Путешествие

– Вас понял, – отозвался оператор ЦУП. – Завершается подготовка к выводу вас на орбиту станции.

Спустя несколько минут в автоматическом режиме включился маневровый двигатель, и начался постепенный переход на более высокую орбиту, по которой вокруг Земли летала космическая станция.

Корабль ускорился, чтобы вскоре приблизиться к станции на расстояние примерно 200 км. После чего был произведен разворот на 180˚ – для торможения основным двигателем (надо было снизить скорость, в противном случае корабль мог просто врезаться в станцию).

После обратного разворота сработала радарная система «Курс». Бортовой компьютер приступил к автоматической стыковке корабля со станцией, используя маневровые двигатели.

Все четверо космонавтов теперь с напряжением следили за экраном пульта управления, где отображался процесс стыковки (на Земле в главном зале ЦУП, где велась трансляция с телекамеры, тоже все замерли в ожидании).

Корабль медленно приближался к шлюзовому отсеку орбитальной станции. На экране был виден штырь стыковочного механизма, который вскоре плавно вошел в коническое гнездо порта с противоположной стороны.

– Есть касание! – немедленно доложил об этом Ван И.

Стыковка успешно произведена.

В ЦУП это известие снова было встречено радостными возгласами.

Тотчас началась подготовка к переходу на станцию.

Все параметры на борту корабля были в норме: давление, температура, влажность.

Космонавты отстегнули ремни, воспарив в невесомости. К кораблю их все еще, словно пуповина, привязывали шланги бортовой системы жизнеобеспечения, но теперь они отсоединили их и принялись снимать громоздкие скафандры, чтобы остаться в легких комбинезонах.

Приготовления завершились, и космонавты, нацепив наушники с микрофонами для связи с Центром, стали ждать команды на открытие выходного люка. Все были в возбужденном состоянии, видимо, начинало сказываться действие невесомости (кровь от конечностей приливала к голове).

Трое висели возле люка. А Махиндер не утерпел и отправился в свободное плавание по кабине корабля.

– Это самый счастливый день в моей жизни! – восклицал юноша от радости. Он проплыл мимо Ивана Демидова и полюбопытствовал, что тот чувствует.

– Для меня самым счастливым днем будет тот, когда мы спустимся на поверхность Марса, – усмехнулся Иван.

– Разумеется, – подхватил юноша, – но это еще впереди, а пока этот самый счастливый день.

Вскоре «таможня дала добро» на переход, и командир Ван И повернул ручку люка.

С той стороны уже зияло открытое пространство шлюзового отсека, где их встречали двое российских космонавтов.

Следом за командиром корабля Иван Демидов влетел на станцию…

***

Два месяца наши путешественники провели на орбитальной станции, где они чувствовали себя гостями. Их основная цель была высадка на поверхность Марса, до которого путь не близок – даже с учетом великого противостояния 2050 года5 – не менее 60 млн. км. Теперь они набирались сил перед полетом, будучи освобождены от работ, выполняемых экипажем орбитальной станции. Вместо этого все четверо уделяли вдвое больше времени физическим упражнениям и отдыху. Так, помимо занятий на традиционной беговой дорожке и велотренажере, призванных не допустить деградацию костно-мышечной системы в условиях невесомости, на борту станции они освоили процедуру релаксации в капсуле искусственной гравитации, о чем более подробно будет сказано в своем месте.

У них оставалось много свободного времени, которое они проводили в крохотных каютах (точнее, нишах глубиной примерно в полметра), предаваясь каждый своим делам.

Каюты были оснащены компьютерами, подключенными к Интернету. И Светлана Лебедева часто поддерживала видеосвязь с мужем, оставшимся на Земле. Махиндер, который наблюдал за исследованиями, проводимыми на станции, в уединении обдумывал собственные проекты, что он намеревался реализовать на Марсе, или слушал индийскую музыку в наушниках. Китаец Ван И, который отличался невиданной даже для космонавта выдержкой, предпочитал медитацию в условиях невесомости и сон в спальном мешке, закрепленном на стене (на станции круглосуточно стоял сильный шум от работающих агрегатов, а потому заснуть бывало непросто!).

Одному только Ивану Демидову «не сиделось на месте» (или не виселось?), и он привычно, используя поручни на стенах и отталкиваясь кончиками пальцев от любых предметов, летал из одного модуля в другой, то и дело предлагая свои услуги членам экипажа космической станции. Где-то подскажет, даст совет, в другом месте – поможет делом. Так, когда вышла из строя одна из систем жизнеобеспечения – регенерации воды из влаги, он принял деятельное участие в ремонтных работах. А однажды на пару с командиром станции даже выходил в открытый космос для производства ВКД6, связанной с обследованием прочности обшивки, что медленно, но верно разрушается под действием солнечной радиации.

Но чем бы ни занимались космонавты на борту орбитальной станции, четыре раза в день все они, включая двоих «постояльцев», собираются в помещении, называемом «космическая кухня». Там, в специальном блоке они заливают сублимированную пищу в пластике горячей водой и помещают консервы в электрический подогреватель на полчаса.

У стола, к которому все продукты (в банках, пакетах, тюбиках) прикреплены, чтоб не улетели, завязываются оживленные разговоры. Члены экипажа станции расспрашивают своих коллег об их предстоящем полете, которому в тайне завидуют: «И почему не мне суждено ступить на поверхность красной планеты? Чем эти лучше нас?» – думает и тот, и другой. Но внешне они ничем не выдают своих мыслей: улыбаются, шутят, травят байки и смеются.

Как-то раз за обедом Махиндер, самый юный из космонавтов, который до сих пор молчал и жадно внимал тому, что говорят другие, внезапно задал вопрос:

– А что-то необычное происходило с кем-нибудь из вас?

Мгновенно в космической кухне воцарилась тишина. Пропали улыбки с лиц всех, кто был в помещении. Один из двоих «постояльцев» станции замер, не донеся до рта кусочек хлеба, что поплыл по помещению. Как и капелька сока, что выпала из тюбика его товарища, превратившись в оранжевый шарик.

Махиндер увидел некоторое замешательство среди космонавтов, которые провели на орбите не один месяц, и поспешил извиниться.

– Я что-то не то сказал?

– Что ты имеешь в виду под словом «необычное»? – переспросил с улыбкой Иван Демидов.

– Я много читал, что рассказывают те, кто побывал в космосе. О видениях, странных звуках, например.

– Мой друг, – продолжал улыбаться Иван Демидов, – человеческий организм не приспособлен к жизни в условиях невесомости, да еще этот постоянный шум на борту. Неудивительно, что некоторые наши товарищи видят или слышат что-то «необычное». На самом деле, всему есть свое объяснение…

– Хотите сказать, то, что иногда видят на орбите, глядя в иллюминатор, или слышат странные звуки – не более чем галлюцинации?

– Необязательно. Видишь ли, Махиндер, и среди наших товарищей есть те, кому нравится внимание публики. И они готовы на всё ради личного пиара, – Иван Демидов сделал паузу, вздохнув. – Но наверняка бывают и те, кто, на самом деле, видел что-то. Лично мне ничего никогда здесь на орбитальной станции не мерещилось. Может, просто потому, что я привык соблюдать режим дня, делать гимнастику и хотя бы пять часов в сутки посвящать сну.

Тогда Владислав, один из двух космонавтов со станции, нерешительно проговорил:

– Мой коллега, кажется, скептик, но здесь, на станции, действительно случается всякое…

– И с вами что-то произошло? – оживленно подхватил Махиндер.

– Ну, – запнулся Владислав, – я кое-что видел, можно сказать, необычное. Чего не мог видеть.

– И что же это?

– Землю.

– И что же в этом необычного? Мы все видим Землю, глядя в иллюминатор, – усмехнулся Иван Демидов.

– Нет, вы не поняли, я видел ее как будто вблизи. Как бы находясь у ее поверхности. Я видел свой город, свой дом и даже своих родителей, идущих по улице, – пояснил Владислав. – Я видел их так же отчетливо, вот, как сейчас, я вижу вас.

– Люди видят то, что хотят видеть, – качнул головой Иван Демидов. – Вы наверняка думаете о своем доме и своих близких, а потому и представляете себе, как они куда-то там идут…

Владислава передернуло.

– Хотите сказать, что это лишь моя фантазия?

– Я этого не утверждаю, – пожал плечами Демидов. – Но всему есть объяснение!

– Вижу, вы рационалист до мозга костей, – заговорил вдруг второй космонавт со станции, которого звали Владимиром.

– А что в этом плохого? – парировал Иван Демидов.

– Наверняка вы и в Бога не верите… – обмолвился как бы невзначай Владимир.

– Да, пожалуй, это так, – согласился Демидов. – Все религии утверждают, что Бог или боги живут на небесах. Мы с вами сейчас находимся как раз на небе, не так ли? И что же? Где же Бог, или воинство небесное? Ангелы? Где они все? Глядя в иллюминатор, я вижу только черное бескрайнее космическое пространство. Ну, и конечно, «нашу колыбель», голубую планету под названием Земля, которая вращается вокруг звезды по имени Солнце.

– А я однажды, глядя в иллюминатор, все-таки кое-что увидел… Помимо того, что вы сейчас перечислили, – отрывисто проговорил Владимир.

– Что же вы видели? – с любопытством осведомился у него Махиндер.

– Это трудно описать словами, – начал Владимир. – В общем, в тот день, – а это было около двух месяцев назад, – когда станция летела в тени Земли, а я проплывал мимо иллюминатора, моё внимание привлек какой-то свет снаружи. Когда я подплыл ближе, увидел некий светящийся объект. Это была золотая сфера, которая вращалась, приближаясь к борту станции. Потом как будто произошел взрыв, и появились две другие сферы. Это было потрясающее зрелище, и я окликнул Владислава, чтобы тот тоже мог его увидеть. Однако он находился в своей каюте, а потому я отправился за ним. Но когда мы снова выглянули в иллюминатор, там уже ничего не было.

Владимир окончил свой рассказ.

На мгновенье повисла тишина, которая была прервана восклицанием Ивана Демидова.

– Так, значит, эти… сферы видели только вы один!

– Да, но…

– И вы слышали взрыв? Каким же образом? Снаружи станции – вакуум, пустота, где звук не распространяется…

– Это была вспышка, – вздохнул Владимир, – похожая на взрыв. Впрочем, неважно. В общем, забудьте об этом. Может, и в самом деле мне всё это лишь привиделось?

Махиндер оглядел своих товарищей, которые вернулись к трапезе.

Светлана, в первый раз полетевшая в космос, не вмешивалась в мужской разговор и думала о своем. Китаец Ван И, хотя и молчал, был, кажется, согласен со скептической позицией Ивана Демидова.

Вскоре они все разошлись по своим делам и каютам.

***

Время на станции течет странным образом. Там, где каждые полтора часа можно встречать рассвет, всё искажается. Но человек ко всему привыкает, в том числе и к жизни на орбите!

Между тем, прерванное путешествие должно было вскоре продолжиться.

Пока четверо космонавтов на орбите отдыхали, на Земле в это время шла подготовка их предстоящего полета на Марс. С космодрома «Восточный» были произведены запуски ракет, что вывели на орбиту сначала грузовой корабль (с оборудованием, запасами кислорода, воды и продовольствия), потом взлетно-посадочный модуль и, наконец, транспортно-энергетический модуль, который еще называют «космическим буксиром», с ядерным реактором на борту.

Орбитальная станция использовалась для сборки комплекса, предназначенного для экспедиции на красную планету – к кораблю «Орел», летающему вместе со станцией вокруг Земли, пристыковывались выведенные на орбиту модули, которые постепенно формировали экспедиционный корпус.

Со стыковкой в основном проблем не было. Автоматика подвела лишь раз – на завершающем этапе сближения космического буксира со станцией, когда произошло отклонение от нужной траектории. И тогда потребовалось участие человека.

Командир экипажа Ван И, находясь на борту станции, взял на себя управление стыковкой. Сидя в кресле перед экраном, на который выводилось видео с телекамеры, он рычагом управления, похожим на игрушечный джойстик, скорректировал траекторию движения космического буксира.

Не прошло и пяти минут, как стыковка в ручном режиме была успешно завершена.

На проверку всех систем экспедиционного комплекса потребовалось несколько дней. Ван И на пару с Иваном Демидовым дважды выходил в открытый космос, чтобы обследовать корабль «Орел» и присоединенные к нему модули на прочность обшивки. Бортинженер Светлана Лебедева тестировала ядерный реактор, двигатель и прочие агрегаты космического буксира. Махиндер исследовал остальные приборы и системы жизнеобеспечения.

На данном этапе отклонений от технических показателей выявлено не было. И тогда в ЦУП подтвердили старт, назначенный на 14 августа.

***

В день старта на станции царило праздничное оживление. Совместный завтрак завершился раздачей гостинцев – от «постояльцев» станции четверым покорителям дальнего космоса (в пакетах был набор, почти как на детском утреннике – конфеты в пластиковых упаковках и тюбики с соком).

Иван Демидов получил свой пакет и, заглянув в него, осведомился:

– Я надеюсь, внутри найдется что-нибудь покрепче апельсинового сока?

И все дружно рассмеялись (космонавты соблюдали режим, и, конечно, тюбиков с водкой нигде на станции не завалялось!).

– Боюсь, что нет, – сказал Владислав. – Эти подарки готовили еще на Земле, так что…

– Так вы уже шесть месяцев прохлаждаетесь здесь на станции. Могли бы что-нибудь и придумать! – парировал Иван, пряча улыбку в уголках губ.

– Что, например? – осведомился Владислав.

– Самогонный аппарат, – выдал Иван Демидов. И снова послышался дружный веселый смех.

– А что? – не унимался Иван. – Хлеб же научились печь в условиях невесомости. Почему бы не заняться и самогоноварением?

До старта оставалось еще около двух часов, когда наши путешественники стали покидать свои каюты, к которым успели привыкнуть, и перебираться на борт космического корабля «Орел», все еще пристыкованного к станции.

Махиндер несколько замешкался у своего иллюминатора. Его окликнул Иван Демидов. Вскоре он подплыл к нему и с улыбкой осведомился:

– Что, дружище, увидел пришельцев или пытаешься разглядеть очертания своего дома как Владислав?

Индийский юноша вздрогнул, обернувшись.

– Что, что? Что вы спросили?

– Да так, – усмехнулся Иван. – У тебя всё в порядке?

– Кажется, да, – как-то неуверенно отвечал Махиндер.

– Что-то случилось?

– Я как будто задумался…

– И есть о чем! Мы ведь отправляемся в дальний космос и почти два года проведем вдали от родной планеты. Ты наверняка скучаешь по матери?

– Да, есть такое, – вздохнул юноша. – Для меня она дороже всего на свете!

– И все-таки есть в твоей жизни что-то еще, раз ты решил отправиться в это путешествие, – заметил Иван.

– Да, – не сразу отозвался Махиндер. – Есть. Это жажда знания. Стремление постичь тайны бытия.

– И ты надеешься найти разгадку этих тайн на Марсе? – иронично полюбопытствовал Демидов.

– Возможно, – уклончиво отвечал юноша. – Ну, а для чего вы решились на это?

– Во-первых, это мой долг перед Родиной, – усмехнулся Иван. – А, во-вторых… Это не твоё дело! Ладно, идем – скоро выходить на связь с Землей, а надо еще подготовиться к полету.

К тому времени, когда Иван и Махиндер оказались на борту корабля «Орел», там уже вовсю шел процесс расконсервации. Их встречал недовольный взгляд командира Ван И, в котором Иван прочел упрек в свой адрес: «И где вас носит?»

Через десять минут была установлена радиосвязь с Землей. ЦУП дал указание на закрытие переходных люков, что и было выполнено с обеих сторон (с корабля и шлюзового отсека станции).

После срабатывания сигнализатора закрытия люков в течение получаса продолжалась проверка их герметичности и давления на борту корабля. Далее космонавты облачились в спасательные скафандры и, выполнив ряд операций по подготовке расстыковки, подключили их к бортовой системе жизнеобеспечения, после чего заняли свои места и пристегнулись ремнями к креслам.

– К расстыковке готовы, – доложил Ван И на Землю. И вскоре он выдал команду на открытие крюков, сцепляющих корабль со станцией. Через три минуты «Орел» отлетел от нее со скоростью 0,15 м/с. Через несколько секунд автоматика включила двигатель, задав еще большее ускорение отходящему от станции кораблю.

Корабль совершил полтора витка по орбите выше станции, после чего был произведен разворот с выходом на нужную траекторию полета. Полученные с Земли координаты были введены в бортовой компьютер корабля, и экипаж устами командира Ван И доложил в ЦУП о готовности к полету.

Начался обратный отсчет времени.

10, 9, 8, 7…

Сердца космонавтов бились в унисон отсчету времени.

5, 4, 3, 2, 1.

Старт.

Включились двигатели ядерного космического буксира, который за считанные секунды разогнал корабль «Орел» до второй космической скорости7, позволившей нашим путешественникам вырваться с околоземной орбиты и устремиться в дальний космос.

На несколько мгновений была потеряна связь с Землей, но она быстро восстановилась, и командир Ван И с сильным акцентом на русском языке отрапортовал с воодушевлением:

– Все системы работают нормально. Полет проходит в штатном режиме. Самочувствие отличное.

В главном зале ЦУП в подмосковном Королеве это известие было встречено общим ликованием. А потом космонавты по радиосвязи услышали вкрадчивый голос с властными нотками, который принадлежал верховному лидеру России:

– Друзья, весь мир наблюдает за вашим полетом! Берегите себя. Счастливого пути!