно, потом он еще некоторое время лежал на постели, глядя в потолок и думая о предстоящем полете, а когда услышал звук будильника, поднялся, чтобы его выключить.

Часы показывали – 6 утра.

Старт был запланирован на 10:30 мск (или 16:30 по местному времени).

За завтраком все были веселы, разговаривали и много шутили. В приподнятом настроении находились даже представители дублирующей команды, которые наверняка понимали, что почти не осталось надежды на их полет.

К десяти часам по местному времени все космонавты собрались в вестибюле, откуда до их слуха уже доносились звуки традиционной песни «Трава у дома» (музыка лилась снаружи). И когда они выходили во двор гостиницы, где уже стояли два автобуса, из мощных динамиков грянуло:

И снится нам не рокот космодрома,

Не эта ледяная синева, –

А снится нам трава, трава у дома,

Зеленая, зеленая трава.

Под звуки этой песни члены основного экипажа во главе с китайцем Ван И зашли в первый автобус, а во второй сели представители дублирующей команды. Автобусы друг за другом выехали со двора – по направлению к монтажно-испытательному корпусу космодрома.

Вскоре там, в помещении, они облачаются в спасательные скафандры модели «Сокол».

Юный смуглый космонавт Махиндер проделывал это уже десятки раз в ходе подготовки в Звездном городке, но все равно теперь он заметно нервничает, когда залезает внутрь штанин скафандра, продевает руки в рукава и пытается просунуть голову через жесткое неудобное горловое кольцо гермошлема. Ему помогают это сделать, потом он уже самостоятельно управляется с подшлемником, к которому крепится головная гарнитура со средствами связи, и бойко разбирается с все еще висящей внутренней оболочкой («аппендиксом»), закрывает брюшную часть и застегивает на молнию верх скафандра.

К тому времени, как индийский юноша покончил с облачением в этот неуклюжий с виду костюм, его товарищи уже были готовы приступить к проверке своих скафандров в условиях избыточного давления. Махиндер, последовав их примеру, лег в специальную люльку и закрыл забрало гермошлема: его скафандр вскоре раздулся как шарик, накачанный воздухом.

В таком положении космонавты пролежали целых два часа, не вставая с места.

Когда проверка, наконец, завершилась, космонавты, открыв свои гермошлемы и снизив давление в скафандрах, смогли подняться.

Потом космонавты отправились дальше – будучи в скафандрах, сковывающих движение, они перемещались в несколько согнутом виде – характерной «обезьяньей» походкой. И вскоре все четверо оказались в изолированном помещении со стеклом, за которым теперь находились российские и китайские чиновники, а также родственники космонавтов. Так, при виде любимого мужа у Светланы Лебедевой невольно полились слезы из глаз. Молодой мужчина что-то кричал ей через прозрачную перегородку, но она от волнения не могла разобрать ни слова.

Среди тех, кто находился по ту сторону стекла, был пожилой отец Махиндера, который прилетел из далекой Индии. Юноша, увидев его, обрадовался. Однако Кумар Бирла о чем-то разговаривал с главой Роскосмоса и, казалось, не обращал внимания на сына.

Там были и близкие командира корабля – Ван И: его отец, мать и жена.

Одного только Ивана Демидова никто не приехал провожать в дальнее путешествие. Сидя с края стола перед этим стеклом, он вдруг почувствовал щемящее душу одиночество.

***

На автобусах космонавты добрались до стартовой площадки космодрома.

Впереди возвышалась огромная обставленная обслуживающими фермами ракета, на самом верху которой, в головной части, располагался покрытый обтекателем космический корабль «Орел», куда они вскоре поднялись на специальном лифте.

Мужчины пропустили женщину вперед, следом за Светланой Лебедевой внутрь залез юный Махиндер, а после него – Иван Демидов, замыкал это шествие китаец Ван И, который задраил входной люк.

Внутри при искусственном освещении, – иллюминаторы корабля были закрыты головным обтекателем, – все члены экипажа, подсоединив свои скафандры к бортовой системе жизнеобеспечения, стали размещаться в своих креслах – в положении полулежа на спине, потом пристегнули ремни безопасности и принялись ждать старта ракеты.

Вскоре начался обратный отсчет времени. Табло высветилось на экране главного зала Центра управления полетов (подмосковный город Королев) и отразилось на дисплее пульта управления кабины космического корабля «Орел».

До старта осталось: 50 минут.

В кабине корабля царила полная тишина. Члены экипажа были погружены в свои размышления. Кое-кто думал о том, что осталось позади. Так, Светлана вспоминала мужа, с которым она кое-как попрощалась через прозрачную перегородку. В мыслях у Махиндера была его мама, которая жила в Дели. Китаец Ван И был сосредоточен на той миссии, которую ему предстояло выполнить в качестве командира корабля, и долге перед Поднебесной.

Иван Демидов с нетерпением то и дело поглядывал на табло, показывающее обратный отсчет времени. Потом он обратил внимание на талисман, что висел рядом с цифровым пультом управления. Плюшевый медвежонок, который принесла Светлана (это был подарок ее мужа). Эта мягкая игрушка напомнила Ивану ту, о которой забыли во время его прошлой экспедиции (на орбитальную станцию). При этом на него нахлынули мрачные воспоминания о дне, когда погибли его товарищи.

«Кажется, теперь ничего не забыли. И все должно пройти, как следует», – подумал он.

До старта осталось: 5 минут.

Ключ на старт.

«Последние минуты на планете, на которой меня ничто не держит», – пришло на ум Ивану, который не отрывал глаз от дисплея пульта управления, где высвечивались символы работающей БВС2 корабля.

Из ЦУП стали поступать сообщения о проверке систем ракеты. О готовности к старту сообщили все члены экипажа, начиная с командира корабля (радиопозывной «Орел-1»).

До старта осталось: 1 мин.

Вскоре корабль качнуло. От ракеты отошли обслуживающие фермы.

– Орел-1, дается зажигание, – сообщил оператор ЦУП под позывным «Заря-1».

– Вас понял, – отвечал Ван И.

Заревели двигатели. Из сопла первой ступени вырвались дым и пламя.

Тем, кто наблюдал за запуском со смотровой площадки космодрома, показалось, что ракета зависла в воздухе, а потом столп пламени вырос, и она устремилась в небо.

В миг отрыва от земли Иван Демидов вспомнил крылатую фразу Юрия Гагарина, сказанную им на борту корабля «Восток-1» 12 апреля 1961 года, – теперь она слетела у него с языка, отправившись в прямой эфир.

– Поехали! – воскликнул он.

– Qu ba! – на китайском подхватил Ван И, чтобы не ударить в грязь лицом, а потом перешел на русский. – Заря-1, я Орел-1, полет проходит нормально.

Двое других членов экипажа молчали, испытывая стартовые перегрузки, вдавившие их в кресла.

– Счастливого пути! Доброго полета! – послышались воодушевленные голоса операторов ЦУП.

Перегрузка росла, а время, казалось, замедлило ход. Полет длился, как будто целую вечность, а между тем с момента старта прошло только 30 секунд.

– Все нормально, самочувствие хорошее, – рапортовал за всех Ван И, продолжая сообщаться по радиосвязи с Центром, – все системы работают исправно.

– 60 секунд, – сообщил оператор ЦУП.

– Вас понял, продолжаем полет.

Еще через некоторое время голос с позывным «Заря-1» сообщил об отделении двигателей системы аварийного спасения (они, по счастью, не понадобились).

– 2 минуты – полет нормальный, – сообщил Ван И.

Сброс первой ступени ракеты-носителя.

В тот миг, когда после разрыва пиропатрона отделилась первая ступень, перегрузка, которую испытывали космонавты, внезапно спала, и они на мгновенье смогли перевести дух. Но сразу запустились двигатели второй ступени, и всех четверых снова вдавило в кресла…

Вскоре произошло отделение створок головного обтекателя, и сквозь иллюминаторы в кабину корабля хлынули потоки яркого света, отчего четверо космонавтов, находившихся более часа в полумраке, инстинктивно зажмурились. Но как только глаза привыкли к свету, Светлана и Махиндер, для которых это был первый полет в космос, стали жадно озираться по сторонам, разглядывая в иллюминатор Землю с высоты «птичьего полета».

– Вижу леса и реки, – с воодушевлением прокричал индийский юноша. – Это сибирская тайга! Потрясающе!

Потом он вспомнил о микрофоне и слегка поправился:

– Заря-1, это Орел-4, прошу прощения, если нарушил субординацию, но просто здесь… Такая красота!

– Вас поняли, Орел-4, – прозвучал смеющийся голос оператора. – Как самочувствие? Прием.

– Чувствую себя хорошо. Почти привык к перегрузкам. Небольшие вибрации. В общем, все в порядке.

Послышались шумы. Связь ненадолго прервалась.

Прошло еще немного времени, корабль вошел в зону облачности, а потом отделилась вторая ступень ракеты-носителя.

Снова ненадолго вернулась привычная тяжесть тела, пока не заработала третья ступень ракеты.

«Скоро всё закончится, всё закончится», – повторяла про себя Светлана, которой нелегко было переносить перегрузки реального полета (притом, что в Звездном городке на тренировках она уверенно проходила испытание центрифугой).

– 5 минут – полет нормальный, – между тем докладывал Ван И. – Самочувствие отличное. Все системы работают исправно. Наблюдаю черное небо. Земли практически не видно из-за облаков.

Прошло еще несколько минут. И, наконец, все космонавты ощутили долгожданную легкость. В этот самый миг, когда корабль вышел из плотной атмосферы Земли и достиг безвоздушного пространства, талисман команды – плюшевый мишка – воспарил в невесомости.

С Землей еще некоторое время не было связи, но когда она возобновилась, командир экипажа китаец Ван И тотчас доложил в ЦУП о преодолении линии Кармана3.

Вскоре корабль «Орел» отделился от ракеты-носителя (на Земле в ЦУП в этот миг началось ликование). Далее, в автоматическом режиме заработали маршевые двигатели, разогнав его до первой космической скорости4.

Вырвавшись из гравитационных объятий родной планеты, трое мужчин и одна женщина устремились в бескрайнее космическое пространство. В этот миг корабль вышел из тени Земли, и в иллюминаторы они увидели ослепительно яркое Солнце.