Спасение души. Возвращение

Из оцепенения нас вывели крики, звуки борьбы и зловещее рычание, донесшееся из-за стены. Выйдя из комнаты, мы с Алексом осторожно заглянули в соседний коридор из-за угла. Картина нам открылась удручающая: трое инквизиторов защищали двух девушек, стоя по колено в трупах. Похоже, что они были единственными выжившими из всего отряда, решившими сражаться до конца. Инквизиторы были гордыми войнами, фанатично следовавшими своему кодексу, который запрещал им бежать из боя, но шансы этой троицы уменьшались с каждой секундой.

Смертные люди, Связующие или нет, какими бы натренированными и подготовленными они не были, всегда будут уступать сверхъестественным существам. Мы всегда будем быстрее уставать и раньше допускать ошибки, чем демоны не преминут воспользоваться. Особенно если речь идёт об истязателях.

Истязателями ещё с незапамятных времен Связующие называют одно из самых низких сословий армий Ада. Некогда бывшие людьми, эти воплощения боли и страданий почти полностью лишились разума, с трудом выполняя даже приказы своих господ.

Не каждая душа в Раю является ангелом, и не каждая душа в Аду – демон. Они такие же, как и мы – личности, сознания, души. Если в Раю души людей принимают с радостью, то в Аду наоборот, пытаются их сломить. В этом-то и заключается фундаментальная разница между нижними и верхними мирами. И как цветок прорывается через асфальт, так и мёртвые души в Аду медленно ползут по иерархическим ступеням. И если учитывать, сколько боли, унижения, страданий и насилия нужно пройти, чтобы стать кем-то в Аду, то неудивительно что большинство демонов больше похожи на чудовищ, нежели на обладающих сознанием существ.

Самой явной чертой истязателей была почти полная невосприимчивость к физической боли. За многие столетия их души, так ничего и не достигнув, испытали столько страданий, что попросту позабыли о том, что в мире существует что-то ещё. Их разум, мысли и воспоминания были полностью замещены болью, словно выжжены раскаленным клеймом. Боль была их матерью и их отцом. Она заполняла весь их мир. Они узнавали лишь своих тёмных владык, которые заставляли их уродовать себя и других, калечить свои и чужие тела в кровавых поединках до тех пор, пока их слияние с болью не станет абсолютным.

Глядя на этих искалеченных демонов, я почувствовал то, что не чувствовал очень давно: искреннее сочувствие и сожаление. Их было трое – высокие, нескладные и скрюченные. Одеждой им служили старые лохмотья. Из огрызков рук первого торчали длинные ржавые цепи, заканчивавшиеся крюками. В плоть, словно пародируя современные украшения, было вживлено огромное количество металлических штырей и колец, а через губы и веки была пропущена ржавая цепочка, намертво их смыкая. Несмотря на кажущуюся слепоту, он с лёгкостью и точностью наносил удары инквизиторам, орудуя цепями как хлыстом.

Второй выглядел и скорее всего чувствовал себя не лучше, чем первый: у него кисти рук заменяли длинные лезвия, почти полностью сросшиеся с плотью. Из позвоночника сгорбленного демона торчали острые осколки из неведомого мне вещества. Самыми поразительными мне показались его зубы, гнилые пеньки которых перемежались с длинными черными иглами.

Последний из них был ужасным даже на фоне своих товарищей. У него было четыре руки: две собственные и две пришитые. Сомневаюсь, что они были получены от добровольного донора. Он возвышался над своими товарищами, и вместо лохмотьев на нём было грубое подобие доспехов. Но приглядевшись, я понял, что «доспехи» были ничем иным, как выделанными кусками кожи, прибитыми гвоздями прямо к его телу. На голове у него был средневековый шлем, что позволяло угадать его примерный возраст. В трёх из своих четырех рук демон сжимал по мечу; одним из них был гигантский цвайхендер, который волочился по полу, издавая противный скрежет. В четвертой руке он держал кнут, которым стегал своих собратьев. В узком проходе позади них валялось ещё несколько не менее уродливых тел демонов, и прямо на них лежали тела людей.

Противостоявшие демонам инквизиторы были полной их противоположностью: высокими, крепко сложенными и безупречно передвигавшимися; каждое их движение было выверено до миллиметра. Все были одеты по-разному, и единственным общим элементом были длинные плащи. Один из них носил под ним что-то вроде лёгкой брони, поблёскивавшей в тусклом свете.

Инквизиторы усердно защищались: двое держали перед собой щиты, а третий, стоящий сзади, вёл огонь из двух пистолетов. Стоило какому-либо из демонов открыть себя неудачной атакой, как щиты мгновенно превращались в длинные, наподобие рапир, клинки для контрудара, отбрасывавшего демона назад. Но несмотря на слаженные движения, шквал атак заставлял инквизиторов делать один шаг назад за другим, пока они не оказались прижатыми к стене. Единственным их преимуществом был сам коридор, который был слишком узок, чтобы позволить демонам атаковать одновременно с нескольких сторон.

Когда истязатель с лезвиями вместо рук пускался в лобовую атаку, один из щитов перевоплощался в тонкую, но прочную дубинку, которая била по лезвию плашмя, отводя его в сторону. Вооруженный пистолетами инквизитор стрелял не переставая, но истязатели защищали своего предводителя всеми доступными способами, отражая пули своим оружием, а порой даже подставляясь под них.

Время работало на демонов: рано или поздно инквизиторы не успеют подставить щит или отбить атаку, и демоны несомненно этим воспользуются, доказательством чему и служила груда тел некогда полного отряда инквизиторов, разбросанных по всему этажу.

Четырёхрукий предводитель внезапно издал злобный вопль, который пронёсся по всему этажу, и заработал хлыстом ещё усердней. Удары хлеста рассекали кожу на спине двух его собратьев, но вместо крови из ран лишь сыпалось нечто, напоминавшее пыль, а демоны никак не реагировали на побои. Сомневаюсь, что они хоть что-то чувствовали: на их теле уже давно не было живого места. Тем не менее, скорость их атак заметно возросла.

Дёрнув меня за рукав, Алекс прошептал: «Не надо, Льюис! Давай переждем». Я уже был готов прислушаться к голосу разума, которым для меня почти всегда и являлся Алекс, но вдруг лидер истязателей снова взвыл. Звук был такой силы, что у нас с Алексом заложило уши. Он подействовал и на инквизиторов – ритм их чётких движений сбился, чего явно и добивались истязатели. Срок жизней защитников и их подопечных сводился к секундам.

Окружавшие меня звуки начали глохнуть и таять. Ощущение было неожиданным, но смутно знакомым. Во рту я почувствовал привкус, напоминавший смесь крови и серы. Посмотрев тупым взглядом на Алекса, я увидел лишь шамканье его губ, но из них не вылетало не звука. Ровно через пару секунд я перестал слышать и происходящее вокруг: треск огня и пламени, доносившиеся с разных сторон, капающую воду, глухие взрывы с верхних этажей, потрескивание разорванной электропроводки… Всё исчезло; осталась лишь тишина, в которой были слышны лишь демоны: их дыхание, скрежет зубов, стоны, рык и свист их оружия. Каждый их шаг отдавался у меня в мозгу ударом гонга.

Вопреки моему желанию, звуки увлекли меня за собой. Мной овладело безразличие ко всему происходящему вокруг, равно как и к прошлому, настоящему и будущему. Мне даже было всё равно, что станет с инквизиторами, которые отчаянно нуждались в помощи. Желание заставить демонов замолчать сводило меня с ума; с каждой прошедшей секундой мной овладевало неистовство. Чувство ярости становилось всё сильнее и сильнее. Уже ставшая приятной боль пронзила правую руку и мои ноги словно по собственной понесли меня в сторону демонов. Не могу сказать, что мне этого не хотелось.

У меня не было ни сестер, ни братьев, но друзья именно таковыми для меня и являлись. Друзья для меня были чем-то вроде сказочного эликсира жизни. Когда я попадал в беду или мне было плохо, они приходили на помощь, поддерживали меня, давали советы и делились опытом. И всё это было взаимным: когда они нуждались в моей помощи, то меня никогда не приходилось ждать.

Но в этот момент такие красивые мысли были очень далеки от моего сознания. Я просто был зол на этих тварей. Я был разъярён их дерзостью, их попыткой навредить тем, без которых мне мир безразличен. Я просто хотел разорвать их в клочья и мой гнев только придавал мне смелость и силу.

В одно мгновение я оказался позади истязателя-вожака. Всё произошло быстро и без лишних движений. Это было танцем смерти, в котором я был ведущим танцором. Ловким движением я выхватил саблю из одной из рук демона. Не ожидавший нападения со спины демон развернулся и неуклюже замахнулся цвайхендером. Я легко поднырнул под его руку, а описавший огромную дугу меч вонзился в стену и застрял в ней. Резким ударом сверху вниз я отсёк державшую меч конечность. Истязатель взвизгнул, что доставило мне огромное удовлетворение: я заставил не чувствующее боли существо завизжать от причинённого мной урона. Но наслаждаться моментом времени не было: взмахнув саблей, я отрубил демону вторую руку, в которой он держал хлыст. Не дожидаясь, пока дезориентированный истязатель придёт в себя, я изо всех сил пнул его ногой в грудь. Результат оказался неожиданным даже для меня – пролетев несколько метров, демон с грохотом врезался в стену коридора и был тут же завален обрушившимися на него с потолка обломками бетона.

Двое оставшихся истязателей, наконец среагировав на исчезновение своего лидера, одновременно бросились на меня. Но коридор, который позволял им без особого труда наступать на сбившихся в тесную группу инквизиторов, оказался слишком узок для сражения с одним быстрым противником. Цепи и лезвия то и дело чиркали об стены, оставляя глубокие царапины. Улучив момент, я поймал одну из цепей и резко дёрнул её, заставив истязателя податься вперед – именно в тот момент, когда его собрат опускал занесённое для удара лезвие. Снова раздался высокий визг, и у меня в руке оказалась покрытая ржавчиной цепь вместе с отрубленной по локоть рукой демона. Отбросив меч и перехватив цепь обеими руками у основания так, чтобы она волочилась по полу, я сделал несколько быстрых шагов назад. Не распознавшие ловушки истязатели бросились вперёд; снова поднырнув под неуклюжий взмах, я резко дёрнул цепь за собой. Подкошенные острым крюком, оба демона свалились неряшливой кучей. Подбежав к отброшенной раннее сабле, я быстро её подхватил и двумя решительными взмахами решил сражение в свою пользу. Отрубленные головы прокатились по полу, оставляя за собой след из пыли.

Охватившая меня эйфория моментально прошла, сменившись дискомфортом и острой болью. Я не сразу понял, что происходит, пока не почуял запах палёной плоти. Вскрикнув, я выпустил из рук саблю и цепь, которые сжимал до сих пор, и посмотрел на свои руки – пальцы и ладони были сильно обожжены и кровоточили.

Демоническое оружие, как правило, впитывает тёмную эссенцию своего владельца, становясь сильнее вместе с ним. И даже если внешне такой предмет выглядит совершенно обыденным, прикосновение к нему человека чревато трагическими последствиями – немедленно или позже. И дело было не только в цепи и сабле, за которые я бездумно схватился: это в той или иной мере относится ко всем неземным артефактам.

Некоторые люди посвящают целые жизни их поиску. Существуют особые Связующие, которые обладают способностью чувствовать и определять всё внеземное, в том числе и артефакты. Среди таковых числятся как безобидные безделушки со странными свойствами, так и скрывающие в себе огромную силу предметы. Существует много организаций и анклавов Связующих, занимающихся неземными артефактами. Самыми влиятельными из них являются Гильдия и Искатели – дивизион Сметного Легиона.

Задача Искателей с первого взгляда проста: найти, достать и спрятать от посторонних глаз ради общего блага. У заклинателей Гильдии задача несколько иная: найти любыми методами, наложить лапу любой ценой и использовать в собственных целях, независимо от их этичности. Но в сравнении с другими охотниками, порабощёнными алчностью и тщеславием, цели этих двух организаций можно даже назвать благородными. Даже самым опытным Связующим сложно обращаться с сильными артефактами, а на психику и тела простых смертных они неизменно действуют фатально. В неправильных руках такие артефакты могут стать опасным оружием или катализатором мистической силы, которая почти во всех случаях сыграла бы отрицательную роль для всего человечества. Таким образом, Смертный Легион и его Искатели защищают наш мир не только от демонов, но и от человеческого безрассудства и жадности.

Свойства артефактов могут быть самыми разными, да и выглядеть они могут как угодно. Артефакт может скрываться под личиной книги, кольца, браслета, скипетра, амулета, предмета одежды или, в моем случае, оружия. Я держал в руках принадлежавшие воплощению страдания и боли предметы всего несколько секунд, но для моих рук это кончилось крайне плачевно.

Пока я был занят осмотром своих ран, Алекс со вздохом облегчения вышел из-за угла и направился ко мне. Тут я вспомнил, что я не один. Обернувшись, я увидел, что трое инквизиторов еще не отошли от произошедшего – двое из них все еще выставляли перед собой свои щиты, а третий держал меня на мушке. На их лицах было замешательство: они явно не могли решить, воспринимать меня как угрозу или нет. Не успел я открыть рта, чтобы объясниться, как раздался уже знакомый жуткий вой. Предводитель истязателей, которым я проломил стену позади Алекса, наконец смог выбраться из-под груды бетонных обломков. Не нужно было быть гением, чтобы понять, что он был в полном исступлении. Волосы на моём затылке зашевелились.

Набирая скорость, словно паровой локомотив, он понёсся прямо на Алекса, раскидывая оставшимися руками все преграды на своём пути. Он казался огромной, поросшей тёмно-оранжевым мхом каменной глыбой, которую, как мне казалось, не сможет остановить ничто. Побелевший от страха Алекс побежал, что у него получалось неважно из-за сломанной ноги.

Я знал, что Алекс не успеет добежать до нас, но в голову ничего не приходило: я с трудом мог чувствовать свои руки, а о том, чтобы снова прикоснуться к демоническому оружию, не могло быть и речи. «Огонь по готовности!» – крикнул я инквизиторам и рванулся вперёд, к Алексу. Оставалось надеяться, что у этих вояк не совсем отшибло мозги сражением.

Добежав до Алекса, я грубо сбил его с ног и навалился сверху. И не было в тот момент для меня слаще звука, чем нестройная канонада инквизиторских пистолетов. На демона обрушился такой шквал огня, что он едва не упал. Ему оставалось всего несколько метров до меня с Алексом, как чей-то невероятно меткий выстрел угодил точно в прорезь его шлема. Демон завертелся волчком, врезался стену и рухнул всего в нескольких шагах от меня.

– Мы, что ещё живы? Ух ты! Мы живы! – с какой-то нездоровой радостью пискнул прижатый мной к грязному полу Алекс.

– Уж явно не благодаря тебе, тупица, – буркнул я, помогая ему встать.

Добежавший до нас первым инквизитор сделал контрольный выстрел, пнул труп демона и, взглянув на мои окровавленные руки, как ни в чем ни бывало спросил: «Ты в порядке?» Его одежда немного отличалась от одежды двух других инквизиторов, поэтому я предположил, что он старший по званию.

– Благодарю. Вы спасли мне и моему другу жизнь, – немного опасливо сказал я. Никогда не знаешь, чего ожидать от инквизитора.

– Благодарите? Это мы вам обязаны жизнью. Это я благодарю тебя, мальчик, кем бы ты ни был. Николас Кауфман. Капитан этого подразделения, – он сделал недовольный кивок в сторону лежавших в коридоре трупов, – точнее, того что от него осталось. Вон того, с пистолетами, зовут лейтенант Джексон Кэш, а того, что с щитом – сержант Рико Деваскес, – Джексон молча кивнул мне головой, перезаряжая все свои пистолеты, а Рико отдал беглый салют. – Кстати, жизнью вам обязаны не только мы, но и те милые барышни, – он ткнул пальцем в двух девушек в углу, одна из которых была без сознания. – Если честно, я не знаю, кто ты такой или что ты такое, но способности у тебя исключительные. Времени на любезности у меня нет – хоть на верхних этажах ещё полно выживших, продлится это недолго. Для начала назови-ка себя.

– Льюис Феникс. А это мой друг, Александр Райан.

– Александр? Александр?! Да ни за какие коврижки! Алекс, просто Алекс!

– У Алекса есть кое-какие сенсорные способности и он полагает, что есть два эпицентра прорыва и, возможно, ещё не закрывшийся портал, – сухо сказал я.

Капитан Николас удивленно и подозрительно посмотрел на Алекса.

– Ты прав, Александр Райан. Эпицентров двое.

По жесту Николаса инквизиторы закончили возиться со своими подопечными и встали у него за спиной, готовые к очередному бою.

– Так что вы забыли в некогда самом охраняемом здании этого города? – нетерпеливо спросил меня Николас.

Я быстро перевязал руки платком, который протянул мне Алекс, после чего с некоторым опозданием ответил капитану:

– Мы здесь не случайно, а по личному делу.

– По личному, говоришь? В этом здании у всех личные дела, личные интересы и личные обиды на огненных или, чёрт побери, даже нас.

– Мы ищем нашего друга по имени Мэт, – Капитан пожал плечами. – Ахмет Вар Луаф – уточнил я.

– Вар Луаф? Капитан оперативного отряда Видящих? Вы его друзья, что ли? – Николас фыркнул.

Это было неожиданно. Я оглянулся на Алекса, но он покачал головой. Я знал Мэта ещё с юных лет. Он всегда был самым дисциплинированным из нас. Но «капитан оперативного отряда видящих»? Я почти позавидовал.

Помню, когда мне было десять, а Мэту двенадцать, мы были не разлей вода. Мы постоянно играли вместе, как и полагается друзьям детства. Но однажды Мэт начал твердить своим родителям, что он постоянно видит монстров и больших птиц. Юнец был в замешательстве, ведь все взрослые вокруг него и понятия не имели, что он имеет в виду. И как десятилетний малец должен был объяснить своим родителям, что иногда они перестают двигаться и превращаются в облака голубого сияния? Естественно, родители думали, что у их единственного сына богатое воображение, и хвалили его – поначалу.

Я тоже не поверил Мэту. В то время его рассказы были для меня лишь рассказами – сказочными и нереальными, ведь мой собственный дар пробудился намного позже, чем у Мэта. Думаю, что Мэт так и не смог до конца простить меня за это.

Проходили годы, а «фантазии» Мэта становились всё более красочными, отчётливыми и жестокими. Детский психолог Мэта больше ничем не мог помочь мальчику, поэтому он с сожалением сообщил его родителям, что его нужно поместить в специальное медицинское учреждение. Это было переломным моментом в формировании характера моего друга.

К шестнадцати годам Мэт уже официально считался помешанным и содержался в психиатрической лечебнице. Именно в этом заведении он научился искусно прятать свои эмоции и мысли. Сначала он научился разбираться в людях, их особенностях и странностях. Со временем он смог даже видеть их ауры, что позволило ему заглядывать прямо им в душу, а после он научился распознавать и ауры монстров, которых он так боялся. У Мэта не было наставника; он всему учился сам. Он мог днями наблюдать за кем-либо, пытаясь выявить его настоящую сущность.

Мы не виделись все те годы, что он провел в лечебнице, но когда его наконец выпустили, я был первым, кто перед ним извинился. Я посмотрел Мэту в глаза, но не увидел того маленького радостного паренька, которого знал в детстве. Передо мной был совершенно другой человек, совершенно другая личность. Говорят, если постоянно повторять человеку, что с ним что-то не так, что он ненормальный, то в конце концов он именно так себя и поведёт. Но жизнь Мэта сложилась с точностью до наоборот – он вытерпел все унижения и заблуждения окружающих, включая своих родителей и друзей. Но за сохранность рассудка ему пришлось заплатить высокую цену. Весёлого, задиристого мальчика уже не было и в помине – Мэт редко смеялся, редко шутил, не доверял людям и смотрел на всё очень скептически.

Я познакомил Мэта с Алексом и другими. В отличие от моего друга, меня нигде не запирали. Передо мной был совершенно новый мир, который мне предстояло исследовать и совершенно новые люди, с которыми мне предстояло познакомиться.

Мы уже поднимались на следующий этаж по одной из многих служебных лестниц, когда Николас повернулся ко мне:

– Ставлю на кон свою винтовку, что если наверху и есть выжившие, то они обороняют последние этажи. Скорее всего твой друг находится там же. Давай так: по пути наверх нам ещё встретится немало шипастых и клыкастых, а я видел, на что ты способен. Ты бы нам очень пригодился. Помоги нам, и мы поможем тебе.

– Вы уверены? – спросил я капитана Николаса.

– Твой друг либо наверху, либо внизу в Подземном Городе. Решать вам.

Говорят, что ещё в начале девятнадцатого века Смертный Легион выкупил огромную изолированную территорию под своей штаб-квартирой у мэрии Нью Урутты. Подземные катакомбы простираются настолько глубоко и далеко, что на первый взгляд это представляется невозможным в одном из самых перенаселённых городов нашего мира. Над строительством в совершенной секретности много десятилетий работали самые выдающиеся архитекторы и инженеры. Ходят слухи, что в комплекс входят подземные бункеры, исследовательские лаборатории, мастерские, тренировочные площадки, бараки, столовые, библиотеки, оружейные, кладовые и прочее. Тем не менее, упоминаний о комплексе вы не найдёте ни в одном архиве, а о обнаружении города с орбиты тоже можно не беспокоиться – обладающие таким оборудованием спутники уже давно куплены Легионом. Можно даже сказать, что комплекс существует только в сплетнях Связующих.

Тем не менее, порталы в это самое защищенное место на планете были открыты с хирургической точностью, чтобы причинить организации максимальный урон. Большинство инквизиторов, оперативников и простые служащие не успели даже понять, что на них свалилось.

Открыть портал куда угодно и когда угодно – дело непростое. Такая точность свойственна лишь одним существам из подземного мира: мистическим грамматонам. Но грамматоны крайне эгоистичные и прагматичные существа, хоть и пожизненно преданные одному владыке. Союз между грамматоном и каким-нибудь другим владыкой крайне маловероятен. То количество демонических существ, которое сейчас разгуливало по зданию, не смог бы перетащить ни один грамматон, что указывало на дело рук архдемона или Падшего. Но точность открытия портала свидетельствовала о вмешательстве грамматона. Ситуация была крайне запутанной даже для меня и Алекса.

– Что скажешь, Лекс? Они наверху или под землёй?

– Николас говорит правду, Ли, – задумавшись, ответил Алекс. – Я чувствую, что и под землёй много живых существ. Скорее всего там тоже открытый портал. Выбирай.

– Так уж и быть. Мы идём наверх вместе с вами, – ответил я командиру инквизиторов.

Алекс обреченно потащился за нами, прихрамывая и вполголоса ругаясь:

– Эй, а я уже упомянул, что наверху целые полчища демонов?

– Вот и замечательно! У меня руки чешутся отдать должок, – прорычал Николас.

Николас был высоким крепким блондином с короткой военной стрижкой и грубой щетиной на лице. Ему было уже за четвёртый десяток. На спине у него висела раскладная снайперская винтовка, явно собранная на заказ мастерами Легиона – такой модели я не видел больше нигде. В собранном положении она была довольно компактна и совершенно не ограничивала мобильность оперативника, и к тому же её можно было без труда спрятать. При надобности же её можно было одним движением трансформировать в крупнокалиберную винтовку. У Николаса также был модифицированный «Пустынный орёл», который пришелся как нельзя кстати в замкнутых пространствах. К его поясу, как и у остальных инквизиторов, была пристёгнут жезл, который по желанию превращался в щит или рапиру.

В популярной культуре в сражениях против демонов важную роль играют серебряные пули, святая вода, кресты и прочее. На деле же попытка противостоять демонам такими способами – гарантированный путь в могилу. От серебряных пуль такой же эффект, как и от обыкновенных – если, конечно, вам не жалко денег. Демонов и большинство огненных существ вода, даже святая, лишь раздражает. Вы, конечно, можете попробовать утопить демона, только не делайте этого при мне. Крест? Им можно разве что попытаться выцарапать демону глаза.

У большинства существ подземного мира, так же, как и у обитателей наземного, имеется материальная оболочка. Это значит, что для того чтобы уничтожить существо, достаточно разрушить его материальную оболочку, что легче сказать, чем сделать. Для этих целей особо эффективны разного рода зачарованные предметы. Вам, возможно, это покажется магией, волшебством своего рода, но это отнюдь не так. Это просто то, что Связующие научились делать ещё с незапамятных времён. Зачаровать предмет или оружие могут многие, но сила чар будет различаться в зависимости от того, кто и на что их наложил. Некоторые предметы зачаровываются лучше других. Именно поэтому многие просят заклинателей из Гильдии зачаровать им ту или иную вещь. Лучше их в этом ремесле нет никого.