Провокатор… Герой… Кто он?

Этот Григорий… Только бы он помог, ведь ожидать поддержки-помощи больше не от кого. Нервы сдали, превратились в веревки… Воля перестала подчиняться. Все очень серьезно – разговоры об опасности не пустые. Тяжко, гадко. Однообразие-безысходность. Волочишься из конца в конец комнаты… Мысли, одни мысли… В результате – ничего конкретного, определенного. В тех мыслях редко существует прок – только одно расстройство пищеварения. Размышлять – пустое, никчемное занятие. Опасное. Мысли не созидают – разрушают. От них польза относительная, внешняя, чисто видимая. Но вред ощутимый. Разве те мысли помогают достать вид на жительство? Окажись Григорий настолько добр, принял бы деятельное участие в облегчении страданий. Для этого достаточно проявить минимум порядочности. Немного заботы. Интерес к ближнему. А это требует внимания, отзывчивости и доброты души.

Хоть бы он ответил немедля, ведь дорога каждая минута. Сложилось так, что я нахожусь на краю обрыва. Внизу зияет пропасть. Когда человек знатен и богат, возле него вьются почитатели: все они жаждут отхватить свою порцию почестей. Но если он беден и болен душой – нет ему сочувствия.

В этом мире люди считают доброту опасной, слабой, расслабляющей, поэтому они стараются в ответ проявить черствость. Злое для них твердо и прочно. За это боготворят. Сочувствие тоже считают слабостью. Безразличие – иное дело. Кого это касается? Кого может заинтересовать человек, находящийся более года на нелегальном положении и прячущийся от властей. Он превратился в загнанного зайца. У него нет документов. Жить по чужому паспорту – плохая гарантия. Стоит им только поймать – не миновать тогда каторги. А это такая штука, на которую никто добровольно не идет. Попадешь чистеньким, а станешь подобным любому урке. Не хочется пропадать, ведь молодой – всего двадцать один год. Жить еще жить, а тут тебе такая петрушка! Имелось бы хоть за что, а так – ни за что ни про что… Ни за доброе слово, ни по прихоти злого рока…

Вырваться хоть в Швейцарию: расположен там большой круг знакомых. Но там нельзя получить работу. Остается «Хермания», а здесь из знакомых только Григорий. Больше никого. Какая там главная загвоздка? Без знания языка, прочной материальной базы можно просуществовать первое время, а как дальше? Следует заранее получить совет у Гриши, а на его помощь понадеяться только при устройстве.

Теперь дорога каждая минута, ведь не догадался раньше обратиться к нему. Теперь приходится торопиться. В спешке редко когда все обходится удачно. Чаще – наломаешь дров… Но что тут поделаешь? Обстоятельства сложились столь непреклонно. Нет другого выхода – только спешить, спешить… Спасение лишь в одной спешке: оторваться, спастись, уйти от преследования. Вырваться из волосатых рук безысходности. Случается, мгновение спасает жизнь. Сейчас подошел именно такой случай. Преступно без цели терять мгновения и минуты. Тяжелый период сплошных переживаний, несомненно, может скоро завершиться самыми печальными последствиями. Предчувствия обманывают редко. Сейчас они явственно говорят о неотвратимо близком несчастье. Все складывается как будто преднамеренно: стечение обстоятельств, обстановка, события…

В городе творится нечто ужасное, в центральном районе особенно – готовят, грандиозные торжества. Давно не происходило такого бедлама: приезжает царь Николай II с многочисленной свитой. В ожидании этого события местные власти спешно ведут зачистку, а это значит, почти у всех проверяют документы. Блокировали проходные дворы. Идут круговой облавой. Хотят таким способом очистить город от всех подозрительных и потенциально опасных элементов. По документу словно поймешь, чем живет и что замышляет.

Они уже не рассчитывают на свои силы: приехали московские и питерские ищейки… Их свора. Присматриваются, прислушиваются ко всему, вынюхивают…Кажется, им не хватает органов чувств. Их занятие не описать словами – они исполняют некое незаурядное дело. Выйти на улицу незаметно нельзя: обязательно окажешься под въедливым наблюдением, заставят показывать документ в развернутом виде. При отсутствии документа сразу арестовывают для проверки личности. Даже покажешь им документ – сверяют его с личностью, проверяют каждую запись.

Тучей легли репрессии! Царствующих особ оберегают, а основы государственного устройства пытаются сделать незыблемыми. Стараются сохранить их неприкосновенность. Сами же боятся легкого ветерка. Непрочна их структура – она строится на страхе и насилии. Держится на разветвленной армии охранного отделения и тайной полиции. Все они паразиты и только! Живут за народный счет. Существенного не производят ничего, только плодят страхи. Ныне дорогим стало поддержание спокойствия и правопорядка. Не выдержит крупные испытания система насилия.

И выбраться отсюда нельзя – это тюрьма без стен и решеток. Тот же одуряющий режим… К делу! Как и что в той «Херманни»? Столь же слепо относятся к документам, как и здесь? Можно по просроченному паспорту? Например, выдали его на полгода. А как дальше? Что делать по истечении его срока? Выдадут на месте новый? Опять попадешь на нелегальное положение, но уже там? Вопросы ставят в тупик. Кому нужен тот документ? Столько с ним мороки…

Говорят, и в «Херманни» при устройстве в квартиру требуют документы. Это уже ненормально. Неужели немцы такие же законники, как мы, русские? Они строгие формалисты? Какой там нужен паспорт? Заграничный? Или достаточно наш, обычный? Можно существовать по другому паспорту? К примеру, взять его у знакомого, не возвращать и уехать. Владелец потом заявит о потере паспорта. Потребуют тогда у него здесь справки? Обнаружится подвох? Как тогда? Выслать могут этапом? Оставят в покое?

Надо серьезно заняться немецким. В чужой стране очень худо без знания языка – пропадешь запросто. Стоит ли вырываться из одного мешка, чтобы слепо попасть в другой? Разве нормально жить по липовым документам на свой страх и риск. Приходится бояться за каждый свой шаг, всего остерегаться. Вскакивать при малейшем стуке-шорохе… От такой жизни легко в Кирилловскую попасть…

Особенно сейчас нужно остерегаться, ведь предстоят торжества. Заперся, словно крот в свою нору. Остерегаешься даже выйти на улицу. Можно легко попасть под наблюдение агентов. Эти невоспитанные нахалы пристают даже к солидным людям. Пусть подберут их черти! Как все надоели! Здесь затишье – разбрелись кто куда… Все распалось. Кажется, и в Москве дела обстоят не лучше. Только пусть поскорее кончатся торжества, тогда можно предпринять энергичные меры… Больше терпеть нельзя, просто нельзя…

И в «Херманни» шныряют ищейки. Оказывается, осматривают исподлобья всех встречных. Друг другу подают подозрительные знаки. Чтобы оставаться вне подозрения, и там нужны приличный костюм, крахмальный воротничок и высокие манжеты… Показное приличие! И вправду, костюм до неузнаваемости меняет внешность. При обыске охранка забрала карточку – там снят в шестнадцать лет. Благодаря костюму слабо на себя похож. По нынешнему документу мне двадцать восемь лет, по лицу-фигуре трудно дать более двадцати четырех. При проверке это обнаружится сразу. Повернешься куда – кругом фиаско! Таких скверных, взаимно переплетенных обстоятельств никогда не случалось: положение безвыходное. И не знаешь, что предпринять… Сидишь и мечтаешь.

Голова ничего не соображает, не варит! Когда все это кончится, да и чем? Хочется хоть немного пожить лично для себя. Одна надежда на товарищей. Но неоткуда больше ждать товарищей… На свободу бы только вырваться. Устроиться. Можно жениться. Работать. Жить как все люди: без страха и упрека. Жить, как получается, по собственному выбору.

Что можно здесь сделать? Вся страна пронизана произволом. Любая инициатива, несогласованная с властями, воспринимается как антиправительственное выступление. Живая мысль, не шаблонный поступок – под подозрением. Реакция залила все поры жизни. Она выступает под своим именем и собственной сущности не скрывает. Захлестнула движение. Как некогда явилась в моде откровенная честность: «Иду на вы»… Реакция откровенно осуществляет свои неблагородные функции. Но что поделаешь? Она вызвана необходимостью – правящие классы без нее уже не способны удержаться у власти.

На высоте охрана? Или это видимость и маскировка? Нет, из подворотен подозрительно оглядывают каждого прохожего. Торжества! Подготовку к торжественному празднованию трехсотлетия царственного дома Гольштейн-Готторп-Романовых в мире начали загодя. Легко нашли повод – открытие и освещение памятника Александру II, Царю-освободителю.

Гнет не прекращается: он приобретает повсеместное распространение, давит все с большей силой. Русские долго не выносят чужеземное угнетение (татаро-монгол все же терпели полтора столетия), но угнетение собственных правителей считают вполне нормальным явлением. Беспрекословно мирятся с ним. Неизбежное зло им кажется желанным. Русские слишком податливы и сговорчивы, многотерпеливы и выносливы. В этих чертах характера заключены основные причины их страданий.

Гнет становится утонченнее, тягостнее, захватывает все новые сферы бытия, приобретает повсеместное распространение. Власти удаляются от своих подданных все более и более: они не знают их нужд и желаний. Находятся в плену собственных фантастических идей, которые осуществляют при помощи угроз, силы и оружия. Власть становится чуждой народу. К несчастью, при безразличии граждан к судьбе собственной страны и личным стремлениям такая власть может существовать долго. Для себя лично эти люди делают все без какого-либо желания, словно по принуждению. Безалаберность, леность свойственны им сильнее всяких прочих вещей.

Никакими искусственными впрыскиваниями и другими мерами невозможно вывести их из вековой спячки. Должен произойти естественный процесс возмужания и становления. Он может занять целые столетия… Власть удерживает народ в кабале, не позволяет ему выйти из своего средневекового застоя, состояния политической индифферентности, нравственного сна, безволия и опустошения. Еще долго должна катиться телега развития. Народ безмолвствует: ему нечего сказать. Он примирился со своим бесправием – считает его вполне нормальным. Для себя ничего другого не видит, не предпринимает. Прежде должны пройти века, а уж затем люди выйдут из своего стихийного состояния и превратятся в дельных сочленов правового сообщества. Столь радикальные преобразования необходимо осуществлять постепенно и незаметно. Со временем они пойдут быстрее. Это очень долгий процесс видоизменения человеческой психологии: наряду с преобразованием жизни и условий существования общественного организма.

Человеческий механизм очень чувствительный, подвержен травмам и обидам, а потому его не стоит испытывать на прочность и стойкость. При нахождении любителей острых ощущений среди людей, пусть они распоряжаются сами собой. Простой смертный обычно противится шквалистому нашествию безграничного количества факторов и отдельных обстоятельств. Природа гармонична. Здесь существуют явные огрехи и видимые простым глазом несоответствия. Своей жизнедеятельностью человек словно пытается не устранить эти факторы, а узаконить их существование. Это печально. Постоянно осуществляется процесс подстраивания человеческого организма к изменившемуся обществу. Общество все еще малоповоротливо и консервативно. Оно не любит сильно шевелиться, разворачиваться и маршировать. Оно удобно устроилось. Его почаще нужно тормошить, иначе обрастет жиром и постареет. Его необходимо выводить из равновесия и неподвижности, но не ввергать в пучину постоянных испытаний, издергивающих нервную систему. Неврологический запой пагубно отразится на всем организме, а потому его необходимо беречь от чрезмерной нагрузки.

Очень нежна психологическая структура общественного организма: ничего не стоит вызвать в нем массовый психоз. Но потом попробуй избавиться от его последствий. Болезнь духа – очень долгая и опасная болезнь. Она в какой-то момент способна разрушить сам организм. Нельзя допустить ее развития. Ее необходимо локализовать в самом начале. Возникает очень много неясностей и вопросов в связи с каждым поворотом судьбы. Психика не терпит никаких неясностей и недомолвок. Ответы ее не всегда верны. Общественное устройство и так непросто, а его еще и преднамеренно усложняют, скрывают механизм работы от человеческих взоров. Не подпускают к тайнам ближе, чем на расстояние пушечного выстрела. Если бы общество исповедовало только благородные законы… Вся беда состоит в том, что благородство оттеснили на план задний. Оно находится в загоне. Его пытаются всячески искоренить и подменить чем-то другим – фальсифицированным и частично доброкачественным.

Нередко в общественную структуру пытаются ввести злое начало: наделяют его сильным характером и мощной движущей струей. Бессострадательно злое, как всегда ненавидит все живое и норовит заменить его бессловесными механизмами. Существуя в чистом виде, добро слабо способно противостоять хитроумным сплетениям зла. Но благодаря своей настойчивости, стараниям и упрямству добро побеждает. Ненадолго и тем более не окончательно. Борьбой вечно движет какой-то болезненный азарт – при внимательном рассмотрении замечаешь это. Вся жизнь кажется борьбой. Борьбой двух начал. За существование. Видно, никогда победа не достанется чему-то одному. Злое и доброе не встречаются в чистом виде. В одном есть частица другого. Только при упрощенном взгляде на вещи возможно их разделить. Действительность намного сложнее любых чистых схем и построений.

При всех своих недостатках и грубостях структуры государство необходимо. Оно хоть как-то сглаживает человеческие страсти и сдерживает преступные наклонности. Оно не способствует развитию талантов, но и не противостоит им. Сумел преодолеть преграды, пройти сквозь очистительный строй жизни – молодец, а нет – пиши пропало! Инициатива, энергичность и предприимчивость всегда достигнут своей цели. Кому нужны слабые таланты? В этой жизни часто властвует хищничество. Слабость называют пороком. Подниматься в путь со столь малоценным багажом несолидно. Потенциальный талант – малосущественное существо. Оценивают лишь его грани, раскрытые по достоинству. Чаще всего посмертно.

Мир насыщен злобными середнячками: разве эта публика позволит кому-то стать умнее себя, просвещеннее, стоять выше, обладать большим авторитетом и влиянием? Этого типа ничтожества преследуют любую незаурядную мысль и оригинальное действо. Они хотят следующего: пусть таланты во всем походят на бесталанных, то есть их самих. Пусть талант потеряет свое характерное лицо и внешность. Но такое почти невозможно, чтобы талант стал заурядным. Это противоречит здравому смыслу. При жизни любому таланту несладко достается от общества. Само же общество без стеснения и с готовностью пользуется деяниями талантов. Оно посмертно даже обожествляет творческую жизнь и деятельность «своих талантов». Наделяет почти мессианскими чертами. Излишне это. Только в преодолении препятствий полностью раскрываются характер и дарование таланта. Законно утверждается правда. Общество – испытательный полигон для таланта. Ценность такого общества не больше самого полигона. Общество редко достойно рождаемых в его среде талантов. Они сами мужают и развиваются. Общество почти всегда только среда для их жизнедеятельности.

Вовсю разгулялась кулябинская охранка: шныряют агенты, у всех встречных проверяют документы. «Подозрительных» без стеснения берут за шкирку, руки заламывают за спину и волокут в участок… Там разберутся! Они не сильно разбираются: на время торжеств некоторых помещают в камеры. Массу людей, не угодивших наружностью, выслали из города. Освобождают только совсем уж безобидных.

Пользуются великолепным поводом для принятия взяток. А что остается делать? В этом мире многое продажно. Только подкармливая друг друга, человечество способно сносно существовать. Таков закон всепоглощающей коррупции.

В последний месяц лета Киев демонстрирует свою роскошь. Все есть: овощи, фрукты, в изобилии мясные и молочные продукты. Стойки и прилавки в буквальном и переносном смысле прогибаются от груза. Никогда жизнь не проявляет умопомрачительную щедрость, как в конце лета.

К медовому общественному настроению охранка присовокупила огромный ушат дегтевой добавки. Решили угодить высоким гостям. Те возжелали совершить увеселительную поездку по южной провинции в честь предстоящего через два года празднование юбилея – трехсотлетия царствования династии Романовых. Событие! При одной мысли об этом возникает тягостное настроение, ведь это века бесправия и горести народных масс.

Празднества властей – отличный повод для осмысления трагического пути и раздумий. Самые развитые и умные народные представители в такие моменты ощущают безвыходность положения и всю тягость существования. Они намечают реальные пути к спасению.

Пробил двенадцатый час охранки: они выслуживаются, пытаясь оправдать историческую миссию своего существования. Проявляют важность своей миссии, доказывают полезность и даже больше – необходимость вездесущего охранения. Им удается сохранять спокойствие в государстве и его внутреннюю безопасность. С этой целью применяют разные формы устрашения. Среди подвластного населения сеют страх. Часто даже мнительный, умозрительный страх держит людей в повиновении и бездействии. Масса остается непротивленцами торжествующему злу. Нахальное чванство властей щедро поддерживает скромную бездеятельность подвластных. Нельзя при помощи грубого командования и диктаторства управлять людьми, осознавшими свои права и общественные возможности.

Дмитрий совершенно не удивился показному гимнопению разнузданного самодержавного полноправия. Забавно смотреть на тупоумных держиморд и стражей порядка. На их прямолинейную устрашающую деятельность. «Хулиганы правопорядка» производят впечатление на политических младенцев. Человеку, повидавшему виды, становится просто смешно, ведь их самоуверенность ограничена. Не дают покоя озорные мысли: пора устроить достойный фейерверк – пусть позабавится публика. Показать им самим, что скрывается под беспечностью видимой собранности и организованности. Над ними давно пора посмеяться, доказать их беспомощность при самых простых обстоятельствах. Их сила и прочность режима – кажущиеся, не действительные. Государственная структура – фальсификация низкой пробы. Это бессострадательная машина угнетения – не управления. Только при активном участии самодеятельных масс возможно справедливое управление. Его не допустят. Победа анархической революции приведет к искоренению и расформированию правительства, роспуску разнообразных ведомств, канцелярий и министерств. В человеческой жизни редко случается лучший момент для политического озорства, а ныне представлена такая возможность. Попытка ведь не пытка, надо испробовать везение! Авось, вынесет… Разве можно безразлично относиться ко всему окружающему разврату? В глубине его сознания и сердца родилась ненависть: она должна, в конце концов, излиться.

Беспрерывна мысль. Она изобрела грандиозный террористический акт. Остается отработать детали его осуществления. При обилии неизвестных нельзя заранее предусмотреть все обстоятельства. К условиям еще придется приноравливаться. Экспериментировать. Жизнь подсказывает, что готовиться следует к непредвиденным обстоятельствам. Без свободного течения жизнь теряет интригу и сокровенный смысл. Она становится ненужной. Подавляющая часть населения ведет подобный образ жизни.

Дмитрий совсем другой: он выделяется из серой массы обывателей и потребителей. Подчеркивать индивидуализм непростительно самонадеянно – это одна из форм надменности. Но преступно подавлять в себе эго – особое свойство самовыражения. Общество должно стать содружеством индивидуальностей, тогда оно сможет нормально существовать и поступательно развиваться. Не оставаться серой массой, толпой, стадом…

Самозваные вожди и «благодетели человечества» способны развить свои противоестественные способности только в условиях застоя и коллективистской инертности. Только тогда они смогут вещать «от имени, по поручению». Собственные желания выдавать за абсолютный закон. Запуганное общество не позволит себе даже усомниться в истинной их ценности.

В связи с предстоящими торжествами на разных направлениях ведут интенсивную подготовку. Заканчивают укладку бетонного основания на Тимофеевской улице. Приступают к замощению ее мозаикой. Укладывают бетонное основание, совершенствуют мостовую на участке Би-биковского бульвара между Безаковской и Тимофеевской улицами. Между Фундуклеевской и Бибиковским бульваром – на участке Большой Владимирской. Бибиковский бульвар в части замостят мозаикой. На Крещатике – между Царской площадью и Институтской – замостятг ранитными кубиками. На углу Безаковской улицы и Желянской установили железную арку свыше двух сажен: над ней возвышается герб города с приветственной надписью. На Александровской улице, вблизи Царской площади, установили деревянную арку. На главных улицах города на домах установили транспаранты, металлические вензеля с царскими инициалами. Разноцветные электрические лампочки собрали в узоры. Раскрасили дома национальными флагами. Некоторые строения увесили гирляндами из живой зелени. Вечером город иллюминировали. Повсюду царит праздничное настроение. Крещатик, Александровская, Большая Владимирская, Прорезная, Фундуклеевская красочны, как и многие улицы на Липках. Частные дома многие украсили флагами, вензелями, портретами. Задрапировали коврами, разноцветными полотняными материями, зеленью и живыми цветами. Педагогический музей имени цесаревича Алексея построен по собственному проекту инженером П. Ф. Алешиным на средства С. Могилевцева. Над его фасадом большой двуглавый орел, над ним надпись: «На благое просвещение народа».

На правом откосе Владимирской горки красуется большой двуглавый орел. Его создали из ковровых растений. Вензель государя императора Николая II изображен в центре. На втором откосе из зелени и живых цветов собраны вензеля государя императора и императрицы с императорской короной, заключенные в порфиру из камней. Они окрашены в красный и белый цвета. На третьем откосе на Александровской улице из ковровых растений сделали надпись «Боже, Царя храни!». В ней из окрашенных в белый, синий и красный цвета камней изображены два перекрещивающихся национальных флага. Выполнили работу под руководством художника по рисункам С. Ф. Лесиша. Приведены в порядок днепровская набережная и пристани. Казенная пристань драпирована флагами и материей, окрашена новая широкая лестница, ведущая к пристани. Замостили шоссе на набережной, казенные пароходы выглядят нарядно.

В четверг, 25 августа, на всех рекламных тумбах, щитах и многих заборах расклеили объявления:

«Извещение жителям г. Киева от Киевского, Подольского и Волынского генерал-губернатора.

Государь Император с Государыней Императрицей с Семьей Августейшей 29 сего августа осчастливят своим посещением г. Киев. Пребывают Их Императорские Величества на станцию Киев в 11 часов утра и пробудут в г. Киеве несколько дней.

Местные власти своевременно объявят и примут надлежащие все меры, необходимые для обеспечения общественного порядка, свободы движения и проезда по улицам. Выбегать навстречу к царскому экипажу, бросать цветы подавать прошения при проезде по улицам воспрещается. Находящим необходимость прибегнуть к царской милости будет открыт доступ для подачи всеподданнейших прошений в императорском дворце, где в отведенном помещении особом прошения будут приниматься флигель-адъютантом.

Будучи уверен, что властям не придется прибегнуть к мерам строгости, лишь в случаях нарушения порядка применяемым, я обращаюсь к верноподданнической преданности благомыслящих всех киевлян и прибывших в г. Киев на высокоторжественные сии дни и прошу содействовать должностным лицам в поддержании необходимого порядка путем неуклонного следования требованиям, предъявляемым сими последними лицами. Только при отношении населения таком отзывчивом к мероприятиям властей могут вполне обеспечены достойная встреча Их Императорских Величеств и радостное проведение предстоящих торжественных дней.

Августа 24 дня 1911 года, г. Киев. Киевский, Подольский и Волынский генерал-губернатор, генерал-адъютант Трепов».

Из газет точно известно, что готовят пышное торжество! Газеты опубликовали «Программу путешествия Их Императорских Величеств в Киев на освещение памятника Императору Александру II».

«29 августа. 11 часов утра: прибытие. На вокзале выстроят почетный караул. Посещение Софийского собора. Прибытие во Дворец их Императорских Величеств. У Дворца выставят почетный караул.

2 часа 30 минут дня: посещение Киево-Печерской лавры.

4 часа дня: представление во Дворце православного духовенства, высших военных, гражданских чинов, придворных чинов, кавалеров, представителей иностранного духовенства, представителей от дворянства, а также иностранных консулов.

30 августа. 11 часов 30 минут утра: отъезд Государя Императора к обедне в Михайловский монастырь. Крестный ход к памятнику Императору Александру II мимо памятников св. Владимира и св. Ольги.