Мертвая пехота. Книга вторая. Изгои
Смесь в сверкающих банках единственное, что усваивало обращённое тело.
– Пища богов, – говорил Шурхен, приставленный к их эскадрилье. – Благословлённая Отцом.
Приговорив две банки, Элай шумно выдохнул. Вновь обернулся на иллюминатор. Корабли уплывали в глубину космоса, вспыхивали дюзы маневровых двигателей. Колыбель ждала новые души.
Стратег торопливо вышел в коридор, чувствуя призыв из рубки. На таких расстояниях связь не нужна. Когда Дракон хотел видеть своих бойцов – те уже знали об этом. Удивительное чувство. Храмы изучали человеческую плоть столетиями, но и близко не подобрались к таким возможностям.
Воннерут же овладел сам и обучил других.
На капитанский мостик Элай поднялся одним из первых. Замер, почтительно склонившись. Шурхен тоже был здесь. Жрец стоял рядом с Драконом, и казалось, что это не Боевой Лорд, а представитель Серго Совета собрал офицеров. Будто бы серолицый морт был истинным командиром.
Шурхен выглядел недовольным. Губы поджаты. Крылья носа раздуваются в такт дыхания. В глазах ненависть.
Стратеги один за другим поднимались на площадку, занимая привычные места. Последним явился угрюмый Йорг. Шёл здоровяк нарочито медленно. Металлические ступени стонали под раздутым и деформированным скафандром.
Взгляд офицера не сулил ничего хорошего.
– Быстрее, Йорг! – процедил Шурхен.
Стратег проигнорировал слова жреца. Демонстративно остановился и прорычал:
– Не командуй мною, храмовник. Я подчиняюсь Боевому Лорду!
– Ты подчиняешься Отцу!
– Отцу, а не храмовнику! – Йорг поднялся на площадку. Встал, повёл плечами. Броню стратега распирало изнутри, словно под доспехом взорвался заряд.
– Мои слова – слова Отца, глупец! Мои устремления – устремления Отца.
– Должно быть наоборот, – ухмыльнулся офицер. Серое лицо жреца побелело.
– Стратег Йорг, прошу, помолчите, – сказал Дракон.
– Слушаюсь, дор Боевой Лорд.
Шурхен мерил дерзкого офицера ледяным взглядом.
– Дор Шурхен, давайте перейдём к трагической сути нашего собрания, – мягко предложил Дракон. Жрец не пошевелился.
– Дор Шурхен…
– Твои люди подвели Отца, – серолицый не сводил глаз с Йорга. – Не тебе меня подгонять.
Дракон поморщился, но умолк.
– Твоя вера в Отца слаба, Йорг, – жрец отказался забывать о демарше стратега. – Ты осмелился возражать его голосу.
– Его ли голосу? – вскинулся Йорг. – Действительно ли голос Отца исходит из твоего поганого рта, жрец? Не свои ли желания ты озвучиваешь? Не желание ли Серого Совета мы выполняем?
Шурхен ошарашенно вскинул брови.
– Йорг! – одёрнул подчинённого Дракон.
– То, что мы делали там, в Мон-Го-Риане, сортируя детей – то была твоя воля или Отца? – проигнорировал командира стратег.
Элай вздрогнул, но удержался от взгляда на Йорга. Стоя прямо, глядя перед собой, он почувствовал знакомые сомнения. Значит, не только Ловсону в душу вошла заноза.
– Гражданские неповинны в делах мятежников. Разделять детей и матерей, как ты приказал, воля Отца? Зачем Отцу нести горе тем, кто отправляется во свет?
– Ты… смеешь… – задыхаясь, выдавил из себя Шурхен, – говорить… такое?!
– Смею. Отец не может так поступить. Ты лжёшь.
Йорг посмотрел на застывших стратегов.
– Вы сами всё видели, братья…х-х-х…
Шурхен стоял там, где и был, но его рука вытянулась на несколько метров длинной иглой, и пробила рот говорившему. Йорг схватился за боевой топор. Загудело лезвие, преисполнившись энергией, но мозг воина уже умер, и потерявшая силу ладонь разжалась. Стратег пошатнулся. Окровавленный шип вышел из шеи офицера. Глаза Йорга закатились и провалились в череп. Плоть стекала с тела обращённого, высасываемая жрецом. Элай потянулся к палашу, но в последний момент остановился. Живой Ловсон принесёт пользы Империи больше, чем мёртвый.
Тем более, что остальные стратеги, как и сам Дракон, смотрели на казнь безучастно.
Наконец, Йорг упал. Нога его дёрнулась и застыла.
– Волею Отца он приговорён к смерти, – щёки Шурхена порозовели. Глаза сыто прищурились. – Дракон, вечером мне нужен тот, кто его заменит.
– Слушаюсь, – сдавленно ответил Боевой Лорд.
Остальные молчали. Тирран презрительно кривился, глядя на мёртвого соратника, как на лужу нечистот.
– Усомнившийся в голосе Отца – усомнился в Отце, – объявил Шурхен.
Рука жреца обмякла, змеёй поползла по полу, втягиваясь назад в тело жреца и оставляя на металле кровавый след.
– Тьма сидит в сердце каждого. Только от вас зависит, позволите ли вы свету изгнать её.
Взгляд жреца остановился на Элае. Заметил ли Шурхен предательский порыв? Ловсон спокойно выдержал взор серолицего, готовый к стремительному удару шипа. Йорг отвлёкся во время атаки, мог бы и успеть отбить. Элай такого подарка жрецу не даст. Успеет перехватить щупальце обращённого морта, а затем свободной рукой сдёрнет палаш и отправит храмовника в объятья Глубины.
– Я карающая длань. Я тот, кто видит, что горит в ваших сердцах. Тьма или свет. Вы – герои отца. Те, кто поведёт за собой низших. Но не забывайтесь. Незаменимых нет.
– Смерть каждого офицера – большая потеря. Откуда нам… – попытался сказать Дракон.
– Значит сделай так, чтобы твои офицеры были преданы Отцу. Ты оспариваешь моё решение?
Боевой Лорд поджал бледные губы. Выпрямился:
– Нет. Но я хочу знать, как будут восполнены офицерские потери. Я найду замену отступнику среди ловуров. Вот только где мне брать людей, кто станет управлять низшими, оставшимися без командира?
– Сейчас не это наша самая главная забота, солдат, – Шурхен презрительно улыбался. – Вы подвели Отца. Те, кто ушли через тоннели, могут напугать живущих во тьме. Люди лишь открывают сердца императору, они не готовы к истине. А значит мятежники могут заразить их сомнениями. Тьма входит в сердца быстрее света.
– На наших картах тоннелей не было, значит они неведомы и Калькуляции, – мягко проговорил Боевой Лорд. – Мои люди наткнулись на них случайно. Я прошу заметить – наткнулись, а не пропустили из-за халатности. Значит мы готовы к возможным осложнениям. На нашей стороне знание. И никто из моих бойцов не подведет Отца и сделает всё, для вечного царствования Воннерута Халамера!
Жрец ткнул пальцем в сторону мёртвого Йорга. Молча. Дракон прищурился, явно сдерживаясь. Желваки заиграли.
– Это позор на всю вашу эскадрилью, – процедил Шурхен. – Его необходимо смыть.
– Его участь будет всем нам уроком, – справился с собой Боевой Лорд. – Тирран, доклад.
Стратег охотно начал рассказ. Элай слушал его внимательно, но то и дело ловил себя на мысли, что Йорг был прав. Что жрец использует воинов Императора в своих целях. И цели эти могут отличаться от намерений Отца. Шёпот усилился, и Ловсон постарался сосредоточиться на словах Тиррана.
Подземный выход из города нашёлся в богатых кварталах Мон-Го-Риана. Отряд, обнаруживший его, столкнулся с яростным сопротивлением внутри. Стрелковые подразделения, несколько стационарных установок и отряд Дыхания Смерти. Возглавлявший штурм ловур – погиб. Потери его бойцов внушительные. Но зато морт Медикариума взят живьём и отправлен на Колыбель, а значит сможет вернуться к свету.
Тоннель подорван защитниками. Сколько людей ушло по нему из города, и кто это был – неизвестно. Однако раз Калькуляция не знала ничего о подземных сооружениях, то тайный лаз принадлежал кому-то из представителей знатных родов. Да и Дыхание Смерти… Кто-то из мятежных Бессмертных? Иначе как можно было заполучить в охрану целый боевой отряд мёртвой пехоты, во главе с мортом?
Хотя… В прогнившей империи Стоика за деньги можно было всё.
Куда выводит ход из Мон-Го-Риана, как далеко простирается – неизвестно, но вероятнее всего – за пределы оцепления Стального Клыка. Тоннель экранирован, тепловые следы не читаются, поэтому единственный шанс нагнать беглецов – разобрать завалы. Чем и занимаются низшие.
Низшие.
Тысячи утраченных душ. Под бронёй стратега с воем бились друг о друга любовь к Отцу и возмущение таким решением. Несомненно, низшие – прекрасные солдаты. Преданные, исполнительные и не подверженные сомнениям. Именно такая армия и нужна Империи. Пример того, во что может вылиться свобода воли – лежал на капитанском мостике, высосанный Шурхеном.
Всё правильно. Но… Они же люди Империи…
По телу прошла дрожь. Санни… Из неё тоже сделают низшего?!
– Стратег Ловсон, – повысил голос Дракон.
– Да, дор Боевой Лорд, – склонил голову Элай, оказавшийся посреди воя далёких звёзд. Хотелось заткнуть уши руками.
– Займитесь тоннелями. Найти все возможные выходы. Определить количество беглецов, их маршруты, возможности, состав. Доложить и ждать распоряжений. Мне нужны глаза Калькуляции повсюду. Бери столько мертвяков, сколько нужно.
– Слушаюсь.
– Что насчет Бессмертных? – проклацал ещё один стратег, имени которого Элай не помнил. – Операция затруднена необходимостью скрываться. Живущие во тьме при виде Даров Отца – немедленно поднимут оружие.
– Владыка снимает оцепление с города и отправляет войска во все ближайшие населённые пункты. Большинство Бессмертных выводят с Нуслайта, чтобы они не мешали поискам. Для охраны правопорядка останется несколько небольших подразделений, – сказал Шурхен. – Приказ об экстренной эвакуации уже отдан, и связь над планетой заблокирована.
– Что делать с теми из Бессмертных, кто нам помешает? – поинтересовался клацающий стратег.
– Офицеров обязательно брать живыми, отправлять в Колыбель. Остальных по возможности, – ответил жрец. – Они заблудившиеся, и наш долг направить их. Ты спрашивал про то, где мы возьмем офицеров, Дракон? Это мой ответ тебе. А сейчас я должен идти. О любых событиях докладывать мне. Я передам ваши слова Отцу.
Шурхен развернулся и, не оглядываясь, покинул капитанский мостик. Элаю пришлось приложить усилие, чтобы не посмотреть ему вслед.
Дракон собрал стратегов вокруг голограммы района, с точкой Мон-Го-Риана, обозначил направления. Говорил командир спокойно, уверенно. Но несколько раз взгляд Боевого Лорда падал на труп Йорга, и речь его на краткий, едва заметный миг, сбивалась. Или же Ловсону так просто казалось.
Но когда совещание закончилось, и офицеры двинулись выполнять команды, Дракон окликнул уходящего Элая.
– Ловсон. На минуту.
Стратег остановился, медленно обернулся к командиру.
– Подойди.
Остальные офицеры покидали командный пункт, и Дракон молчал, пока дверь не закрылась за последним из них.
– Да, дор боевой лорд?
– Я видел.
– Что, дор боевой лорд? – Элай напрягся. Он про руку на палаше?
– Смерть Йорга это горе для всех нас, – спокойно произнёс Дракон. – Придёт время, и Отец узнает о том, что это был преданный ему человек. И к тому моменту мне нужны живые офицеры.
– Боюсь, я не понимаю…
– Ты понимаешь, – мягко сказал командир. – Понимаешь. Мы все служим Отцу. И мы всегда будем служить ему. Этим захотят воспользоваться те, кто ближе к Императору, чем мы. Тьма в их сердцах тоже есть, Ловсон. Даже среди Серого Совета. Держи себя в руках. Когда придёт время – твой палаш мне пригодится. Но до той поры не выдавай себя. Если нужно притвориться перед Серым Советом – притворись. В том нет позора, Ловсон.
Элай кивнул.
– Пока здесь нет связи, я не могу поговорить с Отцом лично. Общаться же с ним через Серый Совет… Будет неосмотрительно.
Труп Йорга всё ещё лежал на металлическом полу.
– Зачем они сортировали детей, дор Боевой Лорд?
– Я всё спрошу, когда придёт время, – скривился Дракон. – Теперь – свободен.
Элай развернулся, под штурмовыми ботинками загудели ступени. Дары Отца приподнялись, сложившись вдоль тела и возвышаясь над плечами. На середине лестницы он снова остановился, обернулся. Боевой Лорд стоял над убитым стратегом, заложив руки за спину.
– Дор боевой лорд… – сказал Элай. – Тогда, когда вы ушли, после высадки на Раздор. К Отцу. Почему вы так поступили?
– Потому что так было правильно, – не поднял головы Дракон.
– Он говорил, что те, кто последовал за вами, станут низшими?
Командир оторвал взгляд от Йорга, перевёл его на стратега.
– Нет, – холодно произнёс Дракон. —Когда мы пристали к Колыбели, как он приказал, в вентиляционные системы запустили газ. Отец мудр. Отец понимал, что иначе не избежать кровопролития. Никто не хочет уходить из тьмы, стратег. Боюсь, что будь у меня свобода выбора в тот момент, я бы взялся за оружие. Я был слаб, Ловсон. Как и многие, привыкшие жить во мраке. Я понимаю замысел Отца. Да, мы стали теми, кто пойдёт авангардом его воли и власти. Позже, когда мир будет готов к свету, руки Отца будут развязаны и он сможет позволить себе оставлять волю каждому гражданину. Сейчас же мы его оружие, а оружие не должны одолевать сомнения. Ты умный человек, ты понимаешь замыслы Отца. Простой солдат не поймёт. Ещё вопросы?
– Нет, дор боевой лорд.
– Осторожнее с Тирраном, Ловсон. Ты любознателен. Это может погубить тебя.
– Почему осторожнее?
– Потому что он – знал. Я вижу, что тьма в тебе ещё борется со светом и надеюсь, что проиграет. Так же, как и я пытаюсь победить свою тьму. У него же сомнений не было. Он привёл своих людей добровольно. Зная, что будет обращён.
– Спасибо, дор боевой лорд.
Дракон отвернулся.
Глава седьмая. Рэм Консворт
Рэм почесался. Отодвинул терминал в сторону. Глаза пересохли от экрана. Хотелось вытащить их из головы и прополоскать в остатках воды. Но, несмотря на это, Консворт довольно улыбался. Пружина, взводимая годами службы Дому Раскаянья, распрямилась. Треньк, и барьеры, годами пестуемые моралью служителя закона, слетели. Было сложно. Но когда всё случилось – Рэм испытал сказочное облегчение.
Назад дороги, конечно, уже нет. Там, в верхах Лаймуаровской знати мосты «насильнику» сожгли, но Консворт отчего-то считал, что досадную ошибку можно исправить. И если он будет блюсти старые правила – то может вернуться к прежней жизни. С триумфом, быть может. Просто нужно найти старые ниточки, подёргать за них. Выследить людей, кто ещё может помочь, а при невероятной удаче добраться до самого Императора. Доказать свою невиновность. Доказать, что Рэм Консворт всегда был предан Империи Лодена и делал всё для её процветания.
Не разыскивать бойцов конкурирующих с Падалью банд (она шикарная женщина, с амбициями, но плавает мелковато, раз тратит ценный ресурс на подобную мелочь), а заняться большим, важным делом.
Вот только отчёты с Мон-Го-Риана показали – Рэму лучше не высовываться. Калькуляторы исправно выдавали информацию к себе в общую копилку по закрытым ото всех, кроме обладателей Инсигнии, каналам, Консворт, бледнея и потея от увиденного, поглощал всё, что мог. Пружина лояльности дрожала, но держалась. Потому что закон есть закон. Власть есть власть, пусть и такая – но она – законная. Признанная Калькуляцией.
Можно понять попытки скрыть новые войска Императора. Люди предпочитают красивую картинку – это факт, если солдаты Воннерута больше похожи на трутней Улья – в их службу Империи поверить будет непросто. Можно понять жёсткую бойню в городе – всё-таки это мятеж против власти, и проявлять милосердие к бунтовщикам стало бы несколько неосмотрительно. Жёсткая цензура и заблокированная на всём Нуслайте связь – тоже шаг понятный.
Но дальше началось то, что Рэм принять не мог. И пока ещё не до конца понимал происходящее. В системе базировалось три корабля класса «гигант». Старые громадины Стального Клыка. «Крушитель» на самой окраине, куда везли мужчин. «Гордость Халамеров» завис у планеты, и на него доставляли детей и женщин. В разных транспортниках и стыковались в отдельные шлюзы. Третий, «Длань Человечества» тоже болтался на орбите, и в него везли стариков и мертвецов. Вперемешку. Как погибших солдат Императора, так и мятежников.
Мертвяков Калькуляции на самих кораблях не было. Всё, что происходило за стальными стенами, оставалось для дознавателя загадкой. У Рэма были лишь стыковочные отчеты каждой из посудин. Кто отдал приказ? Связи на Нуслайте нет. Это решение местных властей? Воннерут никаких распоряжений своим Лордам не отправлял, и ни с кем не связывался. С приставленными к каждой эскадрилье жрецами Ксеноруса – тоже.
В инфополе никаких зацепок. Будто бы такая сортировка оказалась личной инициативой кого-то из предводителей карательной экспедицией и команду дали голосом. Рэм, старательно изображая вид, что весь погружён в работу, назначенную Падалью, а сам, найдя необходимую для имитации дозу информации, рылся в электронных журналах, накладных, маршрутных картах. Сопоставлял данные. Пытался понять, что происходит на Нуслайте на самом деле.
И «Длань Человечества» его пугал. В голове возникали различные версии, одна другой страшнее. Этот корабль долго пробыл на орбите Раздора, и стыковочный журнал пестрел записями от транспортных посудин. Затем перебазировался прямиком в систему Нуслайта, и снова к нему с планеты потянулись грузовики.
Все исходящие записи имели пометку «Провиант», и транспортники, оставив груз на кораблях Стального Клыка, Триумфаторов и Имперских Карателей, возвращались на «Длань Человечества».
Рэм отхлебнул тёплой воды из бутылки. Провиант… В архивах и чертежах корабля никаких особых производственных мощностей на гиганте не было. За двадцать лет существования в Глубине, конечно, его могли модернизировать. Но синтезаторы пищи предполагались на каждом борту, а по записям выходило, что «Длань» снабжает провизией всю эскадрилью. И вроде бы всё просто – туда везут трупы, оттуда везут пищу. Улей славился тем, что вывозил тела людей на прокорм матки. Зачем изменять традициям.
Он поёжился. Очевидно, но невероятно. Ответ не может быть таким простым. И старики… Грёбанные старики, отправляющиеся на «Длань», получается, тоже направлены в переработку? Рэм покачал головой. Это зло какое-то слишком откровенно злое. Слишком однозначное. Солдаты, жрущие граждан Империи – такое только в видеопроектах может быть. Это не может быть правдой.
Дверь открылась. На пороге появился Параноик. Жестом показал, мол, давай к стенке. Рэм тяжело поднялся. Так, время вернуться к реальности. С которой он уже почти разобрался, когда сломал внутренний стержень.
Рэм думал слить найденную информацию в общее инфополе. Или же отправить анонимно представителям знатных родов. Нувалам там, Холам. Но чтобы доказать её правдивость – придётся пожертвовать Инсигнией. Потому что когда в сердце Империи рванёт такая бомба и начнётся гражданская война – первым делом Воннерут найдёт где утечка. Потом пойдёт бойня, как против династии Халамеров, так и друг с другом. Неразумно, грубо. Тем более, что он ещё не вскрыл истинного кукловода в убийстве Стоика. Да и если вспыхнет Прима… Человечеству может прийти конец. Не то чтобы Консворта это сильно волновало. Разве только тем, что он сам был частью этого самого человечества.
Одно сейчас Рэм точно знал – Церат Малкон стрелял не по приказу Раммона, как, изначально, думалось. Во-первых, потому что в тот момент, когда наместник Раздора убивал Стоика – Майзер Раммон даже не знал, что объявлен в розыск. Бригады Братьев Кнута только набирались сил и решимости, чтобы отправиться на задержание правителя Ливня.
Во-вторых – сигнал Церату отправили с Примы. Источник Рэм не определил. Только по временным отметкам убедился, что с любой другой планеты скорость обработки сообщения была бы ниже. Можно, конечно, допустить, что в столице находился назначенный Раммонами куратор. Крот из верхушки Дома Раскаянья. Но что-то подсказывало – подобные шаги без ведома Майзера его человек совершать не стал бы. Запросов же на Приму от наместника Ливня тоже не поступало. Конечно, если только те не были пропущены через анонимайзеры. Вот только с момента объявления в розыск и до убийства – Раммон был под прицелом видеокамер, и душевно общался с женой в дорогом ресторане. Коммуникатор не хватал. В журнале модификаций вшитых в тело средств связи не нашлось. Вряд ли бы человек такого ранга воспользовался бы подпольными услугами.
По всему выходило, что кукловод по-прежнему неизвестен.
С этим предстояло разобраться.
Но попозже. Рэм избрал путь развития на ближайшее будущее. И план надо выполнять. Параноик с раздражением поторопил Консворта и тот, собравшись с силами, пошатнулся. Опёрся о стену ладонью, и стал медленно заваливаться. Цепь натянулась, и Рэм повис на ней, хрипя, но старательно не хватаясь за неё руками.
– Э? – многозначительно сказал Параноик.
Рэм обмяк. Стальной обод впился в шею. По штанине потекла моча. Это самое сложное.
– Э! – бандит бросился к Консворту, подхватил его за подмышки, приподнимая. Потом бросил, рванулся к механизму с цепью. Рэм рухнул на пол, и когда Параноик оказался рядом, то открыл глаза и ткнул «спасителю» в лоб пальцем. Взгляд того остекленел, и тяжелое тело плюхнулось на Консворта. С трудом отпихнув его, Рэм выбрался наружу. Встал, пошатываясь от накатившей слабости, и старательно не думая о специально обмоченных штанах, которые липли к ногам. Достоверность требует жертв. Он перевернул тело и обыскал его в поисках ключа. Похолодел. Вывернул все карманы. Проверил шею, может на ней висит. Раздел бандита догола, перетряхнул одежду.
– Адова канитель… – хрипло простонал Рэм. – Зачем так усложнять-то, приятель?
Он стащил с себя мокрые штаны, тщательно вытерся рубахой Параноика. Брюки бандита были велики, но хоть так, чем голышом.
– Извини, конечно. Но условия работы у вас так себе. Я взвешиваю все за и против, и очень не хочу этого делать, но, сам понимаешь, у меня с выбором сегодня не очень, – сказал Рэм лежащему. Из уголка ошеломлённого Параноика текла слюна. Консворт допил воду, вслушиваясь в ощущения. Справится? Справится.
Перекинув цепь через шею бандита, Консворт затянул её, отвернувшись, чтобы не видеть лица Параноика. Когда тело под ним задёргалось в агонии, Рэм без сил плюхнулся рядом.
Полежал немного, собираясь с духом, встал на колени и начал ритуал Медикариума. Понимая, что после него ходить не сможет часа три точно, но необходимо было спешить. Иначе не успеет.
Падаль, с её поисками конкурентов, сама того не зная, указала пленнику выход из ситуации. Мелкая рыба жрала прочую мелочь. Отыскать среди данных Калькуляции настоящих хищников Лаймуара получилось не сразу. Но получилось.
Сколько всего, оказывается, известно мертвецам. Дому Раскаянья не хватало постоянного владельца Инсигнии, чтобы вычистить Трущобы. Пока Рэм изучал теневой мир – то наткнулся на несколько любопытных личностей. Набрал компромата. И теперь действовал. Чуточку хитрее, так как опыт общения с бандой Падали его многому научил.
Вообще, самые хитроумные и опасные преступники получаются из бывших законников. Тех, кто видел систему изнутри, но оказался за её пределами. На помощь приходит знание процессов, методов, лучших практик. Оказавшись по ту сторону баррикад, ты приблизительно осознаёшь, чего ждать от противника. Но когда ты всё ещё находишься в системе, бороться против закона гораздо проще.
И раз текущий закон кормит солдат-мутантов стариками, то, взвывая к порядку и сверкая праведным взором, воевать с ним неразумно. Значит, зайти нужно с другого края.
Когда поднятый Параноик встал, покорный командам, Рэм лежал на топчане, обращённый в кисель. Губы онемели.
– Ключ… – пролепетал он. Мёртвый бандит молча поплёлся к выходу из комнаты. Упал на пороге. Дёргано поднялся. Консворт проводил его взглядом. Всё получится. Всё непременно получится.
Когда Параноик вернулся обратно, с электронной картой, Рэм тяжело вздохнул.
– Не этот… От ошейника, дурень.
Мертвец развернулся и снова исчез. Консворт же прикрыл глаза. В полночь он должен быть в ресторанчике «Цитадель», делать вид что увлечённо обедает. Сумеет ли добраться-то, в таком состоянии?
Параноик притащил гаечный ключ. Глубина забери, откуда он вообще его достал?
– Это будет очень долгий путь… – подавленно сказал ему Рэм. Указал пальцем на стальную полосу у себя на шее. – Как я этим буду снимать твой грёбанный чокер?! Неси тот, которым запирал, болван.
Покойник снова ушёл.
***
Играла тихая, приятная музыка. На отделанных под камень стенах ровно сияли факелы-фонари. Стилизованные люстры из дерева, в виде больших колёс, нависали над столами. Пахло так, что живот возмутительно требовал еды. Рэм со стальной полумаской на лице расположился в углу, так, чтобы видеть весь зал «Цитадели». Полезная вещица нашлась среди барахла Параноика. Обычно дело, модная вещица. Прекрасно скрывает как следы работы храмов, так и преступников. После «звёздного» часа в новостях – светить лицом не стоило. Денег, также найденных в квартире убитого бандита, хватило бы на королевский ужин, поэтому Консворт выбирал из меню основываясь исключительно на желании, и не глядя на цены. И как только ухоженная официантка, без единой татуировки на теле, удалилась – уставился в зал. Человека он затронул серьёзного. Представитель одного из родов второго эшелона. Царь агросектора Примы. Повелитель овощей. И по совместительству хозяин подпольной сети по распространению наркоты в Трущобах. Вся отрава, губящая жителей нижних уровней, шла через него. Как местная, так и с Прокхата. Любые попытки влезть на «рынок» пресекались жёстко, кроваво. У Дома Раскаянья на дора Лиама Стратоса файлов хватало. Без прямых доказательств, да и дознаватели, занимающиеся делом благородного преступника, быстро теряли интерес к работе и переводились на другие направления.