Империя дракона

Новые друзья открыли мне столько своих секретов, что я даже начал бояться, не слишком ли сильно нарушают они уставы своего народа. Ведь нельзя разглашать тайны подземного общества первому встречному, пусть даже он и откликнулся на призыв о помощи. В кузнице гномов существовали четкие правила и свои неписаные законы, никто не должен знать о том, что они живут на самом деле. Пусть люди считают их выдумкой. Ни один человек, даже если он увидит гнома, не должен запомнить это место или знать что-то об убежищах и потайных кузницах. А мне говорливые приятели сами назначали место встреч и указали путь к своему укрытию в пещере. Они говорили со мной обо всем, о законах таинственного общества, о невидимых вратах в иные миры, о колдовстве, науке звезд, алхимии и подводном царстве. Из их слов я понял, что по крупным, торговым городам и мелким княжествам иногда во тьме проносятся существа, настолько очаровательные и могущественные, что один взгляд на них может привести к беде. А ведь я неоднократно сталкивался с подобными созданиями. Взять хотя бы Сильвию или прозрачную крылатую деву. Я мог подтвердить даже на суде инквизиции, что чарующее зло красоты фей пленяет всех без разбора. Стоит взглянуть на них, и ты уже в сетях. Так что же спасло меня от злого очарование и конечной гибели? Гномы объяснили, что я нахожусь под покровительством темной звезды.

Гномы всегда старались принести мне что-то в отплату за мою услугу, слиток чистейшего золота или самородок. Мне было неудобно принимать от них подарки, но Доминик объяснил, что у них в рудниках полно такого богатства, к тому же я спас жизнь их дальнему родственнику, который руководил добычей и обработкой драгоценных камней. Мы договорились, что если в лесу появятся новые «опасные птицы», как их называли гномы, то я стану главным защитником моих просветителей. Я так и не смог добиться от них доходчивого ответа, что это были за птицы, почему они так опасны. Разве их нельзя отогнать заклинанием? Доминик твердил что-то о том, что каждый талантливый ученик магов способен изменять свое обличье.

Рано утром я отправился на еще одну встречу с гномами. На этот раз, хоть и не охотно, но они обещали, что расскажут мне о таинственной силе, которая, как прозрачный купол окружила страну моего отца. А под этим куполом могут спокойно кружить различные крылатые твари и инородные, опасные создания, но со временем невидимая стена окружит всю державу и уже никто не сможет выехать за пределы страны, без разрешение на то нового владыки. Конечно, я боялся такого пророчества, да и не мог не заметить, что корабли все реже прибывают в порт, а купцы, сбывшие с рук свой товар, почему-то никак не могут отчалить назад к своим берегам и тратят червонцы в местной пивной, вместо того, чтобы вернуться к родственникам. Гномы объясняли это тем, что со стороны моря тоже постепенно возникает невидимая стена, некоторые судна все еще различают огонек на маяке, а другие даже в подзорную трубу вместо стен крепостей видят безбрежную морскую гладь. Разве колдовство может творить с моряками такие шутки, чтобы они видели свет маяка и никак не могли подойти к земле, с какой бы скоростью ни плыли. Еще я спрашивал, почему король не велел выпускать меня за пределы страны, не действует ли он по чьему-то приказу, хотя и кажется невероятным, чтобы кто-то мог манипулировать королем целой независимой и богатой страны. В ответ гномы молчали.

Я направил коня шагом к месту нашей встречи, наслаждался видом открывавшихся по пути пейзажей и тихо насвистывал знакомую мелодию. Вдруг у обочины дороги я заметил высокую неподвижную фигуру. Черный плащ незнакомца сильно контрастировал с желтыми кустами акаций и золотистым ракитником. Голову венчала шляпа с серебряной пряжкой, вокруг лицо обвивался темный шарф. Я оставил коня, прежде чем поравнялся с наблюдателем. Это был тот самый человек, который так грубо поступил со мной вчера и сейчас его взгляд был таким пристальным, будто пытался заглянуть мне в душу и продиктовать ей свои правила. Должно быть, это был гипноз, потому, что я почувствовал, что голова кружиться, а самые сокровенные мысли выплывают из закромов памяти, что кто-то мог без труда прочесть их.

Я собрал всю силу воли, чтобы стряхнуть с себя наваждение. Соперник почувствовал мысленную атаку и отступил. Это был настоящий поединок, в котором не надо было применять оружие, только внутреннюю силу и, кажется, на первый раз я победил, хотя опасность еще вернется. Высокомерие незнакомца не уменьшало ни поражение, ни даже то, что он едва доставал до стремени моего коня. Странно, ведь еще секунду назад он ютился на обочине дороги, а сейчас его тонкая рука уже тянулась, чтобы погладить по гриве моего скакуна. Оглушительный, издевательский смех больно резанул по сознанию, будто в курантах заел механизм и они дребезжали на одной ноте, сильно отстав от времени. А потом тишина, и бесполезно оглядываться во все стороны, ища взглядом соперника, которого уже нет.

На месте встречи с карликами меня тоже ожидало разочарование. Напрасно я выкрикивал имя Доминика и звал остальных своих друзей. Они не пришли на зов, хотя раньше стоило только шепнуть пару слов, как какой-нибудь нарядный гном тут же появлялся, как из-под земли, и склонял передо мной голову в шутливом поклоне.

В пещере тоже было пусто, лишь одиноко стоял в углу остывший кузничный горн. Ведь еще только начало летнего сезона, еще слишком рано, чтобы уходить обратно в подземный город. Ведь гномы обещали задержаться до поздней осени, посмотреть на яркие краски отцветающей природа, да разве пропустили бы они разгар лета, когда в рудниках кипит работа. На дне пещеры что-то ослепительно блеснула, какая-то вещь упавшая в песок. Я наклонился, поднял ее, повертел в руках. Это оказалась маленькая штора, которая могла бы подойти только на крошечного размера сапожок. Где-то я ее уже видел. Кажется, Доминик очень любил щеголять в миниатюрных шпорах и гордился тем, как мелодично они поскрипывают при каждом шаге. Он бы ни за что не бросил ее в песок. Гномы вообще никогда не относились пренебрежительно к своим вещам. Молот и щипцы кузнецов тоже раньше были начищены до блеска, а теперь их покрывали ржавчина и копоть. Значит, с моими друзьями случилось несчастье, иначе они бы пришли на место встречи. Я опустился на дно пещеры, обхватил колени руками и долго просидел в раздумьях, будто сказочный эльф, который сидит над руинами разрушенного дворца и даже не боится запачкать в пыли свой короткий, атласный плащ и золотые локоны. Надо было что-то сделать, чтобы убедиться, что с гномами все в порядке или помочь им, если они попали в беду. Но кто даст мне магический клубок, чтобы нить привела меня к роковому месту. Мне не надо было даже размышлять, ноги сами понесли меня к злополучному мосту. Конь нехотя тащился за мной в поводу, цокая копытами и испуганно храпя.

Часовые покинули свой пост, что тоже выглядело необычно. Я сам выбрал наиболее добросовестных солдат, которые приучены не отлынивать от работы. Очевидно, на этот раз они предпочли визит в кабак исполнению долга, ведь никто из высших чинов не следил за тем, чтобы они выполняли свои обязанности. Я не решился на опасную переправу и вернулся в замок. Может, стоит снова открыть книгу и спросить у духов, что случилось с моими друзьями. Я сидел в своей башне, перед разожженным камином и держал на коленях тяжелый фолиант, не решаясь отомкнуть защелки. За окном сгущались сумерки, топот копыт и звон цепей опускаемого моста не могли оторвать меня от раздумий. Я беспокоился за гномов. Соплеменники могли устроить над ними суд за то, что они разглашают секреты чужаку. Поток страшных предположений прервался лишь тогда, когда в дверь без стука влетел один из часовых, поставленных мною у моста, и упал на одно колено перед креслом, где я сидел. Его одежда была сильно потрепана, кираса на груди помята, от пышного плюмажа на шлеме осталось всего несколько перьев, и на ножнах запеклась чья-то кровь.

– В чем дело? – я отложил книгу и жестом прервал извинения. – Случилось что-то необычное, кто-то опять явился с той стороны.

– Это началось прошлой ночью. Их там множество, – пробормотал часовой.

– Кого?

– Гарпий, химер. Они как статуи застывают на перилах моста и оживают лишь, когда кто-то подойдет достаточно близко.

– Где двое твоих товарищей? – я порылся в шкафу в поисках накидки, спрятал за поясом охотничий нож. – Я ведь отправил вместе с тобой еще двоих солдат. Что случилось с ними? Они мертвы?

Он коротко кивнул.

– Ты проводишь меня в то место, где в первый раз вы заметили представление теней, а сам отправишься обратно.

Он попытался возразить, но я велел ему молчать. Путь в наступающей мгле был труден и опасен. Когда впереди показался арочный свод моста и узорчатый парапет, все остальное пространство уже было погружено в темноту. Лишь за мостом разливалось слабое сияние. Я отпустил проводника и присмотрелся к парапету, его выступы напоминали очертание шахматных фигур и в нескольких местах ближе к противоположной стороне действительно неподвижно сидели уродливые существа, будто высеченные из гранита. Ближе ко мне застыла каменная химера, грациозно сложив крылья за спиной. В этом мертвом царстве, на мосту, окруженном страшными изваяниями, я никак не ожидал увидеть Сильвию, хрупкую фигуру в роскошном одеянии с бледным челом и огненной шевелюрой.

– Наконец-то они перестали забивать твою очаровательную голову этой ересью, – слова донеслись, как из глубины и я понял, что говоривший имел в виду моих исчезнувших друзей. Губы Сильвии не двигались, но ее лицо фосфоресцировало в темноте, как гипсовая маска. Должно быть, светящаяся кожа и жестокая бесчувственность особенность каждого создания, своевольно вторгшегося в чужой для них человеческий мир.

В этот раз со мной не было ни одного пугливого провожатого, поэтому я смело ступил на мост. Каблук сапога звонко стукнул по булыжному настилу и в этот самый миг в самом конце парапета, вспыхнул факел, прочно укрепленный в железном держателе. Огонь возник буквально из ниоткуда так быстро, что стала напрашиваться мысль, не задел ли я ненароком какой-нибудь хитроумный механизм. Ведь все эти вызывающие страх уловки могли быть всего лишь изобретением чьего-то пытливого ума. Какой-нибудь мастер игрушек или его сбежавший подмастерье вполне мог знать какое действие производят на слабонервных сказания о темных силах и с помощью искусно сделанных чучел и спрятанных механизмов создать впечатление, что в развалинах обитают духи. Были ведь такие мистификаторы, которые заставляли зрителей поверить в реальность необъяснимого. Может события в руинах это тоже чья-то ловкая и злая шутка, придуманная специально для того, чтобы отпугнуть нежеланных посетителей.

Пламя факела выхватывало из темноты несколько выступов парапета. Оранжевые блики плясали по туловищу и изогнутому клюву одного из бронзовых истуканов. Это было чудовище с огромные, сложенными за спиной крыльями, когтистыми лапами и необычной формы головой. Мастерски отлитая из бронзы жутковатая тварь, казалось, вот-вот расправит крылья и с криком пронесется над землей. У любого, кто взглянул бы на эту статую в полутьме, не осталось бы сомнений в том, что она живет и дышит, не смотря на обманчивую неподвижность. Казалось, что все они зловещие часовые, рассевшиеся по периметру моста, всего лишь ждут, когда пробьет их час.

Сильвия по своему обыкновению куда-то исчезла, будто ее образ был всего лишь игрой теней. Она вроде бы не выносила жаркого огня, пятилась даже от камина. Хотя пламя факела совсем не давало тепла, но оно ее испугало. Я пересек мост и обернулся назад. На миг мне почудилось, что бронзовые гарпии зашевелились. Хотя это, скорее всего игра света и тени. На том берегу остались тропинка, верхушки леса и далекий сосновый бор, но все это теперь было словно окутано зеркальной дымкой. Я вошел в ворота мрачного города и оказался на пустынной мостовой. Все как во сне, мрачные здания вздымают к небу свои шпили и башни, железные решетки оплетают окна и двери ажурным узором, улочки такие узкие, что чувствуешь себя, будто в каменном мешке. Вокруг не было ни одного огонька, ни свечки, ни факела, ни даже масляной лампы в каком-нибудь окне, но я без труда различал дорогу и даже мог разглядеть украшение на фасадах, вместо обычной позолоты и херувимов стены дворцов были украшены изваяниями самых жутких существ. По периметру крыш были расставлены статуи дьяволов с изогнутыми рогами и копытами, гоблинов и многих других, названия которых я не знал. Вместо кариатид свод балкона поддерживали два козерога. На одном из перекрестков я заметил ангела, сделанного из черного гранита, приветствуя мое появления его губы растянулись в такой злорадной улыбке, что он скорее стал напоминать демона. Казалось, что он вот-вот распластает острые крылья, сорвется с места и полетит. Отойдя на несколько метров, я обернулся через плечо, но ангела на постаменте уже не было. Чтобы отвлечься от мрачных мыслей я попытался сосредоточить все свое внимание на изучение орнамента, дверных колец и молотков, но даже здесь все время на глаза попадались украшения в виде свернувшихся калачиком змей, львиных голов и деревянных щитов, разрисованных страшными картинами. Посередине одной из площадей стояла статуя, на которой стоило задержать взгляд. Я даже пожалел, что у меня нет с собой фонаря, но белый мрамор будто светился изнутри. Это была очень красивая, стройная девушка с тонкими чертами лица и изящными плечами. Наверное, скульптор работал над этой статуей много лет, хотя она и не носила в себе отпечаток ничего земного. Каждая складка на платье, каждый локон вьющихся волос был вырезан с такой аккуратностью. Я потрогал мрамор, он был твердым и холодным, хотя издалека казался воздушным. И все-таки в правильных чертах статуи таилось что-то зловещее, наверное, изогнутые в усмешке губы и очень длинные кончики пальцев. Рядом с постаментом стоял ручной фонарь и трутница, как же я раньше их не заметил. Высечь пламя было делом одной минуты. Золотистые блики заплясали рядом со скульптурой, но не коснулись ее. Зато медная табличка, прикрепленная к постаменту, была хорошо освещена. Сам не знаю, каким образом, но я сумел понять надпись, всего два-три слова и почти все буквы, как назло оказались мне знакомы. Та часть надписи, которую я разобрал, гласила « Фея Ланан Ши, 300г до первого восхода». Я невольно отшатнулся и чуть не разбил фонарь о мостовую. В памяти всплыла забытая легенда. Ланан Ши – фея, кровопийца, дух, который заманивает в ловушку доверчивых молодых людей. Ее улыбка стала еще более коварной, будто статуя прочла мои мысли и наслаждалась чужим страхом. Что за народ станет ставить памятник королеве теней? Зачем я только дотронулся до нее. Я поставил фонарь на землю, и он тут же погас. Лучше идти без него, тогда не будешь знать, какие еще отвратительные сюрпризы приготовил для тебя древний город.

На маленькой площадке между домов возвышался колодец с черепичной крышей и срубом, вокруг которого обвивалась деревянная змея – довольно необычное украшение. Вокруг ствола лебедки обвивалась цепь, но ведра не было видно. Только маленький ковшик валялся рядом на земле. Одной рукой держась за сруб, я наклонился и заглянул в колодец. Медное мерцание воды заворожило разум, и я не сразу заметил венчик, который плавал на поверхности. Да, это ведь корона, в кружевные переплетения золотых пластинок вставлено несколько драгоценных камней. Кто мог оставить это сокровище в столь неподходящем месте.

– Тебе нравиться? – шепнул мне на ухо голосок Сильвии. Она как обычно появилась внезапно и тоже перегнулась через сруб, чтобы заглянуть в колодец. Ее одежда и волосы разгоняли тьму, как пламя костра. Мне показалось, что стоит всего лишь дотронуться до нее и на руке останется ожог.

– Она принадлежит тебе? – я указал на корону, плавающую по поверхности воды, хотя такой тяжелый предмет давно должен был пойти ко дну.

Сильвия отрицательно покачала головой.

– Она для нашего следующего правителя. Те смельчаки, которых ты поставил на часах, попытались выкрасть ее и поплатились. Ни один вор не сможет унести ее отсюда. Спастись сами они тоже не сумели, – Сильвия пожала плечами, выражая то ли сожаление, то ли презрение.

– А тот, которого я отпустил.

– До замка он не доедет!

– Ты считаешь себя всесильной, – я разозлился на нее, на ее холодность и беспечность.

– В каком-то смысле да. Я всего лишь одна из многих.

– Из кого? К какому народу ты принадлежишь?

– Ты слышал что-нибудь о сильвах?

– Немного. Только то, что нам рассказывали в детстве. Когда мы достигли того возраста, в котором можно браться за меч, сказочным историям был положен конец, – я имел виду себя и старших братьев, но не произносил их имен вслух, потому, что привык к способностям Сильвии читать чужие мысли.

– По-твоему то, что ты видишь сейчас это тоже всего лишь жутковатая легенда, – Сильвия широким жестом руки обвела близстоящие дома, указала на крыши, с высоты которых на нас с вызовом взирали уродливые крылатые истуканы.

– Это всего лишь старый, заброшенный город, – парировал я.

– Раньше, ты часто проезжал мимо руин, но не видел на их месте ни одного целого строения, – Сильвия замолчала и обиженно надула губки.

– Ты живешь здесь? – мне почему-то очень захотелось первым прервать молчание.

– Я хочу стать твоим проводником, познакомить тебе со всеми…– она не договорила и испуганно покосилась на крышу. Несколько мелких камушков упало с высоты на площадку, будто бронзовое чудовище отбило их от крыши своим крылом.

– Пойдем, уже очень поздно, – Сильвия хотела протянуть мне руку, но потом передумала. Даже под алой в тон наряду перчаткой было заметно, что ее ладонь стала намного тоньше, будто от изваяния отбили кусок.

– Откуда ты узнаешь время, ведь часы на башне уже давно остановились, – я указал туда, где под куполом темного неба на квадратной башенке неподвижно застыли стрелки часов. Только на циферблате иногда вспыхивали и исчезали зеленые искорки.

– Его величество соблюдает обед молчания, – вместо ответа произнесла Сильвия и почему-то усмехнулась, будто ей на ум пришла удачная шутка. – Для него бы лучше выполнить условие сделки и больше не хитрить. Когда-нибудь король даже с дьявол затеет политические игры.

Над крышами стремительно пронеслось в полете какое-то существо.

– Они тебя не тронут! – услышал я слова Сильвии. Она повела меня назад по пустынным улочкам города, скорее напоминавшего огромный мавзолей, где нашли приют стаи ночных хищников. Когда мы проходили по площади мимо мраморной статуи, Сильвия зачем-то сделала реверанс, вынула из-за корсажа какой-то черный цветок, скорее всего тюльпан и положила его рядом с постаментом.

Она крикнула мне слова прощания у самых ворот, но дальше не пошла. Еще она попросила меня не оборачиваться, и все-таки я бросил взгляд назад, едва успев ступить на твердую почву. Факел погас, а зловещие часовые больше не сидели на парапете, как будто то, что я увидел сегодня ночью, было всего лишь иллюзией.

Редкая привилегия на получение аудиенции в королевском кабинете досталась мне именно тогда, когда я совсем не был к этому готов. На этот раз отец отпустил всех, даже писарей, чтобы мы могли поговорить наедине. Значит, дело действительно было серьезным и неотложным. Лишь только я успел притворить за собой дверь, как отец начал читать обычные нотации о том, как мне следует вести себя, чтобы не вызывать кривотолки. Он всего лишь оттягивал момент перед тем, как сообщить мне что-то важное.

– Флориан когда-нибудь показывал тебе крепость, отведенную для суда инквизиции? – неожиданно спросил он.

– Да, серое монолитное здания со множеством часовых и королевским штандартом, – кивнул я, припоминая угрюмые зубцы крепостной стены, вздымающиеся над верхушками вековых елей.

– Ты знаешь, чем занимаются судьи, поставленные, чтобы следить за порядком в этом месте?

– Ходят разные слухи, говорят, что многие из этих судей монахи или отпрыски аристократических семей, оставшиеся без наследства. Они осуждают шарлатанов и обманщиков, выдающих себя за великих прорицателей, – я пытался припомнить все, о чем слышал.

– В нашей стране инквизиция – это всего лишь орден, основанный много веков назад и наделенный властью, чтобы расправляться со слишком дерзкими людьми, обвиняя их в колдовстве. Однако сейчас суеверие служит поводом для насмешек, хотя иногда спокойствию честных граждан, действительно, мешает кто-то способный проделывать невероятные вещи. – Как всегда толкование проблемы было настолько дипломатичным, что непросвещенный человек вряд ли смог бы все понять. Отец говорил лишь самое необходимое, обо всем остальном я должен был догадаться сам.

– Зачем мне все это знать? – я сосредоточил взгляд на гобелене, изображавшем сцену с единорогами.

– Ты становишься опасен, – король сказал это так тихо, что я едва расслышал. – Не поддавайся обману, не верь незнакомцам. Найди в себе силы, чтобы бороться со злом!

Может быть, мне только показалось, что я слышу эти слова.

– Ты пытаешься пересечь границу между мирами, но ее нет.

– Я всего лишь хочу доказать, что рядом с людьми живут те, чьи силы и таланты во много раз превышают человеческие.

– Как раз поэтому выдающихся поэтов слишком часто отправляли на костер, – как бы между прочим заметил король. Я кивнул, потому, что знал некоторые фрагменты исторических событий.

– Разве я призывал демонов? – невольно сорвалось у меня с языка.

– Эдвин, в замке ты живешь не один. Ты окружен людьми, которые без стеснения будут следить за каждым твоим шагом. Лакеи клянутся, что слышали в твоей комнате голоса, перебранку и зловещий смех, но стоило отворить дверь и заглянуть внутрь, как там уже никого не было.

– Голоса? – я почувствовал, как пол покачнулся у меня под ногами и упал бы, если б не уперся спиной в стену. Значит, купец подсунул мне колдовской фолиант, а я теперь должен вести ответственность за то, что принял подарок от путешественника. Интересно, у кого это вдруг нашелся запасной ключ от моей комнаты. Насколько я знал ключ, который лежал в кармане моего камзола до сих пор был единственным, с помощью которого можно было открыть дверь в башню и мои апартаменты.

– Достаточно всего лишь слухов и того, что кто-то назвал тебя эльфом, – как сквозь дымку донесся до меня голос отца, – когда волнение достигнет предела, то даже я не смогу сдержать праведный гнев толпы.

Конечно же, король преувеличивал. Единственная, неограниченная власть в стране принадлежала ему. Он всего лишь пытался напугать меня, чтобы впредь я был осторожнее.

– Большинство простолюдинов считают эльфов своими покровителями, – возразил я.

– А более злобное меньшинство готово устроить суд над любым, кто хоть немного отличается своей внешностью от людей.

– Это правда. Но если все так настроены против меня, то не лучше ли мне отправиться в путешествие, скажем в плавание. Меня много раз приглашали…

– Нет! – передо мной снова стоя монарх, а не отец. Правитель непреклонен и расчетлив, он помнит об условиях какой-то сделки, о которой я ничего не знаю. Интересно, Сильвия проговорилась об этом случайно или намеренно?

– Ты недоволен жизнью в замке? – вдруг спросил король. – Разве тебе чего-то не хватает. Ведь в отличие от старшего брата ты не обязан разбираться в науках, которые могут показаться в юном возрасте слишком сложными.

– Не знаю, откуда у меня берется дерзость перечить вам, но я чувствую себя пленником.

В кабинете повисла тишина, через плетение окна подул ветерок и сбросил с письменного стола несколько листов. Отец порылся в документах, подготовленных на подпись и обратил внимание на одну из восковых печатей.

– Может, хочешь отправиться на летние праздники в один из провинциальных городков. Может быть, после того, как испытаешь усталость в дороге, страсть к приключениям пройдет. К тому же в последнее время в столице слишком шумно.

Я внимательно присмотрелся к лицу короля, словно хотел найти доказательство тому, что он имел в виду то, о чем я подумал. В памяти стремительно пронеслись образа случайных встречных. Казалось, что чудовище летевшие за мной, вновь взмахнуло своими мощными крыльями и улицы города погрузились в темноту, а длинная тень накрыла шпили колокольни. В отличие от меня король хорошо умел скрывать свои эмоции. По выражению его лица трудно было догадаться, о чем он думает. К тому же корона прибавляла ее обладателю высокомерия и уверенности в том, что все подвластно ему.