Мир в пузыре. Том 3: Иллюзия свободы

Глава 2. Страх (часть 1)

Один из верзил, разжал хватку, и Андрей остался в руках первого. Затылок узнавался уже со спины, что говорило о верном предложении героя, касательно слежки. Оба громилы о чем-то говорили с Михайловичем. Один из них в своих руках держал какой-то документ.

– Отпустите меня, немедленно! – возмущенно дергался допрашиваемый. – Что вам от меня надо? У меня нет денег, отстаньте.

– Сергей Иванович Солнечный, – читал документ второй громила. – Имя сменил, а лицо забыл, – и он начал смеяться.

Первый подхватил за ним смех.

– Паспорт, прямо настоящий, – возвращая документ, продолжил второй.

– Наконец! – выдохнул первый, стараясь убавить свой смех. – Вот мы и встретились, Андрей!

– Как ты выжил после этого? – спросил второй и полез во внутренний карман своего пиджака.

– Стой смирно! – скомандовал первый.

Второй достал какой-то прибор и щелкнул на нем переключателем. Устройство издало громкий щелчок и начала пикать каждую секунду. И в тот же момент этот человек подставил прибор к шее журналиста.

– Бог ты мой! Я сплю, – начал Владислав щипать себя за руку. – Этого не может быть! Они очень похожи на тех, из моего сна. Нет! Это не сон. Что происходит?

– Чисто, уровень радиации в пределах нормы, – сказал второй из верзил и убрал устройство обратно в карман.

– Это интересно! – сказал первый. – А ещё больше, нас интересует, где пленка? Где она? – дергая его за обе руки.

Журналист молчал, пытаясь сдержать свой страх, но это у него не получалось.

– Мы знаем, что тебе на самом деле зовут Андрей, а не Сергей, – сжимая ворот одежды, говорил второй. – Так что, перестань, мы знаем, что это ты. И ты украл у нас то, что тебе не принадлежит! Сделай себе одолжение, помоги себе сам. Отдай её нам добровольно. И твоя участь быстро закончится.

– У меня её нет, – с уверенностью в голосе, ответил Летописный.

– Хватит притворяться, – оскалился первый и начал сжимать руки журналиста. – Мы знаем, что она была у тебя! Лучше скажи правду. Тебе не знать, как мы можем действовать по-плохому.

– Вы только на это и способны, тупоголовые солдаты! – прокряхтел Андрей. – Так ведь это всё на что Вы способны?

– Ой, ты думаешь, я сейчас заплачу? – вздохнул второй, отпуская ворот жертвы. – Где пленка? – резко выдыхая.

– Я избавился от нее. У меня её нет уже много лет.

– Ой, не нужно рассказывать, что ты её сжег! – продолжал второй. – Где пленка? Или ты хочешь пыток?

– У меня её нет. Я говорю вам правду!

– Даём последний шанс сотрудничать с нами, – добавил первый. – Или ты пожалеешь об этом.

– Делайте, что угодно. Но у меня нет к ней больше доступа. Я её оставил ещё в Париже, и она сейчас неизвестно где.

– Дурак, ты Андрей. Дурак! – вздохнул второй. – И врать не умеешь, а ещё журналистом был.

– Наверно растерял все свои таланты, – усмехнулся первый.

– Да, – усмехнулся второй. – Ой, ну и дурак!

– Сами такие! – ответил Михайлович, да так, что полетели слюни.

– Дураками не рождаются, ими становятся, – продолжил второй. – Не будь таким. Сотрудничай с нами и у тебя будут преференции.

– Поверь, этого того стоит, – добавил первый.

– Да, – выдохнул второй.

– Дурак? – вздохнул Андрей. – Вы ими стали ещё в утробе матери. Уроды!

– Неужели? – спросил первый. – Ты да же не представляешь, с кем связываешься, и что с тобой могут сделать.

– Твари! – продолжал злиться журналист.

– Это твое окончательное решение? – спросил второй.

– Почему Ваш хозяин не выйдет к нам, – указывая головой в сторону машины. – Он думает, я не заметил, что он там? Наверно тебе боязно, не хочешь показать свое истинное нутро? Вот и прячешься за тонированными стеклами! ТВАРЬ! – прокричав в сторону автомобиля.

Тонированное окно медленно опустилось. И двое верзил, схватив журналиста подмышки, потащили его ближе к опущенному окошку.

– Здравствуй! – прозвучал голос, все такой же синтезированный и мерзкий, именно такой же, какой был во сне Лесневского. – Андрей Михайлович Летописный. – последняя буква прозвенела как-то мерзко, долго затихая в уличном шуме. – Я очень занятой! И мне крайне неприятно, когда мне приписывают слишком высокие полномочия.

– В смысле? – растерялся допрашиваемый.

– Начнем с того, что я не показываюсь, не потому что мне боязно, здесь другая причина, – голос по-прежнему звучал синтезировано мерзко. – Меня здесь нет. Как я уже говорил, я очень занятой. Отдай пленку моим людям и разойдемся.

– Да пошел ты! – плюнул Андрей. – Пошли вы все в задницу! – оскалившись. – Вы хотите пыток, я готов. СУКИ!

– В расход его, – вновь прозвучал мерзкий голос. – На вас жалко тратить время, Летописный. Ты просто обычный кусок мяса. Отброс недочеловеческий.

Первый громила достал пистолет с глушителем, и дулом вдавил его к макушке Михайловича. Раздался хлопок и журналист свесил голову. Землю окропила пару капель крови.

– Боже мой! – прикрывая себе рот, Владислав ещё глубже прижимался к укрытию. – Они убили его. Господи! Боже мой! Они убили его!

Незаметно высунув голову, Владислав, продолжал наблюдать за происходящим.

– Вы знаете, что с ним делать, – вновь прозвучал синтезированный голос, и тонированное стекло вновь поднялось.

Тело Андрея, громилы, аккуратно положили в какой-то специальный мешок. На нем был международный символ биологической опасности. Уложив его в багажник, они сели в машину. И транспорт покинули место преступления.

Лесневскому было уже не до лекций. Волнение переполняло его. Сердце стучало, как сумасшедшее, в голове гудело, а руки и ноги тряслись, как у алкоголика.

– Бог ты мой! – вздрогнул доктор, пытаясь проснуться. – Но нет, это был не сон, все произошло наяву. Боже мой! Они способны на убийство? – подумал доктор. – Да кто они такие? Андрей говорил о Корпорации „Mental“ об „Аненербе“. Нацисты! Им что, все дозволенно? Почему они положили его в такой мешок? Что происходит? Мысли и вопросы путаются, нужно успокоиться.

Глава 2. Страх (часть 2)

Оглядываясь по сторонам, Владислав, с опаской, покинул задний двор закусочной. Мысли о том, что случилось, все не покидали его. Волнение и по-прежнему ускоряло кровоток в его организме, а руки ещё тряслись. Ноги казались ватными. Страх не отпускал, а лишь становился сильнее.

– Чёрт! – пройдя целый квартал, сказал он. – Нужно звонить в полицию, – внезапно посетила его мысль. – Нужно сообщить о случившемся, но не со своего телефона, – замечая таксофон на улице. – Но как я позвоню, у меня нет, ни жетонов, ни магнитных таксофонной карты? Ах да, я же буду звонить в полицию, наверняка с меня не будут требовать плату.

Подойдя к устройству, доктор приподнял руку, чтоб сделать набор, но заметил тремор в своих пальцах. Глубоко вздохнув, он попытался себя успокоить, и стал набирать номер.

– Диспетчер полиции, – раздался голос в трубке. – Я Вас слушаю.

– Я был свидетелем убийства, – дрожащим голосом, сказал Лесневский.

– Как Вас зовут?

– В… – заикнулся Лесневский. – Его убили и забрали тело.

– Где произошло убийство? Как Вас зовут?

– Заку… – вновь заикнулся он. – А что если полиция как-то связана с ними? – внезапно проскочила мысль в голове Владислава. – Андрей говорил о том, что Корпорация прибрала к рукам и военных в каждом государстве, и политиков. А что если это так и есть, – размышлял он. – Тогда я сам на себя накличу беду.

– Давайте начнем с начало, – продолжал разговор диспетчер на линии. – Как Вас зовут?

– Я не называл им имени, – продолжал размышлять Владислав. – И звоню с таксофона. Меня не определят. Точнее могут, но лучше сбежать. И ничего им не говорить! Я уже не помогу Андрею. А только себе проблемы создам.

– Алло. Алло. Вы ещё там?

– Извините, – произнес доктор, с каким-то облегчением в голосе. – Я ошибся, это был фильм. Мне очень жаль.

– Алло. Вы меня слыш…

Владислав повесил трубку.

Спустя какое-то время, Лесневский сидел в столовой университета. Его внимание сегодня было чересчур активным. Каждый шорох, стук и голос, издаваемый студентами, заставлял доктора резко реагировать на происходящее. Ноги ещё трясло, глаза бегали по округе, а сердце продолжало колотиться, но уже не так яро, как после произошедшего. Даже кружка горячего чая, пары которой обычно расслабляли доктора, сегодня на него не действовала.

– Зачем я вообще пытался звонить в полицию? Вот я дурак! А если они действительно везде! Нельзя быть таким дураком! Чёрт! Чёрт! – вздыхал он. – Так! У меня мания преследования! – размышляя, он сделал большой глоток черного чая. – Нужно взять себя в руки и все обдумать, – но это его по-прежнему не утишало. – Они уехали, и забрали тело, почему мешок был с символом биологической опасности? Что знач…

Прозвенел звонок на большую перемену, и это отвлекло Владислава от переживаний. Начался обеденный перерыв. Он сейчас хотел побыть в тишине, ведь ему уже совсем скоро предстояла лекция. А из-за намеченного по программе экзамена, отменить её было уже не возможно. Обдумав всё это, доктор направился в библиотеку.

Идя по уличной площадке, в надежде хоть как-то отвлечься, он размышлял о книгах, которые уже прочёл. Владислав стал вспоминать своих любимых писателей, как тихо в библиотеке, запах книг и…

Внезапно зазвонил телефон. И вновь нахлынули на него волнения. Он в ту же секунду вытянул его из кармана, номер был ему незнаком.

– Да, – задрожал голос Лесневского, судорожно прикладывая мобильный к уху. – Кто это? – в его голосе была тревога. – Да что со мной? – тут же поймал он себя на мысли. – Я Вас слушаю, – сказав с большей уверенностью, хотя звучало это совершенно не правдоподобно.

– Привет, это Аня, – прозвучал ответ из динамика.

Её голос сиял, так ему показалось в тот момент, он звучал как самая прекрасная музыка на свете. Волнение стало проходить.

– О, здравствуй! – улыбнулся он, вздохнув с облегчением.

Внезапно все страхи и переживания отступили. Буд-то он в темноте смотрел какой-то фильм ужасов и, нажав на паузу, включил свет.

– Твой голос бальзам для сердца, – с улыбкой на лице, вздохнул доктор.

– П… Правда? – растерялась профессор.

– Ой, – на выдохе. – Я имел в виду, что хорошо, что ты позвонила. Отвлекаешь от рутины повседневного дня.

– Может я не вовремя? – в голове Черевко звучала неуверенность.

– На оборот, – он улыбался. – У меня как раз есть время поговорить.

– Правда?

– Да.

– Это хорошо, – в голосе Николаевны была улыбка. – Я как-то не решалась набрать. Вдруг ты занят, разница часовых поясов и все такое.

– А это точно ты?

– Да, это я. Крым. Севастополь. Ты показывал рисунки в Цюрихе.

– Да, точно… – улыбнулся Лесневский. – … это ты! – вздыхая.

– Владислав, а почему ты такой подозрительный?

– Да, я так, просто голос не узнал, – сказал доктор. – Нельзя ей об этом рассказывать, только не по телефону, – уже про себя.

– А как там твои дела?

– Я бы рассказал, но думаю это не телефонный разговор.

– Что, все так плохо?

– Нет. Просто… – и он замолчал. – У меня тут вот какой вопрос к тебе есть.

– Какой? – её голос сиял.

– У тебя есть кто-то из знакомых, кто мог бы восстановить пленку? Интересует работа с кинопленкой, ну или что-то типа того.

– Ты про что вообще?

– Мое домашнее видео ещё с семидесятых годов, точнее моих родителей. Я хочу восстановить его. Видеозапись сделана на шестнадцатимиллиметровой пленке. Она немного повреждена и меня интересует, реально ли её восстановить?

– А, вот о чём ты, – в её голосе была улыбка.

– Пленка пострадала от температуры, но цела, вроде бы. Я не знаю точно.

– Ну, тогда тебе повезло. Реально повезло.

– Повезло?

– Как говорил один из моих студентов: „Тебе зловеще повезло!“. Это в хорошем смысле.

– Это хорошо значит?

– Это я не про пленку, а то, что мой сосед занимается реставрациями разных видов искусств. Ну, там картины, гобелены, статуи и в том числе фильмы. Ремастеринг4, вроде так это называется. По крайней мере, у него есть связи. Или были. Не важно. Главное, что у него есть лаборатория, ну там реактивы, индикаторы и всякая всячина. Это точно у него есть! Хоум лаборатория, так сказать.

– Ага. Вот оно как, – задумчиво выдохнул доктор. – Это хорошо. Я так понимаю, что мне следует как-то заехать к вам в гости?

– Из Польши? Да, я не против. В принципе, я не против. Можно конечно.

В динамике мобильного телефона раздался звуковой сигнал.

– Ой! Ой, прости. Тут ко мне должны были из коммунальной компании зайти. Не думала, что сейчас они будут. Ну, хорошо, что я успела отвлечь тебе, как ты уже сказал, от „рутины повседневного дня“.

– Да, – улыбался собеседник. – Хорошо, Анна. Это твой номер, я тогда ещё свяжусь с тобой.

– Да. Конечно.

– Мне действительно было приятно, что ты позвонила. В следующий раз я буду звонить, тогда. Приятно будет тебя ещё раз услышать.

– Да, будем держать связь.

– Да. Конечно, будем.

– Обеими руками „ЗА“! До свиданья, Владислав.

– До свиданья, Анна.

Глава 2. Страх (часть 3)

Он глубоко вздохнул и, сохранив номер, убрал телефон обратно в карман.

– Что же я тогда её номер не сохранил, она же давал его мне? Вот я бездарь со своими экспериментами окончательно поехал головой. Не о том думаю, – проскочили мысли в его голове. – Так, ладно, – выдохнул доктор, пытаясь вспомнить причину своих последних переживаний. – Что же делать-то?

Лесневский сунул руку в карман и зацепил что-то шелестящее.

– Бог ты мой! Я совсем забыл про это, – пытаясь вытащить содержимое одной рукой.

Наконец, он вытянул бумажный сверток. И вновь завеяло сандаловым маслом с каким-то отрезвляющим послевкусием. Развернув крест Анх, доктор стал внимательно рассматривать его поверхность, усевшись на скамейку. Мимо пробежало несколько студентов.

– Да, – на выдохе.

Мимо него вновь пронеслись студенты, а за ними промелькнула белая собака.

– Бегуны, – отвлекаясь. – Это он, – возвращаясь к объекту внимания. – Папин крест. Невероятно! После стольких лет, а он как новенький.

Крест в его руках переливался в лучах солнечного света, отдавая теплым, золотистым блеском. Он был полностью выполнен из золота. Сжимая его в руке, доктор достал бумажник и положил его внутрь.

Владислав, хотел было уже выкинуть упаковку, как друг заметил что-то на его поверхности. Один из смятых листов бумаги отличался по цвету от остальных. Шелест бумажками, он вытянул его из свертка. Это был какой-то обрывок документа. Его внимание вдруг упало на печатный текст. Он стал аккуратно выправлять его, разглаживая смятые уголки.

Язык был французским:

„Проект программы: „Сфера Дайсона5“.

Итог:

Солнца: Ярило и Мара.

Ресурсов обоих солнц достаточно для получения соответствующего уровня энергии. Рефлекторы работают! Энергия уже поступает на вспомогательные суб-коллекторы. Срок окончания строительство главного коллектора не позже 2050 года. После, все силы следует направить на доработку вспомогательных суб-коллекторов, срок окончания работы не позже 2060 года. Работы над Мэйнфреймом должна быть завершена в срок до 2040 года. Все тесты следует довести до положительных результатов, с эффективностью работы в 100%. Это нужно провести до окончания строительство главного коллектора. Если эффективность покажет результат ниже 99,99%, то следует доработать аппаратную часть Мэйнфрейма, сроки на доработку следует провести не позже 2050 года.

Дальнейший ход работы:

Идут работы по созданию оставшегося количества направляющих рефлекторов в вспомогательные суб-коллекторы. Разрабатывается устойчивые резонаторы и магистрали. Производится модернизация проводников и проводящих материалов. Экранирование на высшем уровне. Несмотря на максимальную нагрузку, происходит потери энергии, которая превышает допустимый порог в 0,01% от предполагаемого максимального потока. Требуется больше ресурсов! Требуются дополнительные рабочие единицы.

Рекомендации и требования:

Осуществить получение всей энергии Солнца для стабильной связи с Хозяевами. Получить подтверждение о передачи требуемого объема энергии для работы портала. Это очень важно!

Дата заметки:

02.06.2002„

– Портал? Хозяева? – после прочтения возникли вопросы в голове Лесневского. – О чем этот текст, что это? Судя по содержимому, здесь описаны технические тонкости касаемо работы, и вероятней всего, они работают на Земле, а после продолжат в космосе. Эх, – вздыхая. – Если б не убийство Андрея, я бы это не воспринял в серьез. Чёрт меня дери. Что это за бред? – тряся бумагой. – Хозяева? Как это понимать? Что за портал? О каком космосе я вообще думаю? Получается, что это некий доклад, – размышлял он. – Двадцать один год назад они уже что-то делали. Что же они планировали тогда? Что? Кто они, эти Хозяева? Чёрт меня дери! Но Андрей рассказывал о том, что они ждали их к 2101 году. Прямо культ какой-то.

И по его спине пробежали мурашки, героя вновь охватил страх.

– Что он имел в виду? Что за образы? Чёрт! – взглянув на часы. – У меня занятие совсем скоро. Засиделся я. Чёрт!

Встав со скамейки, доктор глубоко вдохнул и выдохнул.

– Нужно успокоиться, – прогоняя эту мысль в свое голове, он и направился к своей кафедре. – Чёрт! Все это так странно и бредово. У Андрея, явное состояние пост психосоматического стресса. Мой отец пациент психиатрической лечебницы, это же надо такому произойти. Если не Анх, поверил бы я ему? – остановившись, вновь его рассматривая. – Пошёл бы я за ним следом? – вздыхая. – А ещё это фото? – достав фотографию из кармана. – И вообще не до конца ясно, что, правда, а что нет. Его убили? Чёрт! Ничего не понимаю. Видимо это пленка настолько была важна, что Андрей пожертвовал жизнью. Я должен её досмотреть до конца. Но зачем? Боже! – оскалившись. – А зачем я о пленке стал Анне говорить? По телефону ещё! Ну, что же я за человек такой? Вот дурак! – вновь вздыхая. – Так, нужно успокоиться. Что сделано, то сделано! В конце концов, сейчас нужно не привлекать к себе лишнего внимания. А потом уже следует разбираться со всем этим, – переживал доктор, продолжая свой путь.

Владислав посмотрел на часы.

– О! Пятнадцать минут осталось. На кафедру уже не успеваю, нужно на лекцию лететь. Лететь. Прилететь? Так они прилетели? – продолжая идти. – Пришельцы, как сказал Андрей, не прямым текстом, конечно, они уже здесь. Нет, он сказал это иначе.

Пробегая по коридору, доктор постоянно прокручивал в голове разговор с Андреем. Информации было слишком много в его голове. И вспомнить все, казалось совершенно невозможным.

– Вспомнил! – остановился он. – Кощеи уже здесь! Да. Точно! А вот интересно, а эти Хозяева, не могут ли они, и быть теми самыми Кощеями? – открывая двери аудитории.

Глава 3

Когда на небе звёзды, первое касанье.

Я ощущаю одинокий холод на душе.

И стужу, за спиной тяжелое дыханье,

Найти тепло стремление на моем лице.

Тот город, что при свете дня живой,

Среди людей он мне всегда приятен.

Под вечер одинокий, тёмный и пустой.

И мир мне горек, он опять невнятен.

отрывок из песни

„Скитание души по струнам одиноким“

композитор, поэт, исполнитель и бард

Геннадий Источник

2010 год н.э.

Глава 3. Соседка (часть 1)

– Да. Конечно, будем, обеими руками „ЗА“! До свиданья, Владислав, – говорила Анна в трубку мобильного телефона.

Отключив телефон, она задумчиво и глубоко вздохнула, кладя его на комод в коридоре.

– А может мне не стоит его приглашать? – задумчиво спросила она сама себя.

Женщина развернулась и зацепила книжки, что стояли на комоде, они тут же упали на пол. „Женское здоровье, как эталон успеха“, „Как забеременеть“ и „Беременность“ печатные издания лежали у её ног. Черевко улыбнулась и по её щекам пробежали слезы.

– Ну, что такое, – вытирая лицо.

Она наклонилась и стала собирать их. Слезы продолжали бежать из её глаз. Она хотела иметь детей, но после визита к врачу с уже бывшим мужем, Николаевна будто отгородилась от всех. Ей хватала общения со студентами и некоторыми пациентами в психиатрической больнице. Она часто представляла себя в роли матери и молилась Богу о чуде. А порой рутина повседневной жизни отвлекали её. Но вечерами, ложась спать, она засыпала с мокрыми глазами. А днем она старалась не думать обо всем этом.

Она ещё помнила Илью, и пускай уже бывшего, но единственного мужчину в своей жизни. Теперь ей руководил страх, страх разочаровать кого-то и опять пропустить всё через себя. Она не хотела тех эмоций, которые были лишь следом от тех потрясений, которые испытала женщина в кабинете репродуктолога.

Подняв книги, она запихнула их в ящик, чтоб больше не видеть и взглянула в зеркало. Ненависть к себе на мгновенье овладело ею.

– Здравствуй Аня, – сказала она сама себе в зеркале, улыбаясь. – Чего ты плачешь?

– А? – спросило она у зеркала. – Я?

– Да, ты, – говорило отражение. – Что, тебе грустно?

– Да, – на выдохе.

– Ты бракованная сука! – жестко ответило отражение. – Хлам! Брак!

Анна начала плакать, хватаясь за голову.

– Хватит реветь, тварь! – продолжало зеркало. – Возьми себя в руки. Влезь в петлю и закончи свою жалкую жизнь! Тварь!

– Ты чего? – ударив себя по щеке. – Что я такое несу!

– Найди мужиков и побольше… – продолжало говорить отражение. … а потом трахайся, трахайся и трахайся. И кто знает… – улыбаясь.

– Ты думаешь? – вытирая слезы.

– Да, подхватишь что-нибудь тяжелое и сдохнешь, как сука!

Черевко закрыла глаза и глубоко вздохнула, потом вновь открыла глаза и посмотрела в свое отражение более спокойно и умиротворенно.

– Я так доиграюсь. И до шизофрении докатиться можно. Нужно успокоиться. Все будет прекрасно! – сказала она и отвернулась от зеркала. – Какой-то он напряженный, – сказала женщина, вспоминая голос Владислава. – Нужно было заранее написать перед звонком, наверно он был чем-то занят, – размышляла профессор. – Ой, коммунальщики же звонили, – на выдохе. – СЕЙЧАС! – прокричала она и направилась дальше по коридору.

Беглым взглядом Николаевна провела по шкафам и полу, в поисках каких-либо признаков беспорядка. Убедившись, что ей не придется краснеть, и в доме полный порядок, она подошла к входной двери. Прозвучал дверной звонок, пикая два раза.

– Да иду, иду. Хватит уже звонить, – бурча себе под нос, она проворачивала ручку дверного замка. – Сейчас! – на выдохе. – Может это не они? – спросила себя Черевко и стала смотреть в глазок двери. – О, это не коммунальщики, – удивилась она. – Дина?

Отворяя входную дверь, она увидела женщину с мокрыми глазами. Особа взахлеб рыдала горькими слезами, кусая свои дрожащие губы. На голове был полный бардак, а воротник синей кофты, надорвано, был оттянут в сторону.

– Диночка, что случилось? – встревожено спросила Анна. – Отчим? Опять?

– Все, – вздыхая сквозь слезы. – Я думала, ты вообще не откроешь.

– Прости, – вздохнула хозяйка квартиры.

– А ты что, плакала?

– Дина, нет, пыль в глаза попала, протирала шкаф. Что случилось?

– Он чуть маму не зарезал сегодня. Сука, алкаш хренов, – голос дрожал. – Сейчас его полиция оформляет. Урод! Варфоломей Иванович сразу вызвал полицию. Хорошо иметь такого соседа.

– Вот видишь, а ты мне жаловалась, что он вам постоянно в стену стучит.

– Так это когда отчим с мамой ругались, – всё тем же дрожащим голосом. – Аня, я не смогла там больше находиться. Можно к тебе?

– Боже, – профессор прижала её к себе. – С мамой всё хорошо?

– Да, она прикрылась руками, а он ещё и промазал. Чуть-чуть зацепил плечо её или руку. Но всё хорошо с ней, – она пыталась успокоиться, шмыгая носом.

– Ну, хорошо, что всё кончилось, – Николаевна смотрела ей в глаза.

– Не думаю Аня, я боюсь его, – вытирая слёзы, говорила Дина. – Он хотел меня изнасиловать, – вновь с дрожью в голосе.

– Ты заявила в полицию?

– Нет, Аня. Он только намекал, и пьян был. Сука, – вздыхая. – А ещё при задержании покусал полицейских, прямо за ладонь, одного из ребят. А ещё у одного из них выхватил пистолет, – женщина тяжело дышала. – Блин, так страшно было.

– Боже, – вздохнула профессор. – И что потом было?

– Ты же знаешь, мама у меня боевая, она вазу разбила о его голову. Живой сука, живой остался. Вот сейчас ему накинут несколько лет. Урод, – вновь голос Дины дрожал. – Хорошо, что пистолет был не заряжен. Он пытался стрелять в них, а когда понял, что у него это не выходит, приставил пистолет к виску и снова начал дергать курок. Тогда мама его и огрела вазой, – тяжело, на выдохе.