Черный айсберг

«Здравствуй, доченька, – писала Светлана Александровна. – Как ты там? Почему редко пишешь? Неужели нельзя найти немного времени и черкнуть несколько строк? Жизнь наша преимущественно проходит в труде. Часто работаем даже по субботам. Я бригадирствую, Семен Степанович мотается по делам снабжения. Живем с ним дружно, в свободное время смотрим телевизор, иногда ходим в кино, в гости к новым знакомым, выезжаем на шашлыки. В этом году уродили ягоды. В прошлый выходной много собрали и сварили варенье. Мариночка, мой тебе совет: бросай свой институт и приезжай к нам. У нас хорошо. Клуб имеется, танцы для молодежи по субботам и всякие кружки. Еще парней холостых много, а девчат мало. Мы бы тебя замуж выдали. Пора тебе, голубушка, ведь за двадцать перевалило. Я тут хорошего парня приметила – Гришей зовут. Он крановщик, скромный, рукастый и не пьет. Передавай привет тете Любе и всему ее семейству. Скажи, что письмо от нее получили. В отпуск собираемся в сентябре. Я так сильно по тебе скучаю, что завела календарик и часто пересчитываю дни, оставшиеся до нашей встречи. Ты не ленись, пиши нам хотя бы раз в две недели. Целуем. Мама, Семен Степанович».

Мама, как всегда, в своем амплуа: ударно работает, хлопочет по хозяйству, любит близких, наслаждается своим тихим семейным счастьем и желает такого же для своей неудачницы-дочери.

С мыслями о маме Марина вскрыла Нелькин сверток с деликатесами. Рассовала что по шкафам, что в холодильник. Оставила на столе одну коробку с конфетами для Володи. Покусывая нижнюю губу, прикинула, сколько сегодня потратила в кафе, у Нельки в универсаме, на цветы и такси.

Интересная арифметика получилась. Она, можно сказать, в своем НИИ пешка, винтик, букашка, а может позволить себе шикануть на уровне директора института. После такого сравнения у Марины от прилива самоуважения приятно защекотало под ложечкой. В приподнятом настроении она принялась приводить себя в порядок. Вымыв голову, переодевшись и подкрасив лицо, девушка открыла шкаф, где хранила зеленую вьетнамскую шкатулку с деньгами. В ней уже лежала приличная сумма во всех выпускаемых в стране купюрах. Учитывая, что вечером предстояло сгонять на такси к Лорке за выручкой, Марина на всякий случай добавила к оставшейся от аванса десятке еще столько же и вернула шкатулку в шкаф…

Лавочку у входа в подъезд пятиэтажки, где жил Володя с родителями, занимала компания говорливых старушек. Одно из любимых занятий таких компаний – перемывание косточек проходящих мимо знакомых и незнакомых людей. А тут такая девушка, притом с цветами. Целый час обсуждать можно.

Поворачивая к подъезду, Марина нарочно спровоцировала повышенное внимание к своей персоне чересчур громким стуком каблуков и гордой осанкой. Вызов был принят. Притихнув, старушки уставились на нее своими пытливыми глазками и зашушукали, едва девушка прошла мимо лавочки.

Марине открыла Володина мама.

– Какой букет! – воскликнула она с восхищением, на которое только способен человек, в чьем жилище поселилось горе, и, понизив голос, добавила: – Зачем же ты, Мариночка, столько денег истратила? Он же все равно не сможет его увидеть.

– Зато сможет насладиться запахом.

Марина переступила порог квартиры. В носу приятно защекотал сладковатый дух недавно вынутого из духовки праздничнорго пирога.