Душа Неталии. Книга 1. Поиски истоков
Утро принесло путешественнице большое потрясение. Забыв, где она находится, Соула спросонку резко развернулась на ветке; ее слипшиеся глаза в ужасе распахнулись; тело по инерции соскочило вниз…
Жуткий, дикий вопль разорвал девственную тишину раннего утра. Стаи птиц подхватили звонкий крик и сорвались с насиженных мест – взметнулись к синему небу.
Соула медленно раскачивалась на своем поясе, от этой качки ее начало мутить. Она закрыла свои глаза, чтоб не видеть раскачивающейся земли и с трудом смогла собраться со своими мыслями. «Все хорошо, – уговаривала себя Соула. Пояс спас ее от страшного падения, при котором она могла спокойно сломать себе шею, – и теперь только необходимо, как-то изловчится, и влезть обратно на ветку. Но как?». Она перестала раскачиваться; глаза медленно раскрылись: до земли предстояло лететь метров пять – не меньше.
– Угораздило ж меня так высоко забраться! – зло воскликнула девушка вслух, досадуя на свое глупое положение.
Соула попыталась развернуться, но тщетно: ей никак не удавалось ухватиться за ветку. Оставалось только одно – прыгать. Не ждать же, пока, кто-нибудь придет и снимет?! Неизвестно, сколько это могло занять времени. Так что, девушка стала действовать: она с легкостью выскользнула из своего пояса и крепко в него вцепилась руками; теперь ее отделяло от земли чуть меньшее расстояние. Соула приготовилась к прыжку, и мысленно поблагодарила отца за то, что он научил ее правильно падать. Отпустив руки, девушка полетела вниз. Перед самой землей сгруппировалась в комок и кубарем покатилась по земле. Ее кульбит остановило небольшое дерево. Соула резко вскочила на ноги и, громко пыхтя и кряхтя, ощупала все свое тело: переломов не было, а несколько синяков для нее представлялись пустяковым делом. Занимаясь с отцом, ей приходилось получать и более сильные ушибы.
На радостях девушка с невероятной прыткостью взобралась обратно на дерево, чтобы забрать свои вещи. Внизу, на земле она быстро перекусила и тронулась в путь. Начинался новый день, и она не хотела терять ни минуты.
Новый день прошел просто чудесно, за исключением нескольких неурядиц: снова стояла невыносимая жара; Соула сильно натерла ноги; по дороге ей встретились двое пьяных мужчин. Они стали к ней приставать, и ей пришлось всю оставшуюся дорогу до самой ночи идти по лесу, где ее безжалостно покусали вредные мошки.
На этот раз она решила не испытывать судьбу и осталась ночевать на земле, и к большой радости ночью ее никто не потревожил.
Утром бодрая и веселая она двинулась снова в путь. Сегодня Соула собиралась устроить привал пораньше, припасы кончались, да и хотелось, немного разнообразия в еде. Когда стало садиться солнце, девушка углубилась в лес и сразу наткнулась на следы диких животных…
Отец долго уговаривал Била, чтоб тот обучил его девчонку ремеслу следопыта, и старый друг под твердым напором Конрада сдался, так что теперь ей без труда удавалось определить владельцев тех или иных следов. Раньше Бил служил в королевских лесах егерем, и не было равных ему; он слыл лучшим из всех следопытов, о которых ей приходилось когда-либо слышать.
Перед взором предстали заячьи следы; она внимательно осмотрелась и увидела, что большинство стволов на полянке обгрызены. Березовая кора являлась любимым лакомством маленького зверька – все это лишь подтвердило присутствие зверя. Сбросив с себя сумку, Соула стала крадучись пробираться по лесу; она не спеша сняла с плеча саадак и вынула из него лук и две стрелы: ее движения были неслышны и легки. Девушка слыла отменным стрелком и умелым охотником.
Отец всегда ею гордился: за чтобы она ни бралась, все у нее получалось хорошо. Конечно, имелись и маленькие недостатки: она не умела плавать, плохо готовила еду, боялась высоты, а самое главное – она не умела обращаться с мечом. Конрад пытался ее обучить этому, но Соула упиралась, говоря, что ей это не нужно. «Биться на мечах, папа, – это мужское дело», – весело отвечала она своему отцу. Ей куда интересней было побегать по лесу, пострелять из лука, а наука – как уколоть правильно своего противника, оказалась ей не под силу. Старый Конрад досадовал по этому поводу, ведь раньше он был наемным воином, и ему перед смертью хотелось передать кому-нибудь свое умение, но Конрад ничего не мог поделать со своей любимой дочерью.
Где-то поблизости раздался слабый шорох: хороший от природы слух мгновенно уловил посторонний звук, а долголетние тренировки с луком не дали ей промахнуться. Выпущенная, из лука стрела запела, рассекая воздух; она точно попала в цель: перебила тоненькую артерию на шеи маленького зверька – он умер мгновенно, даже не осознав этого.
Довольная Соула, вернулась к оставленным вещам с добычей, быстро собрала хворост, ловко разожгла огонь. Спустя пару часов этот самый заяц, точнее его жареное мясо покоилось в желудке девушки. Насытившись, Соула сладко потянулась, легла на спину, и громко зевнула.
На лес опустились сумерки, и пора было предаться блаженному сну. Подкинув еще пару толстых веток в костер, Соула улеглась головой на сумку и укрылась своим плащом. Пламя костра должно будет отпугнуть диких зверей, а кроме них ей казалось, что бояться нечего – все нормальные люди в это время уже спят. И с этой мыслей девушка уснула.
И пока она придавалась своим грезам, «ненормальные» люди подкрадывались к ее пристанищу.
Чуткий слух мгновенно уловил тихий звук хрустнувшей ветки, Соула вздрогнула: оковы грез еще не успели затащить ее в глубокий сон. Девушка замерла и стала вглядываться в ночную темноту; пламя костра усложняло ее усилия. Не имелось никакой возможности, чтобы что-либо разглядеть, и лишь громко бьющееся в груди сердце давало понять, что что-то неладное затаилось во всей этой пугающей ночной тишине.
Как всегда оно оказалось право: вдруг, со всех сторон на нее стали надвигаться темные тени, и в эту минуту она поняла, как же глупо и неразумно было разжигать костер в этом лесу, да и вообще в лесу – сдуру понадеялась на «авось»! Сидела б себе на ветке и грызла б сухую лепешку и горя не знала…
Соула с замиранием сердца пыталась разглядеть ночной мрак, а тени тем временем подбирались все ближе и ближе. И Соула уже стала различать силуэты трех людей; она, было, обрадовалась, что это не какие-то там чудовища, но вспомнила наставления отца, который не поленился и объяснил, что некоторые люди могут оказаться опаснее любого зверя.
Девушка резко встала; ей не хотелось предстать перед незваными гостями еще в более безвыходном положении: на ногах еще имелась вероятность попытаться немного побороться за свою жизнь – нежели сидя. Она, молча, стояла и ждала действий со стороны незнакомцев. Бежать и драться, по всей вероятности, в данный момент представлялось бессмысленной затеей. Темные, высокие фигуры уже нависали над ней, как черные скалы, ей оставалось, к своему горькому сожалению, лишь наблюдать за окружившими ее мужчинами. Кровь безумно стучала в висках: страх потихоньку сковывал все тело.
Итак, они подошли почти к ней вплотную; она резко рванулась вперед, в то место, где заметила небольшой зазор между здоровенными телами, но сильные руки железной хваткой схватили ее за запястья рук. Соула не удержалась на ногах и упала на колени. Все те же руки резко вернули ее на место в вертикальное положение. И вскоре ее взору предстала широкая грудь человека, так как именно она находилась на уровне серых глаз девушки: могучий исполин возвышался над ней почти на две головы, в нем было десять пядей во лбу – не меньше. Ей даже пришлось запрокинуть голову, чтоб посмотреть в его лицо. Длинные, темные волосы спускались по широченным плечам и, не менее темная борода скрывала квадратный подбородок; большой нос правильно делил лицо пополам и густые брови; рот был сжат в тонкую линию, и пушистые усы скрывали линию губ. Складывалось ощущение, что у этого человека отсутствовал рот совсем, но это оказалось не так, и Соула в этом убедилась, когда здоровая пасть распахнулась и обрушила на нее поток громогласных возгласов:
– Ты, кто такая? Что, ты, здесь делаешь? И как, ты, посмела разжигать костер на наших землях? – грозно рычал на испуганную девушку мужчина.
Соула от подобного грубого и неуважительного обращения невольно задрожала; раньше ей никогда не приходилось так тесно общаться с представителями другого пола. «Да, вот ты и попала в историю – дуреха, – в ужасе подумала Соула, – будет мне наука на следующий раз! Если он, конечно, будет?!» От недобрых мыслей у нее в горле встал ком, и она ничего не могла ответить своим мучителям, только пытливо смотрела на их недовольные лица.
Здоровяк в ярости схватил девушку за грудки, ее любимой туники, и зло тряхнул. Из его рта вырвался очередной злобный рык:
– Ну! Отвечай!
– Меня зовут Соула, – с трудом вымолвила девушка, сипящим шепотом.
– Что, ты, здесь делаешь? – обратился к ней с вопросом другой великан.
Соула медленно повернула голову в сторону, где стоял второй исполин: он казался еще выше первого. Его лицо было гладко выбрито в отличие от первого, волосы аккуратно пострижены до плеч, а рот растянулся в ехидной улыбке. «Наверно, его сильно забавляло то положение, в котором она находилась в данный момент», – подумала девушка и раздраженно хмыкнула:
– Хм! Ну! Вообще-то, я здесь решила переночевать. – Соула безотрывно смотрела в зеленые глаза молодого мужчины. Улыбка его стала еще шире, он кивнул своей головой, и девушка почувствовала, что ее больше никто не держит; она быстро наклонилась, схватила с земли свою сумку и, выпрямившись, торопливо продолжила свое объяснение: – Я тут проездом, поверьте, мне действительно не хотелось никого беспокоить. Я искренне сожалею, что потревожила вас и приношу свои извинения. И если у вас ко мне больше нет никаких вопросов, то… я пойду?! Хорошо?!
Соула уже оторвала свой сапог от земли, как знакомый рык снова раздался над ее ухом:
– Не глупи!
Девушка от неожиданности резко развернулась к бородатому великану, тихо вскрикнула и с испугом посмотрела в карие не очень добрые глаза. Сердце глухо застучало в груди, странный блеск этих глаз пугал ее сильнее, чем громовой голос.
– Махаил, бросай рычать! Ты что не видишь?! Девчонка и так напугана.
Грудной голос незнакомца немного смягчился, стал спокойным, дружелюбным. Соула повернулась к зеленоглазому шатену: его рот больше не улыбался, а суровый взгляд бирюзовых глаз был направлен не на нее, а на грубого бородача. Затем его выражение лица снова сменилось: стало ироничным, рот опять растянулся в улыбке и с губ сорвался веселый смешок:
– Или мой друг думает, что эта девочка очень опасна?
Великаны громко засмеялись, и к ним присоединился их третий спутник, в сравнении с первыми двумя он оказался низеньким – росточком с Соулу, и еще у него имелся огромный круглый живот, и добродушное полное лицо.
Девушка мысленно пожалела, что не стала брать с собой отцовского скакуна, Сервел являлся ее другом, но она боялась, что не сможет справиться с его сложным темпераментом – почти таким же, как и у отца. «А, как он ей сейчас мог бы помочь, – грустно подумала Соула. – Я бы вскочила на его могучую спину, и он бы унес меня далеко-далеко от этик людей». Но это всего лишь мечты, впереди ее ждала жестокая реальность. Все ее нервы находились на пределе и, чтобы покончить с этой невыносимой пыткой, девушка высоко задрала подбородок и громко воскликнула:
– Что вы собираетесь со мной делать?
– А ты как думаешь? – спросил развеселившийся Махаил, при этом притворно пробасил зловещим голосом. Чем и привел девушку еще в больший ужас. Глаза Соулы потемнели от страха. И она чуть присела.
А зеленые глаза молодого мужчины, напротив, сузились от злости: он перевел с побледневшей, трясущейся, как осиновый листок, девушки свой суровый взгляд на друга и зло проговорил:
– Махаил, я последний раз прошу тебя, перестань подтрунивать над девчонкой! Если ты плохо себя чувствуешь – это не дает тебе право портить жизнь другим. – Исполин взглянул в испуганные глаза девушки и стал извиняться за поведение своего друга:
– Не обращай на него внимания: он утром поранил ногу, по своей неосторожности – угодил в капкан. Я не хотел его брать с собой на ночную вылазку, но он увязался за нами. И теперь ходит и скулит, как побитый пес.
Соула понимающе кивнула головой и быстро запустила свою руку в сумку – мужчины напряглись. От таинственной незнакомки можно было ожидать чего угодно, и даже ее хрупкая внешность не могла усмирить их бдительность. Спустя некоторое время, она, извлекла из своей сумки темный пузырек и протянула его бородатому великану.
– Возьмите – этот бальзам избавит вас от боли, а через тройку дней не оставит и следа от ран.
– Мне он не нужен! – Махаил пожал плечами и чуть попятился назад. – Вдруг это яд, и ты хочешь меня отравить.
– Этот бальзам приготовила моя мать. Лекарство очень сильное, оно настаивалось долгие годы, чтоб приобрести необыкновенные свойства – мгновенно устранять боль и быстро излечивать раны. – Соула с изумлением смотрела на мужчину: она впервые видела человека, который не хотел облегчить свою участь. – Моя мать известная знахарка и могущественная целительница, мне кажется, что на всей Неталии не найдется ни одного лекаря, кто бы мог сравниться с ее мастерством.
– А твою мать случайно зовут ни Виола?! – удивленно воскликнул молодой мужчина.
Девушка утвердительно закачала головой.
– Я знаю ее – это чудесная женщина, чьи руки творят невероятные чудеса. Любой больной и страждущий пришедший к ней – вылечивается. Только, я не знал, что у нее есть дочь. – Добрая улыбка осветила лицо мужчины. – Как поживает твоя матушка?
– Она умерла, – печально проговорила Соула, – три года назад боги призвали ее к себе.
– Прости. – Глаза исполина наполнились сочувствием, он нехотя перевел их с красивого лица девушки на раненого друга. – Ты будешь глупцом Махаил, если откажешься от такого щедрого подарка. Я уверен, что девушка говорит правду и это значит, что лекарство, которое она тебе предлагает бесценно.
Соула вновь протянула недоверчивому мужчине свой пузырек, и на этот раз он его взял. Махаил поблагодарил девушку и, отойдя немного в сторону, стал намазывать темную мазь на свои раны. Сильный бальзам подействовал мгновенно – ноющая боль исчезла, а суровые линии лица разгладились.
Соула опустилась на колени, она немного устала от всех этих переживаний. Прохладный ветерок вызвал озноб на коже. И тогда девушка подняла с земли свой черный плащ и закуталась. Костер все еще горел, но его слабое пламя не грело.
Зеленоглазый исполин подбросил в костер пару веток; голодный огонь с жадностью на них набросился. Маленькие искорки взлетели к ночному небу. Мужчина недоумевал: для чего эта загадочная девушка отправилась в лес, тем более в одиночестве. Он медленно подошел к ней и присел рядышком.
– Куда ты направляешься? О, милое создание.
– Никуда. Я путешествую! – также тихо, как и мужчина проговорила Соула. Она не хотела вдаваться в подробности своей жизни. Да и некоторые нюансы могли представить ее в не лучшем свете и люди решили бы, что она немного не в себе.
– А, почему одна?
– А с кем? Друзей у меня нет, родителей тоже.
Затянулась долгое молчание. К костру вскоре подсели и другие спутники молодого мужчины. Толстячок сел справа от девушки, а бородач напротив нее. Соула молчала, хоть и многие вопросы терзали ее сознания; она не решалась их задавать. Отец учил, что болтуны долго не живут, и часто говорил: «Больше молчи, больше слушай и ты никогда не будешь в накладе».
Ну, вот тишину нарушил приятный, грудной, чуть хрипловатый голос Махаила:
– Спасибо тебе Соула!
Девушка зарделась от похвалы. От природы стыдливая и робкая, она досадовала на свою застенчивость. Но все равно ей было приято услышать теплые слова искренней благодарности. Она робко улыбнулась и посмотрела на мужчин; ее взгляд остановился на красивом загорелом лице: изумрудные глаза дышали жизнью и источали тепло. Черные выгнутые ресницы почти касались густых длинных бровей, придавая мужчине мальчишеский вид. Красивые полные губы растянулись в обворожительной улыбке.
– Извини нас, мы так толком и не познакомились. Меня зовут Даниэль, а это, – мужчина указал на толстячка, – Фадор, ну, с Махаилом ты уже познакомилась. Мы хранители «Сизого Леса» – это наш дом и мы сторожим его как зеницу своего ока.
– О! Теперь я все поняла! – облегченно воскликнула Соула. – Я зашла на границу вашей территории, нарушив этим ваши права, и теперь вы должны избавиться от меня.
Сдавленный смешок раздался из большой груди Даниэля:
– Нет! – он пытался сдерживать свой смех, рвавшийся из него наружу: что есть силы, сжимал челюсти, так что заходили желваки, и пока у него это хорошо получалось. – Избавляться от тебя мы не собираемся, просто в последнее время в нашем лесу участились пожары. Многие люди совсем не уважают лес и порой забывают потушить после себя костры. Вот нам и приходиться следить за всякими путниками. Ведь лес это наш дом и мы не хотим, чтобы он превратился в пепелище.
Соула не услышала последних слов хранителя, потому что в это время ее внимание привлекли непонятные звуки, она прикрыла глаза – обратилась полностью вслух. От земли к телу передавалась легкая вибрация, а ее уши улавливали глухой стук копыт. И ей показалась, что она знает кто это. И не ошиблась: вскоре на поляну влетел огромный конь – он был в полтора раза больше обыкновенного ездового скакуна; серая в белых яблоках шкура отливалась под лунным светом серебром. Помимо всего этот конь обладал белопенной, густой гривой и такого же цвета пушистым хвостом. Сервел встал на дыбы и громко заржал. Встревоженные хранители подскочили со своих мест: их глаза смотрели с некой опаской и восторгом на чудо природы. Ни одному из них не приходилось видеть в своей жизни такого громадного коня.
Мощные копыта с грохотом опустились на сухую землю; черные глаза животного стали зло буравить мужчин. Сервел устрашающе запыхтел и начал нервно бить о землю передними ногами: из-под копыт вырывались маленькие облака пыли и кусочки потрескавшейся почвы.
Соула негромко свистнула, и верный конь перестал устрашать людей, медленно потрусил к своей любимице. Она ласково потрепала за шею животное и радостно рассмеялась. Позже к ним подошли «сизые» хранители. Конь нервно заржал, но девушка его успокоила своей мягкой улыбкой, дав понять, что эти люди не опасны.
– Впервые вижу такое прекрасное животное! – воскликну Даниэль. Он обожал лошадей, у него имелась своя собственная конюшня, где он собрал многие породы со всех земель Неталии, но о таком никогда не приходилось даже слышать. – Красавец, а не конь! Откуда он у тебя?
– Лет пять назад, мать вылечила от ужасной хвори одну семью, и в знак благодарности благородный муж семейства подарил ей жеребенка. Так Сервел появился в нашей семье.
– Продай мне его, я заплачу, сколько захочешь, у меня уйма денег! – взволнованно заявил Даниэль. Он не мог оторвать восторженных глаз от чудесного животного.
– Прости, но я друзей не продаю, – тихо ответила Соула, она видела, как помрачнело красивое лицо хранителя, и, чтоб как-то сгладить неловкость ситуации, ободряюще добавила: – Если Сервел захочет, то он сам пойдет с тобой.
Даниэль печально улыбнулся девушке; его тронула ее простота и наивность, и почему-то от этого у него полегчало на сердце…
– Нет Соула. Он со мной не пойдет. Таких друзей как ты – не бросают.
Они поняли друг друга без слов, лицо исполина просветлело, и мужчины вновь вернулись вместе с девушкой к костру. Немного поболтав, хранители предложили Соуле отдохнуть…
Солнце поднималось из-за горизонта; розовый рассвет приветствовал своими радужными красками день; маленькие серые птички выводили звонкие рулады, здороваясь с новым утром.
Соула сладко потянулась, и распахнула глаза. Новые знакомые, все также сидели у костра. Она пошарила рукой в своей дорожной сумке, вытащила последний кусок сыра и лепешку белого хлеба, предложила мужчинам позавтракать. Когда с завтраком покончили, девушка собрала свои вещи, и молодой Даниэль помог ей забраться в седло могучего коня. Соула робко улыбнулась хранителям леса и помахала маленькой ручкой на прощание.
– Береги себя! – крикнул ей в след Даниэль.
Девушка направила Сервела на тропинку, ведущую к дороге; она еще раз обернулась и помахала добрым исполинам и, затем устремила свой взгляд вперед, где ее ждала новая жизнь с незабываемыми впечатлениями. Дорога уже не казалась такой непредсказуемой с широкой спины любимца, и предстоящий путь представлялся не таким опасным как прежде.
* * *
Сосны, березы, лиственницы мелькали по сторонам. Маленькие кустарники обрамляли неровные края дороги. Все волновало нежную душу в ранний час: аромат нежных цветов, растущих у края дороги; звонкие крики птиц, рассевшихся на ветках; вольный теплый ветерок, путавшийся в белых косах девушки. Соула радостно улыбалась солнечным лучам, робко ласкающим ее маленькое личико.
Сегодня, на удивление, но к счастью, погода щадила путников: духота и жара куда-то исчезла. День пролетел практически незаметно. И к вечеру легкий ветерок стал немного прохладней, и это встревожило девушку. Она оглянулась назад: голубое небо затягивалось кудлатыми облаками. К вечеру должен был непременно пойти долгожданный дождь, так что им с Сервелом следовало поторопиться и найти хорошее укрытие.
Соула сжала бока своего скакуна каблуками сапог, и мудрое животное припустилось быстрее: его скорость увеличивалась с каждым порывом ветра, словно Сервел пытался обогнать неукротимую стихию.
В таком безумном ритме они проскакали около двух часов. Вскоре верный конь стал немного уставать, и сбавлять скорость. Соула невольно взглянула на потемневшее небо: большие тяжелые облака соединялись и увеличивались на глазах. Они уже давно скрыли солнце и, вскоре, совсем затянули громадный небосвод. Еще час, а может два, и грозовые тучи прольются на землю живительным потоком. Все это было прекрасно для изможденной от пекла природы, но так не вписывалось в ее планы!
Впереди на дороге показалась развилка: на деревянном подкосившемся столбе весел указательный знак, с двумя темнеющими надписями «ВИНОЛЕЙ» и «ДУШЕСГУБ». О городе виноделов Сауле приходилось слышать, а вот второе название представлялось каким-то зловещим, незнакомым. Даже отец в своих рассказах никогда не упоминал об этом городе. И поэтому она не стала долго гадать, куда ей ехать дальше: от одного названия «ДУШЕСГУБ» у нее по коже начинали бегать мурашки. Соула направила своего скакуна на широкую дорогу, ведущую в пьянящий город Винолей.
Сильный порыв ветра обдал свежей прохладой худенькое тельце девушки; она немного поежилась, после чего ласково потрепала, медленно бредущего, коня.
– Сервел милый, я знаю, ты очень устал, но прошу тебя, постарайся, соберись с последними силами – мы не должны попасть под дождь, – нежно зашептала Соула своему верному другу.
И словно, конь понял ее: он резво встрепенулся, яростно фыркнул и помчался по булыжной дороге, как ошпаренный. Звонкий стук копыт стучал в ушах Соулы, будто барабанная дробь, которая поднимала настроение девушки: она с чувством гордости похлопала своего извозчика по спине. И ей оставалось лишь догадываться, откуда Сервел черпал свои силы.
Вскоре загрохотали первые раскаты грома, небо потемнело еще сильнее, и, когда первые капли дождя упали на одежды, вдалеке, показались тусклые огоньки. Она не знала, что это могло оказаться: толи пламя костра, толи, освещенные окна какого-нибудь дома, толи гостиница – ей сейчас было все равно, лишь бы где-нибудь укрыться.
Послушное животное направилось к огням. Через четверть часа они оказались у небольшой гостиницы, точнее у постоялого двора, так как Соуле казалось, то, что она видела перед своими глазами, не имеет право называться таким громким словом, как гостиница.
Легко соскочив с широкой спины коня, девушка вручила кожаные поводья выбежавшему ей навстречу мальчугану.
– Ух, ты! – только и смог вымолвить светловолосый мальчуган: его зеленые глаза раскрылись от удивления. Он даже перестал ощущать холодные капли дождя.
– Позаботься о нем! – через плечо крикнула Соула и быстрым шагом направилась к входной двери. В глаза бросилась блеклая вывеска «Медвежье логово». По-сути, так оно и оказалось. Внутри обстояло все не лучшим образом, даже хуже чем на улице: пахло сыростью от прогнивших досок, мужским потом и ко всему прочему стоял непробиваемый туман едкого табачного дыма, заставлявшего слезится глаза. Благо на голову не капало. В горле запершило, Соула постаралась не дышать, но это ей показалось непосильным занятием.
Она осмотрела небольшое помещение первого этажа и находившихся в ней людей – каждый занимался своими делами: одни ели, другие пили, третьи играли в азартные игры и, по-видимому, никому не мешала дымовая завеса и противный кислый запах тел и прокисшего вина. Подосадовав немного на убогое заведение, Соула направилась к стойке бара, где ее встретил орлиный взгляд хозяина постоялого двора. К удаче, она надела на себя плащ и укрыла голову капюшоном: не дай бог ему понять, кто она – вмиг начнет приставать с пошлыми комплементами и сальными шуточками. Из недобрых размышлений ее вывел грубый мужской голос: