– Да, давай, без церемоний, – Симеонов взял чайник разлил по чашкам кипяток. Подвинул коробку с пакетиками чая, вазочку с вафлями, – нам нужно обсудить дальнейшие действия. – Так что ты там про кота говорил? Только саму суть, без основ квантовой физики. Что ты думаешь по этому поводу и почему ты в данном случае сравнил появление этих бумаг с этим экспериментом. Разве не могло быть как-то иначе? Без этих теорий?
Игнатов кивнул головой, давая понять, что понял слова генерала.
– Конечно, мы не можем исключать такие варианты, как халатность, самообман и подлог документов. Конечно, надо проверить все варианты, но когда архивариус рассказывал, мне показалось, что он вполне мог не врать. И единственным разумным ответом в данном случае для меня был именно эксперимент с котом Шрёдингера. Только если физик в своих работах занимался теорией, то здесь эффект наблюдателя, что называется на лицо.
Симеонов улыбнулся.
– То есть пока папка была закрыта, бумаг как бы там не было. Мы не могли знать лежали они там или нет. Поэтому предполагаем, что их там не было. А вот когда архивариус заглянул в папку, то он их увидел и они стали реальностью.
– Так точно, товарищ генерал.
Симеонов снова улыбнулся.
– Но все же вопрос остается тот же: бумаги там были или они там появились? Кто может дать нам точный ответ?
Игнатов посмотрел на бумаги, что-то вспомнил. Симеонов улыбнулся, ожидая ответа, но Игнатов махнул головой, будто отгоняя наваждение и продолжил.
– Может быть эти, – он кивнул головой. – Нестеренко и Романенков.
Симеонов засмеялся.
– Вы как-то странно долго молчали. Как будто что-то вспомнили…
Игнатов смутился.
– Да, нет, показалось. – хотел еще что-то сказать, но замотал головой. – Нет, не важно.
Симеонов не стал настаивать и умел разговор в сторону.
– Если вспомните, что хотели сказать. Не стесняйтесь. Сейчас важны любые детали. – Он показал рукой на бумаги. – То есть в тот вариант, что юрта и мужчина не мираж ты сразу отметаешь?
Игнатов нахмурился и даже немного надул губы.
– Ну, если только чисто теоретически.
Симеонов взял в руки чашку, кинул в нее сахара, помешал. Сделал глоток.
– Да, понимаю тебя. В это сложно поверить. Но придется.
Игнатов перечитал отчеты.
– Если откинуть все мифическое, то следует предположить, что неизвестный мужчина наблюдал за стартом космической ракеты 12 апреля 1961 года. Вернее… то что…
– Вот именно, – Симеонов продолжил пить чай. – Он видел, что ракета номер раз улетала в космос без космонавта.
Игнатов замотал головой.
– Невероятно. Что ж получается, что это был иностранный агент? И США изначально разгадав нашу игру, предложили нам в ответ свой «Полет на Луну»?
Игнатов начал раскручивать свои мысли, которые сводились к однозначному выводу, что, скорее всего, … тот, кто проверял и собирал докладные записки с Нестеренко и Романенкова, специально их спрятал, и не дал им ходу. Их поэтому и обнаружили случайно. В таком случае, изначально в Капустином Яре и на Байконуре работала глубокого законспирированная сеть американской разведки. Необходимо немедленно разыскать того офицера, или допросить бывших сержанта и старшего лейтенанта, чтобы они указали на этого человека, а через него можно будет выйти и на того, кто был в юрте. После чего всех необходимо будет немедленно либо перевербовать, либо… в случае отказа сотрудничать с разведкой, ликвидировать.
Симеонов внимательно слушал логические размышления своего адъютанта, помешивая ложечкой в чашке и думал. «Конечно! Только такой вывод и может прийти в голову, если не знать базовой вещи. Если не знать про волхвов. Как хорошо, что архивариус все же пришел к нему, а не к Игнатову. Но, тем не менее. Меры принимать надо. Ведь один из главных секретов государства, который успешно сохранялся более века, теперь стал достояние весьма могущественного клана. Как минимум надо понять, что они планируют с этой информацией делать. Заодно и увидеть, кто же это такой любознательный?»
Симеонов поставил чашку на стол. Игнатов сразу замолчал.
– А давай-ка, Алексей, мы с тобой съездим за город. В одно очень интересное место. Закажи нам машину, через полчаса выезжаем. И за рулем будешь ты. Водителя не надо.
***
Через полчаса черная «волга» с военными черным номерами выскочила из подземного гаража сразу на оживленный Волгоградский проспект, и понеслась в сторону Рязани. Игнатов сидел за рулем. Симеонов – рядом. Они оба были одеты в штатское. Уже выехав за МКАД, генерал посмотрел в сторону от ленты шоссе, и, подняв голову, заметил высоко в небе над машиной черную точку, которая зависла над их автомобилем, и двигалась в том же направлении.
– Смотри, – показал он на нее рукой Игнатову. – Нас уже встречают.
Игнатов прищурился, присмотрелся через лобовое стекло.
– Что это? Дрон? Вроде не похоже.
Посмотрел на приборную панель машины и успокоено показал на них рукой.
– Никакого излучения не видно, товарищ генерал. Датчики показали бы, что за нами следят.
Симеонов хмыкнул.
– Однако, поверь мне, нас уже встречают.
Он не стал объяснять своему молодому коллеге, что на самом деле это не дрон, а … рыжий филин, который не дает никаких излучений, и при этом все видит как днем, так и ночью. Лишь добавил.
– Скоро сам все поймешь.
Глава 3
На белом экране шел мужчина, грязный, со спутавшимися волосами, в рваном хитоне, босый. Шел мужчина медленно, неся на спине огромный крест. Рядом шел римский легионер в полном боевом облачении. С копьем в одной руке и длинным квадратным щитом в другой. На щите был четко виден знак легиона – бык.
Легионер хмуро косился на толпу людей, которые стояли вдоль дороги и молча смотрели на того, которого в скором времени должны были распять. Камера выхватывала лица невольных наблюдателей. И на всех них читалось одна и та же мысль. Беднягу ждет нескорая и мучительная смерть, поэтому не стоит торопить события.
Дорога вела в гору. Каждый шаг приговоренному к распятию давался тяжело и оставлял на серой пыли кровавые следы. Неожиданно мужчина споткнулся и упал на одно колено. Его крест, сбитый из тяжелых бревен, завалился на бок. Уперся в придорожный камень. Мужчина попытался подняться, но не смог. Он открыл рот и прошептал в сторону легионера на иудейском языке. Легионер ответил ему и пригрозил кулаком толпе, давая понять, что никто не должен делать резких движений. Однако люди не услышали его. Поддаваясь какому-то единому порыву, толпа ринулась к мужчине, помогая ему поднять крест, снимая его с плеч, облегчая его тяжелую участь. На мгновение все смещалось, потом в воздухе сверкнул короткий римский меч. Он несколько раз плашмя опустился кому-то на голову. Подбежало еще два легионера. Они начали тыкать остриями копий в людей, отталкивая их. Толпа отхлынула, оставив приговоренного, который уже держал крест на своих плечах и стоял на обоих ногах.
Правда на них были надеты кожанные сандалии, а одежда его была не такой грязный, да и волосы не такие спутанные…
Потом на экране появилась тень. И изображение остановилось.
– Вот, так все и было, – Сазиков подошел к выключателю и включил свет. – Зенон подменил Исуса, и вместо него взошел на Голгофу. Был убит на кресте вместо него. Род Зенона, который знал правду, сменил свое имя, и стал именоваться – Симонами, Симеонами или Семенами, разошелся по миру. Ну, а Исус чувствуя за собой вину, вышел к людям через три дня. Правда, в интересах веры апостол Павел распространил немного другую версию. Она и стала канонической.
Сазиков вернулся к столу, за которым сидел генерал Симеонов и майор Игнатов.
– Нет никаких сомнений, Владимир Андреевич, в том, что твоя фамилия восходит к тем самым «знающим правду».
Сазиков покосился на майора, который сидел с широко открытыми глазами и не верил в происходящее.
