Шахматная партия. Время дождя

3. Летние каникулы

Я не знаю, кому в голову пришла идея с базой отдыха в этом цивилизацией забытом уголке. Здание базы раньше было, по моему предположению, интернатом. В моем городке стоял такой же, памятник архитектуры, между прочим. Здесь же зданию никто реставрационных почестей оказывать не собирался. Да и некому было особо. Ближайшая деревенька находилась в километрах пяти на другом берегу небольшой речки. Районный центр, из которого мы приехали на маленьком чихающем автобусе, и того дальше. Впрочем, несмотря на возраст, здание было крепким, а постельное белье – чистым. Достаточно для того, чтобы я посчитала поездку удачной.

Из развлечений нас ожидали баня, рыбалка, грибы и ягоды в ближайшем лесу, свежий воздух и комары. Правда, Пашка, наш главный заводила, обещал еще песни под гитару и шашлыки вокруг костра. Подозреваю, что кое-кто рассчитывал еще и на местную дискотеку, но вот в этом я сильно сомневалась. Достаточно было глянуть на хмурые физиономии местных мачо, которых мы успели встретить на коротком промежутке между вокзалами, до того, как погрузились в автобус, чтобы отбить всякое желание дальнейшего контакта.

Вчерашние посиделки закончились рано, поскольку приехали мы под вечер. Пока расселились по комнатам, пока поели, вечер и закончился. Я начала клевать носом раньше всех и ушла спать, пока остальные еще сидели. Зато с утра встала раньше. Это и был мой тайный план. Еще с вечера я заприметила открытую веранду с восточной стороны, на которой и сидела сейчас в обнимку с большой чашкой кофе, щурясь на утреннее солнце и нюхая воздух, который пах березовыми листьями и клевером. То самое ощущение, которого мне так не хватало в большом городе. Солнце выгоняло остатки сессионного напряжения, обещая самый лучший отдых на свете, трава пахла солнцем и беззаботностью.

– Доброе утро!

Я вздрогнула и чуть не выронила пустую чашку. Увлеклась.

Даниэль рассмеялся, – Извини, я не хотел напугать. Хорошо тут, тихо.

– Угу. – я пригрелась на солнце, говорить не хотелось. Даниэль опустился рядом на ступеньку.

– Знаешь, я так давно не был в лесу, даже непривычно, что он здесь, прямо на расстоянии руки. Можно просто взять и пойти в лес… Странно.

Я приоткрыла глаз, – Почему странно? Ты никогда не ходил за грибами? Или за ягодами?

– Нет, как-то не приходилось. А ты?

– Я около леса выросла. Правда, сбор грибов и ягод терпеть не могу. Комары, мухи, паутина, и эти, которые там в них живут.

Дан непонимающе уставился на меня.

– Ну эти, – я махнула рукой, – ну червяки. Бее.

Поскольку Дан все еще выглядел слегка озадаченным, я решила пояснить, что я этих ползающих тварей просто-напросто боюсь до дрожи.

– И как ты в лесу выросла, если боишься? Они же везде.

– Ну вот так, стиснув зубы, героически. – и я показала, как героически я это делала. Дан снова рассмеялся. Видимо, и вправду, здесь хороший воздух. И солнце. Дан смеется чаще, чем обычно в последнее время, с меня спадает напряжении, я прямо чувствую, как это происходит. Даже Макс еще за утро не сказал никому никакой колкости.

– Кстати, а где Макс?

Дан махнул рукой в сторону кухни: – Они там с местным управляющим обсуждают, где купить мясо для шашлыков. Насколько я понял, ближайшее место – деревня за рекой. Если найдут транспорт – поедут, а не найдут – пойдут пешком.

– А, ну да, нам же обещали пир, – протянула я.

– Да, Макс отлично готовит мясо, сама увидишь, – кивнул Дан.

Надо же, Макс и готовит? Я хотела сказать что-нибудь язвительное по этому поводу, пользуясь отсутствием обсуждаемого, поскольку обычно я словесные поединки проигрывала, но стало лень. Воздух виноват, да.

Сидя на крыльце, мы наблюдали деловитые сборы продотряда под командованием Макса и местного управляющего базой, и сторожа по совместительству, крепкого немногословного дядьки лет 50. В сторону деревеньки нужно было идти пешком. Зато на обратный путь дядька обещал раздобыть транспорт, при условии, что добровольцы помогут ему с закупкой остальных важных вещей. Кроме того, обещал отвести к местным за самым лучшим мясом.

В продотряд вошли Пашка и Макс, как самые активные и ответственные. Ответственные, но ленивые остальные остались тюленить на базе. Я вообще планировала прорасти на этом крыльце, но внезапно Дану захотелось погулять, и он потребовал, чтобы я, как выросшая в лесу, составила ему компанию.

Мы дошагали до края леса и пошли вдоль тоненьких пестрых берез. Даниэль сорвал какой-то длинный стебель, и сбивал им пыльцу с травяных метелок. Солнце только-только добралось до верхушек деревьев. До обеда, по моим расчетам, было еще часа четыре. Честно говоря, я бы не расстроилась, если его и без меня приготовили.

– Скажи мне, почему Макс меня не любит?

– Что? – Дан изумленно посмотрел на меня. Я молча пожала плечами.

– Во-первых, мыслительные цепочки в твоем мозгу не могут не удивлять. – начал он иронично. – Во-вторых, почему ты решила, что он тебя не любит?

– И, в-третьих, почему он должен меня любить, – подхватила я.

Дан слегка поморщился, – Не в этом дело. Мне сложно объяснить, но это не с тобой конкретно связано. Просто… Все сложно. Я как-нибудь позже попробую объяснить. Но вообще, он всегда был острым на язык. Ему в детстве часто доставалось за это. Пока он не научился различать, кому и что можно говорить.

– А вы прямо с детства друзья?

– Да, можно так сказать. Его и мои родители работали вместе, наши семьи хорошо знакомы.

Дан сорвал травинку и задумчиво крутил ее в руке. Я затаив дыхание, ждала продолжения. Нечасто Дан рассказывает что-то о себе и о своей семье. Настолько нечасто, что я вообще ничего о них не знаю, кроме того, что кто-то есть.

– В моей семье, как бы это описать, довольно сложные взаимоотношения, детей моего возраста не было. Поэтому, когда появился Макс, и мне разрешили с ним играть, мне показалось, что я открыл дверь в новый мир. Если тебя утешит, – усмехнулся Дан, – мне он тоже говорил гадости поначалу, и подкладывал лягушек в карманы. Зато потом научил стрелять из рогатки. И воровать кексы с кухни.

– Он на тебя плохо влиял!

– Наоборот, это обогатило мой внутренний мир!

– Боюсь представить ваши внутренние миры, – шутливо поежилась я. – Ладно, тебе достались рогатки и кексы, а чем ты отплатил?

– Я уговорил его поступить в университет.

– Он, что, не хотел?

– Хотел, но не в этот.

– А в какой?

– Да неважно уже. Я выставил счет за всех найденных мною лягушек, и у него не осталось шансов.

Дан слегка нахмурился, словно прислушиваясь к чему-то. Я оглянулась, но не увидела ничего странного. На небо, видимо, набежали облака, и листья деревьев, недавно еще ярко-зеленые, слегка потускнели. Лес оказался гуще, чем мне показалось с крылечка. Если поначалу я видела только веселые тоненькие березки с вкраплениями осин, то сейчас деревья вокруг вытянулись, потемнели, там и тут начали попадаться длинные ели. Внезапно мне стало неуютно.

– Дан, – я дернула его за рукав, – давай обратно.

– Ага, – как-то слегка растерянно согласился он. – Да, пойдем.

Мы развернулись и зашагали в обратном направлении. Через несколько минут, когда веселые березки так и не появились, я начала беспокоиться. Мы не могли заблудиться в пяти минутах ходьбы от базы, так не бывает. Однако что-то было явно не так. Вместо того, чтобы редеть и светлеть, лес становился все гуще и темнее.

– Похоже, мы не в ту сторону идем, – вслух произнесла я. Когда Дан не отреагировал, я схватила его за руку. Вздрогнув, он остановился и удивленно посмотрел на меня. – Мы не туда идем, – повторила я. – Не понимаю, как так, направление же правильное. Мы шли туда, а теперь обратно.

– Раз мы не вышли туда, куда нужно, значит, неправильно. Идем туда. – и он решительно шагнул назад, в ту сторону, откуда мы пришли.

– Подожди, давай посмотрим, может, можно…

– Я знаю, куда идти, не волнуйся.

Его голос прозвучал настолько уверенно, что я предпочла не спорить, и зашагала следом.

Вот только ни через пять минут, ни через десять лес не кончился. Напротив, по моим ощущениям мы забирались все глубже и глубже в чащу. Дан перестал отвечать на вопросы, повторяя только, что он знает, куда идти. Через пару-тройку повторений этот однообразный ответ стал звучать настолько пугающе, что я тоже замолчала. Один раз я попыталась его остановить, но он просто вырвал руку и пошел дальше. Остаться брошенной в одиночестве в этом странном лесу показалось страшнее, так что я догнала его, вцепилась в рукав и постаралась изо всех сил не отставать. Сделать это оказалось не так-то просто, все-таки Дан меня намного выше, и ноги длиннее. На каждый его шаг приходилось два моих. На каком-то особо неудачном бревне я поскользнулась и не удержавшись полетела вниз, потянув за собой Дана. Повезло, что бревно лежало не над оврагом, и лететь оказалось недалеко. А не повезло в том, что мы упали в какой-то колючий куст, похожий на шиповник и расцарапались до крови. Падение, похоже немного привело Дана в чувство, потому что он не только меня не бросил, но и помог выбраться из куста.

– Дан, мы заблудились, ты понимаешь? – я была готова расплакаться.

Дан только вздохнул в ответ и потянул меня вперед. – Пойдем, – сказал он, когда я не сдвинулась с места. – Рано или поздно мы выйдем к жилью. Здесь не такой уж глухой лес, что-нибудь да найдем. Сидеть в кустах точно не лучшее решение.

С этим я была вынуждена согласиться. Мы пошли дальше по еле видной тропинке, даже не тропинке, а намеку на нее. Я читала где-то про такие тропинки, их, кажется, называли охотничьими. Хорошо бы дойти до какого-нибудь места до темноты. Мои часы разрядились, хотя накануне поездки я ставила их на зарядку, должно было хватить на неделю-две, поэтому сложно было сказать, сколько мы уже бродили по этому клятому лесу. Солнца, чтоб по нему сориентироваться тоже не было видно, то ли из-за туч, то ли из-за деревьев. Только бы не начался дождь, перспектива вымокнуть в дополнение ко всему совсем не радовала.

Сначала мне показалось, что Дан просто оступился. Мало ли, ветка под ногу попала, или прелый лист. Но когда он пошатнулся второй раз и, чтобы не упасть, оперся на мое плечо, я поняла, что дождь был бы не самым плохим развитием событий.

Его внезапно побелевшее лицо резко выделялось на фоне темных деревьев, дышал он странно прерывисто и тяжело. При этом он совершенно перестал реагировать на мои вопросы и тормошения. Все, что он мог – это стоять, тяжело навалившись на меня, и переставлять ноги. Если он упадет, я не смогу его вытащить. Я даже не знаю, куда. Паника подобралась опасно близко. Я бы начала кричать и звать на помощь, но вовремя вспомнила про лесных животных. Если кто-то из хищников выйдет к нам, привлеченный шумом… Изо всех сил сдерживаясь, чтобы не заплакать, я покрепче перехватила руки Дана и потащила его по тропинке дальше.

В какой-то момент я перестала понимать, как долго мы идем, и в каком направлении, просто считала шаги – один, еще один, еще, это обязательно закончится, мы придем, а теперь еще один шаг. В наступившей темноте деревья слились в одно большое пятно, и только тропинка перед нами была еще немного видна. Ее мы и держались, я и Дан, механически переставлявший ноги вслед за мной. Руки у него были холодными, а дыхание с тяжелого сменилось на еле слышное. Нам нужно выйти. Нам обязательно нужно выйти. Я не врач, я не знаю, как лечить людей. Я вообще никого лечить не умею.

Внезапно тропинка закончилась. Я стояла на краю небольшой полянки, в центре которой виднелось маленькое строение. Охотничья избушка? Я о таких тоже читала. Если там кто-то есть, они нам сейчас помогут. Облегчение, которое я испытала при виде жилья, придало мне сил, и я рванулась к строению. Но радовалась я рано. Никого там не было, избушка была пустая, и скорее всего давно, как подсказывала трава, разросшаяся вдоль стен. Тем не менее, усадив Дана на землю, я осторожно потянула дверь, и заглянула внутрь. Пусто. Печка, стол, что-то еще, кажется. В сумерках видно не очень хорошо. Вероятно, я слишком устала, а еще я боялась идти по лесу ночью, потому что решение переночевать здесь показалось мне здравым. Я вернулась, чтобы затащить Дана внутрь.

За него я боялась все сильнее и сильнее. И творилось с ним что-то непонятное. Очень быстро, буквально за то время пока я осматривала избушку, из ледяного он стал горячим как печка, на щеках заалели яркие пятна. Когда я потянула его внутрь, он сделал слабую попытку оттолкнуть меня, но сил не хватило. Кое-как я затащила его и уложила на пол. Что же мне с ним делать? Я смертельно устала. Все, что мне хотелось сделать – тоже упасть на пол и не двигаться до утра. Кое-как я заставила себя выйти за дверь, кажется, там было что-то вроде ведра. Если в нем есть вода, то ей можно обтирать тело, чтобы сбить температуру. Это в любом случае будет лучше, чем совсем ничего. Только бы протянуть до утра. А там мы обязательно куда-нибудь дойдем. Или нет, я сделаю костер. Да хоть всю избушку спалю – но нас увидят и найдут.

От внезапно пришедшей в голову идеи я облегченно рассмеялась. Мы оба растерялись и сами начали искать выход, а надо было подождать, пока нас найдут. Точно, костер, и побольше. Уж спички-то в охотничьей избушке точно есть. Я занесла ведро внутрь и закрыла дверь. К счастью, какой-никакой засов на ней имелся, с открытыми дверями в лесу слишком уж неуютно. Хуже только совсем без дверей.

Я стащила с Дана футболку, закатала джинсы и начала обтирать водой. Пусть это будет внезапный грипп, бывает же так, что человек чувствует себя нормально, а потом раз – и ОРВИ. При высокой температуре главное – не дать ей подняться слишком высоко, а там – у Дана организм крепкий, справится. Все остальные варианты я тщательно гнала прочь. Стоит только пустить их в голову, пусть даже самую малость и все, я тоже сорвусь. А мне нельзя, мне надо сбить температуру. Дан лежал молча, и было непонятно, спит он или без сознания.

Так я и сидела, мочила футболку в воде, отжимала, обтирала, и снова – мочила, выжимала, обтирала. Я настолько сосредоточилась на этих действиях, что не сразу обратила внимание на звуки снаружи. А снаружи что-то происходило. Какое-то шуршание вдоль одной стены, потом другой.

Я, чтобы было сразу понятно, жуткая трусиха. Боюсь темноты, высоты, и никогда не смотрю триллеры, и, упаси бог, ужасы. Однажды, по глупости и незнанию я купила билет в кино на «Призрак оперы». Но вместо романтичной истории про любовь я попала на ужастик. Надо запретить давать фильмам одинаковые названия, это было очень жестоко со стороны создателей. Я еле высидела до конца, периодически зажмуриваясь и моля про себя, чтоб время шло побыстрее, чтобы все уже наконец закончилось. Просто встать и уйти тоже было страшно – я должна была знать наверняка, что добро победило зло и жуткого монстра убили навсегда. А потом три ночи не могла спать, потому что этот убитый монстр мне снился. Отпустило меня, когда я ритуально сожгла билет. Хорошо, что не выбросила – пригодился.

Услышав шорохи, я сначала решила не пугаться. Это лес. В лесу водятся всякие животные. В том числе те, которые могут бегать по стенам и царапать дверь. Царапать дверь. И стучать в окно. И по крыше бегать – тоже. Ну, совы, например. Или рыси. Рысь большая, и хорошо лазает. Вот то, что бухнуло сейчас сверху – это просто рысь прыгнула. И когтями царапает стену тоже она. Интересно, как медведи ходят? Вот тот, кто тяжело прошелся вокруг – это же медведь. Медведь, конечно. А рядом с ним ухает филин. Я ни разу не слышала, как филины ухают, но ведь кто в лесу, кроме них, такие звуки издает. Больше некому. В лесу живут животные. А в сверхъестественное я не верю. Фильмы ужасов придумали люди, чтобы нервы себе щекотать. На самом деле этого не существует. Этого не бывает. Это просто нервы, я устала. Это животные. Нечисти не существует. Я сама не заметила, как начала говорить это вслух. Голос дрожал, а в горле пересохло. Я зачерпнула воды из ведра и выпила, забыв про всяких микробов и бактерий. Это просто звери ходят. Они сейчас походят и уйдут.

А потом я услышала самый жуткий звук в своей жизни. За дверью захихикал ребенок. Слова застряли у меня в горле. Я замерла, не в силах пошевелиться. Хихиканье смолкло. Зато раздался стук в дверь. Негромкий такой, ритмичный, тук-тук, тук-тук-тук. Пауза. Снова хихиканье. И снова стук, поближе к окну. Все внутри меня скрутилось в тугой узел, я замерла, стараясь даже не дышать. Тук-тук.

Я не знаю, что бы я сделала, когда бы это заглянуло в окно. Наверное, просто сошла с ума, и все бы закончилось. Но в этот момент Дан дернулся, попытался встать и опрокинул ведро с водой на меня. Холодная вода разрушила то оцепенение, в которое я впала. Я успела подхватить ведро, пока вся вода не выплеснулась, и вцепилась в Дана, который внезапно решил во что бы то ни стало выйти наружу.

Мне повезло, что у него было мало сил, все-таки такая высокая температура так просто не проходит. Я смогла опрокинуть его обратно на пол и навалилась сверху, вцепившись в волосы и заставляя лежать неподвижно.

– Туда нельзя, Дан, ты слышишь, туда нельзя!

Вряд ли он меня слышал, конечно. Время от времени он что-то бормотал, пытался высвободиться, тянулся к двери. Снаружи кто-то сосредоточенно процарапывал крышу и иногда тоненько посвистывал. Несколько раз что-то тяжелое ударялось об стены и дергало дверь. Хихикающая тварь кружила вокруг избушки, тут и там вновь подавая голос и стуча. Каждый раз после ее смешка Дан снова начинал рваться к двери, не доползал и замирал на некоторое время. Я рыдала в голос, цепляясь за него и оттаскивая обратно, кажется, даже пару раз ударила.

Это была самая длинная ночь в моей жизни. Мне казалось, что время застыло, и утро никогда не придет. А мы с Даном так и будем лежать на деревянном полу и слушать, как нечто хочет забраться внутрь.

До третьих петухов. Строчка из песни всплыла откуда-то и уже не исчезла, я повторяла ее как заклинание. Нам надо продержаться до третьих петухов, то есть, до рассвета. Ведь не было же никого в лесу, пока мы шли днем, значит, утром они тоже исчезнут. И тогда мы уйдем.

Я не сразу поверила, что звуки исчезли. В избушке немного посветлело, единственное окно напротив двери вместо черного стало серым. Какое-то время я продолжала напряженно вслушиваться, с ужасом ожидая вновь услышать стук или хихиканье, но было тихо.

Дан снова затих и лежал молча, закрыв глаза. Из плюсов – он был нормальной температуры, из минусов – так и не пришел в себя. Медленно я поднялась, подошла к двери и села, привалившись к стенке. Наверное, это рассвет. Но насколько этот рассвет настоящий? Какие это петухи? Часы так и не работали, поэтому сложно сказать, сколько времени я просидела у двери, прежде чем решилась ее открыть. Тишина. И пустота. Никто не накинулся на меня, едва я ступила за порог. Небо было серо-белым, ни намека на солнце, редкие кривые елки торчали тут и там по поляне.

К черту костер. Все, что я хотела – оказаться как можно дальше отсюда. Даже если Дан не сможет идти, я его на себе утащу. Но ни часа больше я здесь не останусь. Я выволокла парня наружу и взвалила на себя. Дай бог, в пути он немного оклемается и снова начнет хотя бы ноги переставлять. Если нет – дальше я думать не стала. Неважно, как, но я отсюда уйду. От воспоминания о хихиканье снова скрутило живот и горло. Нет. Второй ночи я не переживу, я либо умру от страха, либо сойду с ума.

Направление от избушки я выбрала почти наугад. Вроде бы мы пришли с той стороны, куда выходила дверь избушки, поэтому я пошла примерно по той же прямой. Наверное, мне просто повезло, и я угадала, потому что через некоторое время, совсем недолгое, по сравнению с предыдущим днем, я услышала шум машины. Еще несколько минут сквозь кустарник, и мы выползли к насыпи дороги. Ни одному подарку в своей жизни я не радовалась так, как этой дороге. Я опустила Дана на асфальт на обочине, села сама и расплакалась.

Первая машина шарахнулась от нас через всю ширину дороги. Допускаю, что мы выглядели грязными и оборванными, но не настолько же. Зато со вторым повезло. Водителю было совсем не по пути, как он мне рассказал, пока вез нас в ближайшую больницу в тот самый райцентр, но как не помочь.

– Как вы так-то? Места-то здесь не такие, чтоб плутать. Лесок-то небольшой. Хотя вот если чуть подале, там да, мало ходят.

Мужичок попался разговорчивый, из тех, которым и отвечать не надо, лишь бы слушали. И хорошо, потому что на светский разговор сил у меня не было.

– Да и что там ходить, ни грибов, ни ягод. А охоту у нас уж сколько лет как запретили. Нынешний глава-то не жалует это дело. Вот и запретил. Так если теперь кому надо, в соседний район ездят, там в можно. Я сам-то на охоту не очень, вот грибы – это да. Часто хожу. А чего с пареньком-то? Съел что не то?

– Не знаю, видимо.

Язык поворачивался с трудом, мысли формулировались плохо. В машине было тепло, а кабина давала ощущение безопасности и какого-то привычного техногенного уюта. В мире, где есть железные машины, не может водиться никакой нечисти. С каждой минутой произошедшее казалось все менее и менее реальным. Да, наверное, так все и было – съели чего-то не того. Хотя мы же не ели ничего. А может, забыли просто? Внезапно дверь машины накренилась и ударила меня по голове.